— Ты уже опробовал эту дивную мебель со своей девушкой-оруженосцем, мой Рыцарь? — дыхание Графини участилось, но ловкие руки продолжали освобождать мужчину от одежды.
— Нет, дорогая...
— Вот и хорошо! В конце концов, у меня должно быть право первой ночи... Но не хочешь ли ты сказать, что новая девчонка Чёрного Рыцаря до сих пор девственна?
— Да, моя Графиня, так и есть... Но какое это имеет сейчас значение? — не задумываясь, произнёс Рыцарь, обнимая уже обнажённое, фантастически изящно сложенное тело женщины, моментально вызвавшее у него колоссальное возбуждение и... удивление!
— Ты меня поражаешь... — воскликнула Чёрная Графиня и застыла, удерживая руки на мужской груди, испещрённой следами происшествий. Голые и поражённые они стояли друг напротив друга, рассматривая и ощупывая знакомые, желанные, но изменившиеся со дня их единственной, прежней встречи тела, пока женщина не спросила шёпотом: — Что это такое, Андрей?!
— Следы последствий моего исчезновения и возвращения...
— Ты... Я... Где же тебе пришлось побывать? Мне даже подумать страшно! — горячо заговорила она и принялась покрывать поцелуями мужскую грудь и плечи, а затем увлекла его не на сексуальное ложе, а на чрезвычайно удобную, но классическую, уютную кровать.
— Но и ты изменилась, желанная моя! — воскликнул Андрей, наслаждаясь прикосновениями к страшно сексуальному телу маленькой, яркой брюнетки.
— Как ты меня назвал? — ахнула Графиня. — Я начинаю сходить с ума от одного звука твоего голоса, мой Рыцарь!
— Твоя кожа! Дорогая моя, что с твоей кожей?! — восклицал он, жарко лаская оседлавшую его, разгорячённую женщину.
— После... После... Обо всём после, мой дивный... мой желанный... мой... Рыцарь!.. Мой!
Андрею показалось, что он выплеснул, отдал Чёрной Графине всё, что у него имелось с первого раза. Но достаточно было прикоснуться к её сказочному телу после пятиминутной передышки, а её невероятно женственным рукам дотронуться до мужского тела, как безумие началось заново, только ещё дольше и глубже по ощущениям...
— Так значит, кожа моя тебе не понравилась, дорогой? — улыбнулась раскрасневшаяся Графиня, утоляя жажду морсом, принесённым Андреем из гостиной.
— Напротив, твоя кожа фантастически прекрасна! — ответил он, проведя ладонью по женскому бедру и снова начиная возбуждаться. — Но тогда, во Дворце...
— А ты помнишь не так мало, как я думала! — она прилегла своей небольшой, но чудовищно сексуальной грудью на мужскую грудь и принялась нежным пальчиком исследовать лицо Андрея, глядя ему прямо в глаза. — Что же, раз обещала тебе откровенное общение, выложу всё начистоту... Тогда во Дворце ты отдал мне всё, что мог... и, это было прекрасно. Вероятно, нет никого в мире добрее абсолютно удовлетворённой Графини, но по старым канонам феерической драмы под названием "Дни Княгини", в конце праздника ты должен был умереть.
— Умереть? — спокойно улыбнулся Андрей. — От переутомления?
— От безрассудства, мой милый! — серьёзно ответила она, продолжая исследовать его ласковыми пальчиками. — Почему ты не остался выше, выпивая и забавляясь с целой армией доступных женщин? Зачем тебя понесло так глубоко вниз? Из любопытства? Не хочешь же ты сказать, что искал... меня?
— Пожалуй, мой поступок не выглядит разумным. Возможно, любопытство вело меня к Княгине, а... проведение к тебе... Я не верю в случайности!.. А ты, значит, порывалась убить безрассудного самца?
— Ишь как повернул... Ты видишь ситуацию не совсем такой, какова она в действительности, но это сейчас неважно... — Графиня нежно прижалась горячей щекой к мужской груди. — И убивать тебя вовсе не требовалось, ты сам бы умер от полной потери жизненных сил.
— Так почему же я... не умер? — спросил Андрей, поглаживая чудесные чёрные волосы на её голове.
— Потому, что легкомысленная и своенравная Чёрная Графиня поступила вопреки канонам... Она вдохнула в своего мужчину жизнь, приказала осторожно привести его в чувство и вернуть в город.
— Своего мужчину? Почему ты так поступила, милая?
— Прекрати меня провоцировать, Андрей! — ахнула женщина и от его слов, и от оживающей мужской плоти. — Мальчик мой, мужчина мой чудесный, мой Рыцарь, если мы будем наслаждаться друг другом такими темпами, повторится то, что случилось во Дворце полтора года назад...
— Но я хочу тебя... Медленно и нежно!
— Сумасшедший! — она покачала головой и прошептала, глядя ему в глаза: — Разве можно говорить такие слова Графине?.. Возможно, я ненормальная Графиня, хотя раньше за собой такого не замечала... Хорошо, лежи смирно, а я... буду рассказывать и... сама всё сделаю!
— Да...
— Вот так... — она произвела несколько необходимых манипуляций и снова прилегла к Андрею на грудь, почти не двигаясь. — В тот день я поняла, что ты мне нужен... Не могла объяснить себе, но точно знала: ты — мой... Неважно даже — друг или враг, но мой...
— А если всё-таки враг, Графиня?
— Ох, если мне придётся убедиться в этом... Буду... обладать тобой с остервенением... день за днём, пока ты не испустишь дух... — горячо воскликнула она и начала двигать бёдрами. — Но ты — не враг. Ты — друг... и Княжеству вообще, и мне лично. Впрочем, для меня не только друг, но и... даже не знаю... Кто?
— Вероятно, скоро узнаешь, — тихо ответил Андрей и, не в силах терпеть, схватил Графиню за аккуратную, гладкую попку и начал упругие, глубокие движения внутрь.
— Когда? — совершенно по-детски воскликнула Чёрная Графиня между стонами, сводящими мужчину с ума.
— Когда снимешь линзы...
— Сумасшедший! — закричала она и забилась в сладких судорогах, которые повторились через минуту, придя к ней с кульминацией эйфории Андрея...
Через полчаса Графиня и её Рыцарь в лёгких халатах сидели за столом в маленькой гостиной и со звериным аппетитом поедали холодное мясо, овощи и копчёную рыбу, принесённые Андреем из кухни второго этажа...
— Когда ты не пришёл ко мне в ближайшие Дни Княгини, я страшно расстроилась и... решила действовать. Да-да! — заговорила Графиня, утолив голод и жажду. — Правда, делать-то почти ничего не пришлось. Медлительный и неповоротливый Главный Вершитель Княжества толком не успел начать выполнение моего приказа, лишь сформулировав расплывчатые поручения своему работоспособному, по счастью, заму, как все события покатились сами собой... Не могу объяснить, почему я почти не волновалась за твою жизнь и здоровье. Знала, что ты вернёшься ко мне, обязательно станешь моим Чёрным Рыцарем и... занималась своей внешностью.
— Как это? — Андрей заставил себя прекратить поглощение еды и закурил.
— Я хорошо запомнила твою реакцию на кожу моего тела, на мою рыбью чешую...
— В первую нашу встречу я был в таком сумеречном состоянии, Графиня, что чешуя в последствие казалось мне странным видением, не соответствующим реальности. Позднее я понял, что память меня не подводила... Но твоя восхитительная кожа снова заставляет меня усомниться!
— Мне невероятно хотелось удивить тебя, доставить нам обоим особенное удовольствие, что не подобает Графине, но... Результат превосходит ожидания! Таких нежных ласк я не припомню, и виной тому моя молодая кожа и твои удивительные руки, крепкие и ласковые одновременно...
— Но как? Ты же... тёплая...
— Конечно! Я же не прибегала к услугам пластической хирургии, — таинственно и удовлетворённо улыбнулась черноглазая брюнетка. — Мне пришлось потратить время и потрудиться, использовать хитрости старой демоницы и... запрещённые ингредиенты...
— Воду! — ахнул Чёрный Рыцарь, поражаясь своей догадке.
— Андрей! — подпрыгнула на месте Графиня. — Откуда?.. Как ты это понял?!
— Не знаю, — честно признался он. — Ты купалась в голубом бассейне? Здесь, в доме Рыцаря? Правда?! Но как?.. Кто ты, дорогая моя?!
— Об этом ты узнаешь, когда я сниму линзы! — с каким-то радостным облегчением рассмеялась женщина.
— Так сними же их!
— Пойми, дорогой мой Андрей, я так долго добивалась этой встречи...
— Ты могла вызвать меня во Дворец в любую минуту! — прервал её он.
— Да... Но ты мне нужен, как друг, как мужчина, который желает меня, а не как раб! Понимаешь?! — горячо возразила Графиня. — Я стремилась к особенной, обоюдно желаемой встрече, и совсем не для того, чтобы быстро тебя потерять... То, что ты увидишь в моих глазах, может совсем не понравиться тебе, может... изменить тебя до неузнаваемости, слышишь? Будь серьёзен и хорошенько подумай, велик ли смысл так сильно рисковать, чтобы... узнать меня всю?
— Да, — решительно ответил Андрей, зная, что назад дороги нет.
— Дорогой, у тебя есть какая-нибудь защита? Не будь безрассуден в этот раз, пожалуйста! — в глазах Графини появилось то, чего он никак не ожидал увидеть — нежность. — Вероятно, в моих устах это звучит глупо, но я... Я боюсь, Андрей!
— Не бойся, милая... Всё будет хорошо, просто поверь мне! — произнёс он и взял Графиню за руку.
Глубоко вздохнув, она опустила голову, медленно поднесла руку к своим глазам и, ещё немного поколебавшись, подняла взгляд на Андрея... Подготовленный, казалось, к неожиданностям, он покачнулся, но не отвёл взгляда от глаз Чёрной Графини. Они остались чёрными, угольно-чёрными, и в зрачках горел поистине адский огонь... Человеку свойственно особое отношение к огню. Отдаваться вольному течению мыслей, часами глядя на пылающие поленья костра — необъяснимое, мистическое удовольствие. Но огонь огню рознь. Окаменевший Андрей смотрел в зрачки Графини, не мог оторваться и чувствовал, что медленно сходит с ума. С течением уходящих минут на него стало накатывать полное безразличие ко всему происходящему в этом, да и в любом другом мире, к тем, кого он любил и кем дорожил. Апатия поразила Андрея в самое сердце...
И вдруг, всё решительно переменилось: в глазах демона человек увидел... улыбку Ма! Чувствуя колоссальный прилив жизненных сил, Андрей не отдавал себе отчёта в происходящем. Он продолжал смотреть в глаза Чёрной Графини, но уже не находил в них ни смертельного для него адского пламени, ни безнадёжности. Там царила Ма. Она тепло улыбалась, подбадривая своё малое и неразумное дитя, кивала, вливая силу и доброту в человеческую душу...
— Андрей, — опустив взгляд, хрипло и тревожно позвала его Графиня, — ты со мной? Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, дорогая... Подними глаза, мне уже не страшен твой огонь...
— Не понимаю! — откровенно призналась она, опасливо поднимая взгляд на мужчину, смотревшего на неё как-то по новому — открыто и уверенно. — Я сожгла тебя?
— Нет, не волнуйся, — легко ответил Андрей, с удовольствием замечая, что адские всполохи пламени в зрачках Графини превратились в искорки весёлых чёртиков. Впрочем, сейчас они казались не очень-то и весёлыми...
— Почему ты не опустил глаза, когда стало плохо?
— Не мог.
— И я не смогла, — как от боли застонала Графиня. — Видела, что обжигаю тебя, но ничего не могла поделать... Видела, как тебе больно, а потом, как сознание уходит из твоего тела вовсе... Прости меня! Я всё испортила...
— Ты ничего не испортила, так и должно было случиться... — лишь в этот момент Андрей почувствовал острую физическую боль, но не в глазах и голове, а в правой руке. Она до сих пор клещами сжимала изящную левую ручку Графини, в свою очередь, до крови вцепившуюся в мужчину ухоженными ногтями.
Женщина с изумлением уставилась на свою руку, вскрикнула и попыталась её разжать. Произвести нехитрое, вроде бы, действие удалось не сразу... Разорвав кровавое рукопожатие, Андрей немедленно схватил Графиню на руки и побежал по лестнице на самый нижний этаж дома...
Если бы кто-то увидел, как в чудесной воде голубого бассейна Чёрная Графиня и её Чёрный Рыцарь осторожно омывают и целуют друг другу руки, то непременно сошёл бы с ума...
— Дорогой мой, я всё-таки не понимаю, — произнесла Графиня уже в самой обыкновенной, небольшой, но чрезвычайно уютной спальне третьего этажа, положив голову на ещё влажное плечо Андрея. — Когда я смотрела на тебя и, всё становилось хуже и ужаснее с каждой секундой... В какой-то момент мне показалось, что взгляд твой абсолютно переменился...
— Ты подумала, что я потерял-таки рассудок? — улыбнулся Рыцарь, поглаживая её не вполне просохшие волосы.
— Ничего я тогда не думала, только ощущала надвигающуюся катастрофу и не могла опустить глаза... Но, скажи мне честно... Или это я сошла с ума, или мне удалось опустить взгляд только тогда, когда... ты мне это позволил?!
— Ну, примерно так... — Андрей ласково повернул голову женщины к себе и нежно поцеловал её губы: — А ты, и в правду, чуть не сожгла меня... Теперь я точно знаю, что сходить с ума с тобой куда приятнее в постели!
— Шутишь всё, безрассудный мой? — Графиня обняла его обеими руками и прижалась к мужскому телу, как к невероятной, но абсолютно надёжной защите от всех невзгод. — Я бы так и лежала с тобой здесь целый день и ночь, но мне нужно быть во Дворце часа через три, максимум...
— Жаль... Но ты узнала, хотя бы, друг я или враг?
— Разум мой совсем потерялся... Я сейчас многое чувствую... А наверняка знаю лишь то, что никому не пожелаю оказаться твоим врагом.
— Вот как? Объяснить не можешь?.. Но это и не так важно. Главное, как ты и обещала, я узнал тебя всю.
— Это когда я сжигала тебя, да? — Графиня посмотрела на Андрея виновато. — И ты решил, что вся моя сущность — холодный и безжалостный демон, избавившийся от чешуи, чтобы окончательно уничтожить тебя?
— Прекрати винить себя! Ничего такого я не думаю... Сначала глазами твоими, действительно, правил демон... Но потом...
— Что случилось потом, Андрей? — ахнула она.
— Не знаю, как объяснить словами, но я ощутил, что у этого демона не только человеческое тело, но и сердце человека.
— Что ты такое говоришь, Рыцарь мой? Хочешь увидеть плачущего демона? — Графиня принялась беспорядочно целовать лицо Андрея. — Не надо, я уже и не помню когда плакала... Может быть и никогда... Ты у меня удивительный, и готов утешать, даже если во всём виновата я сама... Но разве можно демона с человеческим телом утешать сказками?
— А ты не задумывалась о том, что я появился в твоей жизни именно для того, чтобы утешить тебя чем-то... похожим на сказку, Жанна?
— Андрей! Нет... Этого не может... быть!.. — Графиня ловила воздух ртом, не в силах выговорить ни единой членораздельной фразы и, прекратив бесполезные попытки, просто схватила мужскую руку и приложила её ладонью под левую грудь. Не для того, чтобы он снова и сразу захотел её тело, а для того, чтобы услышал. И Андрей прекрасно ощутил биение готового выскочить ему в руку, несомненно, человеческого сердца...
— Тихо-тихо, милая, всё хорошо, — успокаивал он разрыдавшуюся женщину. — Ну, не плакала двести лет, а сейчас надо, так получается... Все твои тайны останутся при мне, девочка моя... Не беспокойся.
— А я и... не... бес...по...ко...юсь, — заикаясь от рыданий, Графиня вцепилась руками в Андрея и заливала слезами его грудь. — И ка...кая я тебе де...воч...ка? Ты же моло...же меня... почти на... две...сти лет!
