Опасения Николая не оправдались. Господин Парел был примерный семьянин и мальчиками не интересовался. У него в доме жили три жены, младшей было шестнадцать лет и десяток детей разного возраста. Второй этаж дома напоминал помесь гарема с детским садом. Охранникам туда вход был воспрещен.

В Норведене с многоженством оказалось все просто. В библии многоженство описано вполне положительно и потому не возбраняется.

Если есть деньги содержать десять женщин-содержи.

В порту имелись публичные дома, но девки в них работали сплошь не местные.

Девушки Норведена славились строгостью нравов на всем побережье-как сообщил с гордостью Шрам.

Продажных девок на всех не хватало и потому возле публичных домов моряки регулярно устраивали драки. Драчунов разнимала охрана порта очень просто— древками алебард и ведрами ледяной воды из фьорда.

Сами охранники регулярно захаживали к девками. Дарак, Калваг и Нилун тратили на них не меньше половины жалования. Публичные дома тоже принадлежали дому Торвинов и таким образом кроны бродили по кругу. Девки Николая не интересовали. Та певица в черном-Доминика Гарра засела в голове нового стражника накрепко.

В ответ на осторожные расспросы сержант Шрам рассмеялся только.

-Эта птичка высокого полета, Николас! По ней многие молодые нобили сохнут.

-Она не замужем?

-Ее отец-старый Фергас Гарра назначил несусветную цену за ее руку.

-Сколько?

-Говорили про миллион крон.

-Ого! Зачем ему столько?

-Говорили, не хватает одного миллиона до десяти.

-Так он богат?!

-Он самый богатый нобиль в Норведене, этот старик Гарра! Рудники и плавильные печи каждый день приносят ему мешок крон.

-Только от смерти деньгами не откупишься.

-Кто знает? Гарра был стариком еще, когда мой дед поймал свою первую селедку.

Дед мой давно ушел к морскому богу, а Гарра все еще жив и здоров. Ходят слухи, что он смог подкупить даже богов.

Николай вздрогнул. Дальдантиль? Богиня Заримании,...Что ей стоит продлить жизнь богатому нобилю?

Никакой боевой подготовкой охранники не занимались и потому некоторые обзавелись круглыми солидными животами.

Когда Николай начинал утро с комплекса упражнений, в первые дни сбегались поглазеть все свободные от смены. Новичок качал пресс, раздевшись до пояса, а охранники ржали как кони. Непривычное дело-сам себя изнуряет парень до пота!

Через две недели привыкли. Даже нашлись подражатели среди тех, что моложе.

Жалование Николаю положили в сто серебряных крон в месяц.

Крона-круглая, штампованная монета с дыркой посредине для удобства ношения в виде ожерелья под одеждой, вес имела граммов пять.

Представив, что каждый месяц придется на шею вешать ожерелье в полкило, Николай приуныл.

Он не собирался честно служить господину Парелу всю свою жизнь. Наберутся деньги на проезд на корабле на юг и хорош!

Да, он как каждый охранник дал клятву дому Торвинов на их семейной библии, но считал, что этот контракт сможет расторгнуть в нужный момент. Не раб же он, пожизненный?

Обратившись к мастеру Герту, Николай сразу же нашел решение проблемы.

В Норведен приплывали купцы и торговцы с разных концов континента, но деньги в городе ходили только свои. Дом Силанов занимался разменом монет к своей выгоде, давал деньги в рост и с удовольствием принимал любые монеты под процент.

С первого же жалования, оставив себе десяток крон на карманные расходы, Николай остальные деньги отнес в банк Силанов и получил кусок пергамента с распиской, заверенной печатью на сургуче.

-Ты правильный парень! — одобрил Шрам. — Я тоже так начинал, а теперь сам видишь. Молодец, Николас.

В свободное время Николай ходил по городу, знакомился с окрестностями, зависал в порту. Карманные деньги быстро кончались. Моряки с купеческих судов на сухую не болтали. Следовало оплачивать выпивку, если желал чего узнать.

Про долину миреков никто из мореходов не слышал.

Про Великую империю востока и падишаха Арруба Николай впервые услышала только на третьем месяце своей службы.

72.

Через перевал, брошенный отступившей армией герцога Морены, войско эльфийской девы спустилось на равнину и встало лагерем на берегу Ори, которая, вырвавшись из горных теснин, успокаивалась и превращалась в обычную реку.

Посланные конные разведчики вернулись ни с чем. Герцог Морена со своими людьми отступил в неизвестном направлении.

Лавария-столица королевства Юга располагалась в месте слияния двух рек Ори и Лавы. То есть, если тупо идти по течению Ори обязательно попадешь в столицу. Чего же проще?

Эту идею Маша сразу же выложила членам военного совета.

-Мы не знаем где герцог и где его войско. — Осторожно заметил маршал.

-Главное-что его нет перед нами. Идем вперед и возьмем Лаварию.

Конрад, ты же говорил, что все только и ждут, что мы придем и освободим их от имперцев! Надо придти под стены города и нам откроют ворота!

-Я говорил? Гм....

Конрад дель Вин почесал кончик носа, покосился на маршала.

-Дева права! — с жаром поддержал принц Парм. — Идем вперед на Лаварию! Всего неделя пути и столица откроет нам ворота!

Маршал тяжело вздохнул.

-Ваше высочество были младенцем, когда его величество покинул Лаварию, и вы не можете помнить всех событий предшествовавших...

-О чем вы, Требо?

-В Лаварии произошел мятеж и королевской семье пришлось спешно покинуть город...

-Мятеж? Против моего отца?!

-Все верно, ваше высочество. Лаварийцы предательски взбунтовались и открыли ворота императору Боридену.

-Отец не говорил мне об этом... — растерянно протянул Парм.

-Лаврийцы-мятежники и не ждут милостей от армии его величества.

"Да уж, армия..."

После сражения у порога от армии Эльфийской девы осталась в лучшем случае половина. Дезертиры бежали до Орланди устроив панику и дикий переполох.

"Из манной каши не выкуешь меча, донна. " — Заметил маршал после битвы, когда начали считать потери. "Сбежали самые нестойкие и трусливые. Баласт. Сволочи. Главное-мы сохранили костяк."

Горцы потеряли многих, но не убежали домой в туманные и безопасные горы. Рыцарская конница не понесла больших потерь. Наоборот, именно конница, ударив в спину панически бежавшим врагам, как раз и обеспечила победу в битве. Богатые трофеи достались армии Девы: доспехи, оружие, перепуганные кони....Каждый воин чем-то разжился. Каждый, кто остался в живых...Погибли почти все телохранители Девы. Лорас, получивший страшный удар булавой в лицо был оставлен у Порога в числе иных умиравших от ран.

Перед тем как покинуть лагерь Маша навестила его.

Рыцарь лежал без сознания. Голова замотана тряпками, и дыхание со свистом вырывалось через серебряную трубочку торчащуюиз бинтов.

Лекарь поил Лораса усыпляющими снадобьями, так как из — за нестерпимых болей раненный срывал с себя бинты.

"Пусть лучше умрет во сне..."

-Донна, я предлагаю встать лагерем здесь и дождаться подкреплений. Наш отряд слишком мал для похода к стенам Лаварии. У нас нет осадных орудий, и мы не знаем где старый лис-Морена. — Гнул свою линию маршал.

"Маршал конечно военный человек, только когда он последний раз водил войска в поход?"

Сидеть в лагере здесь, едва миновав перевал и ждать чего-то хорошего?

Эта идея Маше абсолютно не понравилась. Лежавшая на раскладном походном столе карта ее напрягала. Ничего она не могла понять из этих завитушек и красивых картинок.

"Почему мужики такие ссыкуны?"

-Мы идем к Лаварии и там ждем короля Магнуса на его коронацию. Завтра с утра выступаем.

-Донна, вы поступаете неосмотрительно, и я буду вынужден сообщить о своих возражениях его величеству... — затряс возмущенный маршал своими тремя подбородками.

-Король дал армию мне, а не вам, маршал. Я должна вам это объяснять каждый день? — Маша уже порядком разозлилась и с легкой дрожью представила себе, как летит ее полированный красивый шлем в оплывшую морду маршала. — Извольте идти и выполнять то, что я сказала.

Когда высокие господа покинули палатку, Маша отхлебнула из фляги порядочный глоток белого вина и в раздражении сбросила со стола вниз дурацкую карту.

"И чего я взялась икру метать? Мне то, что до этой коронации? Королевой меня точно не сделают...Лошара была...лошара осталась!"Она задумчиво покрутила на пальце кольцо духов. Хорошо хоть его сохранила...

73.

.....Наступила осень. Стало холоднее. По утрам лед у пристаней схватывался тонкой коркой. Николай давно уже отзывался на имя Николас. Если всем так удобно, пусть.

Его служба сегодня с утра была в порту.

Одетый в длинную куртку из бараньей шкуры поверх кольчуги, в теплых вязаных перчатках и в меховой шапке с ушами утреннего холода он совсем не ощущал.

Бодро прохаживался по заиндевевшему настилу с фламбергом на плече.

Его меч уже не вызывал повышенного внимания. Ушлый мастер Герт давно уже наладил производство хороших копий, и многие стражники домов Норведена обзаводились такими же. Не будешь же требовать с него долю за копирайт?

Кораблей с каждой неделей в порту становилось все меньше. В открытом море наращивали мощь шторма, и плыть в Норведен с риском для жизни за драгоценным железом находилось все меньше желающих.

Шрам рассказывал, как здорово будет, когда мороз скует льдом весь фьорд и можно будет запросто скользить на ледовых ножах.

Ледовыми ножами в Норведене называли коньки-грубые и примитивные на взгляд Николая. Их уже начали выставлять на продажу в лавках и на ярмарке.

Возникла идея-найти мастера, и предложить ему в обмен на долю от прибыли эскиз земных коньков, намертво прибитых к ботинкам.

Норведенские коньки представляли собой полоску стали, прикрепленную к узкой полосе мягкого железа с кожаными ремнями. С помощью ремней эти коньки крепили на любую обувь. Про то, что ботинки можно совместить с коньками в одно целое никто не догадывался.

На этом можно будет хорошо заработать...и уже весной сесть на корабль плывущий, на юг. Как бы все правильно придумать?

Кивнув фонарщику Фонгану, гасившему последние масляные фонари, Николай дошел до края пристани к дальнему причалу, где уже пару недель никто не швартовался.

Из-за штабеля напиленных досок доносился тихий звук.

"Словно зубами кто стучит..."

За штабелем, на доске сжавшись калачиком под рваными тряпками непонятных цветов, дрожал какой-то бродяга.

Николай ткнул дрожащий ворох тряпок носком сапога.

-Ты кто? Больной? Чего разлегся? Вали к себе домой!

-Отвали, ментяра поганый! — отозвался из-под тряпок дрожащим голосом некто не пугливый.

Николай хотел, было протянуть наглеца мечом плашмя, да так и замер с открытым ртом.

"Мент поганый!" Так в Заримании никто не выражался!

-Я не мент, я охранник. Ты русский? С Земли?

Тряпки распахнулись на Николая уставился круглый печальный глаз.

-Чего?!

Спустя короткое время незнакомец, назвавшийся Степаном сидел в теплой корчме на лавке рядом с Николаем, хлебал быстро горячую похлебку и без умолку трещал о своей печальной судьбе.

Жил Степа в городе Мичуринске на улице Украинской, зарабатывал извозом на разбитой "газели". Жена у Степы была молодая и очень падкая на красивую жизнь, и звали ее Лизой. Набрал Степа в кредит для любимой супруги компьютер, плазменный телевизор, микроволновку, айфон последней подели, да еще прикупил породистую зловредную собачку. Все заработки уходили на уплату процентов да кредитов. Считай и дома не бывал. Из рейса в рейс так и скакал. Молодая жена захотела не ребенка, а шубу норковую и быстренько навесила на Степу еще один кредит.

Побрехал с Лизой Степа, да и укатил опять в рейс, а когда вернулся, нашел квартирку пустой. Лиза отчалила к мамочке, прихватив все нажитое непосильным трудом супруга.

Степа отправился выяснять отношения, но братья Лизкины спустили его вниз по лестнице. Не успел Степа оглянуться, как получил развод, а также хамоватых коллекторов на свою задницу. Газель за долги забрали и взялись запугивать степиных родителей, поскольку они были собственниками квартиры. Степа нашел Лизку в каком-то кабаке и поставил фингал под глазом. Заявление...уголовное дело,...в общем, Степа ушел в бега. Поехал в Москву на заработки. Москва такое место-туда за баблом едут и еще там прятаться легко среди миллионов чего ж одному не затеряться.

Степе заработать и спрятаться не вышло. Сошел он с коммерческого автобуса где-то в лесу рядом с Окой по маленькому, а вышел из кустов в Заримании.

-Блин...думаю что за.... опять меня .....!Вот же....,а смотрю дороги то.....нет....исчезла эта....дорога....Автобус этот....тоже....на.....пропал!....думаю, ну ни....себе!

Матерился Степа через слово, правда, всего четырьмя словами, но в разных вариантах.

Таким родным, российским духом от него веяло, что Николай был готов прослезиться.

Вышел Степа к обозу, а купцы его в кандалы да и на рабский рынок в Хармиш,к теплому морю. Падишах Арруб в то время намылился строить новый дворец, в старом весь гарем не помещался, и потому всех крепких рабов скупали для строительства.

-Я тогда еще был не такой сушеный....!Сила... имелась! Купили на....и пошел я кирпичи .....для этого....падишаха! Чтоб его..... слон!

Кормили строителей мало, а били много. Народец активно протестовал путем вымирания.

Степа загрустил и подался в бега. Его поймали и отрезали правое ухо. За второй побег отрезали левое. За третий побег обещали отрезать все мужское достоинство, оно ведь каменотесу не к чему и на производительность не влияет.

-Ну ,думаю....пришел мне! Что так, что эдак все равно....меня на....!

На счастье Степино падишах Арруб сожрал что-то плохое за обедом, да и помер. Новый падишах, младший брат Арруба, вернулся из ссылки, а поскольку ему еще до ссылки сделали полное обрезание под корень, в гареме он не нуждался.

Это только холощеные кабаны да коты тихими и добрыми становятся.... Весь гарем рассовали в мешки с камнями, да и покидали в море с падишаховой галеры. Стройку дворца прекратили, рабов погнали обратно на рынок и продали по бросовой цене.

Степу купил богатый горшечник и заставил месить глину с рассвета до заката.

Степа опять заскучал и сбежал еще раз, но уже удачно. Пробрался на корабль в порту, пока моряки развлекались на берегу да и отплыл на север.

Команда хотела его выкинуть за борт, да капитан передумал, уж больно складно ругался безухий!

Проплавав, пять месяцев, Степа опять заскучал и сбежал с корабля в Норведене. Вот только с сезоном не угадал. Прятался под настилом причала несколько дней, пока совсем плохо с холода да голодухи не стало.

-Ты меня спас, земляк! ...буду,...никогда не забуду!

-Далеко отсюда до земель падишаха?

-....его знает! Я же не напрямую в этот....городок приплыл. Месяца два, думаю...А тебе зачем? Ты тут в порядке, как вижу. В менты записался, при оружии и при деньгах.

Может меня пристроишь куда?

74.

Николай, сдав пост в гавани сменщику, отвел Степу к знакомым прачкам на соседнюю с казармой улочку, заплатил за стирку и мойку, а сам отправился к сержанту Шраму.