Вид на сельскую местность из окна небоскреба

Народ заржал.

— А тебе в Америку визу не дали из-за твоего "Фака"! — отбрехнулся Крылов, — так ты и помрешь на своем "Милкивозе".

И, опасаясь физической расправы, убежал из мастерских. По стечению обстоятельств, Кобылкин и Санек были соседями. Поэтому водитель молоковоза крикнул вслед.

— Я тебя вечером на огороде выщемлю, падла! А не выщемлю, так женку твою трахну! Не в первый раз, между про-о-чим!!!

Бегунок дождался, пока поутихнут страсти и спросил:

— Так что. Заглохло?

Лещинский подошел к нему и вынул руку из кармана джинсовки.

— Вот. Пятерку от своей заныкал — думал пропить. Держи. Всю не выпьешь.

Горох вылез из-под своего трактора и тоже подошел.

— У меня только трешник. С Николой нехрен говорить, он только домой таскать со склада умеет.

Еще несколько человек дали по пару рублей. Тогда уж и Черный не выдержал. Со словами "разбалуем хлопца" он вывалил на ладонь Бегунка цельный червонец.

— Ты ж вроде как отказался, — недоумевающе посмотрел на него Виктор, — с чего передумал?

— За компанию и жид повесился! — шмыгнул носом Иван, — потом на меня пальцем показывать будете. Вон, Кобылкин первый и покажет.

Кобылкин пробормотал что-то нечленораздельное и заторопился в рейс. По поводу его пальца уже даже районная газета писала, так что в шутке Ивана не было ничего актуального. А вот если опоздаешь на молокозавод — тут уж точно будет не до смеха.

Комбайнеры дождались, пока спадет роса, и укатили на поля. Водители грузовиков уехали вслед за ними. Вовка Горох, наконец, поменял корзину сцепления и принялся скатывать трактор. Но ему этого сделать не дали — прибежал главный агроном, матюгами загнал его на силосоуборочный комплекс и отправил на заготовку кормов. В мастерских остался только сварщик. Порядку ради он потыкал электродом в железный стол, убедился в наличии искры и прилег на кожаный, пропаленный в нескольких местах топчан — вздремнуть до обеда.

Когда все затихло, из своей коморки вышел Николай Наждачный и прошелся по мастерской, проверяя, везде ли выключен свет. Когда дело касалось экономии, Птицын шутить не любил. Нагорит электроэнергии лампочка на лишнюю копейку, и с Наждачного снимут стружку в виде пятидесяти процентов премиальных. А пятьдесят процентов премиальных, братцы, это вам не полтинник, который хлопцы насобирали на подарок Артему. И Артем не самый плохой сосед... нужно будет к нему вечером зайти. От таких мыслей у Николы едва не потекли слюни, и ему пришлось вновь вернуться в свой кабинет. Там он принял пятьдесят грамм чистого спирта, который зажевал куском колбасы, оставшимся со вчерашнего обеда.

Орлов свирепствовал в своей каморке. Все, что не представляло особой ценности, он грузил на тачку и вывозил на свалку. Головки от давно не выпускавшихся стартеров, экзотические запчасти, невесть откуда взявшиеся под верстаком траки от гусеничных тракторов, которых уже лет десять как не было в совхозе. Под стеллажами обнаружились вещи и поинтереснее гусеничных траков: две бутылки портвейна, разлитого на Тираспольском заводе Молдавской ССР в далеком 1986 году; трехфазный двигатель на полтора киловатта в исправном состоянии; несколько кусков рельсов Р-50.

Рельсы он погрузил на тележку и отвез к дверям кабинета Наждачного. Тот, услыхав странный звук, выскочил оттуда с куском недоеденой колбасы во рту. С удивлением посмотрев на привезенный лом, спросил:

— Зачем мне это, Артем?

— Захочешь утопиться, на шею привяжешь! — сердито сказал электрик и ушел обратно к себе.

Начальство посмотрело ему вслед и пожало плечами. День продолжался. За этот день Орлов устал так, словно разгрузил вагон зерна в одиночку. Едва двигая конечностями, он принял душ и пришел домой в совершенно непотребном состоянии. Тетка Маня приготовила ужин и тихонько ушла, не смея досаждать уставшему человеку, а Артем ненадолго уснул. Спал он почти до восьми часов вечера, но проснулся совершенно свежим и со зверским аппетитом.

Глянул на приготовленные соседкой драники, почувствовал, что чего-то не хватает. Долго не раздумывал, чего именно, припомнив название смешной книги, прочитанной им когда-то, в прошлой жизни. "Пикник для одного". И это именно то, что ему сейчас необходимо. Он достал из холодильника кусок свиной вырезки и положил ее в микроволновку, чтобы немного размягчить. Сам тем временем пошел и расколол несколько ясеневых поленьев, специально хранившихся для случайных пиршеств на открытом воздухе, поставил рядом с кострищем таган, притащил из дому пачку соли.

Около девяти вечера Артем установил таган над углями, а на него поставил большую сковородку и принялся жарить посыпанное специями мясо. Вспомнил о двух бутылках молдавского портвейна, но пить в одиночку не решился. Понедельник и так день тяжелый, а делать сознательно таковым вторник желания не было никакого. Впрочем, эта проблема быстро устранилась, ибо в гости зашел Никола. Не то запах учуял, не то просто так заглянул, но в руках у него был небольшой сверток.

— Вот, сосед, — сказал он, — принес тебе подарок. От лица инженерно-технической службы.

Никола протянул Артему набор гаечных ключей. Набор был замечателен тем, что ключи в нем находились особые — комбинированные: с одной стороны — рожковый, а с другой — накидной; размеры как нельзя более подходили для деятельности парня: от микроключа на четыре миллиметра и до номера девятнадцать.

— Спасибо! — поблагодарил парень, — извини, что я тебе сегодня нагрубил.

— Когда это? — наморщил лоб Николай, — ах, это! Кабы мне все так грубили, то я бы даже водки не пил.

Намек был понятен. Сделав радушный хозяйский жест, Артем предложил:

— Милости прошу: табак, аль анашу? Только мясо поспело, да сюрприз специальный имеется.

— Какой такой сюрприз? — насторожился Наждачный. Сюрпризы он по должности своей не любил, а предпочитал теплую, деловую атмосферу.

— Угадай, что я сегодня нашел под стеллажами? — лукаво глянул на соседа наш герой.

— Самогона бутылку, что ли? — в логике Наждачному отказать было нельзя. Если уж сели за стол, то о чем еще разговаривать! С чем сюрприз ассоциировать?

С видом гладиатора, выигравшего матч-реванш, Орлов торжественно вынес из дома найденную пару вина. Изумлению на лице Николы не было предела.

— А не я ли его там спрятал? — спросил он сам себя, — покажь-ка! Не бойся, не отберу, покажи! Нет, не я. Я приехал в Березовку, когда такого вина уже не было в продаже. С собой я точно вина не вез... где лежало, повтори!

— Под стеллажами, в аккурат между тех рельсов, — напомнил Артем.

— Слушай... этому же вину около двадцати лет! Представляешь, сколько оно сейчас стоит!

— Так что, пить не будем? — уныло поинтересовался Орлов.

— Еще как будем! — Никола ловким движением распечатал бутылку и налил по половине стакана, — первую — без закуски, авось букет уловим!

Когда была допита первая из бутылок емкостью в три четверти литра, Никола вдруг пригорюнился и отложил в сторону вилку. Молча уставился в спускающуюся на деревню темень и вздохнул.

— Ты чего? — не понял Артем, — мясо не понравилось?

Сосед махнул рукой.

— Мясо в норме. Слышь, Тема, я ведь на той неделе своей Петровне изменил. Прикинь, глупость сделал, да? Хожу третий день как неприкаянный.

Артем едва не подавился куском. Допив остатки вина в своем стакане, он справился с собой и пожал плечами.

— Ну, для тебя может и глупость. А вот для Петровны твоей, возможно, трагедия.

— А для тебя — анекдот! — хмыкнул Никола, — и возможность поумничать. Что теперь делать?

— Баба хоть надежная? — спросил Орлов.

— Какая баба? — не понял сосед, — а, та, с которой я изменил? Не местная, из Петровска. Что же делать?

Артем пожал плечами. Тоже мне, Бином Ньютона!

— Ну, Любке, само-собой, говорить не вздумай. Или ты уже на покаяние сползал? — Никола замахал руками, как будто его собеседник сказал несусветную глупость.

— И не собираюсь. Послушай, Тема, мы ведь с ней уже двадцать шестой год женаты!

— А изменил чего?

— Да заколебала она со своим синтезатором!

— Кто? — не понял парень.

— Любка, кто же еще? Дает раз в месяц, да еще с таким видом, будто отдает самое дорогое, что у нее есть! Я уж по хорошему упрашивал, давай хоть раз в две недели на это дело не ломайся, я ведь еще не старик. Так курва обленилась, что лежит молча и не хрюкнет... любит, чтобы я ее уламывал. Да я бы поуламывал, чтоб она технически грамотно давала, как в кино! А то ведь уламываешь два часа. А она перевернется на спину и ляжет в позе роженицы. Тьфу! Короче, дает неадекватно моему желанию, понимаешь?

— Понимаю, — честно и серьезно ответил Артем, — лучше бы вовсе не давала.

Никола встал и принялся в волнении ходить вокруг столика. Артем незадолго до этого подкинул дров, и сполохи костра освещали напряженное лицо не на шутку расстроенного соседа.

— Так и я ей точно так же говорю. Повесь на свой орган амбарный замок, а ключ выброси! Чтобы я знал, чтобы мне копытом не стучать! А так... ляжешь и думаешь: даст, али не даст? Осмелеешь. Приставать начнешь, так она сонным голосом начинает спрашивать, который час. Доспрашивается курва, что скоро для нее постоянно половина шестого будет!

— А эта, что в Петровске? — невинно осведомился Артем.

Наждачный закатил глаза и как бы заново пережил свое приключение. Чмокая маслянистыми губами он рассказал парню, как познакомился на фирме от автозавода с местной секретаршей (при этих словах Артем больно укусил себя за нижнюю губу). Дело сводилось к тому, что Наждачный на минувшей неделе торчал в Петровске аж целых три дня: со среды по пятницу. Целью командировки было подписание договора на использование производственных мощностей Петровского авторемонтного завода для капитального ремонта нескольких единиц совхозной техники.

— "Кировец" Крылова, два комбайна, и три МТЗ, — объяснял Никола, — я, короче, заскочил в предобеденное время. А там такая женщина в приемной! Спрашивает: "Чай, кофе?". Ну, я ей честно и отвечаю, что в рабочее время ничего, кроме водки в рот не беру. Она открывает бар, наливает мне летную норму "Пшеничной", и разворачивает собственный бутерброд на закуску!

— Ну ты и отморозок! — торжественно провозгласил Артем, — надеюсь, она тебе это сообщила?

— Погоди! — отмахнулся Наждачный, — короче, выпил я водку, приговорил ее бутерброд, спрашиваю: "А как же вы, красавица, теперь без обеда?" Говорит, что как-нибудь перебьется. А у меня немного денег с собой было — я в понедельник кабанчика продал. Говорю, мол, позвольте мне компенсировать ваш бутерброд и пригласить вас в кафе. В ресторан не звал... ну, не одет я был для ресторана! А для кафе — в самый раз. Короче, знаешь, что ее покорило?

— Откуда же мне знать! — пожал плечами Орлов, — твои зубы из желтого металла, напоминающего золото?

— Идиот, — беззлобно констатировал сосед, — а покорила ее, Тёма, моя фраза, про то, что в рабочее время я ничего, кроме водки, в рот не беру.

— Кто их поймет, этих женщин! А как это случилось?

— Да я жил три дня у нее! — распушил хвост Наждачный, — женщина — мечта!

— И дает технически грамотно? — подковырнул Николу парень.

— А то! — внезапно сосед скукожился, — так я вот что думаю... как мне Любаве сказать, что я ухожу от нее? Она ведь этого не переживет... мы ведь двадцать шестой...

— А вот теперь кто-то другой — идиот! — сердито заявил Артем, — сколько лет этой твоей зазнобе?

— Тридцать шесть, а чего?

— А ничего! Через несколько годков переведешь ты свои часы биологические на половину шестого, и угадай, в какие сроки она тебя выставит? Ничему вас жизнь не учит, старперы долбанные!

— Так а что же делать? — спросил тревожно сосед

Артем принялся распечатывать вторую бутылку. Взял ножик, подковырнул пробку, с наслаждение понюхал аромат, доносящийся из горлышка.

— Я вообще, никаких проблем не вижу, — сообщил он, — жри тут, трахайся — там. Пока можешь. А потом ты угомонишься и будешь полностью соответствовать своей Любаве.

Говоря все это, Артем припоминал, как кто-то несколько месяцев назад рассказывал о том, что несколько лет назад застукал в лесу директора соседнего совхоза и супругу Наждачного. Любовь Петровна азартно подыгрывала своему партнеру и вопила в полный голос. Застукавшего так распалил вид резвящейся парочки, что тот, оставив всякую мысль о грибах, прибежал домой и первым делом опрокинул жену на диван. А вторым делом — снял сапоги. С тех пор жена его специально посылала в лес, но таких сюрпризов больше не было.

Артем вспоминал и давался диву. Николе, конечно же, про этот случай рассказывать не стоит, ибо Наждачный тотчас побежит карать неверную супругу, мигом забыв про собственные прегрешения. Так уж устроен мир, и не ему его переделывать. В собственном глазу не видны даже бревна, зато в чужом увидим все соринки без микроскопа. Проклятая человечья натура, что гораздо хуже волчьей!

— Тема, гля! — воскликнул тем временем Наждачный, — у нас еще гости!

— Войти можно? — раздался подозрительно трезвый голос Бегунка. Виктор по вечерам обычно принимал свои "водительские пять капель", а каждая капля была не меньше половины литра. Пес Артема гавкнул пару раз, для порядка, и утих. От тагана тянуло вкусными костями, не грех бы и напомнить о своем существовании хозяину.

— Запросто! — отозвался Артем, кидая псу объедки — милости просим меж наших трех сосен!

Вместе с Бегунком прибыли Горох и Лещинский. В руках у Бегунка был подозрительный сверток, а Горох держал на плече булькающую авоську. Лещинский же был подозрителен весь.

— Что случилось, мужики? — спросил Никола, — что-то на работе?

— Коля, помолчи пять минут! — попросил Серега Лещинский, — мы в гости, но не с пустыми руками.

И он выразительно показал на груженых товарищей.

— А чего трезвые? — не унимался Наждачный, — вы меня пугаете.

— Да помолчи ты, попросили ведь! — сверкнул Горох во тьме своими белоснежными зубами, — прикинься ветошью и не отсвечивай!

— Да уж! — подтвердил Бегунок и откашлялся, — Артем Федорович, мы с ребятами посовещались и решили преподнести тебе на память...

— И для лучшего выполнения своих непосредственных обязанностей, — уточнил Лещинский.

— И чтобы не в обиде был, — добавил Горох.

— Набор инструментов сельского электрика! — торжественно закончил Виктор, — крути себе на здоровье!

— А я вот сегодня ему набор ключиков подарил, — встрял Никола.

— Самовынос с совхозного склада? — уточнил Лещинский, — дай, полюбопытствую! Вай, хлопцы! Таких наборов нам лет пять не завозили. Это в аккурат, когда я своего "Камаза" получал, такие поступали.

— Те, что на сданный металлолом? — обнаружил знакомство с предметом Вовка Горох.

— Они самые, — вздохнул Наждачный, — а что у вас в сумке?

Таким образом ему удалось сбить пламя с опасной темы и перекинуть рельсы беседы в безопасное русло. Горох снял с плеча авоську и вынул из нее три бутылки водки, батон колбасы и буханку хлеба.