Дем Михайлов Низший 5

Оставив большую часть одежды, купил только куртку. Переодевшись, забил рюкзак покупками и, бросив взгляд на продолжающий "колдовать" оружейный торгмат, метнулся к медблоку. Просто из интереса — раз уж городские торгматы предлагают что-то интересное и новое — может и городской медблок удивит?

К сожалению, система удивлять не спешила. Пустить пустила, даже полежать в кресле дала, но больше ничего не случилось. И диалога не завязалось. Пришлось покинуть учреждение и вернуться к торгматам, где и забрал еще теплый модифицированный игстрел.

Жадно покрутив оружие в руках, убедился, что внешних изменений ровно ноль. Даже замененная батарея повышенной емкости выглядела точно так же — и внешне и по размерам. Вроде игстрел чуток потяжелел — грамм на двести. Но и все на этом.

Я вставил в держатели "свинку".

Да я сука сюда даже свинокол вставлю! — вдруг и его модифицировать можно?

В соседний торгмат ушла моя аптечка. Очнувшись, спросил у Хвана:

— Ты себе аптечку не искал?

— Искал. Тут есть аптечки. Но система сразу выдала — не для измененных.

— Найдем и для призмов — уверенно произнес я — Обязательно найдем. Че ты там в карманы прячешь?

— Бисквиты шоколадные...

— Не говори, что ты все сэбы на это дело пустил?

— Ну... люблю жвалами похрустеть, понимаешь, командир?

— Мне насрать — буркнул я и ответил утвердительно на предложение автомата заменить боевой коктейль в аптечке — До тех пор пока ты не забываешь покупать себе жратву или же не находишь ее в поле.

— Ну и славно — успокоено вздохнул призм и, усевшись у стены, захрустел.

Оружейный торгмат, похрюкав, предложил почистить "свинку" и подзарядить. Не более того. Я согласился. Забрал аптечку, глянул на светлое небо и приказал:

— Поднимаем жопы! Нас ждет прогулка.

Глава седьмая

До последнего момента я ожидал чего угодно — от насмешливого оклика верга, до бесшумного плевка иглой в спину.

Но не случилось.

Городок — наконец-то сумел себя заставить его так назвать! Не иначе модернизация игстрела повысила статус поселения в моих презрительных глазах. Городок Светлый Плес мы покинули без каких-либо проблем или задержек. Такое впечатление, что добросы только рады от нас избавиться и вздохнули с облегчением, едва мы миновали кольцевую стену и зашагали по почти нехоженой тропе.

Хотя с чего бы им вздыхать с облегчением? Ведь мы вели себя вполне прилично.

А еще я не забыл про назначенный ужин у барака низушков. Вернее, не о самом ужине, а о том, что этот разговор слышала городская валькирия.

То есть — они знают, что вечером сыроеды вернутся. Можно не спеша все обмозговать.

Я мужик не особо проницательный, но в данном случае уверен наверняка — прямо сейчас, где-нибудь в углу окропленного кровью добросов трактирного зала, чинно сидят за богато накрытым столиком сильные города сего и неспешно и вдумчиво обсуждают свалившуюся на них проблему в виде тройки до жопы наглых сыроедов. Они говорят медленно, цедят самогон, занюхивают тунцовым салом, не забывая при этом напускать на себя вид настоящих "решал". Любой мой вариант подойдет, надо будет урыть — уроем. Главное решить, как будет правильней...

У нас мол прекрасный шанс подготовить сраным сыроедам встречу — вот только какую?

Прибить наглых дритсеков невзирая на возможные потери и закопать где-нибудь в леске?

Сделать вид что ничего страшного не случилось и попросту забыть о сегодняшнем дне в надежде, что вскоре грязные сыроеды уберутся из их чистенького городка, прихватив с собой лесбиянок?

Решат, что сыроедов ниспослала на их головы система и явно сделала это не просто так, поэтому три меховых придурков трогать нельзя, пусть себе резвятся, а они тем временем приглядятся внимательней...?

Прежде чем принять какое-либо решение предпочтут прояснить ситуацию в деталях и для начала пересчитают поголовье городских добросов? И обнаружат, что бесследно пропало не две овечки, а три... Устроят еще один поисковой забег. Выяснят у системы, где в последний раз мелькал тот тупорылый парнишка, что решил сыграть в обнимашки с рыжей обольстительницей... и с радостным ужасом убедятся, что в последний раз паренек с членом наизготовку мелькал неподалеку от всех тех же Джоранн и Нанны... Вот же гребаные лесбиянки-убийцы, решат они, потирая ладошки. И взроют землю в той области — и на этот раз удача им улыбнется. Труп они отыщут. Со следами явной насильственной смерти... Тут они обрадуются еще сильнее. Дальше прогноз очевиден. Как бы я не крутил гоблинской хитрой жопой — мне этих двух не отмазать. Им припишут одно конкретно доказанное убийство — труп в наличии. Этого хватит, чтобы Джоранн или Нанну запихнуть на допрос системы — а скорей всего обеих. Там они морально потекут, быстро выложив все до последнего факта. После чего система уже обвинит нас.

Веселая перспектива...

А ведь первую жертву рано или поздно обязательно хватятся...

Задумчиво хмыкнув, я чуть ускорил шаг.

Под ногами похрустывало странное дорожное покрытие — мелкий щебень поверх истершихся бетонных плит. Кое-где виднелись жилы темных арматурин бегущих в бетонной плоти. Старая-старая дорожка, что раньше, несомненно, была куда оживленнее, раз ее так истерли ноги бредущих. Сейчас же дорога быстро зарастала. При каждом шаге растительность хлестала по штанам, вскоре на них появились зеленые разводы сока и разноцветные брызги раздавленных ягод. Кидаться на подножный корм я вовремя запретил. Нахрен. Уже был случай убедиться, что не все тут съедобно. Солдата чаще убивает понос, а не вражеский выстрел. И не время с натужными всхлипами морщить булки за брезгливо отодвинувшимся чахлым кустиком.

Оглянувшись, увидел закономерное — окончательно морально раздавленная крепышка Нанна безнадежно отстала. Она едва передвигала ноги.

— Эй! Нанна!

Крепышка с полным равнодушием взглянула на меня сквозь пряди растрепавшейся прически.

— Ускорься!

— Зачем?

Вот он ожидаемый так долго вопрос. Мы отошли от городка где-то на километр. Подходили к первым серьезным деревьям — здоровенным махинам поднявшимися на много метров от земли. И именно тут — посреди пути — Нанна и дозрела.

— Зачем? — тускло повторила она и на этот раз взглянула на Джоранн.

В этом ее "зачем" прозвучало очень многое. Горечь, разочарование, тупое удивление, непонимание, сожаление, усталость и безразличие.

Девку можно понять при желании. Сегодня весь ее крохотный и уютный мирок был разрушен до основания — несмотря на все ее титанические усилия по его спасению.

— Лучше бы я отсосала Греджерсу — вспомнила старые слова Нанна и, всхлипнув, утерла грязную щеку — Дритт. Лучше бы я отсосала всем им по очереди. Сука! Джоранн! Я ведь любила тебя! Любила, сука ты тупая! А ты... да я даже не знаю кто ты! Ты убила того придурка специально?!

— Он полез ко мне — пояснила Джоранн с теплой доброй улыбкой — Разве нормальные добросы себя так ведут? Разве это не ублюдочное поведение пластилинового болванчика?

— Да что с тобой?! Из тебя прет что-то дикое! Ты же не была такой!

— Ускорься! — велел я пожестче и Нанна послушно замотыляла ногами в ускоренном режим, но не заткнулась.

— Ты была такой... яркой! Солнечной! Такой... моей! Моей любимой солнечной Джоранн!

— Эй... — оборвал я ее излияния — Как далеко отсюда до Чистой Тропы?

— Еще километра полтора — машинально ответила крепышка и снова переключилась на рыжую — Ты меня хоть немного любишь?

— Нет — без какой-либо паузы качнула головой красотка.

Охнув, Нанна сбила ритм шагов, едва не запутавшись в собственных ногах.

— Тогда зачем?! Зачем ты согласилась быть со мной? Зачем ответила на тот поцелуй? Это ведь был особенный поцелуй, верно?

— Нет.

— Так нахрен зачем?!

— Чтобы ощущать ненависть и вожделение этих муравьишек с членами. Смотреть как они копошатся, обсуждают, наблюдают, протыкают меня взглядами и словами, раз не могут сделать то же самое своими членами. Ненависть смешанная с вожделением... это особая смесь, Нанна. Тебе не понять...

Крепышке понадобилось секунд тридцать машинальной ходьбы, чтобы осознать услышанное.

— Да ты больная нахрен на всю голову! — взвыла Нанна, вцепившись себе в волосы — Ты...

Уже не слушая, я чуть повернул корпус к замеченному смутному движению у ближайшего крупного дерева.

— Призм! — из-за дерева выступила закутанная в длинный черный плащ фигура с гротескными очертаниями.

Чересчур широкие плечи, слишком маленькая голова, облепленная капюшоном, чрезмерно длинные тонкие рукава, дотягивающиеся почти до земли.

— Призм! — повторила фигура, вложив в это слово немало презрения. Голос странный. И слова ему приходится выговаривать с усилием — это чувствуется. С давно привычным, но все же усилием.

Странного презрения и немалой доли солидарности.

Сегодня день странных выступлений мать их?

— Призм! Очнись! — тонкий рукав уставился в грудь Хвана — Очнись! Почему ты идешь с этими изуродовавшими нас ублюдками?! Ты же наш! Ты призм! Расчлени ублюдков! И я покажу тебе мир!

— Хера себя предложение. Че за дерьмо в макинтоше? — процедил я, приподнимая ствол обмотанного шкурами игстрела и мягко нажимая на спуск.

Стрелял навскидку. Особо ни на что не надеялся. Но попал двумя из трех игл. Одна угодила в ногу, вторая вонзилась в область чуть повыше паха. Крутнувшись, подстреленный сначала подпрыгнул, а затем упал. Подскочил... и утробно охнул от угодившей в спину еще одной иглы.

— Игстрел! Игстрел! — завопил он, ворочаясь в пыли — Откуда у тебя, сука, игстрел?! Призм! Помоги! Брат! Помоги! Помоги-и-и-и-и!

Охреневший Хван не отозвался, продолжая изумленно хрустеть шоколадным бисквитом. Будто видит все происходящее на экране и послушно восторгается реалистичности зрелища. А подранок ужом скользнул по земле, исчез за деревом. Послышался стремительный топот. На миг показавшись из-за дерева, призм в плаще подпрыгнул, зацепился за ветви, змеиным легким движением ввинтился в крону, прыгнул дальше... и через секунду исчез.

— Суки! Суки! — эхом донеслось от деревьев.

— Срать! — ошарашенно подытожил Рэк, что к тому моменту успел пробежать не больше двадцати шагов.

— Посмотри на кровь. Проверь не обронил ли он чего — сказал я, цепко оглядывая округу — Нанна. Джоранн. Часто тут такое?

— Бывает, судя по разговорам — вздохнула крепышка — Дикие призмы. Ненавидящие. Убивающие. Добросы сюда не суются, Оди. И ты зря сунулся.

— Посмотрим.

— Ничего — крикнул от дерева орк — Даже капли крови нет.

— Вещи какие-нибудь?

— Ничего.

— Идем дальше — велел я — Ты там и топай параллельно тропе. Хван сместись шагов на пять вправо.

— Понял.

Я остался на дорожке. И, раз уж мы наконец-то отдалились от города на приличное расстояние, открыл интерефейс и зашел в меню заданий.

Задание: Осмотр северной семнадцатой тропы.

Важные дополнительные детали: осмотр всей северной семнадцатой тропы.

Описание: Светлый Плес. Осмотр северной семнадцатой тропы по всей ее протяженности. При обнаружении агрессивных существ — уничтожить. При получении системного целеуказания — уничтожить указанную цель.

Место выполнения: Северная семнадцатая тропа.

Награда: 30 с.э.о.б.

— Неплохо — пробормотал я — Неплохо. И снова цифра семнадцать. Семнадцатый этнос, семнадцатая северная тропа. И все это в одном промежутке между скалистыми грядами.

— Мы в семнадцатой зоне? — предположил прислушивавшийся призм — Достаточно удобная система координат.

— Может и так — кивнул я — Может и так...

— О! — обрадованно рыкнул неугомонный Рэк, что решил чуток пробежаться по маршруту раненого урода в плаще — Узелок! Узелок-узелочек, чтоб его! Чем там? Тьфу!

— Че там?

— Мишка. Игрушка плюшевая.

— Мишка? — переспросил я.

— Мишка — подтвердил выпрямившийся орк.

— Мишка? — уточнил призм.

— Мишка! — рявкнул Рэк.

— Мишка? — улыбнулась с легким недоверием Джоранн.

— Задрали, суки! Мишка, мля! Мишка!

— Мишка! — бодро пискнул узелок в лапах орка.

— О дерьмо! — перепугано шарахнулся Рэк, выронив заговорившую хрень, что мягко упала в тропу.

— Мишк-а-а-а! — дико завопили из-за деревьев и в голосе звучало безумное горе — Мишк-а-а-а!

Кажется, голос быстро приближался...

— Гребаный мишка! — взревел побуревший от стыда орк, подскакивая и занося сапог — Сука!

— Не сме-е-е-ей! — взвыли деревья — Су-у-у-у-ука! Мишка-а-а!

Орк в удивлении замер с занесенной ногой.

— Ты мочой там что-то метить собрался? — буркнул я, останавливаясь — Лапу опусти. Мишку подними.

— Мишку?

— Мишку — кивнул я, чувствуя, что слово "мишка" становится не самым любимым в моем лексиконе.

— Мишка! — поощряюще пискнуло из травы — Мишка друг! Расскажи свое горе мишке, малыш!

— Охренеть — пробухтел Рэк, поднимая с земли что-то небольшое вишневого цвета.

— Охренеть — плохое слово, малыш! Сосать тебе в аду за такое!

Тишина...

— О... — выдавил уже не побуревший, а почерневший орк — О... с-у-у-у-ука-а-а...

— По губам! По губам тебе грязным членом за слова такие!

Тишина...

Из жвал призма медленно выскользал почти сточенный бисквит. Джоранн замерла с протянутой рукой рядом, держа в пальцах еще кусочек угощения.

Нанна впервые за последние часы выглядела оживленной.

В лапе отмершего орка сверкнул нож.

— Прошу! Не надо! Не надо! — завопил из трясущейся древесной кроны невидимый призм — Не трогай!

— Да я ему жопу плюшевую вспорю! — захрипел Рэк, занося нож — Гребаный мишка!

— Звал? Ты чем-то обижен, малыш? — удивленно спросила дернувшая в его ладони фигурка вишневого мишки — Обделили тортиком, ушлепок ты мерзкий?

— Р-р-р-р-а-а-а-а!

— Стой! Стой! — под дерево с оханьем свалилась фигура в плаще, замотала тонкими рукавами — Прошу! Умоляю тебя, отсос тупой! Не надо!

— Вы сука сговорились что ли... — Рэк медленно приблизил острие свинокола к плюшевой спинке поразительной игрушки.

— Стой! Все! Смотри — я тут. Я сдаюсь. Да? Отдайте мишку. И я не буду мстить.

— Да я и тебе и ему жопы вспорю! Сучий мишка! Сучий призм!

— Злость — не лучшая из эмоций, малыш. Как тебя зовут?

— Рэк... — моргнул орк.

— Не имя, а дерьма вербальный кусок. Жалкий ты ушлепок, Рэк. Сосать тебе.

Застрекотал призм, медленно опускаясь в траву.

— Замри! — рявкнул я, останавливая успевшего побелеть Рэка — Обалдел нахрен? С мишкой плюшевым посрался?!

— Он! Да он! Командир!

— Замри! — повторил я — Когда скажу — отхерачишь голову этому плюшевому дерьму.

— С радостью! — выдохнул орк.

— Не будем торопиться, друзья — выставил перед собой рукава чужак под деревом — Слушайте... я тут погорячился недавно. Но поймите и меня — я призм. Мне простительно, верно? Ведь я измененный. Понимаете? Отсюда злоба. А тут еще этот кузнечик идет и печеньками хрустит.

— Бисквитами — поправил его Хван.

— Бисквитами хрустит — подтвердила Джоранн — И сам ты гребаный кузнечик, дерьма кусок.