1.Невеста для ректора

И население у нас состоит из выходцев разных миров, что по ошибке забредали сюда. Потому и имена и внешности разномастные.

— Я не знала. Откуда вам это известно?

— Еще существуют древние свитки, — туманно ответила жрица. — Жаль, что не владеющим древним языком их не понять. Тебе стоит научиться жить в этом мире, Веста. Он создан для тебя.

— Как-то не сложилось у меня в этом мире со счастьем. С самого детства только паршивое что-то и происходит.

— Может, стоит уже поверить в то, что тебя могут любить?

Я отвернулась, задумчиво глядя на алтарь.

— Как можно любить человека, который бил тебя?

— Можно. Если сердце чувствует, что можно, значит, не противься. Человек — не книга, его нельзя прочесть. Мир не делится на черное и белое, он имеет не только оттенки серого, но и самые яркие краски. Ты никогда не узнаешь, что чувствует другой человек.

— Я вас совсем не понимаю, — покачала головой я.

— И не надо, — улыбнулась жрица. — Живи своей жизнью, пусть все идет своим чередом. Тебе уже пора, негоже гневать богиню, ты и так пробыла здесь долго. Когда-нибудь мы снова встретимся.

— Спасибо.

— За что? — удивилась женщина. — Я ведь тебе не помогла, чувствую, как беспокойно душа мечется.

— За разговор, за легенду, за внимание, — улыбнулась я. — Могли бы просто промолчать.

— Ты сама просила совета, Веста. А теперь иди.

Выйдя на воздух, я поняла, как душно было в храме. Дождь кончился, облака рассеялись, и яркое солнце освещало городок. Люди радостно выходили из зданий, ловили редкие лучи солнца, смеялись и веселились.

Когда я вернулась в свой Округ, меня тут же поймала Лира:

— Веста, вы не знаете, что случилось с кузнецом?

— А что такое? — я едва не прыснула со смеху.

— Да он закрылся у себя, не выходит, буянит. Прибежал вчера ночью голый, с подпаленными усами, весь в царапинах и сказал, будто на него кактус напал!

Я все-таки рассмеялась.

— Веста, — Лира прищурилась, — а этот кактус случайно не того же свойства, что и злобная герань?

— Абсолютно, — подтвердила я. — Этот боров ко мне ночью в кровать полез, вот я его и проучила. Чтоб неповадно было.

Неожиданно Лира, изменившись в лице, глянула на что-то за моей спиной. Обернувшись, я увидела лишь удаляющуюся спину Аглаи.

* * *

— Ты серьезно знала, что муж гуляет? — спустя час я успокаивала ревущую Аглаю.

Та кивнула.

— Он и не скрывал, а как я кричать начинала, так бил, — и снова женщина начала плакать. — А что я могу? Он вон какой мужик ладный, а я толстуха, да и не красавица. И ты приехала, он даже мне говаривал, что не прочь бы с тобой поиграть.

— А поиграл с кактусом, — зло проговорила я.

Аглая робко улыбнулась.

— Он такой прибежал злой... Ведьмой тебя обозвал, да печку чуть не сломал, я даже спряталась, а то и побить мог.

— Понятно. В общем, Аглая, будем тебя вытаскивать. Достал меня этот мужик.

— А как? — Аглая, перестав плакать, недоуменно на меня уставилась.

— А так. Зовут его как?

— Егроруша.

— Ну и имя, — я хихикнула. — Значит так: раз дяде приспичило поиграть, мы с ним поиграем.

— А не опасно? — забеспокоилась Аглая. — Ты ведьма сильная, а меня и пришибить могет.

— Ты мне вот что скажи, ты от него уйти хочешь?

— Куда ж я пойду? — захлюпала носом женщина. — Он меня бесприданницу взял.

— Бесприданницу? — я подняла брови. — Так и взял, без любви?

Аглая вновь кивнула.

— Пожалел, меня ведь никто замуж-то не брал, я перестаркой была. А Егроруша пожалел, взял без гроша в дом.

Что-то мне это все странным казалось. Гулящий мужик, да женится на дурнушке, у которой ни кола, ни двора... Было в этом что-то...странное.

— Аглая, сейчас к мужу не ходи, делами занимайся. Вечером будет небольшой спектакль, а после он у тебя шелковым станет.

Аглая ушла по делам, а я направилась к Лире.

Та дежурила в аптеке: стояла за прилавком.

— Слушай, — обратилась я к ней, пока не было посетителей. — Есть мужик, козел порядочный. Есть женщина, ничего особенного, беднячка, да необразованная, собой не хороша. На кой лысый ежик этому мужику на ней жениться?

— Жрать хотел? — подумав, ответила водянка.

— Почему тогда экономкой не взял?

— Не только жрать хотел?

— Почему тогда не взял красавицу-умницу?

— Может, у этой не красавицы было что-то, что ему очень нужно было?

— Рада, что ты разделяешь мое мнение.

— А эта женщина не Аглая случаем? — спросила Лира.

— Она, — я вздохнула. — Жалко мне ее, за таким мужиком замужем. Хорошая ведь, и не виновата, что красотой боги обидели.

В аптеку зашел покупатель а я, придумав наконец, что делать, направилась к стражнику.

Амир был там, где и говорил. Увидев меня, мужчина поднялся и предложил мне стул.

— Скажите, как идут дела у кузнеца Егроруша? — спросила я.

Стражник нахмурился.

— Я слышал о вчерашнем инциденте. И крайне возмущен.

— Да, я тоже.

— Вы не смеете так обращаться с жителями Вир Тонга! — неожиданно выдал Амир.

— А они смеют лезть к заезжим магичкам в постель? — в свою очередь возмутилась я. — Между прочим, не будь я ведьмой, на утро вы бы расследовали другое преступление!

— Даже слушать не хочу ваши оправдания, тем более они ложны! Мне рассказали все. И как вы разгуливали перед всеми в неприглядном виде, и как на празднике откровенно заигрывали с Егрорушей, и как в комнату к себе позвали. А как поняли, что одними обжиманиями мужчина не ограничится, на попятную пошли?

От таких обвинений у меня отвисла челюсть.

— Еще один подобный инцидент, миледи Волверин, и я буду вынужден выгнать вас из нашего города! Вашему начальству я уже доложил. А теперь вон! Если я еще раз узнаю, что вы ошивались около Егроруши или его жены, будете сидеть в темнице. Ясно?

— Знаете, — медленно проговорила я. — Иной раз стоит промолчать. Вот вам бы стоило. Оскорблений я не прощаю.

— С каких это пор? — дверь распахнулась и явила нам ректора, который был злой, как черт.

— Ты что тут делаешь?!

Меня схватили за руку и потащили к выходу.

— Отпусти! — я попыталась вырваться.

В комнате Михаил устало опустился на мою кровать и внимательно посмотрел на мою взъерошенную голову.

— Что тут происходит?

Я решила отмалчиваться.

— Я спросил: что тут происходит, — с убийственной холодностью проговорил Михаил. — Почему мне присылают гневные письма о том, что моя сотрудница неподобающе себя ведет? Почему я должен срываться и лететь сюда, дабы выяснить, что ты натворила в очередной раз? Я просил тебя следить за студентами, а не устраивать личную жизнь!

В конце фразы Михаил сорвался на крик, и я вздрогнула.

— Я не...

— Молчать!

— Так мне объяснять или молчать? — буркнула я.

— Ладно, — ректор глубоко вздохнул, — говори.

— Я действительно имела конфликт с кузнецом местным. Я действительно выставила его на посмешище и немного побила. Но я защищалась! Не оживи я этот кактус...

— Ты здоровенного мужика кактусом напугала? — с лица ректора вмиг слетело выражение гнева.

— Живым кактусом, — поправила я.

— Таким же злобным, как герань?

— Ну...почти.

Михаил невесело рассмеялся.

— Да что он сделал то? За что ты на мужика растение напустила?

— Он меня изнасиловать пытался.

Тишина, повисшая в комнате, напугала бы любого. Михаил молча смотрел на меня, а потом совершенно спокойно произнес:

— Изнасиловать?

— Он ко мне полез, когда я спала. Разделся и в кровать, отпускать не хотел. Я ему сначала усы подожгла, а он не унялся. Пришлось призывать на помощь магию. Ну из растений только кактус был при мне. Вот он и...того.

— Понятно. То есть ты его в комнату не приглашала?

— Я что, на дуру похожа? Конечно, нет. Он меня за пару дней заприметил, даже жене говорил, что не прочь бы. Ну а на посиделках напился, да решил счастья попытать.

Ректор встал и подошел ко мне. Я думала, опять начнет орать, но он протянул руку и погладил по голове.

— Испугалась? — спросил он.

— Сначала да, — призналась я. — А потом, когда его кактус атаковал, смешно было.

— Веста...

Наши взгляды встретились. Сначала руки сплелись, отчего я вздрогнула, а потом... распахнулась дверь.

— Ой, — Лира покраснела. — Я опять...не вовремя. Здравствуйте, господин ректор.

— Привет, — поздоровался Михаил, отпуская меня.

— Веста, я тут подумала об Аглае и Егроруше...

— Кто такой Егроруш? — спросил у меня Михаил.

— Егроруша, — поправила я. — Кузнец.

Михаил как-то странно помрачнел.

— Пойдем, поговорим и с Егрорушей, и со стражей.

— Зачем? — перепугалась я.

— Расскажу им сказку, — мрачно пообещал Михаил. — О том, что бывает, когда врешь главе королевской разведки.

— Постой, — мы с Лирой загородили проход.

— Ну, что еще?

— У Егроруша жена есть, Аглая. Хорошая тетка, да муж скотина. Может, мы ей как-нибудь поможем?

— Ну что мне с тобой делать? — простонал Михаил, возвращаясь в комнату.

И Лира принялась объяснять свою идею. А я старалась не смотреть на Михаила. Тот, видя мое смущение, нарочно придвинулся ближе. А когда Лира не видела, провел рукой по моей коленке, за что получил весьма ощутимый удар по ребрам.

Как и оказалось, дела у кузнеца шли из рук вон плохо. Никто его особенно не любил, а потому предпочитали ходить к кузнецу, что работал в Управлении. Тот хоть и брал за работу дороже, общался со всеми вежливо и вообще был отличным человеком. Егроруша в Округе терпели, как одного из представителей коренного населения, но особенной любовью он не пользовался. А вот Амир оказался двоюродным братом кузнеца и мне сразу стали понятны его обвинения.

Странным во всем этом было то, что кузнец буквально купался в роскоши, покупая дорогие вещи, деликатесы и прочее. Откуда у мастера среднего пошиба деньги на шелковые простыни?

Я выловила Аглаю перед началом заката, когда та развешивала белье.

— Скажи, а когда тебя Егроруша брал, ты ему ничего не отдавала?

— Нет, — помотала головой женщина. — Ничего. Только медальон маменькин и отдала, но он ничего не стоил, безделушка девчачья.

— Медальон? А он еще в доме?

— Егроруша сказал, выбросил, — пожала плечами Аглая. — Да и неинтересно мне. Видано ли дело: с мужа отчета спрашивать.

Вернувшись в спальню, я доложила обо всем ректору и Лире.

— Вполне возможно, медальон был родовым артефактом, который кузнец успешно продал, — согласился со мной ректор. — А теперь живет припеваючи, да по бабам ходит.

— И что делать? — спросила Лира. — Аглаю жалко, с такими деньгами и мужа не надо, живи — не хочу.

— Предлагаю просто сдать его страже. Меня они послушают, так что ваш Егроруша будет в тюрьме еще до полуночи. Идет?

— А доказательства? — возразила я. — Кто нам поверит?

— Начнем с того, что мне необязательно верить, но меня надо слушать, — усмехнулся ректор. — Так что с этим проблем нет. Эта ваша Аглая любит кузнеца? А то разобьем сердце, еще потом виноватыми окажемся.

— Да сбежать она хочет, — махнула я рукой. — Только и с ним потому как идти некуда, да жить не на что.

— Значит, стража? — спросил ректор.

Мы с Лирой в унисон кивнули.

Михаил отправился к Амиру, а мы с Лирой вышли в холл. Аглая была там же: поливала растения.

Я отвела ее в сторону и тихо сказала:

— Егроруша твой — вор. Сядет в темницу, больше не потревожит.

И, предупреждая возражения, добавила:

— Жить будешь обеспеченно. Глядишь, и мужа найдешь нового. Только смотри, чтоб тебя полюбил, а не денежки твои.

— Вестушка, — всплеснула руками Аглая. — Да чего ж ты говариваешь такое?! Какие денюжки? Я ж бесприданница, все мужьино.

— То, что краденое, обычно возвращают владельцу, — пояснила я. — Медальон не вернуть, а вот денег у тебя будет навалом.

Аглая потрясенно смотрела на меня, не в силах вымолвить и слова. Я улыбнулась. Хорошо, когда есть возможность сделать что-то хорошее.

* * *

Ректор вернулся далеко за полночь. Он выглядел уставшим, но довольным.

— Давно надо было навести здесь порядок, — сказал он. — Совсем распустились.

Я уже спала, а потому лениво приоткрыла один глаз и что-то промычала.

— Волверин, ты что, спишь?! Как можно спать, когда тут такое происходит! Слышала бы ты, как Егроруша уводили. Орал, рыдал, обвинял во всем эту ведьму и кактус. Ну, еще я ему объяснил популярно, где и как он в своей жизни ошибся. Больше он лапы тянуть к девушкам не станет.

— Ему ты тоже рог сломал? — фыркнула я.

— Нет, не дошло. Трусливый мужик, как узнал, кто я такой, сник как-то, задор потерял. Скучно.

Михаил сел на кровать и внимательно посмотрел в мое заспанное лицо.

— Давай поговорим? — предложил он, и в голосе просквозила какая-то неуверенность.

— О чем?

— О нас, о наших отношениях. Я не собираюсь делать вид, что ты не волнуешь меня, Веста. И не собираюсь делать вид, будто мы только коллеги.

А мне вот говорить обо всем этом не хотелось.

— Ну прости меня!

Ректор усадил меня на коленки.

— Не хотел я обижать тебя, в сердцах вырвалось. Веста, ты же абсолютно оригинальная личность, я таких не встречал. Знаю, что я скотина, с моей работой по-другому нельзя. Давай мириться?

Михаил с такой надеждой смотрел мне в глаза, что пришлось кивнуть. Легкая улыбка тронула губы мужчины.

— Вот и славно, радость моя! Теперь перейдем ко второму вопросу. Давай попробуем?

— Что попробуем? — не поняла я.

— В любовь поиграть, — усмехнулся ректор. — Я тебе буду цветы дарить, на свидания приглашать, до дома провожать, двери открывать перед тобой.

— А я?

— А ты будешь благосклонно принимать мои ухаживания. И еще обнимать. И еще не будешь язвить, хотя бы перед студентами.

— Знаешь, — подумав, ответила я, — вали к демонам со своими играми. Я не играю в любовь. Положи меня на место.

— Не пущу! — прорычал Михаил, повалив меня на кровать.

— И чем ты отличаешься от кузнеца? — с горечью проговорила я. — Пусти меня, не смей дотрагиваться!

В ответ мужчина поцеловал меня.

— Ты моя, Волверин! Никто не дотронется до тебя больше никогда! Слышишь? Только я! Не хочешь быть со мной, будешь одна.

— Уйди! — простонала я, вырываясь, но руки держали крепко.

— А если нет? — усмехнулся Михаил.

Вот тут-то страх захлестнул меня по-настоящему. Застыв, я наблюдала, как Михаил расстегивает рубашку и кидает куда-то в угол. Вторая ночь подряд грозила мне насилием, но в этот раз меня держал мужчина, чей поступок я не смогу забыть.

— Все еще считаешь, что мне стоит отказать?

— Зачем ты это делаешь? — прошептала я. — Чем я виновата? Принцесса уже не встречается с Вадимом, а ты все еще мучаешь меня! Пусти меня! Не смей трогать. Только попробуй что-нибудь со мной сделать, я жить не буду! Не веришь? Я ведь сделаю, и не побоюсь. Обо мне некому рыдать, а с тобой я жить не хочу! Я не кукла, с которой можно играть!

Ректор вдруг отпустил меня. Сел на край кровати и спрятал лицо в ладонях.