Маги без времени

— Ты бы не успел. Счёт шёл на секунды, я захлёбывался своей кровью.

— Тебя спас Хазе Беке.

— Охранник со шрамом? — уточнил я.

— Да.

— Он оглушил меня, чтобы я прекратил колдовать, — вспомнил я.

— Да.

— А потом?

— Он тоже знал руны.

"Знал".

Я понял.

— Он просил передать тебе пару слов, — продолжил Танельмо.

— Да, — сказал я.

— "Я горд тем, что видел, как фальшивый бог испугался настоящего человека".

Я ничего не ответил.

— Отдыхай, — сказал Танельмо. — Мы разбили лагерь за перевалом. Не думаю, что кто-то рискнёт к нам приблизиться. Ты поправишься, у тебя не осталось смертельных ран.

— Это займёт время, — сказал я.

— У тебя есть сутки, а потом придётся сесть в седло.

— Сяду, — согласился я.

Танельмо вышел, и мы остались с Мирой.

— Сколько? — спросил я.

— Ты же знаешь, — ответила она. — Ты всегда хорошо считал.

— Пятьдесят?

— Наверное. Но всё очень неплохо.

— Дай зеркало.

Она поднесла зеркало к моему лицу без споров. Судя по быстроте, оно было у Миры под рукой.

— Какой кошмар, — сказал я с чувством.

В зеркале отражался старик, с наполовину седой головой, обросший щетиной, с ввалившимися щеками и покрытыми красными прожилками белками глаз.

— Всё нормально, у нас в клубе и не такие годами скрипели, — сказала Мира. Она держалась великолепно, ни капли ненужной жалости.

— Слушай, девочка, если захочешь уйти от этой развалины, я дам тебе развод, — сказал я.

— Грисар, — без улыбки ответила Мира. — Я ценю твой юмор. Но теперь слушай меня. Я выношу нашего ребёнка. Если будет мальчик, мы назовём его Хазе Танельмо Грисар. Если девочка — Сеннера Грисар. Когда ребёнок родится, работать с рунами буду я — хотя бы до тех пор, пока мы не сравняем наш возраст. А ты будешь ходить в крепость Рунного Древа, говорить с магами, читать древние рукописи и разбираться в том, откуда взял свою силу Тёмный Властелин. Не может быть, чтобы наше дитё не стало великим магом. Когда он или она вырастут — они найдут Тёмного Властелина и убьют его. Может быть, мы даже доживём до этого, Грисар. Но мы уж точно вырастим нашего ребёнка, не расстанемся и не забудем всё, через что прошли. И в благородство друг с другом играть не станем. Хорошо?

— Хорошо, — согласился я. — И спасибо тебе, что удержалась от волшебства.

Мира тихо легла рядом, прижалась ко мне. Некоторое время лежала неподвижно. Потом сказала:

— Я принесу горячей воды и побрею тебя. Не хочу, чтобы ты кололся сегодня ночью.

— Эй, не слишком ли многого ты хочешь от старика, который уже должен был лежать в могиле? — спросил я.

Но она принесла бритву, горячую воду и помогла мне побриться. Потом накормила горячим бульоном. А ночью я понял, что она хотела ничуть не большего, чем хотел я.

Эттир третий

Руна девятнадцатая, Эваз

В Тёмной Империи считают Северное Царство мрачным холодным краем вечной зимы, населённым угрюмыми диковатыми людьми. В других странах, впрочем, саму Тёмную Империю считают такой же — холодной, мрачной и агрессивной.

На самом деле всё сложнее.

Лето в Северном Царстве довольно тёплое. Крестьяне успевают собрать рожь и пшеницу, молодёжь купается в реках и озёрах (где, кстати, полно вкуснейшей рыбы), овцы, коровы и маленькие северные лошадки отъедаются на пастбищах. Сколько зверья носится по лесам — вообще трудно представить жителю более цивилизованных мест!

Но вот осень — ранняя и холодная, дожди быстро становятся ледяными, выпадает снег, да такой, что только на санях и лыжах можно передвигаться, речушки и озёра сковывает лёд. Дуют сильные долгие ветра, воют метели, солнца иногда не видно неделями и месяцами. Весна приходит поздно, она холодная и слякотная, порой деревья уже покрываются листвой — и снова выпадает снег...

А лето хорошее.

Но короткое. Два месяца от силы. Остальное — зима и мало отличимые от неё весна и осень.

Первый год нам было тяжело здесь жить. Нас приняли без предубеждений — наверное, сыграли свою роль и родственники Миры, и рекомендации местной Гильдии Землеведов. Я не сразу узнал, что Танильмо написал им послание, где попросил поддержать нас и поручился, что мы не шпионы повелителя.

Денег, которые у нас были и которые мы заработали в пути, хватило на покупку маленького домика в Рунном Древе, по сути — единственном городе Северного Царства. Тут, конечно, сыграло свою роль то, что Мира безжалостно обобрала тела убитых мной магов. Серебряные цепи со звёздами деканов, украшенными драгоценными камнями, даже как лом стоили немало. Но Мира через посредников продала их обратно Академии, Школе и Мастерской магии, взяв полную стоимость.

Я по этому поводу не комплексовал. Они шли нас убить.

Мы купили дом и стали обживаться.

Через год нам стало легче.

А сейчас, через семь лет после нашего появления в Северном Царстве, порой казалось, что вся прошлая жизнь была лишь сном.

Надев тёплую куртку (лето кончалось, дрожало на грани между прохладой и первыми холодами, а я стал легко мёрзнуть), я присел на стул у порога и с кряхтением натянул тонкие летние сапоги. Прислушался к звукам внутри дома. Улыбнулся, услышав голос Миры. И тихонько вышел за дверь.

Небо ещё оставалось голубым, и солнце пока не сдавало позиции. Вдохнув чистый холодный воздух, я прошёл через садик (цветы, увы, завяли почти все), открыл низенькую калитку и вышел на мощёную камнем улицу. Выходящий из соседнего дома мастер Ингар, столяр и краснодеревщик, уважительно кивнул мне.

— Доброго дня, рунознатец Грисар.

— И тебе доброго дня, мастер Ингар, — ответил я.

Сосед был умелым мастером и хорошим человеком. Если в доме требовалось что-то починить, он давал солидную скидку. Детскую кроватку он сделал и подарил, наотрез отказавшись от платы. С одной стороны, северяне были щепетильны в делах и любую работу ценили высоко. С другой — у них был культ подарков, они любили дарить (впрочем, как и получать ответные подарки).

— Всё ли у вас в порядке? — продолжал Ингар.

— Спасибо, всё хорошо, — ответил я. — Всё ли в порядке в твоём доме?

— Спасибо, нет повода жаловаться, — ответил Ингар.

С одной стороны, это была ритуальная вежливость. С другой — я не сразу, но понял, что у северян не зазорно поделиться проблемами и попросить помощи. И точно так же отказ в помощи — если у тебя нет времени, сил или просто желания, отношений между людьми ничуть не портит. Вот если пообещал и не сделал — тут на тебя посмотрят косо. Никаких пустых "попробую что-нибудь придумать", "я тебя услышал", как говорят в Тёмной Империи, никаких причитаний и многословных цветастых речей, как принято на юге.

Либо берёшься, либо нет.

Только не говори ничего впустую.

— Я хотел спросить о рунной лампе, — мимоходом сказал Ингар. — О той, которая освещает мне верстак. Кажется, она светит всё слабее.

— Время заканчивается, — кивнул я.

— Глаза у меня уже не те, что раньше, — вздохнул Ингар. — А дни всё короче. Мог бы ты или твоя жена оживить руну?

— Мы могли бы, — кивнул я.

— Сколько будет стоить руна света на год?

— Я не знаю сейчас цены, — сказал я. — Позволь я выясню, а вечером дам ответ.

— Хорошо, — кивнул Ингар. — Скажешь, и мы обсудим.

Вот и договорились. Я узнаю цену руны света, и мы с Мирой решим, что нам важнее — деньги или время.

Боюсь, что всё-таки деньги.

Кивнув Ингару, я пошёл по обочине к крепости Рунного Древа, стоящей на невысокой каменной горке в центре города.

Сам город окружён кольцом стен, но внутри него, как обычно и бывает, стоит ещё и главная крепость. Но здесь в ней живёт не царь — хоть эти земли и называются Северным Царством, но по-настоящему правит Совет рунных мастеров, царь лишь озвучивает их решение.

Царь живёт в обычном доме на соседней улице от нас и ходит в те же лавки, что и мы.

Крепость и есть главная твердыня Севера, центр власти, знаний, культуры, обороны — всего, что составляет основу государства. За высокими стенами скрывались фортификационные башни, несколько дворцов, соединённых переходами, здания университета и библиотеки, дома самых зажиточных горожан и жилища знатных рунознатцев, склады, хранилища, казармы. Была в крепости и оранжерея, куда допускали даже простой люд, — в самую лютую зиму в оранжерее было тепло и цвели самые диковинные растения. Самая роскошная баня из тех, что я видел, — с огромными отделениями для мужчин и женщин, с закрытым бассейном (к нашему с Мирой смущению — общим) тоже была спрятана в крепости. А уж сколько там подземных ходов и катакомб, за столетия прорытых в скале, — я даже представить не решаюсь.

Вот в крепости Рунного Древа я и работаю.

Странно: совсем ещё недавно, лет пять назад, я поднялся бы к воротам крепости за четверть часа, не останавливаясь и не запыхавшись; может быть, почувствовав лёгкую усталость в ногах, но и только.

Потом я заметил, что если летом подниматься в крепость несложно, то весной и осенью меня раздражает слякоть, а зимой — снег, даже если его утоптали. А уж когда в лицо бьёт ледяной ветер, я начинаю искать поводы остановиться по пути.

Сейчас ещё не было ни снега, ни холодного ветра. Но медленно поднимаясь вверх по улице, к поросшим бурым мхом стенам крепости, я останавливался и раскланивался со знакомыми (местные считали эту мою манеру очень милой и экзотической). Возле кофейни я вспомнил, что утром не выпил кофе (на самом деле именно для этого и не выпил), присел за столик и заказал маленькую чашку.

Так что только через полчаса я перешёл широкий подъёмный мост, предъявил стражникам у ворот медный жетон с выгравированным на нём именем и разрешением входить за крепостные стены. Никакой предвзятости в этом не было, местные жители, даже те, кто ходил в крепость на работу каждый день десятки лет, показывали такие же пропуска.

Северное Царство было большим по площади, но населения в нём было раз в двадцать меньше, чем в Тёмной Империи. Крепость Рунного Древа служила им главной и единственной защитой от соседей.

За воротами я свернул направо, миновал казармы царской гвардии (царь числился командиром гвардии и три раза в год был обязан переночевать в казарме), прошёл мимо Малого рынка — большой был в городе, торговали там всем, что только можно представить, а вот на Малом продавались самая вкусная еда, самые редкие и искусные поделки, было две книжные лавки и несколько харчевен, где великолепно готовили местную рыбу и мясо. Мы порой ходили сюда поужинать.

Но мне нужно было в Библиотеку, где я работал уже шестой год.

На входе я опять показал жетон, полез за бумажным пропуском, но тут охрана была помягче, да и знали меня очень хорошо. Мне махнули рукой — "проходи, пустое", и я вошёл в просторное двухэтажное здание.

Что мне нравилось в Северном Царстве — здесь учили грамоте и счёту любого ребёнка или взрослого, кто того пожелал. Не было никаких глупых суеверий: "Научишь сына рунам — внуков не увидишь", "От рун маги стареют, а простаки умирают", "Что колдуну хорошо, то честному человеку не нужно". К рунам относились... ну, как к ножу. Или к огню. Тоже ведь штука опасная, но если не научить ребёнка с ними обращаться — и сами порежутся, и дом спалят.

Конечно, слухи врали, вовсе не все здесь владели рунной магией. Но ей учили так старательно, что простыми рунами пользовались многие.

Вот и сейчас на первом этаже, где был общий зал, занималась чтением большая группа детей — и маленьких, лет семи-восьми, и постарше, лет двенадцати-тринадцати. Вдоль стен здесь стояли огромные книжные шкафы, и с рунными манускриптами, и с книгами на гражданских алфавитах. Развлекательные, да всё чаще и научные книги печатают буквицами. Говорят, что и звуки они передают лучше, и нет опасности, лучше всего выраженной в старом анекдоте: "Картавый мальчик прочёл вслух стишок из детской книги и вызвал землетрясение".

Но здесь сейчас учили именно классическому футарку, а не алфавиту. Дети сидели посреди зала, сдвинув столы и стулья, учительница — немолодая, громогласная рыжая дама стояла посередине. В руках она держала большую аспидную доску, на которой была нарисована руна Эваз.

— Эваз! — торжественно произнесла учительница. — Некоторые произносят "Эхваз", но это сельский выговор, лучше говорить звонко — Эваз! Это девятнадцатая руна, третья руна третьего эттира. Означает она — лошадь, конь. Понимаете, почему? Видите, какая смешная руна — палочка вверх, палочка по диагонали вниз, палочка по диагонали вверх, палочка вниз. Будто стоит лошадка. Только головы нет.

Кто-то из детей захихикал, кто-то пропищал:

— Лошадка без головы...

Учительница не рассердилась.

— Да, лошадка. Когда мы её видим в книжке, мы читаем букву "е". Е-е-е-е!

— Е-е-е-е! — затянули дети.

— Эваз!

— Эваз!

— Маги-рунознатцы используют Эваз, когда надо быстро бежать, когда надо стать сильным и выносливым. Как лошадка. Но это нужно рунознатцам, мы учимся читать книжки на футарке. А ну-ка, ещё раз! Эваз!

— Эваз!

— Е!

— Е!

Я, уже направляясь в верхний зал, приостановился. Всмотрелся.

Да, никакого сомнения.

Слабый, едва заметный, проблеск руны Эваз.

Светловолосый мальчонка лет десяти нахмурился и помотал головой. Потом улыбнулся. И ещё громче произнёс, не отрывая взгляда от аспидной доски:

— Эваз!

Когда ты первый раз вливаешь время в руну — ты не понимаешь, что происходит. Но чувствуешь восторг и прилив сил. А уж если влил в Эваз...

— Позвольте вас прервать на минуточку! — я подошёл к учительнице. Та внимательно посмотрела на меня. Сказала:

— Я вас знаю. Вы рунный мастер из Тёмной Империи.

— Родом из Тёмной Империи, — согласился я. — Моё имя Грисар.

— Эльга.

— Вы заметили? — спросил я шёпотом.

— Мне показалось, что да, — так же тихо ответила она. — Доска в руках задрожала.

— Светловолосый мальчишка по левую руку от вас.

— Поняла, — стрельнув взглядом, сказала учительница. — Спасибо, мастер Грисар. Я немедленно позову чародеев.

— А детей отправьте на улицу побегать, — посоветовал я. — Мальчик влил минут пять в Эваз, его сейчас распирает от энергии. Пусть выбесится. Иначе ему станет плохо.

— Спасибо, мастер, — повторила Эльга. — Спасибо от сердца. Это мой племянник.

Я улыбнулся и пошёл наверх. За моей спиной ученики, услышав о неожиданном перерыве, разразились радостными воплями. Первым, разумеется, пронёсся на выход племянник учительницы — размахивая руками, прыгая и хохоча от беспричинного восторга.

Руна Эваз — она такая... конская. Старые маги её используют не только, чтобы быстро бегать. В постели тоже выручает.

С приятным чувством выполненного долга я пошёл на второй этаж, в рунный зал. Станет мальчик рунным магом или нет — главное, что теперь он узнает о своих способностях. Никому не нужна дикая магия, всем нужна магия культурная и контролируемая.

Второй этаж не для всех. Сюда пускают только рунных магов или людей, получивших специальное разрешение. Для меня этот зал вот уже много лет как место работы, охранник хоть и дождался, пока я достал жетон с пропуском, но смотреть на него не стал и с вежливой улыбкой приоткрыл дверь.