— Вы хотите сказать, что не захватили это с собой, сэр?
Он может быть и произносил "сэр", но он произносил его по буквам, как "сур". Мне нравилось, когда он так делал.
Всего нас было четырнадцать человек, один лучше другого, и взводная статистика показывала это. Мы прибыли в Бинь Тху 17 декабря 1967 года и отбыли 20 июня 1968 года. За шесть месяцев мы провели 107 боевых патрулей. Мы убили 165 вьетконговцев, которых могли подтвердить, плюс еще 60 или около того вероятно. Мы захватили чуть меньше 100 вьетконговцев, уничтожили пять тонн их риса, одиннадцать тонн медикаментов, захватили кучу оружия, взрывчатки и других смертоносных вещей, потопили десятки сампанов и взорвали больше хижин, бункеров и заблокировали каналов больше, чем мне хотелось бы помнить.
Мы делали это не просиживая на задницах в статических засадах. Это была пассивная тактика, которую Хэнк Мастин изобрел во время моего первого тура. А серферы-простаки с западного побережья из Первого отряда SEAL все еще покорно выходили и прятались каждую ночь в джунглях, ожидая появления ВК — и регулярно давали себя убивать в большом количестве, когда это делали.
В этом и заключалась суть проблемы: роль SEAL во Вьетнаме была сформулирована, разработана и осуществлялась под руководством не SEAL. Это было неправильно. Вьетнам был первой войной, в который SEAL участвовали. Все то, чему нас учили, нам не позволяли делать. Почему? Простой ответ заключался в том, что нами командовали офицеры, прошедшие подготовку капитанов кораблей, авиаторов или подводников с атомоходов, а не подлые испорченные безбашенные бойцы джунглей. То, в чем мы нуждались, так это в воинах с медными яйцами. То, что мы получили, были застойномудные бюрократы.
Они думали о войне обычными методами, как о статичном событии, в котором есть линии фронта. Они думали о Вьетнаме так, как если бы это были Корея или Европа во Второй мировой войне — войне, где одна сторона нападает на другую, территория захвачена, война выиграна. Они понятия не имели о партизанских операциях, о войнах, выигранных или проигранных на уровне отделения. Хуже всего было то, что они хотели от SEAL пассивности.
Не я. Я хотел пойти на охоту, черт возьми.
Часть 2. Если не приказано иначе
Глава 11
Попасть в Бинь Тху было все равно, что вернуться домой — за исключением того, что за шесть месяцев моего отсутствия кое-что изменилось. Весь военно-морской комплекс был перенесен на несколько километров дальше по дороге и увеличен в размерах более чем вдвое по сравнению с первоначальными. К тому времени, как восьмой взвод высадился 17 декабря, новые постройки утратили лоск, грязь на улицах и атмосферу новостройки. Это было почти что вернуться в Литтл-Крик.
Исчезли обветшалые причалы с их шаткими сваями и плавающими бочками из-под масла, появились новые пирсы из бетона и дерева. В деревянных казармах были кондиционеры, окна, туалеты и душевые в американском стиле, и в том же американском стиле давление воды в трубах. Офисы в жестяных полукруглых ангарах времен Второй мировой исчезли. Новый комплекс складов и ремонтных мастерских был построен из стальных А-образных рам, стоявших на массивных бетонных плитах. Даже была построена небольшая взлетная полоса.
Там были офицерский клуб, клуб для рядовых и сержантов, тренажерный зал, навесы для снаряжения, и десятки административных офисов с кондиционерами, где жили белки-разведчики, печатавшие отчеты, которые исчезали в пустоте и, вероятно, заканчивали свою жизнь в адмиральском ведре для бумаг на Гавайях или в Пентагоне.
Я разместил свое подразделение, доложил Хэнку Мастину, который был все еще на месте в качестве начальника оперативного отдела (хотя он возвращался домой через несколько недель). Я привез Хэнку пару посылок из дома, и он при виде меня выглядел счастливым. Его дружелюбное выражение лица сказало мне, что моей жалобе на его Бронзовую звезду не дали хода.
Мастин напомнил, что я в стране в качестве части команды, а не для того, чтобы играть в Одинокого Рейнджера. Он сказал, что я должен буду подавать оперативные планы, чтобы держать штаб в курсе, чем занимается восьмой взвод и тратить большую часть времени для поддержки операций на реке.
— Здесь все изменилось, Дик. Потратьте пару недель, чтобы ознакомиться с текущими процедурами, а затем приступайте к работе.
Я пожал ему руку, похлопал по бицепсу, отдал честь и сказал:
— Как скажете, сэр.
Вот что я сказал. Однако, через шесть дней после нашего прибытия, Восьмой взвод уже потихоньку ускользал прочь. Не обремененные такими тонкостями, как субординация или "с вашего разрешения, сэр", Мускулистые Мажорные Мочилы-Мародеры Марсинко разработали свою собственную уникальную форму речной поддержки.
Мы отправились в свой первый патруль 26 декабря — со смертельными вестями о беспокойстве и отсутствии каких-либо приятных известий для ВК. Мои эльфы совершили ночную вылазку на остров Тань Бинь на реке Меконг в провинции Винь Лонг, отправились на охоту и убили пятерых мистеров Чарли. Плилятного, вашу мать, Лоздества.
Когда штаб обнаружил, что я никого не поддерживаю этой ночью, они попытались вызвать меня по радио, чтобы отозвать нас. Каким-то образом, как я серьезно объяснил им позже, сигналы от Бинь Тху к "пиберу" были слишком слабыми, чтобы их можно было разобрать. И после того, как мы высадились, ну, мы перешли на режим радиомолчания, так что наши приемники были выключены. Кроме того — я сообщил им, что делаю. Я написал свой оперативный план, как мне и было приказано.
"Если не будет приказано иное" — написал я — "Восьмой взвод тайно высадится на острове Тань Динь, чтобы произвести разведку местности, и выяснить, где сосредоточены войска противника, курьерские сети, коммуникационные здания и основная инфраструктура ВК". Не имело значения, что Хэнк Мастин или командир 116-й тактической группы, недоумок-капитан 1-го ранга, не провели операцию на реке в пятнадцати милях до Тань Дин. Я написал план, оставил его в центре связи и приказал радисту подождать два часа, прежде чем он доставит его Мастину. Никто не давал мне иных указаний, так что мы делали именно то, что хотели. К тому времени, как мы вернулись, Хэнк был вне себя от ярости. Но что он мог поделать? Мы получили пять подтвержденных убийств и еще три вероятных — хорошая ночная работа для опытного взвода, не то что для кучки зеленых новичков. Он только покачал головой, без особого энтузиазма выпроводил меня и остался в одиночестве.
Это установило порядок дейстий. Следующей ночью, поскольку не поступало иных приказов, мы охотились на юге и востоке до острова Данг, почти до самого Китайского моря, и убили трех ВК.
Шесть дней спустя, 2 января 1968 года, мы праздновали День ООН, охотясь на ВК в Ке Са, в провинции Ба Сюйен к востоку от Бинь Тху. В ту ночь мы уложили полдюжины.
Счастливый Фрэнк Сколлиз сказал мне, что мы, вероятно, уже превысили лимит на отстрел.
— К исходу ночи мы точно станем браконьерами, босс — сказал он, смеясь, после того, как подошли катера, чтобы нас забрать и мы, съежившись, сидели на палубе "пибера", потягивая пару холодненького.
Сорок восемь часов спустя мы исчезли под водой в провинции Фонг Динь, близ Кантхо, и среди ночи утащили пятерых ВК из их хижин. Поблизости спала еще, наверное, дюжина врагов, но никто не слышал, как мы вошли и вышли.
9 января мы исчезли во время двухдневного патрулирования в провинции Фонг Динь. ВК выставили много пикетов в этом районе, потому что мы заставили их потерять лицо, похитив пятерых солдат. Мы взяли их снова — ранили двоих и утащили еще шестерых прямо из хижин. Это становилось забавным.
К концу наших первых двадцати пяти дней мы выполнили чуть меньше дюжины патрулей, убили около двух дюжин вьетконговцев, захватили еще дюжину, разрушили сорок девять хижин, шестьдесят четыре бункера, уничтожили три тысячи фунтов (примерно 1,3 тн) риса, сожгли две рыбацкие базы и потопили кучу сампанов. Я слышал, как некоторые ворчали по поводу наших методов, но никто, начиная с Хэнка Мастина, не мог пожаловаться, потому что мы были чертовски эффективны. Мистер Чарли определенно знал, что кто-то скверный только что вселился к нему в качестве соседа. Он просто не знал точно, кто мы такие — и мы не собирались об этом сообщать.
Одна из причин замешательства ВК была в том, что мы уже начали превращаться в туземцев. Я перестал носить американские армейские ботинки во время моего первого вьетнамского тура, взяв вместо них кроссовкоподобные ботинки, которые носили южновьетнамские войска. Нет смысла оставлять следы от подошвы 11-го гринго-размера с клеймом правительства США, чтобы мистер Чарли следовал по ним. В течении первого месяца нашего пребывания в стране мы начали обменивать наши легкие "Марвин-Арвин" ботинки на сделанные из покрышек сандалии, столь любимые вьетконговцами. Мы носили их не в каждом патруле, только тогда, когда на мили уходили по узеньким каналам и дамбам, разведывая деревню ВК, прежде чем пробраться внутрь и похитить тела. По мере того, как мы продвигались все дальше и дальше вверх по дамбам в джунгли, я даже начал ходить по тропинкам босиком. Было легче чувствовать мины-ловушки без обуви — и отпечатки, которые я оставлял, действительно заставили ВК почесать головы.
Некоторые парни начали оставлять свои М16, беря вместо них трофейные АК-47. Патронов для АК всегда было много, потому что мы их забирали с трупов ВК — в округе было больше вьетконговцев, чем круглоглазых — и эти винтовки издавали свой собственный характерный звук, совсем не похожий на "кра-а-а-ак" высокоскоростных патронов .223 калибра к М16.
Это было больше, чем просто смена обуви и оружия. Мы начали думать, как партизаны, становясь все более и более жуткими и грязными. Хосс Кучински всегда носил с собой два-три одноразовых противотанковых гранатомета. Они были полезны при взрыве хижин или разрушении тоннелей. Мы оставляли трубы от них — заминированные. Мы также проверяли боеприпасы ВК. Если мы найдем большой тайник с ними, то прихватили бы пару ящиков, а потом поработали над ними так, чтобы они взорвались при выстреле. В следующий раз мы возьмем ящики с собой и оставим их в тайнике. На твою погибель, Чарли.
Я открывал для себя новые и удивительные способы, которыми можно морочить голову мистеру Чарли. Иногда мы носили ботинки гринго достаточно долго, чтобы оставить заметный след — след настолько широкий и глубокий, что он сиял, как неоновый. Но потом мы переходили на вьетнамские ботинки или сандалии, или ходили босиком, осторожно возвращаясь назад и — как раз там, где следы гринго становились наиболее заметными, прятали в траве нажимные коврики. Коврики были детонаторами, которые мы прикрепляли к минам "Клеймор" — смертоносным осколочным фугасным зарядам. Это был вполне респектабельный способ восьмого взвода сказать ВК: "Привет ребята, мы ту-у-у-у-т"
В первую неделю января я столкнулся со своим приятелем из SEAL, по имени Хосе Тейлор, который был прикреплен к отряду "Майк", элитному специальному подразделению быстрого реагирования ЦРУ. Отряды "Майк" работали с группами горцев-монтаньяров, организовывая быстрые и эффективные рейды на крупные позиции ВК и АСВ или приходя на помощь подразделениям спецназа, которые были в опасности.
Некоторые люди из отрядов "Майк" начали носить черные пижамы ВК во время своих рейдов и эта идея мне показалась хорошей. Я спросил, не может ли он принести мне пару дюжин, большого размера. Они прибыли на следующий день. Из другого источника я нарыл несколько старых французских камуфляжных костюмов и ими мы тоже запаслись. Я хотел заставить ВК задуматься, кто же на самом деле эти люди в Масках. Это призраки в черных пижамах или остатки французского Иностранного легиона?
Нас было 14 человек — или 114? Чем менее уверенными были ВК, тем лучше было моим бойцам SEAL.
Я был твердо уверен, что мы должны расширить зону наших операций. Несмотря на то, что некоторые из старших офицеров считали мои вылазки "если не поступят иные указания" возмутительными, потому что они не были направлены на прямую поддержку более крупных операций, я был убежден, что то, что я делал, подпадало под классификацию обычных операций SEAL: проникновения, засады и захваты.
И все они были связаны с водой, будь то реки, каналы или рисовые чеки.
В моем первом туре, я начал бить ВК, когда застигал их врасплох. Я сделал это, выйдя из реки и поднявшись по более мелким каналам и притокам, двигаясь вдоль дамб, чтобы ударить по противнику прежде, чем тот перейдет в режим боевой готовности и обороны.
Теперь я хотел подобраться поближе к основным путям снабжения, чтобы отрубить голову мистеру Чарли еще до того, как остановится. Насколько я мог судить, лучше всего это было сделать на камбоджийской границе, где сотни — даже тысячи — северных вьетнамцев регулярно проникали со своими конвоями снабжения вдоль ряда троп Хо Ши Мина, ведущих с севера.
Ближайший к Камбодже столицей провинции был город Тяу Док, расположенный в пяти километрах от границы. Проблема была в том, что хотя Тяу Док и располагался прямо на реке Бассак, которая протекала на северо-запад до Пномпеня, он находился примерно в семидесяти пяти милях от Бинь Тху и флот не вел поблизости никаких речных операций. И, как я проверил, даже не планировал. Хуже того — армейские подразделения специального назначения считали Тяу Док своей собственной территорией и флотское начальство не собиралось трепать перья армейскому.
Пришло время для еще одного "если не поступят иные указания". Горди и я сидели в офицерском клубе и пропустили по парочке холодных коктейлей, когда я заговорил с ним о Камбодже. Он был готов ко всему, поскольку только что закончил свой гвоздь командной программы представлений под названием "Танец подгорающей задницы", который обычно вызывал переполох.
ТПЗ? Это был трюк исполнителя, в ходе которого Горди сначала напивался бутылированной воды или, возможно, даже чего-нибудь крепкого, вроде имбирного эля. Потом он вскакивал на стол, сбрасывал труселя и брюки, засовывал в щель между ягодицами туалетную бумагу, раскатывал ее футов на шесть и просил кого-нибудь ее поджечь. Цель состояла в том, чтобы посмотреть, насколько близко он сможет подпустить пламя к своей заднице, прежде чем потушить огонь. Это было великолепное, классическое представление в стиле SEAL.
Ему было больно, поскольку именно этим вечером он слишком долго тянул, прежде чем затушить.
— Слушай, дерьмомозглый, у меня есть идеальное лекарство для твоего подгорающего сфинктера, — сказал я ему.
— И что это, босс?
— Пара дней осмотра достопримечательностей во время каникул.
Это было в канун вьетнамского Лунного Нового Года — Тет — когда обычно все замедлялось.
— Какое-то особенное место?
— Я думаю насчет Тяу Док.
— Тяу Док на праздник Тет.
Горди на несколько секунд задумался.
— Мы бегло осматриваем достопримечательности, а перед самым прекращением огня уходим в лес и там устанавливаем пост прослушивания.
