Диорхинийская сага. Начало пути

— Брат! — вскрикнул лорд Барбариан и встал, намереваясь спрыгнуть на землю.— Он убил моего брата!

— Сядьте на место, лорд Барбариан! — грозно произнес лорд Карлайн и усадил дикаря обратно.

— Он его убил специально! Мой брат хотел достать топоры, вы же видели!

— На поединках не используют топоры, лорд Атиус. Ваш брат решил нас удивить, но ему это не удалось, так как его соперник не понял задумки и довершил поединок, как полагается, — сказал лорд Карлайн.

— Люди равнины играют со мной? Людям равнины не поздоровится, если я начну играть с ними! — произнес с угрозой в голосе лорд Барбариан, глядя на лорда Карлайна.

— Лорд Атиус, вы помните, что нас с вами связывают определенные договоренности?

— Король леса плевать хотел на договоренности, король леса хочет отомстить за брата!

— Вы, достопочтенный Атиус, и этот Грейг мне нужны для великого дела всей моей жизни, и я прошу вас успокоиться. Я обещаю, что сегодня вечером я решу ваши проблемы с этим человеком. Жду вас в банях Зеграка.

— Я хочу его голову! — сказал лорд Атиус. Его глаза были полны ненависти и злобы.

— Вы хотите много денег и много леса?

— Король леса любит лес и любит золото!

— Тогда забудьте о его голове и положитесь на меня. Я решу все ваши проблемы. А теперь просто расслабьтесь и наблюдайте за турниром. Мне жаль вашего брата, но его уже не вернуть.

— Король леса верит вам, но если не будет золота и леса, я убью вас всех! — произнес Атиус Барбариан.

— Папа, Гор умер? — спросила Энли и посмотрела на отца, надеясь услышать, что дикарь просто ранен.

— Девочка моя, на рыцарских турнирах иногда получают сильные ранения, от которых умирают. Этому славному воину не повезло, — ответил Леит.

— Но Гор остановился и бросил копье: разве оба рыцаря не должны были сражаться копьями? Зачем он его бросил? — спросила Энли, что очень удивило Леита: он не ожидал услышать от восьмилетней дочери столь глубокомысленный вопрос.

— Леит, это действительно очень странно, соглашусь с Энли, — сказал Роберт. — Что-то произошло с Гором, раз он прекратил поединок так неожиданно.

— Это сложно объяснить, мой друг, но насколько я знаю, этот дикарь пытал Грейга и, возможно, затеял еще какую-нибудь подлость, чтобы напомнить ему о временах войны, когда они были врагами.

— Вполне разумное объяснение, — произнес Роберт. — Хотя у меня остаются сомнения.

— Амвинус скажи лорду Атиусу, что король скорбит о его потери и распорядись подготовить тело Гора к похоронам, — сказал Леит, обращаясь к сенешалю, который совсем недавно вернулся, проводив Лариза и Мейджина в их покои.

— Да, ваше величество. Но вы точно уверены, что дикарь мертв?

— После таких ударов не выживают, Амвинус. Это я знаю, поскольку сам не раз участвовал на турнирах.

Герольд тем временем как раз осматривал тело Гора. Было понятно, что шансов выжить у кабнарца не было никаких. Острие копья с массивным наконечником, даже не смотря на его притупленность, разнесло всю левую половину лица Гора, отчего оно обезобразилось, а из обширной раны обильно вытекала кровь. Топоры дикаря отлетели по сторонам, его напуганная лошадь ускакала ближе к лесу. Герольд, убедившись, что кабнарец мертв, поднял скрещенные руки вверх и тем самым показал всем, что поединок закончился смертью одного из участников.

— Я же говорил, — сказал Леит, обращаясь к Роберту.

— Дорогой, давай прекратим турнир: слишком много неприятностей происходит сегодня, — произнесла Анелоя.

— Смерть одного славного рыцаря — не повод прекращать турнир. Во времена моего отца, Мэйтланда, — это было немыслимо, — ответил Леит.

— Кабнарец Гор пал смертью достойных, в бою, и я думаю, что Турис с Аспаисом наградят его за это на бесах, — поддержал Леита Роберт.

— Сейчас будет биться мой брат ‐ Гил! — воодушевленно произнесла Нейли, обращаясь к Майлии Карлайн. Светленькая Нейли была хороша собой, имела длинные волосы, хороший бюст, стройное женственное тело, что контрастировало со скромной внешностью Майлии. Та была не то что не красива, но выделять свои природные преимущества она явно не умела. Её скромное бежевое платье со шнуровкой имело мало узоров и не отдавало роскошью материала, отчего выглядело бледным на фоне блио Нейли, которое изобиловало золотыми узорами и вкраплениями бриллиантов. Майлия, однако, была довольно умна и решительна, что было заметно по эмоциям ее собранного лица и вдумчивому взгляду.

— Он хорош, — произнесла она.— Надеюсь, что в бою он будет не хуже.

— Ты не поверишь, но этот юнец целыми днями не сходит с коня и не выпускает меча из рук. Говорит, что готов доказать королю Леиту, что может верой и правдой служить ему и готов командовать хоть целой армией! — шутливо сказала Нейли.

— Здоровые мысли для юноши, — сказала Майлия. — Лорд Карлайн, мой отец, считает, что лишь мужчины способны заниматься государственными делами, а уж тем более войной. Но я с ним в этом не согласна. Вот я, к примеру, прекрасно держусь в седле и беру уроки фехтования, чем мой отец крайне недоволен.

— Женщина должна быть любима, я считаю. Отец говорит, что самое важное для женщины — быть хорошей и верной женой при сильном и надежном муже, который непременно должен быть удачен в делах государственных, — выразила свое мнение Нейли.

— А ты сама любила? — вдруг спросила Майлия, от чего Нейли даже немного смутилась.

— Любовь? А разве это возможно в наше время? Я жду решения отца и не посмею поступить как-либо иначе, ведь на кону судьба Ладоза. Если для Ладоза будет выгодно, чтобы я была женой хоть дикаря Барбариана, я не решусь выбрать иного пути.

— А я полюблю лишь того, кто признает мое право быть сильной и равной ему, а в остальных случаях браку не быть, ведь я не вещь, чтобы размениваться мною, пусть и в делах родного графства, — произнесла Майлия. — Лорд Карлайн сказал, что быть мне век одинокой девой, но, тем не менее, он уважает мое мнение по этому поводу. У него есть Эуон — его надежда и гордость, и ему наплевать на меня, ведь я женщина.

— А твой брат красавец, как мне говорили! Я бы была не против, если бы мой отец решил свести наши семьи, но это маловероятно, ведь ты знаешь, как натянуты отношения между ними.

— Нейли, пути Карлайнов и Терториусов никогда не пересекутся, если только не война. И дай бог, чтобы её не случилось, — сказала Майлия спокойным голосом и взглянула в сторону Арвиса и Гила, которые уже ждали сигнала герольда, сидя на своих жеребцах.

Нейли уловила во взгляде Майлии что-то зловещее и безжалостное и не решилась сказать ей что-либо в ответ, а просто направила свой взор на лужайку. Милая беседа на этом и закончилась.

Герольд взмахнул флажками, и оба всадника помчались навстречу друг другу. Арвис на первых порах был чуть быстрее: его черно-белый скакун был резв и бежал так прытко, как только позволяла ему мать-природа. Но уже вскоре коричневый жеребец Гила сократил отставание в скорости, и расстояние до столкновения начало таять на глазах зрителей. Толпа затаила дыхание в ожидание предстоящей развязки поединка. Прошло несколько секунд, и все выдохнули: обошлось без происшествий на этот раз, а Арвис оказался точнее и поразил Гила первым, нанеся сильный удар копьем в его нагрудник, отчего Гил слетел с коня. Публика аплодировала! Арвис получил заслуженные овации в свой адрес.

— Это мой сын! — произнес гордо лорд Аланей Бартон, который чуть было не выпрыгнул с трибуны от радости, но во время был остановлен лордом Казимилом.

— Кто бы сомневался, что в нем ваша кровь! — сказал лорд Карлайн.

— Я в свое время был довольно слабым наездником, но компенсировал это успехами в управлении графством, — начал хвастаться лорд Бартон. — Но этот сорванец может удовлетворить мое самолюбие!

— Примите мои поздравления! — произнес лорд Невус. — Мой Лариз сегодня не порадовал меня ничем, но ваш сын все возместил.

— Спасибо, дорогой Казимил! Сынку Гейлора Терториуса досталась сегодня оплеуха! Я надеюсь, что и ему самому рано или поздно прилетит такая же.

— Да услышат ваши слова Турис и Аспаис! — произнес Казимил Невус и обратил ладони к небесам.

Гил в то время уже поднялся с земли и первым делом взглянул на отца, сидевшего на среднем ярусе. Ему было стыдно, что он проиграл. Он готовился к поединку очень ответственно и каждую ночь, перед сном, представлял, как он удивит публику своей уверенной посадкой в седле, как он беспощадно сразит своего соперника. А теперь он вынужден был идти мимо зрителей, ощущая чувство стыда и неловкости. Однако во встречном взгляде отца он не почувствовал злобы и презрения и от этого ему стало легче, ведь мнение лорда Гейлора Терториуса было для него самым важным.

— Ничего, это лишь турнир, — произнес лорд Терториус, обращаясь к сидевшим поблизости Амарею Фрайтфулу и Бенеиту Лангетону.

— Согласен с вами, — поддержал его лорд Амарей. — Ваш сын еще лишь учиться держать копье и меч — все его сражения впереди. А мы еще не раз обыграем своих врагов!

— Главное, не пропустить удар в спину, — произнес Бенеит Лангетон.

— Это точно самое главное, — согласился лорд Терториус.— Но я полагаю, что подписав унию, Бартонам и Карлайнам будет сложно помешать укреплению союза двух царств, если только жажда власти не подведет их к перевороту.

— Вполне вероятно, что подобные планы они могут вынашивать уже сейчас, — сказал лорд Амарей. — Тем более что денег и войск мерзавца Карлайна хватит, чтобы нанести удар по нам в тот момент, когда мы не будем к этому готовы. Я думаю, что нужно поглядывать в их сторону временами.

— Так мы и будем делать: не спустим глаз с этих предателей, — произнес лорд Бенеит.

Народ на трибунах в это время ждал последнего поединка дня между Анри и Азекилем — воинами Золотого Рога и Этарда. Амвинус Гетталь привел на помост к королям двух новых гостей. Один из них был светловолосым юношей, который выглядел лет на девятнадцать, и был облачен в коричневые доспехи, смотревшиеся легко и гармонично. Кираса юноши была из плотной многослойной кожи и имела контуры, изображавшие грудные мышцы человека; латная юбка из толстых полос бычьей кожи элегантно закрывала его таз и бедра, а бронзовые поножи и наколенники не были столь громоздкими, как у остальных воинов на турнире. Поверх его плеч был серый плащ из плотной ткани. Лицо юноши было немного необычным: с красивым тонким носиком, миниатюрными щечками и широко посаженными глазами. Кожа его лица была белоснежной, но слегка обветренной, что связано было с его частым пребыванием в холодных морях. Это был наследный принц Стонджа — Иорэт, которого любезно пригласили быть свидетелем столь важного события для всей Диархинии, как подписание унии.

— Премного благодарен, ваше величество, что вы не забыли про Стондж и пригласили мое семейство на свое торжество! — произнес он с уважением в голосе и поцеловал руку Леита, присев при этом на одно колено.

— Жаль, что твой славный отец, король Стонджа — Даорэт, не смог порадовать нас своим визитом. Как он? — спросил Леит.

— Он здоров, слава Позинону, и передавал вам искреннее почтение. Но приехать, однако, не смог, так как дела в королевстве завалили его с ног до головы.

— Ну что ж, будь ты в моем доме главным от Стонджа — мы рады и тебе сильно! — произнес Леит.

— А вы и есть великий Роберт? — спросил Иорэт, обратив взор на короля Нижнего царства.

— Так и есть! — ответил Роберт.

— Я много слышал о вашей мудрости и отваге и рад, что мы познакомились сегодня! — восхищенно произнес Иорэт и поцеловал его руку.

— А мне приятно, что я увидел наконец-то самого отважного мореплавателя Диархинии. Говорят, ты вовсе не боишься воды, а она за это одаривает тебя невероятным везением в море!

— Это не правда! — сказал скромно Иорэт. — Везение в море дает лишь Позинон, бог воды и морских ветров, а я лишь правильно направляю паруса и никогда не прячусь в шторм!

— А у нас в Алтурии говорят: море примет того, кого отвергла земля! — сказал второй гость.

Это был южный мужчина в великолепной широкой тунике с синим тюрбаном на голове. Вся его одежда была легка и сделана из благородных тканей светлых тонов с множеством вышитых на ней узоров. Он был молод, лет тридцати на вид, имел загорелое лицо и усы с бородкой. Глаза господина были хитры и имели проницательный взгляд. Говорил он приятным голосом, размеренно и его хотелось слушать.

— Великий мадир Алтурии, Измаел, я рад видеть вас в своих краях! — поприветствовал его Леит. — Как вы добрались?

— Мои галеры несли меня без задержек, а море было благосклонно ко мне!

— Вы немного опоздали, ведь большая часть поединков уже завершилась, — сказал Роберт. — Посмотрите, хоть последний!

Новые гости были усажены на помосте королей, так как являлись властелинами собственных царств, и им не полагалось сидеть в ряду вассалов. Через некоторое время состоялся поединок между Анри и Азекилем. Оба рыцаря смогли поразить друг друга, но Анри не усидел на лошади и упал на землю. Победа Азекиля была встречена бурными аплодисментами. Лорд Амарей остался доволен выступлением своего верного телохранителя, которого всегда брал с собой, если покидал Этард. Он ощущал уверенность в этом крепком и умелом воине и знал, что его Азекиль готов ради него на все.

Турнир был окончен, и публика плавно переместилась к праздничному столу у леса. Короли вновь были размещены на помосте, который, однако, был не высоким и служил лишь для того, чтобы подчеркнуть верховенство Леита и Роберта над собравшимися гостями. Недалеко от стола располагалось несколько шатров, в которых готовилась еда, имелись уборные комнаты, а шуты готовились к выступлению, надевая свои наряды.

Заиграла праздничная музыка гусляров, шуты закружили хороводы, вино полилось рекой! Гости ели и пили, а короли и их жены наблюдали за ними. Энли бегала по лужайке недалеко от гостей вместе со своим львенком, а Иорэт решил побыть её нянькой и играл вместе с ней.

— Принцесса Энли, вы уже сильно повзрослели с последней нашей встречи! — произнес принц Стонджа.

— Ты тоже вырос, Иоэрэт! Когда я родилась, тебе было двенадцать, а значит, не такая уж и разница между нами! — сказала Энли.

— Я могу показать вам свой корабль, если пожелаете, — предложил принц.