Маруся. Попасть - не напасть

— Куды?

— В столицу...

— Зачем?

— За шляпкой.

— Чаво?

Вот на этом прелестном слове я и увидела Аринку, которая спешила домой. И рядом с ней шел мужчина в мундире околоточного.

— Таво! — передразнила я. Все, защита кончилась, атака началась. Теперь надо продержаться... — Иди отсюда к жене и детям! И чтобы больше не приходил!

— А то чаво?

— В участок сдам!

— Да я тебя сейчас...

Здоровущая лапа сгребла меня за плечо.

— Дяденька, только не бейте! — заверещала я. И тихо. — Все равно денег не дам, понял?

А вот это он понял.

Меня тряхнули так, что чуть позвоночник в трусы не ссыпался. Но...

Резкий свист разорвал сумерки.

— А ну, отпусти девушку!

Я закатила глаза и изобразила обморок. Как смогла, конечно.

Рыбы — существа не особо интеллектуальные. А уж пьяные карпы — и подавно. Так что меня не отпустили, а вместо этого заревели что-то матерное — и зря. Потому что околоточный, здоровенный дядька лет сорока, церемониться не стал.

Махнул рукой — и огрел Карпа чем-то по лбу. Без дискуссий.

И правильно, к чему дискуссии, когда тут я висю?

Карп охнул, но сознания не потерял. И получил второй раз. Я так поняла, это было что-то вроде мешка с песком...

Со второго удара эта пьяная скотина таки вырубилась и сползла на землю, увлекая меня за собой.

Да, и здесь с нарушителями не церемонятся. И правильно.

Интересно, а тут есть превышение допустимой самообороны и прочие радости УК на радость подонкам?

Надеюсь, что нет.

Ладно, меня тут спасать и отцеплять будут — или как? А то холодно на земле лежать, а от цистита ни один маг не застрахован. Даже самый-самый земляной.

* * *

Спустя полчаса я рыдала, размазывая сопли по лицу.

Каких это усилий стоило Ване, я не знаю, но мамашу он надежно удерживал в доме. Сам не показывался, ей лезть не давал. Старались Аринка и Петруша, подносили воду, предлагали чем нос вытереть. А я ревела, страдала и рассказывала, сочувствующему околоточному, что приехала вот, вчера, домой, вечером, едва жива от испуга, а тут... такое!

Где мать?

Она себя так плохо чувствовала, что легла пораньше, а тут... вот это! Я вышла его уговаривать, чтобы не шумел, поэтому, уж простите, в дом не приглашаю.

Околоточный смотрел с явным недоверием. Я его понимала, истории, конечно, особой веры не было. Да и мне придумывать тоже было некогда, сляпала на скорую руку что пришлось. Так, деревенский театр 'Подберезовик'.

Но...

Околоточного эта историях, похоже, тоже устраивала.

Шум, гам, да не первый раз такое дело, соседи жалуются... к чему? К чему ему такой очаг нервотрепки на своей территории? Что тут со статистикой мне неведомо, вряд ли она в большом развитии, но элементарные вещи и тут знают.

К примеру — не живи с алкашом, рано или поздно или ты, или твои дети за это поплатятся. В лучшем случае шкурой, в худшем — жизнью. Это общеизвестная истина.

Когда человек пьян, его личность исчезает. Остаются одни звериные инстинкты... убеди бешеную собаку тебя не кусать, ага... просто кто-то предпочитает жить в шорах, а кто-то смотрит на вещи здраво. Околоточный явно эти истины знал и не хотел получить пару трупов на своей территории.

А тут я приехала, начинаю порядок наводить, и понятное дело, с помощью закона. А больше-то никак не получится. Нет у меня таких возможностей.

Можно бы и самой этого Карпа. И оглушить, и поленом по ребрышкам пройтись, и... да много чего можно сделать. Кто в деревне не рос, тот не знает, какая многофункциональная вещь — скалка. Сковородка, опять же... здесь они добротные, чугунные, пока поднимешь, без рук останешься.

Только перестараться легко.

Одного треснешь, выживет и пуще прежнего пакостить будет, а второй и копыта отбросит. Отвечать за такую дрянь, как Карп?

Вот еще не хватало!

Он — агрессор, я — жертва. Заберите его, дяденька околоточный. И подальше...

Дяденька с красивым именем Елпифидор Семенович, согласно кивал. И обещал забрать пьяницу, чтобы проспался, да и воспитательную беседу провести.

Что характерно, сам пьяница дрых сурком. Еще и посапывал во сне, гад такой. Понятно. Пьянь нажралась, теперь отсыпаться будет... чтоб ему похмелье без рассола!

Но...

— Вы же, Марья Петровна понимаете, что это надолго не поможет?

Я кивнула.

— Понимаю. А беседу с ним надо в участке проводить — или дома? В присутствии его семьи?

Околоточный прищурился.

— На первый раз, думаю, участка хватит. А там уж как дело пойдет.

Мы друг друга поняли.

Я просила отвадить Карпа от нашего дома, он не собирался возражать... синенькая трехрублевка плавно поменяла хозяина.

— Я вам так благодарна... а это — на извозчика.

На эти деньги можно было купить телегу. Но околоточный придираться не стал. Вместо этого он попросил меня зайти завтра в участок, отметиться, попрощался и уехал, увозя с собой присмиревшего пьяницу.

Извозчик даже и не думал ругаться, помог околоточному погрузить туловище и послушно тронул лошадь.

Вот у нас никогда так не получилось бы... интересно, в чем разница? Ладно, узнаю еще.

И я вернулась в дом.

Там-то я и поняла, как Ваня справился с матерью. Он тупо затащил ее в ее же спальню, подпер дверь поленом и устроился снаружи, следить, чтобы не выбралась. Хотя так и так, в окно бы дама не пролезла. Застряла на полдороге — и намертво.

Теперь парень ждал дальше ценных указаний. Я постаралась его не разочаровать и поцеловала в щеку.

— Ванечка! Умничка ты наша! Защитник!

— Маш... все обошлось?

— Сейчас — да, а там кто его знает? Надо сделать так, чтобы он к нам больше не приходил.

— Мать...

Мы переглянулись.

Ясно. Эта корова за любовником побежит. На рысях. И вернет, и опять прикормит... гонять замучаемся. Надо разбираться не только там, но и здесь.

И сейчас...

Я махнула рукой.

— Открывай дверь.

* * *

Мамаша орала, но младшие все были на моей стороне. Ваня — за двумя руками, особенно после того, как понял, что половину присланных денег любящая мамочка тратила на выпивку с хахалем.

Арина — за. Кажется, ей этот бугай тоже не нравился. И даже Петенька принялся что-то подвякивать.

Вчетвером мы маман переорали.

А вот нечего тут!

Я понимаю, что бабе без мужика тяжко, это в любое время так. Но!

Зачем же заводить чужого, женатого, да еще и алкаша? Вот зачем?

И толку нет, и удовольствия, да и просто гадко это — лезть в чужую семью. Все я понимаю, не мне бы вякать, но что я тогда соображала, в восемнадцать лет?

Ведь искренне верила, что там жена-стерва, что меня любят, что на мне женятся, что...

Дура была.

Просто — дура.

Но здесь-то мамаша не верит, что к ней уйдут! Просто она считает, что ей нужен мужик. Для потрахушек. Для погульбушек. Для имиджа, если хотите. И ее не смущает, что она отрывает крохи от детей ряди этой пьяной скотины.

Понять таких? Да понять-то я и не таких уродов могу. Но простить — нет.

— Чтобы больше этой пьяной мрази в нашем доме не было, — приговорила я жестко. — Хочешь гулять — иди в кабак. А к детям его тащить не позволю!

— Да кто ты такая, чтобы позволять или не позволять!

— Я — та, у кого есть деньги, — просто объяснила я. А что? Универсальная постановка вопроса.

Кто платит, тот и танцует. Не нравится? А другого не бывает. Или ты зарабатываешь самостоятельность, и тогда диктуешь свои условия, либо ты ложишься под того, кто тебе платит. Молча и без претензий.

— Да я тебя... в околоток сдам!

Я фыркнула.

— За что?

Мамаша зависла.

А правда — за что? Не нарушаю общественный порядок, не пью, не дебоширю, не...

— За непочтительность к старшим!

Ваня заржал первым. Потом Аринка, Петя, я... последней дошло до маман. И та надулась, став удивительно похожей на жабу.

— Хамка!

Я фыркнула.

— Я не стану терпеть в доме пьяную скотину. И не дам тебе тратить на него мои деньги.

— Это наши деньги! — возмутилась мамаша.

— Официально завещание составлено в мою пользу, — это я знала от Марии Синютиной. — Можешь попробовать его оспорить. Но если эта пьяная мразь придет сюда еще раз, я опять сдам его околоточному. И так будет каждый раз.

— Не посмеешь!

— Поспорим? И сдам, и его семье донесу... или уже сейчас так сделать? Его жена точно найдет, что сказать по этому поводу.

— Мать, хватит, а? — Ваня говорил устало, но более-менее твердо. Раньше, я так поняла, мать его затыкала, а сейчас, с моей поддержкой, он осмелел. — Маша права, не нужен здесь этот урод.

— Правильно, — кивнула я. — С такими знакомствами нам отродясь мать замуж не выдать.

— Что? — ошалела сама мамаша.

Я развела руками.

— Ты еще молодая, красивая, женщина в расцвете сил. Тебе бы еще раз замуж выйти.

— Да кому я нужна...

— С таким довеском, как Карп — никому. Поэтому надо приводить в порядок дом, участок, себя... а там мы тебя и замуж за хорошего человека выдадим. Дай только время...

Время нужно было в первую очередь мне. Чтобы мамаша не мешалась под ногами, чтобы я разобралась, что делать дальше, чтобы...

— Без мужчины в семье плохо, — плаксиво протянула мамаша.

Я пожала плечами.

— Начнем с одежды. Ты же швея, купим ткань, надо будет сшить новые платья тебе, Арине, может, и мне, но это в последнюю очередь... Аришка, считай, невеста, да и тебя приодеть нужно. Справишься? Спина не заболит?

Почему-то жалоб на здоровье не последовало. Вместо этого...

— Справлюсь, конечно! Я видела такой шикарный бархат в лавке у Лукича! Сиреневый, с золотыми нитями и вышивкой перьями...

Я представила мамашу в подобном платье... и промолчала. Молчание — золото, правда ведь? Правда, правда...

* * *

На следующий день мы отправились в участок. К околоточному.

Ваня сопровождал меня, я пока плохо ориентировалась в городе, а забрести куда не надо не хотелось. К тому же, на обратной дороге нам надо было зайти на рынок.

Купить семена.

Я твердо собиралась снять в этом году урожай овощей, а лучшее отложить в свой собственный семенной фонд.

Да, именно так!

Этот мир еще не слышал ни о генетике, ни о селекции, ни о скрещивании, разве что скота, или прививании даже на примитивном уровне... у меня есть хороший шанс стать местным Мичуриным. И я его упускать не собиралась.

Вы у меня еще увидите Шоколадницу, или Тамарис, или хотя бы Шпанку. А знаменитые конфетные яблоки? Груша Талгарская красавица?

Не могу сказать, что я знаю все сорта, но уж самые знаменитые-то?

На что-то моей магии должно хватить!

Не запалиться бы... но у меня два преимущества.

Первое — здесь привыкли, что магия применяется в военных, строительных... короче, в глобальных масштабах. В том числе магия земли. А крохотные всплески никто и не заметит.

И второе. Женщин-магов не бывает. На том и стоять будем!

Я рискую своим деторождением?

А может, и нет. Посмотрим...

С этими мыслями я и вошла в участок.

* * *

Что из себя представляет участок в этом мире?

Небольшой дом. С пристройками для скотины, лошади при участке есть. И коляска есть, мало ли куда выехать надо будет.

И собаки тоже есть. Три штуки точно, может, и больше.

Дом крепкий, кирпичный, основательный. Входишь — прихожая. Из нее кабинеты. Табличек на дверях пока нет, поэтому я постучалась в первый же попавшийся под руку. Там сидели письмоводители, кажется, так это называется? Такие полезные люди, которые занимаются писаниной, чтобы специалисты могли работать, а не отчеты целый день царапать.

— Здравствуйте, господа. Как мне Елпифидора Семеновича найти?

— третий кабинет по левой стороне.

А вот хамство куцую власть имущих во всех мирах одинаково. Я, не прощаясь, закрыла дверь и пошла к третьей.

М-да.

И тут кабинеты размером с коробку для кошки, старые столы, куча бумаг... чувствовалось нечто общее с родным двадцать первым веком.

Может быть, атмосфера? Или общая направленность? Невзирая на время и пространство, у участка в наше время и в это были одинаковые цели и задачи, вот и отразилось.

Письмоводители не обманули, Елпифидор Семенович встал нам навстречу из-за стола, который явно знавал лучшие времена.

— Мария Петровна, мое почтение.

— Елпифидор Семенович, доброго вам дня. Угоститесь, не побрезгуйте? — пропела я и поставила на стол корзиночку с выпечкой. Сама с утра делала.

Шарлотка — ничего сложного, но быстро и вкусно. От второй даже крошек не осталось, все подлизали.

— С яблоками, — не заметить это было сложно. Кто знает, как пахнет свежая выпечка, тот поймет. — Сами пекли?

Я развела руками.

— Сама, конечно.

И ловко приподняла уголок салфетки. Показала небольшой сверточек, в котором покоилась пятирублевая купюра. Кажется, околоточный понял.

Хоть и невелики деньги, да чего отказываться? Мне приветливо улыбнулись и даже предложили стул. Предложили бы и Ване, но второй стул тут было просто некуда впихнуть. Пришлось брату постоять. Зато с ним за руку поздоровались. И опять вернулись ко мне.

— Давайте, Мария Петровна, сначала о делах. Документики ваши позвольте?

Я позволила.

Околоточный ловко отметил что-то в документах, потом занес несколько строчек в тяжелую амбарную книгу... все, регистрация получена.

— Мария Петровна, я с Перелукиным побеседовал, обещал он держаться от вашего дома подальше, но вы учтите. Если что — сразу же за мной посылайте. Пьяный он себя не помнит, натворит чего...

— Перелукиным? — не поняла я.

— Карп, — пояснил мне Ваня.

Ах, он еще и Перелукин? Ну и пес с ним!

— Обязательно, Елпифидор Семенович. Самим нам никак не справиться.

Справиться я могла и еще как, но было у меня подозрение, что даже местный уголовный кодекс квалифицирует это действие, как предумышленное убийство, заранее спланированное и обдуманное.

Расстались чуть ли не лучшими друзьями, и я отправилась в банк.

Бумаги у меня были с собой. Желания идти в банк особо не было, это все же не шарашкина контора, это серьезное заведение. Так вот проверят...

Но — надо.

И все свое положить в арендованную ячейку, и насчет денег распорядиться. Знаете, как неудобно спать с драгоценностями, пардон, в плавках? Нет?

Попробуйте, только вот крепкий сон не гарантирован. А оставить тоже нельзя, не та семья, не те люди. Сопрут и на разведение Карпов потратят.

* * *

Вопреки моим страхам, местный банк оказался... ну, не шарашкой, но этаким 'Колхозбанк'. Выглядело все донельзя просто.

Большое здание, явно с какой-то магией, аж пальцы заломило при входе. Несколько комнат. В первой сидят кассиры, молодые люди лет до двадцати пяти, общим числом три штуки. Сидят, скучают, мух гоняют.

Явно, и трех слишком много.

Я подошла к ближайшему.

— Добрый день, сударь. Мне нужно разобраться с условиями завещания, арендовать ячейку и возможно, снять немного денег со счета. Прошу, помогите мне, пожалуйста.

И хлоп-хлоп-хлоп ресницами.