Отправив машину капрала Юрека к основным силам, Орлик приказал экипажу второй машины проверить подбитые немецкие танки, а сам отправился к своей танкетке. Оставалось только ждать, кто подойдет первым — немцы или свои...

<Германия. Померания.

Янек, дождавшись полной остановки, открыл люк и осмотрелся. Все тридцать танков их батальона выстроились в линию, как на параде. Головы командиров торчали из люков. Издалека донеслись едва различимые звуки стрельбы, среди которых Кос различил уже хорошо знакомое татаканье двадцатимиллиметровки. Похоже, разведчики, усиленные эскадроном стрелков, снова вступили в бой. Только теперь — без его взвода. Неожиданно Януш заметил появившегося откуда до из-за танков мотоциклиста. Тот подъехал к крайнему в строю танку, соскочил с мотоцикла и влез на танк. О чем-то поговорил с высунувшимся больше, чем на половину из люка поручником, полсе чего опять оседлал мотоцикл и подъехал уже к стоящему в центре строя танку майора Межицана.

— Так, — быстро решил Янек, — дайте-ка мне пистоль.

Снизу кто-то подал громоздкую кобуру с пистолетом 'Радом', которую Янек обычно снимал в танке. Когда Кос прикоснулся к кожаной шлейке, в его ладонь нетерпеливо ткнулся холодный мокрый нос.

— Рыжий, на место, — Янеку было не до пса, сейчас их наверняка соберут на совещание. Так и случилось, едва он успел нацепить пистолет на место, как на командирском танке появились и затрепетали на легком ветру три флажка: 'Сбор командиров'. Януш влез из люка, спрыгнул на землю и побежал вдоль стоящих танков. Вскоре к нему присоединились и остальные трое 'мушкетеров'.

— Представляешь, Янек, я вчера с такой паненкой на фольварке познакомился, — Атос был в своем репертуаре.

— Я кохался со швабами, — мрачновато пошутил Кос. — Пятерку на свой счет записал.

— Неплохо, — согласился повеса. — Но девушки лучше.

— Как говорил тот русский летчик в Саламанке, первым делом самолеты, то есть танки, а девушки — потом, — прервал их диалог Ольгерд. Тем более, что перед собравшимися офицеарми появился сам командир батальона. Майор Межицан был худ, озабочен, внешне выглядел усталым и в то же время улыбался.

— Панове, пока бригадная разведка и стрелки сдерживают атаку швабов, — ответив на приветствие вытянувшихся в струнку офицеров, начал инструктаж майор, — нам поставлена задача нанести удар во фланг... — комбат довел предполагаемые силы противника, порядок и последовательность наступления. — Район сбора после атаки — здесь. Вопросы?

— Пан майор, — спросил кто-то из поручников. — А стрелки? Атакуем без пехоты?

— Пехоты не будет — отрезал недовольно Межицан. — Вся, что успели подтянуть — на позициях. Придется нанести удар и сразу отходить. Наша задача — не захват территории, а рейд. Поэтому необходимо справляться самим. Проинструктируйте пулеметчиков, пусть внимательнее смотрят по сторонам и не пропускают пехотинцев-гранатометчиков. Атака, — он посмотрел на часы, — через десять минут, по ракете красного дыма. По машинам, панове. Польша!

— Польша! — дружно ответили офицеры.

'Десять минут перед атакой — это и много и мало. Много, чтобы успеть проинструктировать взвод, занять свое место в танке. И мало, чтобы успеть прочесть молитву Матке Боске Ченстоховской и вспомнить последнюю встречу с Зосей...', — Янек увидел взлетающую красную ракету и все посторонние мысли словно выдуло ветром.

В эту минуту скопившиеся на дороге и перемешавшиеся роты второго танкового батальона и частей снабжения услышали характерный рев польских танковых моторов...

Янек довернул перископ и крикнул в ТПУ.

— Левее десять противник, пушечный. Короткая. Бронебойным — огонь!

Машина резко остановилась и дернулась от тяжелой отдачи семидесятипятимиллиметровки. Тяжелая пятикилограммовая болванка сходу пробила три сантиметра немецкой крупповской стали и с размаху влетела прямо в силовое отделение вместе с обломками проломленной ею брони. Кос увидел, как пытающийся развернуться танк вдруг резко остановился, дернулся, и из него вверх вырвалось яркое бензиновое пламя. Мельком промелькнула мысль, что грохот в танке, рев мотора и прочие звуки хорошо заглушают крики сгорающего экипажа. В это время механик-водитель резко рванул с места и Янек чуть не приложился глазом к окуляру.

— Пся крев! — непроизвольно выругался он и скомандовал, — Пулеметчики, чего спим?

Чеканное татаканье пулеметных очередей влилось в общую симфонию ведущей бой боевой машины. Несколько разбегающихся фигурок упало. Танк лбом ударил в стоящий поперек дороги грузовик и навалившись на кузов, начал давить его всем своим тридцатитонным весом. По броне башни гулко простучала очередь. Не дожидаясь команды Коса наводчик начал разворачивать башню вправо, направляя орудие на пытающийся атаковать пулеметный танк. Гусеницы скрежетали, перемалывая в груду металла и щепок еще недавно бывшую грузовым 'Месрседесом' автомашину.

— Короткая! — команда Янека совпала с выстрелом из пушки. Снаряд, оказавшийся осколочным, разорвался, как заметил поручник, прямо на броне танкетки.

— Броне..., — Януш прервал команду, заметив, что вражеский легкий танк застыл, а стволы пулеметной спарки бессильно уставились куда-то вверх.

— Осколочный! — завидев впереди еще несколько грузовиков скомандовал Кос. — Огонь! Радисту передать: 'Тридцать второй и тридцать третий — не отставать! Делай как я!'

Снаряд, выпущенный на ходу, взорвался радом с грузовиком. Выстрел тридцать третьего оказался точнее — осколочный взорвался прямо в кабине автомобиля. Рвануло, да так, что танк Коса содрогнулся. По броне застучали обломки. Загорелись сразу две стоящих рядом автомашины.

— Вправо! — скомандовал поручник, осознав, что в кузове горящих машин скорее всего тоже находятся боеприпасы. И если одиночный взрыв они пережили без особых потерь (гул в ушах и головную боль он учитывать не стал), то двойной может оказаться куда страшнее.

Они свернули вправо. Пулеметчики внезапно и дружно выдали шквал огня.

— Что там? — поинтересовался Кос, одновременно пытаясь отследить маневры идущих за ним танков взвода.

— Пехота швабов, — доложил кто-то из пулеметчиков. И в этот момент грохнуло, да так, что всем стало не до швабов. Недолго, конечно, ибо мотор работал, танк бодро бежал вперед и неожиданно выскочил в чистое поле, на котором одинокий PzII пытался куда-то уехать. Недолго. После очередного выстрела из семидесятипятимиллиметровки уже никто никуда не ехал. Немцы — потому что физически не могли, поляки — открыв люки и пытаясь оклематься.

Янек осторожно высунулся из люка. Словить пулю он не рвался, но определится, что происходит вокруг, требовалось незамедлительно. Как оказалось, они заскочили за небольшой пригорок, прикрывающий их от основного места боя. Там по-прежнему гремело, взрывалось и горело... На поле тихо догорал немецкий легкий танк. И никого вокруг, словно все вдруг вымерли.

— Связь где? — поглаживая высунувшуюся к свежему воздуху морду спросил по ТПУ Янек. И тут же понял, что спросил зря — антенны видно не было.

— Тишина, пан поручник, — немедленно отозвался радист, подтвердив его подозрения.

— Назад, Кшиштоф! — скомандовал Кос. И верный 25ТР опять устремился в схватку.

Вышел их экипаж из боя только через полчаса, при этом у всех было такое ощущение, что бой длится уже весь день...

Потеряв треть состава, из них пять единиц безвозвратно, батальон Межицана уничтожил большую часть транспортной колонны снабжения, оставив артиллерию атакующих без боеприпасов. К этому надо добавить понесшие большие потери танковые роты второго батальона 'швабов'. На поле боя догорали больше сорока танков, еще около двух дюжин машин, хотя и вышли из боя, но сразу должны были бы отправиться в ремонт. Если бы не поспешное отступление под напором польских войск, заставившее бросить большую часть из этих 'гробов'.

Германия. В небе над Бранденбургом

Наступление на Берлин, которое вела армия 'Бранибор', неожиданно затормозилось на оборонительных рубежах. Командующий, генерал Кутшеба, решил использовать против немецких укреплений авиацию. И в воздухе разгорелись настоящие сражения...

Очередной налет частей Познанской авиабригады начался по плану.

Ровно в шесть тридцать с полевого аэродрома поднялась сто пятьдесят первая истребительная эскадрилья и пара самолетов из управления бригады. Самолеты взлетали сразу по двум направлениям, последовательно, звеньями по четыре. Пара взлетевших первыми 'Хейнкелей' кружила над аэродромом, за ней четверками пристраивались 'Пулавчики' эскадрильи, когда в небе показались бомбардировщики. Несущие отнюдь не авиационное имя, летучие рыбы 'Карась', каждый с шестью 'сотками' на подвесках, шли тройками на крейсерской скорости.

Два звена истребителей выдвинулись вперед для расчистки воздуха от вражеских истребителей, еще два, сбросив скорость, пристроились справа и слева от колонны бомбардировщиков, а пятое звено заняло позицию сзади и выше основной массы самолетов. До целей было совсем близко, каких-то двадцать минут на крейсерской скорости. Все это время Леопольд крутил чувствовал себя котом, гоняющимся за стаей воробьев, успевая пилотировать самолет, наблюдать за соблюдением строя и давать указания командирам эскадрилий истребителей и бомбардировщиков и держать связь с командным пунктом бригады. При этом его не раз посещала мысль, что французы, создавшие специальные многоместные истребители управления более предусмотрительны, чем паны командующие авиацией и авиабригадами. И что учения надо было проводить большими силами, чтобы сейчас, в боевых условиях, не учится управлению большими силами.

Наконец томительные и выматывающие двадцать минут полета закончились. Истребители передовой группы сцепились с примерно дюжиной немецких 'Аарадо', пытавшихся прикрыть свои войска, а остальные патрулировали вокруг района удара. 'Хейнкели' Леопольда и его ведомого набирали высоту, кружась чуть в стороне. 'Караси' все той же колонной троек зашли на цель и по команде ведущего начали сброс бомб. Памула на несколько секунд отвлекся, наблюдая, как на земле расцветает лес разрывов. Неожиданно он заметил большую группу самолетов, приближающихся с запада.

— Панове, швабы! — раздался чей-то знакомый голос в наушниках. Не успел Леопольд передать команду, как два звена — боковое и то, что должно было прикрывать бомбардировщики сзади, устремились на приближающиеся истребители германцев. А истребители передовой группы продолжали 'собачью схватку' с немецкими 'Арадо', к которым добавилось еще и звено 'Хейнкелей'.

Тем временем 'Караси', отбомбившись, повернули на обратный курс и Памуле все же удалось отправить с ними одно звено охранников. Остальные истребители увязли в бою, продолжая пятнать небо дымом вываливающихся из свалки машин и белыми пятнами парашютов.

— Юрек, — передал ведомому Леопольд, — идем за бомберами. Всем — выходим из боя, курс домой!

Неожиданно ведомый выскочил вперед и, покачав крыльями, развернулся вправо. Памула взглянул, заметил группу бомбардировщиков с характерными, эллиптическими в плане крыльями. Изменил угол атаки винта и прибавил газ. Самолет устремился вперед, обгоняя ведомого, который поспешно занял свое место в строю.

'Надеюсь, звено Костецки-Гуделиса сумеет прикрыть бомберов без нас' — успел подумать подпулковник. Дальше думать о постороннем стало некогда.

'Арматна пташка' (пушечная птичка, искаж. польск.) свалилась на ведущего девятки новейших 'Хейнкелей-111', словно ястреб на куропатку. Немецкие стрелки открыли огонь, навстречу атакующему 'Хейнкелю' потянулись красноватые, тающие в воздухе струи. Но поздно, совсем поздно. Вырвавшиеся из крыльев сверкающие трассы уперлись в фюзеляж. На самолете швабов на мгновение словно расцвели несколько прекрасных огненных цветов. После чего он внезапно, задымив, свалился вниз.

Юрек, воспользовавшись моментом, всадил очередь в одного из ведомых. Второй ведомый в панике сбросил бомбы и пытался ускользнуть, дымя форсируемыми моторами. Но Памула довернул самолет, еще прижал ручку газа и медленно-медленно догнав отчаянно отстреливавшегося шваба, расстрелял его одной длинной очередью.

'Второй! Где Юрек? — мелькнула мысль. Машинально подпулковник дернул головой и руками, увидев промелькнувшую сбоку очередь. Самолет, словно повторяя его движения, свалился в вираж. Мимо проскочила тройка длинноносых, показавшимися похожими на щук, истребителей.

'Мессершмитты! Где Юрек? — Леопольд бросил взгляд по сторонам и увидел ведомого. Он почему-то оторвался и теперь остался далеко внизу. — Но почему его машина летит вверх животом? Почему позади нее остаются струйки сизого дыма? Странно!'. Неожиданно Памула заметил, что следом за Радомски мчится 'мессершмитт'. 'Все ясно. Подбил и атакует снова, — сваливая машину в пике, он краем глаза засек, что тройка немецких истребителей завершает разворот. — Успею'.

— Пся крев! Юрек, прыгай! — выкрикнул Леопольд одновременно с нажатим на гашетку. Два самолета, один с крестами, другой с 'шаховницами' выпыхнули одновременно. И в ту же секунду по фюзеляжу самолета словно ударило градом.

— Пся кре-е-ев! — вытягивая ручку на себя еще раз выругался подпулковник. Очередь, еще одна. И тишина. Мотор словно обрезало, ни пулеметы ни пушки не стреляют и только лицо шваба в проносящемся мимо самолете. Торжествующая рожа.

— Пся крев! Ще Польша не сгинела, — резкий разворот, на грани сваливания в штопор. Самолет трещит всей конструкцией, сзади явно вылит дым и пар. Двигатель внезапно оживает. На секунды, но и этого достаточно. Бешено вращающийся винт задевает колпак кабины. Удар...

Дальнейшее проскочило мимо сознания и только удар ногами о землю приводит подпулковника в себя. 'Погасить купол, достать пистолет' — мысли ленивые, словно с похмелья. Откуда сбоку, из кустов вываливаются несколько солдат, кричащих по-польски, с винтовками наперевес.

— Панове, давайте жить дружно, — успел сказать им Леопольд, теряя сознание.

Варшава. Генеральный Штаб.

— Панове! Пан Верховный Главнокомандующий! — провозгласил от дверей адъютант.

— Садитесь, панове, — устало махнул рукой Рыдз-Смиглы, проходя и присаживаясь в кресло во главе стола. Рядом с ним сел сопровождавший его последнее время как тень майор Братный.

Поскольку опасность немецких бомбардировок практически можно было не учитывать, Главный штаб работал в здании на Раковецкой. Поэтому совещания проводились в предназначенных для этого комфортных помещениях, а режим работы отличался от мирного только тем, что все работники ночевали и питались на месте, в казарменном режиме. Чем многие гордились, доказывая, что переносят трудности наравне с фронтовиками.

— Я только что от пана Президента, — дождавшись, когда все усядутся, сказал маршал. — Союзники заверили его, что не собираются сдаваться агрессору. Бои в Судетах на укреплениях продолжаются. Помимо этого в самое ближайшее время они передают нам сверхтяжелый артиллерийский дивизион с соответствующим количеством боеприпасов — в порядке помощи. Есть надежда, что переговоры с новым составом правительства Франции увенчаются успехом. И тогда Германия получит удар