Великий князь укоризненно глянул на младшего брата и, обратившись к обществу, сказал, что Пургас побоялся сразиться с князьями. Он распустил войско, и то разбрелось по своим лесным твердям.

— А как же булгары? — Удивился Ярослав. — Они же ему обещали подмогу! Ты сам говорил, что они соберутся и тут-то мы сразу всех и одолеем!

— Булгары сюда не явятся. — Хмуро ответил Юрий Всеволодович. — На них мокшане всей силой исполчились. Ко мне от них гонец приезжал. Говорит, идут они по льду Суры прямо на Волгу. Ведёт их князь Пуреша. Булгарам сперва, с ним придётся сразиться, а уж потом с нами. Но я так мыслю — великий князь усмехнулся — не сдюжить булгарам против мокшан. А значит и ратиться с ними не станут. Вернутся восвояси не солоно хлебавши.

После этих слов, какое-то время, все молчали, обдумывая услышанное. Для многих эта новость была неожиданной, и теперь каждый из них задумался о её важности для себя лично. Первым голос подал Ярослав.

— Так это, если булгары уйдут, мокшанам же будет нечего делать! — Обрадовался он! — Вот и помогут нам искать в лесу тверди эрзян!

Эта мысль всем очень понравилась. Люди в шатре стали выражать согласие с Ярославом. Великий князь, слушая их, сурово посмотрел на брата. Тот будто бы не замечал его взгляда. Говорил с боярами. Добрым словом и дружеской улыбкой поощряя их воинственный пыл. Тогда, Юрий Всеволодович, обратился к собравшимся. С выражением глубокой печали на лице, он сообщил, что поиск лесных укрытий эрзя, в любом случае займет очень много времени, которое войску придётся провести на морозе. А этого ему, великому князю, хотелось бы избежать. Ибо холод уже делает своё дело. Ночёвки в шатрах не прошли даром. В дружинах хватает заболевших воинов, и с каждым днём их число будет расти.

— Сейчас лучше нам всем возвращаться домой. Отдохнуть, отогреться. — Скорбные морщинки на лице князя разглаживались. — Но следующей осенью, мы сюда вернёмся! С еще большим войском! И уже будем знать, где искать Пургаса! Заплатит он нам за кровь наших братьев! За каждую каплю, всею своею и всех своих близких!

Дружный рёв одобрения стал ему ответом и наполнил сердце Лютобора едким, но таким сладким предвкушением будущей мести. Всей душою ликуя, он обернулся к дяде, желая с ним разделить это чувство. Путислав, мрачно угрюмый, исподлобья глядел на великого князя. Тот, скрестив руки на груди, возвышался над столом и недоверчиво косился на Ярослава. Его младший брат сидел, длинными пальцами лаская свою черную, густую, ухоженную бороду. Взгляд задумчиво скользил по лицам собравшихся, а губы кривились лукавой улыбкой. Путислав смотрел, какое-то время, потом хмыкнув, сплюнул на пол и зашагал вон из шатра.

Лютобор спешил со всех ног, стараясь не отстать от дяди. Тот шагал по проходу между шатрами и отрок несколько раз порывался перейти на бег. Чекан, заткнутый за пояс, стеснял движение. Лютобор нарочно туда его пристроил. Он опасался что кто-нибудь, может усомниться, в его праве присутствовать на воинском совете. В таком случае, Лютобор собирался показать этот топор и поведать о том, как он ему достался. Это произвело бы впечатление на великого князя что, несомненно, пришлось бы по душе дяде. Но, к сожалению, на совете чекан не пригодился, а теперь стал помехой. Замедлив шаг, Лютобор вытянул топорик из-за пояса, почувствовал в руке приятную тяжесть оружия и чуть не уронил его. Он вдруг сообразил, что свой первый трофей, он добывал как раз в то время, когда эрзяне убивали его отца. Вспышка гнева разогнала печаль, так же как молния рассеивает кромешный мрак ночи. Злость на врага захлестнула рассудок, унося прочь постылое горе. Лютобор обрадовавшись этому чувству, поспешил отдаться ему всей душой. И тут же придумал, как отомстить. Пусть враги сбежали и до них не добраться. Один из них здесь и никуда не денется. Рука Лютобора, крепче и удобней перехватила топорище.

"Нет, не так!" — Понеслись в голове быстрые мысли. — "Надо как они отца, по горлу ножом! Только вызнать у дяди, где он держит пленника! Спросить!" — Озарило. Лютобор бегом рванулся за Путиславом. Догнав, схватил его за рукав, чего никогда себе не позволял и с жаром выкрикнул о том, что знает, как можно найти твердь Виряса.

— Князь и бояре еще не разошлись! Пойдем, расскажем им про нашего эрзянина!

Путислав неожиданно резко обернулся.

— Молчи! Молчи ты! — Выдохнул он. Лютобор снизу вверх глядя в его горящие гневом глаза, вновь почувствовал себя маленьким и слабым.

— Что думаешь, что я про него забыл? Или разумею меньше твоего? Нет? — Дядя, грозно шепча, навис над племянником. — Видишь я о пленном никому ни слова? Вот и ты так же! Понял ли?

Лютобор порядком оробел от такого напора, но его собственное озарение всё еще было ярким.

— Мы можем найти твердь Виряса! — Собравшись с духом, принялся настаивать. — За отца отомстим и ростовцев вызволим вместе с Ерохой!

Путислав смотрел на него с удивлением. Потом недоумевая, поинтересовался, когда это племянник стал печься о ростовцах.

— Что тебе до них? Кто они тебе? Ероха же тот и вовсе предатель! Казнят и поделом собаке! — Голос его дрогнул от гнева. — А за отца нужно мстить не Вирясу... — Тут Путислав прервал себя на полу слове. Глядя на Лютобора с сомнением, снова молчал какое-то время. Потом досадливо скривился.

— Сказал бы тебе, да не поймёшь ведь! Все же таки мал ты! А я уже думал тебя мечом опоясывать. — Путислав сплюнув, велел Лютобору отправляться спать. Сам, взметывая поземку быстрыми шагами, направился в сторону суздальского стана.

Векша появился в шатре только вечером и Жилята ему очень обрадовался. Друг мог помочь ему отвлечься от тревожных мыслей, навеянных словами Лавра. Он с порога принялся расспрашивать о походе князей на Пургаса. Векша на вопросы отвечал неохотно. Догадавшись по его мрачному виду, что дело не только в усталости, Жилята поинтересовался причиной плохого настроения, но как раз в это время появился холоп, приставленный к нему лекарем. Векша дал понять, что при постороннем говорить не будет. Слуга, принёс с собой толстую и крепкую клюку, которую вырезал для Жиляты. С низким поклоном поднеся её раненому, он робко сказал, что её нужно опробовать. Жиляте не хотелось к этой вещи даже прикасаться. Он решил холопа прогнать, но тут вмешался Векша.

— А что, дело-то нужное! — Сказал он и, показав на клюку, усмехнулся. — А как её испробовать? Вдоль спины штоль, али поперек?

Слуга, сосем молодой парень, оробев больше прежнего, залепетал о том, что раненый должен пройтись с её помощью. Тогда он сам поймёт, по руке она ему или нет. Векша, хмурость которого уже совсем улетучилась, выслушав его, кивнул.

— Ну, раз так, то давай, помогай мне. Поднимем увечного, сам-то он на это, как видишь, не способен!

Жилята опираясь на них, встал и осторожно, стараясь не трудить больную ногу, принялся ходить по шатру. Сначала к выходу, затем назад к ложу, а потом снова к выходу. При этом холоп, всё настойчивее просил как можно сильней опираться на палку. В итоге Жилята не выдержав, прикрикнул на него и в раздражении всё-таки потревожил рану. Вскрикнув от боли, он выронил клюку и потерял опору, но не упал, поддержанный руками помощников. Вцепившись в их плечи, он осыпал бранью омертвевшего от страха слугу. В таком виде всех троих и застал, появившийся в шатре Путислав.

Увидев их, он покачал головой.

— Ну и ну! — После чего внимательно присмотрелся к холопу.

— А он почто здесь?

Выслушав ответ Жиляты, криво ухмыльнулся:

— Вольно же Лаврухе над моей челядью верховодить! Ну да это ничто! — Глядя в спину ковыляющего к своему ложу Жиляте, сказал он. — Пускай пока твоей нянькой побудет. Скоро уже вернёмся домой, а там уж найдешь, кто тебе подсобит.

— Домой? — Переспросил Жилята, устраиваясь на постели и стараясь отвлечься от боли. — А как я попаду домой?

— Да, так же как и все! — Раздражённо воскликнул Путислав. — Войско возвращается!

Он поведал своим ближникам о решении князя закончить поход.

— Как же это можно? — Удивился Жилята. Ему казалось, что боярин всё еще шутит, не смотря на то, что тот с каждым словом утрачивал свою напускную веселость. Наконец, привычно мрачный лик Путислава заставил воспринять новость серьёзно, приведя воина в еще большее недоумение.

— Вот так вот уйти, после всего? Не воздав супостату за злодеяние? — Сама мысль об этом его разозлила. — Князь не хочет отомстить за убийство своих? Да что же о нём люди-то скажут? Он думал об этом?

— Ты за него не беспокойся! — Путислав усмехнулся вспышке чувств обычно невозмутимого ближника. -Здесь у него свои есть резоны! — Боярин пересказал слова великого князя, подытожив их собственными соображениями.

— В нашем полку было двадцать захворавших. Поход к стану Пургаса число их преумножил вдвое — ночевка на холоде не прошла даром. Иль не ведал об этом? Ну, где там, ты же сиднем в шатре. — Путислав хмуро посмотрел на Жиляту, но тот давно освоившийся с нравом воеводы, пропустил несправедливый упрёк мимо ушей. Слушая о растущих тяготах похода, он неожиданно вспомнил подслушанные им слова Юрия Всеволодовича, когда тот гневался на брата Ярослава, за сожжение тверди.

"Как хорошо бы в ней было войску" — пришла к нему мысль, созвучная дальнейшим словам Путислава.

— Всех захворавших надо в тепло. А где его взять-то в зимнем лесу? Значит, пора поворачивать к дому. Войску дать отдых, что бы к зиме оно собралось снова...

— А оно соберётся? — Неожиданно усомнился Векша. — Ныне князья пришли на зов Юрия. А как поведут себя в следующий раз? Особенно после ТАКОГО похода. А ну как откажут великому князю? Прежде-то это...

— Пустое ты мелешь! — Рыкнул боярин. — Князь сумел разжечь ярость в сердцах своих братьёв и племянников! Сейчас они ему, поди, наперебой клянутся, эрзянам до гроба мстить люто и страшно. — А он, князь то наш — Путислав зло усмехнулся — под это дело, небось, оговаривает, кто и сколько воинов приведёт к нему. А кроме того, он сумел заручиться поддержкой мокшан. С ними он за два-три года, волость Пургаса возьмёт под себя.

Жиляте на ум снова пришел подслушанный им разговор двух князей. Юрий Всеволодович говорил о своём намерении овладеть землями эрзя. Жиляте тогда, это показалось делом невероятным. Теперь же он удивлялся, тому, как легко и скоро этот замысел может быть исполнен. Восхитившись этим, посмотрел на боярина. Тот был еще мрачнее, чем прежде.

— Ты будто этому не рад? — Удивился Жилята. — А если рад, то почто тогда сердишься?

— Гляди, какой внимательный! — Хмыкнул Путислав и уселся на чурбак возле колоды.

— На что сержусь — моя забота, а ты скажи-ка лучше мне воин, — он уперевшись локтями в "стол", навис над ним, пристально глядя Жиляте в глаза, — с кем ты говорил про поход Мечеслава?

Этот вопрос так удивил, что Жилята растерялся.

— С кем говорил? Да с тобой говорил... с Мечеславом и ... все!

— А еще с кем?! Ну, вспоминай!

— Да больше ни с кем! Даже вон с Векшей! Да ты чего?!

— А с того! — Путислав в сердцах хлопнул ладонью по колоде. — В той тверди одни только воины были. Куда делись жители? Ушли? Это с чего бы? А с того, что прознали они о набеге! Стало быть, кто-то предупредил!

Жилята в изумлении потерял дар речи. Лежал на своём ложе и только глазами хлопал на разъярённого боярина. Векша попытался ему помочь, предположив, что это Жирослав предал Мечеслава. Но Путислав наорал на него.

— Ты опять сказал дурость! Мы с Жиркой сговорились за день до похода. Он просто не успел бы такое спроворить! — Вскочив на ноги, он тяжким утёсом навис над Жилятой. — Сделал это тот, кто заранее знал о нашей затее. Это три человека! Я, ты и Мечеслав. Ну, что ты молчишь?!

Жилята заворожено смотрел на руку боярина с тремя угрожающе отогнутыми перстами. Никаких мыслей в голове не было. С огромным трудом, он только и смог выдавить.

— Воевода, да что бы я... да вот же тебе...— Трясущимися пальцами, стал осенять себя крестным знамением.

В глазах Путислава злость плескалась пополам с недоверием. Наконец он с явным усилием отвернулся и отошел, направляясь к выходу. Уже из тьмы за пределом света лучины, донесся его угрожающий рык.

— Я всё равно сыщу, того кто это сделал, а ты пока что лежи, вспоминай!

Глава шестнадцатая.

После его ухода, Жилята страдая от несправедливости, задавал сам себе вопросы: "почему" и "за что". Не смог найти ответы и наконец, осознал собственное бессилие. На душе стало так гадко и тоскливо, как не было даже тогда, когда он примерял на себя горькую долю калеки. Стремясь избавиться от этого чувства, он решил сделать что-то прямо сейчас. Хотя бы встать на ноги... При первом же движении боль напомнила о себе. Не в силах самостоятельно даже подняться, зарычал от отчаяния и тут его взгляд упал на Векшу. Тот сидел, опершись на свои подушки, и смотрел на него очень и очень внимательно. Жилята решился просить его о помощи.

— Ты вот всё знаешь и понимаешь, так может растолкуешь? Отчего боярин со мной так жесток и это после стольких-то лет службы!? Почто виноватит меня без причины? — Ему пришлось долго и терпеливо ждать, потому, что Векша надолго задумался, а отвечая, не спеша отпускал слова, тщательно выверяя и взвешивая каждое.

— Его брат, пал жертвой чьего-то злокозненного умысла. Путислав уверен в том, что виновен кто-то из наших. Из суздальских. — Сказав это, Векша мрачно посмотрел на Жиляту. Тому сделалось дурно. Ощущая жар в затылке и тонкий, тоньше и противней комариного, звон в ушах, он кое-как протолкнул вставший в горле ком и с усилием произнес.

— Да ты что!? Клянусь Господом нашим, это не я!

— На тебя я не думаю. — Поморщился Векша. — Ты не тот человек. И все это знают. — Его слова дали Жиляте надежду и он с отчаянием за неё ухватился.

— И он должен знать, да видно забыл. Горе застит его очи! Так ты же пойди к нему и напомни! Скажи то, что мне сказал только что!

— Ты будто бы его не знаешь! Он для себе уже всё решил! И то сказать, кроме тебя-то, ему и пенять, вроде как не на кого. Теперь вся надежда, что он найдёт других виноватых, или ты ему сам кого-нибудь, подскажешь... — Векша замолчал, мягким движением охотящегося хищника, соскочил с постели, прошелся по шатру и остановился возле ложа Авдея. Зачем-то поправил на нем, сдвинутую Путиславом подушку, и посмотрел со значением.

— Смекаешь о чём я?

Жилята только плечами пожал, не понимая, что его друг от него хочет.

— Да что я подскажу боярину? Мне самому бы кто подсказал! — И он даже вздрогнул от вдруг посетившей его мысли.

— Вот мне бы с Артемием поговорить! Всё же таки он был в тверди Овтая. Может что слышал, может что-нибудь, знает!

Векша перед тем как ответить, долго на него смотрел и взгляд его был полон разочарования.

— Экий ты непропека! — Махнул рукой, и поплелся к своему ложу. Жилята почувствовал, что начинает сердиться. Он давно привык к обинякам и экивокам своего друга, но сейчас они его раздражали, придясь не ко времени.