Хроники из другого мира - 5

Действительно! Я и сама это только сейчас поняла, хотя раньше не придавала значения: высшие миры почти всегда были населены разумными существами. Хотя были и эфемерные недоделки, но их трудно было назвать полноценными мирами. Скорее наоборот, низшими.

Смуглая девушка тоже внимательно слушала нашу беседу.

Кое-что в словах мужчины заинтересовало меня куда сильнее сравнительного анализа.

— Прорыв? — переспросила я.

Арнор нахмурился и слегка сгорбился, глядя исподлобья:

— Да. Но это не то явление, что можно назвать благом для жителей мира. Скорее глобальным катаклизмом.

— Что произошло? — я слушала его с раскрытым ртом.

Неужели это была история превращения обычного мира в высший? Невероятно.

— Конец старого мира и начало нового. Оба события были мучительными. Погибли практически все живые виды и все люди. Нам трудно пришлось. Мягко говоря. Да и планета переродилась не самым дружелюбным существом, как ты могла заметить.

— Она довольно дружелюбная, — возразила я. — Правда, очень строгая, как мне кажется.

— Вот именно, — он скрестил на груди руки. — Строгая. Прибавь к этому жажду исправить некоторые человеческие пороки и, что ключевое, возможность сделать это принудительно.

— Ох... — если бы у меня было физическое тело, я бы села. — Она устроила геноцид?

— Именно. Причем, крайне болезненный и с периодическими обострениями, которые мы называем Цветением. Ее действия наложились на и без того трудный период преобразования пространства. Планету лихорадило, гибло все живое, в прямом смысле рушились цивилизации и континенты.

У меня в голове проигрывался сценарий апокалипсиса.

Получалось, что эти люди спаслись лишь чудом? Или именно чудеса их и спасли?

На своем пути я видела много разных пространств и миров. Были похожие и совершенно разные. Этот мир был для меня уникальным.

— Она упомянула "искусственный архетип". Что это значит?

Мужчина пристально на меня посмотрел.

— То, что наша планета должна была погибнуть, а не возродиться. Потому что прежнее воплощение погибло незадолго до вознесения. Это гарантированный приговор всем обитателям. Но, как ты сама могла увидеть, место хранителя не пустует.

— Что? И как?..

— Это произошло? Я не знаю, — перебил он меня. — Что-то послужило механизмом Прорыва и породило бога. Возможно эти два события даже не связаны между собой напрямую. Это мы и пытаемся выяснить уже долгое время. Помимо прочих задач.

Он надолго замолчал, задумчиво уставившись в одну точку.

Что ж, любопытные знания я все-же вынесла. Только вот ценность их конкретно для меня была не очень высокой.

Хотя-я...

— Ты сказал, что потоки эфира есть за гранью.

Арнор кивнул.

Я поняла, о чем он. Это была та самая изнанка, полная потоков, скрытых перемен и своей загадочной жизни. Возможно, у мира был далеко не один скрытый слой под поверхностью привычной реальности. Но этот уже был мне знаком.

— Что, если создать плетения прямо на той стороне, на изнанке? Они будут работать?

На что мужчина молча поднял брови.

Мне срочно нужно было это проверить.

— Благодарю за знания. Всем всего хорошего. Пока, — я помахала ручкой и тут же выскользнула в родной мир через Пограничье.

Даже не дождалась ответных прощаний.

*

Изнанка родного мира встретила меня густой снежной бурей. По привычке я появилась недалеко от собственного бренного тельца, и тут же метнулась в свою комнату. Было бессмысленно проводить этот эксперимент, если не я могла увидеть результаты в реальности.

Мое сознание сплело простейший Светляк и отправило в свободный полет.

Бытовые чары уже выходили у меня на автомате. Но почему-то мне в голову не приходила такая очевидность, как создание чар на изнанке или даже в духовном теле. Возможно потому что головы не было. Фактически. Все же не в телесной форме я здесь находилась. А возможно потому, что здесь мое мышление отличалось от пребывания в других мирах или духовном пространстве. Но скорее всего, из-за того, что я тупенькая.

В любом случае, корить себя за глупость я перестала. Потому что Светильник послушно повис в воздухе, ярко сияя теплым светом. Оставалось проверить, существует ли он в реальности. Хоть для моей сновидческой формы это и был обычный мир, для физического тела доступ сюда пока был закрыт.

*

Проснуться у меня вышло далеко не сразу. Все никак не могла нащупать ту тонкую ниточку к духовному пространству. Но перед тем, как начать паниковать, это вдруг получилось само собой.

Я потерла слипшиеся веки. Они были покрыты какой-то сухой коркой.

Трудно было дышать. А в груди с каждым вдохом и выдохом отчетливо слышались свист и странный звук. Словно лопались много мелких пузырьков. Губы растрескались, во рту пересохло и до одури хотелось пить. Но самыми неприятными были головная боль, слабость и озноб. Тело била крупная дрожь.

Холодно. Очень холодно.

Кажется, не стоило запускать простуду.

Мне стало совсем не до каких-то экспериментов с чарами. Сил хватало лишь на то, чтобы кое-как добраться до туалета, после чего выпить несколько глотков гадкой проточной воды прямо из крана и снова забраться в высокую кровать с помощью лавки.

Даже не сразу заметила кромешную ночь за окном и снежную бурю, которая билась в стекло. Весь мой путь подсвечивал тусклый светлячок. Он завис под потолком. Причем светил даже сквозь стены.

Я бы удивилась такому эффекту, но было совсем не до того. Мне сейчас хотелось только согреться и снова уснуть.

Сон пришел далеко не сразу. Час или полтора лежала, свернувшись клубком под одеялами, и мелко дрожала.

По пробуждению в духовном пространстве, я оценила все прелести бестелесной формы.

Как же хорошо!

Мое свободное сознание металось вокруг Океана Событий, наслаждаясь отсутствием дискомфорта.

*

Первым делом я нырнула прямиком в сон Аска.

— Привет.

Он заметил мое присутствие тут же, без всяких приветствий.

Растет.

— Миритесь уже, — решилась я на поднятие больной темы.

Мне трудно было понять сколько прошло времени в реальности. Последние дни перемешались в непонятную кучу событий. Как по мне, пролетели целые декады.

— Устроим наш персональный Соллаль. Я наготовлю вкусняшек. Напеку гору блинов с мясом и сыром. Как тебе идея?

— Это не традиционное блюдо, — улыбнулся Аск и прижал меня к себе.

На что я разлилась водой, просачиваясь сквозь его руки и появилась уже в другом месте в виде феи.

— Какая разница? Праздник в любом случае прошел не по традиции. Второй год подряд, если ты не знал.

— Предъявляй претензии Улиму. Это он уперся лбом, — раздраженно бросил Аск и тоже растворился туманом, оседая крупным пурпурным дождем на крыше летающего небоскреба.

Я не стала собирать его по каплям, а горделиво покинула сновидение. Пусть превращается в кого хочет.

*

*

Глава 188. Хрупкая фея.

Чтобы развеяться, мой дух снова нырнул в Пограничье.

Бесконечные миры никогда не заканчивались и были полны новых впечатлений. Если какой-то казался скучным и унылым, в любой момент можно было прыгнуть в следующий.

Но через пару дюжин однообразных обычных пространств, я все же подняла свою иллюзорную жопку и поплелась решать семейную проблему своими руками.

Все надеялась, что взрослые люди смогут уладить один маленький конфликт собственными силами и логикой. Но раз они не желали, тогда один разумный кошмар сам все сделает. Буду решать на подсознательном уровне с помощью привычных инструментов. То есть страхов.

Да. Мне очень не хотелось этого делать еще и потому, что они — мои родители.

Что ж, начнем с папули.

*

И тут же крупно пожалела о своем решении. Но, раз уж пришла, откладывать не стоило.

Перед моим неосязаемым и невидимым взором развернулась сцена чужого сновидения с локацией из чарующего леса и главными героями в виде меня самой и отца. Точнее того, как он меня видел.

— Умница, — ласково сказал черноглазый мужчина фее, которая зависла перед ним.

Хрупкая фея невысокого росточка, была наряжена в короткое зеленое платьице и размеренно порхала крыльями. В ней явно прослеживались мои и мамины черты, но куда более идеализированные.

Она исполняла сложные пируэты и при этом что-то пела. Я воспринимала эти звуки, как нарушение в аудио-передаче, но отцу они казались чудесным пением. Все же восприятие хозяина сновидения отличалось от моего.

Что вызвало у меня глухое раздражение, он не отождествлял себя с Владыкой Душ, приняв вполне себе человеческий облик. И он никогда не хвалил меня, как эту самозванку.

Фея закончила свою бессмысленную, но якобы прекрасную песню и подлетела ближе, ластясь словно щенок. Отец потрепал ее по голове с нежной улыбкой.

Мне он никогда так не улыбался!

Я тоже хочу внимания. Не бессмысленных и дорогих подарков, а всего лишь толику его внимания.

Фея поднырнула ближе к руке, увеличиваясь в размерах. Теперь она куда больше напоминала меня. В ее образе сквозила все та же детская непосредственность и послушность.

— Ты моя хорошая девочка, — отец обнял фею, прижимая к себе и ласково целуя.

Понимаю. Людям снятся разные сны. Зачастую такое, что в голову никогда не придет во время бодрствования. Поэтому я не могла кого-либо осуждать.

Но дикое желание разодрать это сновидение в мелкие клочья от этого понимания никуда не делось.

Чтобы воспринимать сон более нейтрально, пришлось отбросить каркас той личности, который я создала для Шуры. Сейчас он только мешал.

Без лишних эмоций и привязанностей сразу же стало куда легче и привычнее. Все же сновидения — моя плоть и вотчина.

Отец мягко гладил по спине и бедрам хрупкую фею, задирая и без того не длинное платье. Девочка покорно все это принимала, но инициатива была совершенно не в ее руках.

Я спокойно ожидала момента для вмешательства, наблюдая за все более развратными сценами.

Ясная лесная поляна сменилась мрачной ночью. В этой тьме больше ничего было не разглядеть. Лишь главных героев.

Что ж, мой выход. Я аккуратно подхватила контроль над сновидением, усиливая эмоциональное восприятие спящего.

Крылья с хрустом сломались в узкой мужской ладони, но Улим этого не заметил — фокус его восприятия был смещен. Сейчас у него в приоритете было совсем не сохранение хрупкого создания. Он крепко прижимал к себе фею, совершенно теряя ту нежность, с которой относился к ней несколько минут назад. И ему это нравилось.

Девочка уже громко и болезненно вскрикивала на каждое действие. Из ее глаз потоком лились слезы, но она послушно продолжала делать все, что от нее хотят. На хрупком теле от сильных пальцев оставались синяки и появлялись переломы, поцелуи зияли глубокими укусами, а промежность кровоточила.

Послышался отчетливый хруст, и тело в руках Улима неестественно смялось и обмякло. Девочка все еще была жива, но страдала в агонии, пусть и не могла двигаться и говорить.

Уличив момент, я аккуратно сменила фокус его внимания и эмоциональный фон.

Мужчина в молчаливом шоке смотрел на содеянное, не в силах поверить в произошедшее. В этот момент кошмар казался ему реальнее самой реальности.

Его рот раскрылся в беззвучном вопле, а из глаз полились слезы отчаяния. Улим уже куда бережнее поднял ребенка, ласково убаюкивая на руках.

— Прости меня. Прошу, прости. Сандра, девочка моя. Моя маленькая, моя доченька. Прости, — он шептал что-то бессвязное, повторяя одно и то же, пока ребенок умирал у него на руках от внутренних травм и кровопотери.

Рядом валялись оторванные крылья, символизируя собой сломанную волю.

Конечно, я несколько преувеличивала, нагоняя драмы и эмоций. Особенно отчаянья в бесповоротности ситуации. Но в кошмарах без этого не обойтись.

Я продолжала молча наблюдать до тех пор, пока тело не начало остывать.

Девочка уже давно не дышала. Ее взгляд остекленел, слезы высохли, а кожа побелела.

— Зачем тебе сломанная игрушка? — спокойно спросила я, приобретая четкий облик самого Улима. — Выкинь ее уже наконец.

— Как я могу? — растерянно прошептал мужчина. И поднял на меня опустевший взгляд. — Она — моя маленькая девочка.

— Она сломана, — бросила я как очевидность. — У тебя есть много других игрушек: целый мир, созданный тобой, и твоя прекрасная Королева. Разве тебе этого мало?

Он всхлипнул, не желая мириться с тем, что натворил.

— Да отпусти ты ее! — я со злостью вырвала у него из рук мертвую себя. Тело разбилось на крупные осколки, словно было сделано из хрупкого фарфора. И осталось лежать, расколотое на фрагменты среди крови, черных прядей волос и потускневших крыльев.

— Так гораздо лучше. Не считаешь? — усмехнулась я, усиливая его горечь и боль. После чего заставила проснуться.

Надеюсь, это в достаточной степени повлияет на его восприятие и решения.

*

Сон угас, а я осталась в пустоте посреди небытия.

Здесь не было времени, но и делать тоже совершенно было нечего. Поэтому я с легким сердцем покинула пустоту, проникая в более привычную ее разновидность — Пограничье.

*

Чем дольше я путешествовала по мирозданию, тем больше убеждалась в существовании такой несбыточной силы, как судьба. По моему скромному мнению, судьба, или для кого рок, больше походила на один из вселенских законов существования. Если бы не было этой связи, как некого клея, то все бы вмиг развалилось на бесформенные фрагменты. И я, как крошечная часть этого огромного механизма, безропотно подчинялась этому закону.

Тут можно было бы найти сотни минусов и поводов для хандры. От банального отсутствия выбора своих собственных действий до их бессмысленности, якобы потому, что все уже предрешено.

Какая глупость! Чем ближе я была к воле вселенной, тем более веской становилась моя собственная воля. То есть, чем я могущественней, тем ближе к состоянию, когда именно моя воля станет источником, что творит тот самый рок. А вся остальная часть в любом случае будет безропотно подчиняться судьбе. Надо мной останется лишь само Мироздание. Вот что я называла свободой.

И это прекрасно.

Не потому, что я жаждала власти, а потому, что чем ближе я была к воле Мироздания, тем больше чувствовала себя важной и нужной, что я на своем месте. И тем яснее я понимала, что мое существование не бессмысленно. Вот что наполняло меня радостью — быть важной деталью, а не чем-то незначительным в общем потоке.

Поиск своего смысла в путешествиях сквозь Пограничье приводил меня в различные места. В большинстве я ничего не делала, оставаясь сторонним наблюдателем. В других была якобы случайно впутана в различные события. По моим ощущениям они запускали цепи судьбы или были одним из звеньев. А я не сопротивлялась.

Мне нравилась свобода воли, а диктовку, что мне делать, искренне ненавидела. Но все это в обычном своем физическом теле, где родители пытались контролировать буквально все что я делала и даже то, о чем думала. Вселенная же действовала куда аккуратнее, предоставляя мне самой решать и делать спонтанные выборы. Ее влияние настолько ненавязчиво переплеталось с моей волей, что совершенно не вызывало отторжения. Словно не было никакой судьбы. И все, что я делала — мои собственные решения.