Ходок 2

"А может и надо было..." — запоздало пожалел Эрт. Очень ему показалось странным, что "серый" даже ночевать не остался — это сняв-то такой дорогущий номер! — расплатился, зашел со свои спутником, а через пару аратов вышел оттуда, вежливо улыбнулся и ушел. Ну не спрашивать же его было — куда это он на ночь глядя поперся!? — клиент всегда прав! — это был главный рабочий принцип Эрта.

Второй же гость, который только молча стоял и топтался, пока шло оформление, еще меньше понравился хозяину гостиницы. И не понятно чем конкретно не понравился: то ли глазами, какими-то рыбьими — так таких клиентов пруд пруди... то ли одеждой бесформенной, плотной какой-то, полностью скрывавшей фигуру, и это было странно: в субтропическом климате Хазрета никто так не одевался, в Хазрете все мужчины носили светлые штаны, светлые рубашки, светлые шляпы — ну, кто хотел, и легкие замшевые туфли с дырочками или вообще сандалии.

У этого же из под плотного халата промелькнули квадратные носки тяжелых черных сапог... — странный тип. А еще он не пах! — припомнил хозяин гостиницы. Пахли все... некоторые даже воняли, но запах, легкий или тяжелый, приятный или противный исходил от любого человека — у Эрта Нолкса было обостренное обоняние — как у собаки, шутили домочадцы, но смех смехом, он мог по запаху, в темноте узнать человека. А ЭТОТ не пах вообще, и это было странно и... страшно, как сейчас понял хозяин гостиницы. Но, не будешь же делиться подобными бреднями с незнакомым человеком... он еще раз улыбнулся и добавил:

— Пожалуйста господин, второй этаж, направо!

Терзаемый все теми же нехорошими предчувствиями, Шэф заставил себя вежливо постучать, и дождавшись неразборчивого приглашения, шагнул в номер. Для того, чтобы понять, что сидело прямо перед дверью на маленьком пуфике, ему понадобилась доля секунды.

Сразу же после этого время остановилось, воздух загустел, как вишневый сироп, а сидящее на пуфике начало медленно раздуваться, как накачиваемый воздушный шарик. Еще через мгновение по всему телу и лицу сидящего на пуфике зазмеились трещины, они росли, расползались, ширились и еще через мгновение через них прорвался огонь, который и был внутренней сутью существа сидящего на пуфике.

* * *

*

— Ш'Эф сказал в случае чего, сразу же возвращаться в "Русалку"... — неуверенно произнес ш'Кол. Он все еще не отошел от зрелища, как "Утренняя Звезда" превращается в воющий огненный столб, высотой никак не меньше сорока локтей. Жителям окрестных домов повезло, что гостиница находилась пусть в небольшом, но саду, и до ближайших домов огонь не дотянулся, ограничившись садовым кустарником, а там и вовсе затих — во влажных субтропиках особо не разгуляешься.

— Да погоди ты! — нетерпеливо отмахнулся ш'Иха, — надо посмотреть что там, может... — не договорив он двинулся вперед, но подобраться к эпицентру пожара, так же мгновенно закончившегося, как и возникшего, не смог. Нестерпимый жар от многочисленных обгорелых обломков того, что пару минут назад было гостиницей "Утренняя Звезда" заставил остановиться шагах в десяти от пепелища. Сгорела гостиница удивительно быстро, слишком быстро... и слишком горячо.

Визит Шэфа приходился на их дежурство. Согласно приказа, они должны были заранее расположиться в каком-нибудь из многочисленных открытых ресторанчиков на набережной, каждый в своем, и наблюдать за парадным входом в гостиницу. Если Шэф не появится через двадцать аратов после того как зайдет, они должны были врываться в "Золотой люкс" и действовать по обстановке. В конце краткого инструктажа Шэф добавил: "В случае чего, сразу же возвращайтесь в "Русалку" — как чувствовал...

Через какое-то, совсем небольшое, время подлетели пожарные, они лихо развернули свою огромную бочку, влекомую шестеркой крепких, мохноногих лошадок, подсоединили ручную помпу и принялись за каким-то хреном — огня-то ведь уже не было, заливать пожарище из брандспойта. Густые клубы пара заволокли все вокруг, скрыв от глаз многочисленных зевак место происшествия.

После завершения проливки, когда видимость более-менее восстановилась, Шэфские гвардейцы сумели подобраться к пепелищу вплотную, бесцеремонно расталкивая по дороге крепкими локтями других зевак, тоже страждущих получить информацию из первых, так сказать, рук.

Некоторые из отталкиваемых начинали бузить и ерепениться, но натолкнувшись на мрачные взгляды ш'Иха и ш'Кола мгновенно стихали. Правда одному здоровяку взглядов оказалось недостаточно — он попытался задержать поступательное движение наших героев к цели, поэтому чтобы он угомонился и не мешал продвижению маленького отряда, ему пришлось, как говориться, зарядить в табло, после чего успокоился и он.

Убедившись, что ничего напоминающего останки Мастера войны, да и вообще любые другие останки, на пожарище не наблюдаются, гвардейцы остановили рикшу, мускулистыми ногами напоминавшего страуса, и отправились в "Русалку", пребывая в не самом лучшем расположении духа.

Конечно, каждая Пчела, начиная с голубой — это обязательно, а некоторые вундеркинды и раньше, умела прыгать, но... больно уж внезапно возник этот огненный смерч и слишком уж был силен, и если ш'Эф промедлил хоть одно лишнее мгновение...

* * *

*

— Где вас черти носили столько времени?! — мрачно поинтересовался Шэф, как только они в сопровождении ш'Арана предстали перед его очами.

Ш'Аран в этот день был "дежурным по казарме" и начальственное неудовольствие к нему не относилось, поэтому он из-за плеча Шэфа сделал страшные глаза, нахмурил брови и грозно уставился на товарищей.

— Ты тоже кончай придуриваться, — обломал ему кайф Шэф, — не бойцы, а детский сад какой-то, а Магистр сказал, что вы — лучшие... представляю тогда какие все остальные... — гвардейцы насупились, но доказывать ш'Эфу на словах какие они бойцы было ниже их достоинства — вот будет дело, после и поговорим...

— А кто такие черти? — решил сменить тему ш'Иха, самый молодой и любознательный из гвардейцев.

— Черти — это такие существа, которые носят таких существ, как вы, неизвестно где, в тот момент, когда они нужны начальству! — доходчиво объяснил Шэф, и напоследок грозно добавил: — Ферштейн!? — в ответ гвардейцы, съежившиеся под его тяжелым взглядом, согласно покивали — мол, ферштейн... а как же иначе — конечно ферштейн! Про детский сад они, не сговариваясь, решили не спрашивать — ну его нафиг этот сад.

Дурное настроение Шэфа было вполне объяснимо: во-первых — это был отходняк от прыжка. Бесплатным, как все знают, бывает только сыр в мышеловке, за все остальное приходится платить: не так, так этак, не деньгами, так натурой, не свободой, так энергией, а прыжки — очень энергоемкое занятие и даром для организма не проходят, после прыжка надо восстанавливаться.

Конечно, Шэф был отличный прыгун — опытный, тренированный и прыгать научился тьму лет тому назад — ведь чтобы получить даже голубой пояс надо было на Испытании сделать смертельный прыжок — это когда или неминуемая смерть, или ты сумеешь прыгнуть... Испытание не было обязательным, не хочешь — оставайся на всю жизнь зеленым.

Больше того — Шэф был одним из очень немногих, как магов, так и Пчел, кто умел выполнять длинный прыжок — из любой точки в заранее заданную. Жаль только, что количество финишных точек было ограничено — у Шэфа девять. Сколько у других, неизвестно — каждый из дальних прыгунов хранил это в тайне.

Было бы не так обидно, если бы девять финишных точек были для каждого мира, но нет — девять на все: хочешь все в одном мире, хочешь в девяти по одной — твое дело, но — только девять, на всё про всё!

На Маргеланде финишных точек у Шэфа не было — прыжок был смертельный — это хорошо, что он сразу углядел куклу и тут же прыгнул, не теряя ни мгновения, иначе...

А во-вторых, и это было прямое следствие во-первых, гадкое настроение было вызвано ошеломлением от того с кем, а вернее с чем, он встретился в "Золотом люксе". А встретился он там ни много ни мало с тетрархской куклой, которые использовались там лет сорок назад всякими террористическими организациями.

Их производство было поставлено на поток, потому что исходный материал, необходимый для создания куклы, был очень дешев — человек. Этого добра везде завались. Никакие фанатики-смертники, все же являющиеся штучным товаром, не требовались — годилась любая тушка.

Технология производства была следующая: сначала на "мозголоме" человека превращали в "растение", умеющее только есть, пить и испражняться; затем в брюшную полость вшивали активатор.

Активатор был самой сложной и дорогой деталью всего проекта "Роддом". Его назначение было... нет, не так, начнем с другого конца — что такое человеческое тело? Нет, не в том смысле, что это храм духа и т.д., а в более научном и, так сказать, приземленном смысле?

Так вот, человеческое тело — это сложнейшая электро-био-химическая фабрика, или лаборатория — термины не суть важны. И активатор, запуская в нужный момент всякие хитрые процессы, не предусмотренные природой, превращал эту фабрику, или лабораторию, в очень мощную бомбу. Если кто позабыл: E=mc2, так что бомбу можно было сделать ого-го-го!

Ну и последний этап — программирование "куклы". Снова на "мозголом" — там запускалась специальная программа, внедряющая поисковый образ, который мог быть каким угодно: время; конкретный человек; географическая точка; компактная группа людей, численность которой превышала пороговое значение — короче говоря — все что душе угодно!

Ну, а дальше совсем просто — "куклу" доставляли в нужное место, она захватывала цель, и вперед! Последние модификации имели боевой радиус до десяти километров — ну, это в том случае, когда цель была стационарной, выслеживать людей "куклы" так и не научились, к счастью.

Шэф был далек от мысли, что кто-то протащил куклу через дверь. Ее сделал здесь кто-то, располагающий очень непростыми технологиями создания и программирования кукол, и сделал ее именно для Шэфа, и это не был Эркель... скорее всего.

Хотя мог быть и он... если кто-то научил его делать кукол — для мага его уровня это задача сложная, очень трудоемкая без тетрархских инструментов, чипов и высокомолекулярных полимеров, но... теоретически выполнимая. В принципе, все технологические ухищрения, используемые на Тетрархе, и недоступные на Маргеланде, можно заменить магией, если знать как...

От этих размышлений Шэфа оторвал ш'Аран:

— Ш'Эф, здание окружают...

— Кто!?

— Городская стража, не меньше сотни.

— Это за мной... арестовывать пришли, ур-роды... Так... ты в броне... — остальным одеть броню! и сверху парадные плащи — пусть видят с-суки на кого пасть открыли... продержи их в прихожей пару аратов, ни в коем случае не пропускай... и, главное — не дай им дотронуться до багажа! Если что — мочим всех, потом отмажемся! А вообще попытайся запугать, и понаглее... Все! Выполнять!

* * *

*

Металлическая волна с грохотом выбила входную дверь "Русалки" и с лязгом раскатилась по первому этажу маленькой гостиницы. Ее яростная энергия была такова, что казалось нет силы способной остановить эту железную мощь, ощетинившуюся мечами, копьями и взведенными арбалетами. Тем неожиданнее был эффект от появления на лестнице одинокой, закованной в гибкую сталь "драконьего" доспеха, фигуры, в фиолетовом плаще, украшенном золотой пчелой.

Стальная волна бушующая в холле, неумолимо грозящая захлестнуть всю крохотную гостиницу с головой, вдруг сдулась, потеряла энергию разбега и тихо расплескалась у подножия лестницы, на отдельные капли, закованных в блестящие доспехи воинов. В наступившей тишине стал слышен нестройный шорох голосов:

— ...пчела!... задница небесная — это же фиолетовый... почему лейтенант не предупредил!... пчела... пчела... фиолетовый!.. пчела... пчела... справедливые... лейтенант ур-р-род... подставил гад...

Из-за солдатских спин, выбрался, судя по дорогому доспеху и яркому плюмажу на шлеме, их командир. Он откинул забрало и попытался заговорить с фиолетовым, но поняв, что из-за солдатского галдежа его никто не слышит, растеряно замолчал, вместо того, чтобы навести порядок среди подчиненных. Тут же испуганно замолчали и солдаты — за спиной фиолетового рыцаря показались еще две такие же фигуры и, в наступившей тишине, небольшой отряд, построившись клином, начал медленно, но от этого еще более зловеще, спускаться вниз.

Солдаты, словно овцы при виде волков, сбились в плотную кучу и постарались отодвинуться от спускавшихся на возможно большее расстояние, образовав у двери монолитную стальную толщу. У лестницы остался один командир. Судя по его побледневшему и покрывшемуся крупными каплями пота лицу, далась ему эта неподвижность с большим трудом.

Ш'Аран, стоящий на первой ступеньке лестницы и глядящий глаза в глаза высоченному "предводителю стальной когорты", вошел в кадат, и сдвинул точку сборки в положение "Смерть". Зрелище, открывшееся при этом "предводителю", изменило цвет его лица с бледного на какой-то синюшный, а в воздухе явственно потянуло дерьмецом.

— Обосрался, — негромко, как бы про себя, констатировал ш'Аран, и тут же рявкнул так, что вздрогнул даже самый дальний солдат, прижатый спиной к входной двери и прикрытый от страшного монстра, в фиолетовом плаще, тремя рядами тел, закованных в броню: — Имя! Звание!! Какого!! Хер-р-ра!!!

— т-т-т... т-т-т-т...

— Что ты мне тут т-т-т-тыкаешь?! — сделал вид, что страшно разозлился ш'Аран, — тебе что?! — отрезать последнее висящее, чтобы ты знал как следует разговаривать с Фиолетовым Офицером Ордена Пчелы!

Видимо угроза так подействовала на "предводителя", что он сумел собрать остатки мужества в кулак и довольно внятно отрапортовать:

— т-т-тер'А-ал-л-лаф... л-л-лейтен-н-ант в-вне-ешней с-страж-жи... п-п-прика-аз д-д-доста-авить н-некого Ш-шэфа на д-до-опрос к г-г-господину т-т-тер'О-о-оно-осу... В-во-от, — он протянул ш'Арану свернутый в трубку лист пергамента, перевязанный широкой лентой и запечатанный сургучной печатью.

Небрежно сорвав печать, ш'Аран пробежал глазами содержимое пергамента и поднял глаза на лейтенанта стражи:

— Тебе известно, что означает приставка "ш" перед именем офицера Ордена Пчелы? — глаза лейтенанта испуганно расширились:

— Я-я н-не з-знал, что это — п-п-приставка — тер'Онос п-п-приказал а-ар-рестовать Шэфа... в п-приказе было н-н-ааписано "Шэф" — он мне п-показал, п-прежде чем зап-п-ечатать...

— Хорошо... допустим... но ты знаешь, что означает приставка "ш" перед именем офицера?

— З-знаю — ф-фиолет-товый о-о-фицер...

— А скажи-ка голубчик, — продолжил ласково ш'Аран, отчего лейтенанту стало еще тоскливее, — тебе известно что бывает за нападение на Пчел? Не говоря уже о старших офицерах?

— Д-да.

— То есть, ты знаешь, что если с нами что-нибудь случится, — тут ш'Аран пренебрежительно хмыкнул, показывая, что такая гипотеза рассматривается как совершенно абстрактная и не имеющая никакого отношения к жизненным реалиям, — то максимум через десятидневку в Хазрет войдет корпус "Справедливость" и проведет дознание среди всех причастных лиц, невзирая на титулы, звания и должности, занимаемые этими лицами?