Коносубарский кантай

— Однозначно — в НЗ в качестве пипифакса.

Ну а обложку, сделанную из плотного картона, пристроила на столик — нечего марать чистую скатерть.

Название второй уже должно было бы насторожить Деву Флота, но та, беспечно посчитав, что два дерьма для одной минуты — это уже перебор, вновь пролетела. Трилогия «Дровосеки в Мохнатой лощине», «Дровосеки и брёвна из культа Аксис», «Девять с половиной дровосеков на озере Любви» и, в дополнение, завершающая история о тайных страстях бородатых любителей топоров, «Мохнатая гора». Первые три принадлежали перу Джаффара Обгадского, а последний — ему же, в соавторстве с некоей Слэшей Яоей Энипейринг, коя, если верить аннотации, покинула сей прекрасный мир быстро, преждевременно и крайне мучительным образом, и памяти которой и посвящался сей опус.

Тем не менее, уже морально готовая к трешу, кино и немцам, Саша, бросив тоскливый взгляд на песчаные барханы, усеянные мелкой колючей порослью, всё же взялась за книгу. Хотя интуиция ей и намекала, что лучше бы выбросить её, не открывая, или и вовсе потрепаться ни о чём с Черри. Однако Харизма дремала, устав пялиться на безмятежные пески, и расслабленное, умиротворённое лицо Глубинной вызывало скорее желание прилечь рядом, чем расталкивать Дочь Бездны с неясными целями.

Мысленно вознеся мольбу Ктулху, дабы оберёг её мозги от высасывания окололитературным демоном, коли таковой обнаружится в книжке, Кронштадт смело и самоотверженно взялась за нелёгкое сапёрное дело.

— Книга? — спросила Черри, вертя в руках ту самую книженцию.

Слабо соображая, что происходит, Александра потянулась, не сдержав довольного урчания от сладкого напряжения, пробегающего по мышцам. Всё же вот так вот, лицом в стол, она последний раз спала на занятии по КСЕ, с какого-то очередного властного перепою поставленного в список обязательных для изучения дисциплин, наравне с тактикой малых отрядов, баллистикой и основами взаимодействия в больших вооруженных формациях в условиях боевых действий.

Внезапно для самой себя, Саша достаточно хорошо вспомнила события тех далёких дней.

Вышеозначенный предмет вышел преподавать худой дрыщ с щетиной класса «обратим стригучий лишай во благо цирюльного дела!», наглыми глазами и совершенно нахальной ухмылкой.

Он, не соизволив представиться, подошёл к доске, взял в руки мел:

— Запомните, орудия, здесь вы никто, а всё, что есть — только преподаваемый мною предмет, я сам и, — дрыщ принялся царапать мелком по доске, вызывая каждым движением крайне противный звук; закончив, отошёл немного в сторону, открывая свои каракули: — БОГ.

Пустой взгляд класса канмусу, наверняка, был не тем, чего он ожидал. Впрочем, Дрыща это ни разу не обломало.

— Крещёные есть? Поднимите руки, — настороженная тишина.

Некоторые из Дев Флота уже успели сходить на Тот Свет и вернуться обратно, и, как и Гагарин в космосе, По Ту Сторону никакого бога они не видели.

— Итак, можете молчать, конечно, орудия, но я ваши дела посмотрю всё равно, поэтому объясню сразу, во избежание слёз, соплей и прочей концентрированной феминности. Аттестации и экзамен у меня смогут сдать только православные крещённые, представители остальных, — Дрыщ пальцами показал кавычки, — «конфессий» могут пройти через меня только принятием православия.

...Надо ли говорить, что это был первый и последний урок данной дисциплины?

А потом ещё девчонки-подлодки раскопали на этого недоделанного препода информацию: мужчинка оказался лютым сторонником патриархальных устоев, выпестованных в слабой личности проживанием с супругой-актрисой и её мамашей, его тёщей, с замашками домашнего тирана. Для психики Дрыща такого давления оказалось слишком много, а тут ещё и церковники со своей пропагандой вовремя подвернулись... Что и стало поводом для полной и окончательной протечки чайника, выраженной в яром жёноненавистничестве, отягчённом ритуально-религиозным опиумом для народа[1].

Собственно говоря, всю пару девушки полным составом проспали, а следующей пары и вовсе не было: пришли два квадратных морпеха в балаклавах и, следуя указаниям местного «молчи-молчи», споро и без экивоков упаковали гражданина Дрыща в наручники. Последнее, что видели Девы, это как избыточно религиозного препода без излишних сантиментов забрасывают в клетку в заднице «козлика» в цветах военной милиции.

...— Это — книга? — повторно, с настойчивостью, вопросила Черри, заметив, что Саша больше не спит, но что взгляд её расфокусирован и явно сосредоточен вовне бытия.

— А? — встрепенулась девушка, возвращаясь в реальность. — Да, книга.

— Интересная? Почитаешь?

— Нет на оба вопроса, — смутившись, чувствуя, как наливаются пунцовым щёки, ответила Саша. — Лучше скушай её — всяко полезнее будет.

— Ага, — равнодушно пожав плечами, дескать, не очень-то и хотелось прочтения вслух, Черри в три размашистых «хрумш-ш-ш» ополовинила трактат.

Пожевала немного и, вместо того, чтобы проглотить, скорчила моську, будто разом заболели все зубы, и вывалилась в открытое оконце, возвращая миру останки книги.

— Гадость какая! — через полминуты Черри таки вернула голову обратно в дилижанс, и, выудив откуда-то из карманов псевдоживого костюма платочек, принялась тщательно вычищать тканью язык, зубы, внутреннюю сторону щёк, нёбо... Кажется, будь у неё возможность, она бы и глотку прочистила, да вот только анатомия к такому, увы, не располагала.

Решившись, и Саша тоже откусила уголок книжки. Бумага как бумага, безвкусная, пресная.

«Наверно, гранаты у Глубинной не той системы», — подумала канмусу, сплюнув бумажную кашицу в салфетку.

— Что-то не так, белянка?

— Жесть. Дикая, бред-бред-бредовейшая жесть! — мотая головой, словно пытаясь избавиться от ночного кошмара, Глубинная взбледнула ликом. Хотя, казалось бы, куда ещё?.. Как выяснилось: есть куда. Молочная белизна кожи как-то разом выцвела, истончилась, слегка посерела даже — так, что стало видно кровеносные сосуды Дочери Бездны. Или то, что их заменяет, разнося по организму то, что заменяет ей кровь.

— Жесть? — щёки Саши вновь начали наливаться огнём.

Скромняшкой Саша не была и в родном мире, и уж тем более вряд ли могла назвать себя ханжой, и с мировыми шедеврами эротической литературы ознакомилась ещё как бы не до становления Девой Флота. Но вот именно — во-первых, с шедеврами, а, во-вторых, именно литературы. То, что издавали здесь под видом лёгкого дорожного чтива, канмусу споро и без проблем идентифицировала бы как низкопробную, дешёвую порнографию, написанную ещё и косноязыким школоло-извращенцем. И дело даже не в образах персонажей, в каждом из которых легко читался так называемый авторский селфинсерт, и даже не во всевозможных сексуальных и психических девиациях главных героев, в коих копрофилия и пассивный зоонекрофилизм были ещё весьма невинными ягодками, а банально в запредельном количестве грамматических, орфографических, смысловых ошибок. Их было настолько много, что девушка, роняя разболевшуюся голову на руки, была уверена в скорейшем открытии шарингана с тремя томоэ, грозящего реактивно мутировать в пропатченную версию мангекьё шарингана.

А потом она уснула, вспоминая в качестве лечения пострадавшей психики сценки из «Декамерона». Право слово, для того, чтобы исцелить закипающий мозг и вот-вот готовые закровоточить глаза, нет ничего лучше историй, пропитанных антиклерикализмом, средневековым юморком и лёгкой эротикой.

И вот теперь Глубинная отплёвывается и растирает глаза, будто хочет выбросить из головы приличный объём сведений, насильно туда засунутый.

Догадка озарила смущённо-возмущённый разум Кронштадта:

— Белянка, ты что, изучила какое-то заклинание поглощения знаний?

Впрочем, разум и сам намекнул, что не плохо было бы заглянуть в свою карточку авантюриста — всё же полезна функция копирования используемых заклинаний и навыков, встроенная в гильдейский артефакт..

Так и есть.

«Средняя магия ученического познания: Гранитный кетчунез. И червячка заморить, и в бестолковке знания пополнить: что может быть лучше для студента? Заклинание позволяет за один заход познать содержимое книги, трактата, манускрипта, рукописи, берестяной грамоты, глиняной, деревянной или металлической пластинки, и пр., и пр., совмещая приём пищи с процессом научения. Будьте осторожны: не все знания одинаково полезны.

Улучшаемое заклинание среднего уровня магии познания. Дальшее развитие:

Высшая магия обучения: проклятие Паганеля — Дроби Гранит!

Высшая магия ботовода: щит Хма — Гранитная Диарея!»

— Ну и зачем тебе это колдунство, а, белянка?

Глубинная, жалобно вздохнув, пересела на Сашину кровать и легла так, чтобы головой оказаться на коленях канмусу. Постучала себя согнутым пальцем по лбу:

— Я помню, что ты говорила. И я хочу стать сильнее Они, умнее Химэ. И для этого на мозгах должно быть много-много морщинок...

Пряча лёгкую улыбку в очень вовремя наползшей тени от крыши повозки, отворачивая лицо к зашторенному окну, Саша ласково потрепала Глубинную по мягким волосам:

— И как, появляются складки?

— От этой — точно нет, — Глубинную перетряхнуло с ощутимым отвращением. — Этот опыт я бы хотела забыть раз и навсегда.

Чуть поёрзав, устраиваясь поудобнее, Харизма жалобно спросила:

— Флагман, а у тебя, случаем, нету мыла? Глазки помыть и рот сполоснуть...

А ответить Саше не дали.

Заржали возмущённо лошади, резко снижая скорость, дилижанс мягко качнулся на первоклассных рессорах — только пустые стаканы в подстаканниках громко звякнули, да возбуждённо зашумели рядом голоса.

Саша, убрав занавески в сторону, спросила у торопливо пробегающего куда-то вперёд вооружённого охранника:

— Уважаемый, а по какому случаю остановка?

Выпученные глаза, бледная физиономия, трясущиеся колени:

— Госпожа, умоляю, не покидайте карету! Нам не повезло пересечься курсом со стаей похотливых змеептиц. Охрана каравана при содействии бойцов Гильдий, конечно, не позволит им прорваться во внутренний периметр, но во избежание травм — оставайтесь в карете!

И, неуклюже соорудив что-то типа воинского приветствия, помчался дальше.

Дилижанс пришёл в движение, заезжая внутрь зашитного круга, организованного из грузовых телег и менее дорогих карет.

— Миля до столкновения! Всем защитникам: занять свои позиции!

Саша, повинуясь наитию, посмотрела на Глубинную. Оранжевый свет её глаз пробивался сквозь веки, а на губах играла мечтательная улыбка:

— Ну что, флагман, смахнёмся — с ними?!..

Примечание к части

[1] Взято с реального препода, правда, касательно прямой речи несколько гипертрофированно, ужато и, по части насаждения религиозного буйства, избыточно смягчено и сглажено. ФИО данного персонажа, естественно, называть не буду, но, думаю, многим студентам такой типус в той или иной мере вполне знаком, пусть и под другими именем и фамилией. Лайк рублём: Яндекс.Деньги: https://money.yandex.ru/to/410013962898822 Сбер: 5336 6900 8681 2098

>

19.

Сил в обманчиво хрупких, нежных девичьих телах немеряно, так что резво забросить себя одним лишь рывком рук на крышу дилижанса — дело плёвое и ни разу ничем не выдающееся: тут главное, чтобы при рывке материалы транспорта выдержали, а с остальным справится особая канмусячья и глубинная магия.

Солнце едва минуло зенит, тени короткие, в разогретом воздухе, как ни странно, чёткие, рельефные. Позади пески, впереди пески, а вокруг и к югу — длинный, изломанный язык степной почвы, да приплюснутые холмики тут и там. Пыль, застилающая горизонт.

— Флагман?..

Кронштадту не надо полностью выслушивать вопрос, одной только интонации вставшей рядом белянки хватает, равно как и мягкого образа-запроса посредством мысленной связи.

— Нет, Черри, время призыва ещё не пришло.

Возницы, поторапливая лошадей, формировали оборонительное укрепление. У Саши на кончике языка вертелось даже научно-историческое определение того, как правильно эта временная мобильная фортификация называется, но вот вспомнить никак не удавалось. Кареты попроще, да телеги с ними, выставляли одним бортом наружу, спешно распрягали животину, сцепляли транспорты между собой оглоблями, а где не получалось или не успевали — просто ставили вплотную друг к другу.

Учитывая аномально большой караван, получилось три концентрических круга: снаружи разместились те, что победнее, следом за ними — серединка на половинку, а в центре встали самые дорогие повозки. Под защиту внутреннего круга, собственно, и собирали немалое количество детей, пожилых людей, женщин. В среднем круге разместились остальные — те, кто худо-бедно знал, умел и, главное, мог держаться за оружие либо использовать магию. Ну а под защитой внешнего кольца готовились к обороне самые отбитые из путешественников, судя по выправке, скупым, экономным движениям и ухватистостью, с которой обращались с личным оружием, как минимум наполовину состоявшие из людей служивых. Другую половину можно было смело визуально разделить на две примерно равных части: простые туристы, жадные до участия в замесе из первых рядов, да компания отмороженных разумных, имя коим — маги, чародеи, волшебники и прочие владетели колдунств и причинители чудесатостей.

Над крышей соседнего дилижанса появилась странно знакомая широкополая шляпка, белая, плетёная, — а следом за ней и красно-жёлтые глаза с вертикальными зрачками. Так же одним махом закинув себя наверх, рыжая красавица осмотрелась по сторонам, увидела обманчиво медленно приближающуюся тучу пыли и как-то странно усмехнулась. После чего неторопливо сотворила хитрые мудры длинными, изящными пальчиками, на миг ослепила короткой вспышкой света — и с довольной улыбкой завалилась в призванный шезлонг.

Под офигевающие взгляды девушек рыжая столь же хитрыми пальцесплетениями накастовала себе столик на тонкой ножке и разлапистой трёхпалой основе, поднос, бутылку вина, уже наполненный бокал и тарелку закуски: шпажки пронзали крупные виноградины, заботливой рукой завёрнутые в пластинки сыра.

Кивнув девушкам, рыжая отсалютовала им бокалом и полностью сосредоточила внимание на приближающемся противнике.

— Уважаемый товарищ боец, — Саша окликнула паренька, что только что закончил возводить некое сооружение из тройки раздвижных щитов аккурат перед их экипажем.

— Это вы мне?

— Ну что вы так краснеете, юноша, словно женского голоса никогда не слышали?

Парень поспешно надвинул на глаза козырёк фуражки со смешными миниатюрными пёрышками по бокам, и опустил голову: