— Только в самом крайнем случае. Мой штаб считает, что после падения столицы, вся провинция сразу прекратит сопротивление, включая и Хайнань. Обложим их налогом, чтобы кормить население, а твоих крестьян будем забирать в армию. Каждый из них, став солдатом, соберёт в десять раз больше продовольствия, чем работая в поле. Через год мы поставим в строй тысяч сорок. Точно так же начинал Ричард после битвы при Яффе. Ничего нового нам изобретать не нужно, просто повторить.

— Ваш Принцепс, безусловно, гений войны, но ему никто не угрожал ударом в спину.

— Ошибаешься, друг мой. Король Франков, Филипп-Август, угрожал его европейским владениям. Об этом не написано в 'Хрониках', но все причастные об этом знают. Моя фамильная сеньория Грасье в Нормандии тогда находилась под реальной угрозой, и я ничего не забыл. После битвы при Яффе, почти все уговаривали Ричарда отступить, за продолжение кампании выступали только братья Лузиньяны и Ги Дампьер.

— А ты?

— Тогда я был слишком незначительной фигурой, чтобы меня стали слушать на военном совете. — усмехнулся герцог Сингапура — Но, если бы спросили, я бы тоже высказался за прекращение войны. Ничтожная сеньория Грасье — это всё, что у меня тогда было. Поэтому я отлично понимаю твои сомнения. Ситуация очень похожая. Риск есть, но и шанс есть. Море мы контролируем. В Святой земле именно этот фактор стал решающим. Поэтому я и стал моряком. Решай. Кормить десятитысячную профессиональную армию, только ради охраны границ — это очень дорогое удовольствие. Воины должны кормить сами себя и свой народ. Лучшего момента нам уже не представится. Как говорит Принцепс: 'Вчера было рано, завтра будет поздно'. Сегодня наш единственный шанс. Решай.

Император Ли Као Тонг пару минут смотрел в одну точку. Он не отводил глаз, но и не смотрел в глаза. Его взгляд сфокусировался на переносице герцога, а скорее даже рассеялся в пространстве. Думал ли он при этом о чём-то, или просто молился — нам неизвестно.

— Рискнём! Наступаем на Гуаньчжоу!

Шестого марта 1203 года, всего на три дня позже, чем до Принцепса дошло известие о вторжении Орды в Китай, началась совместная операция армии империи Дайвьет и торгового флота Сингапурского герцогства. Третьего апреля Гуаньчжоу был захвачен.

Как и предполагал штаб герцога, вся провинция немедленно присягнула новому сюзерену. Немного промедлил остров Хайнань, но и его через пару недель убедили не геройствовать попусту вооружённые торговцы.

Первого мая 1203 года, в империи Дайвьет началась тотальная мобилизация. В армию призывались все мужчины от восемнадцати до сорока лет от роду. Причём, всё это стало для вьетнамцев национальным праздником. От призыва никто не пытался уклониться, наоборот.

Очень многие приписывали себе годик-другой возраста, или наоборот — занижали, с целью попасть в призываемый контингент. Хотя бы в инженерные войска, которым платили хоть и меньше, чем боевым подразделениям, но всё равно платили золотом, а их семьям гарантировалась пенсия, в случае утраты кормильца. Небольшая, но раньше и столько было невозможно заработать, возделывая рисовые поля. Война, как и обещал герцог Сингапура, начала кормить себя и свой народ.

Кроме тотальной мобилизации в Дайвьете, операция в Гуаньчжоу имела и другие последствия. Империя Сунь, по приказу своего властелина Нин-Дзун, разделила войско. С укреплённых против кавалерии позиций на севере было снято около сорока тысяч человек, для операции возмездия на юге. Вроде немного, всего каждый пятый, но действовали они так неуклюже, что оголили широкие участки фронта, чем немедленно воспользовалась Орда, вторгнувшись мобильными отрядами в тыл держащим уже бесполезные позиции китайцам, и их армия, как единая сила, перестала существовать. Каждый командир со своим отрядом начал отступление, а правильнее будет сказать — паническое бегство, в свой удел. Из отправленных на наведения порядка в Гуаньчжоу сорока тысяч, до города не добрался ни один. Зато добрались передовые дозоры Орды, которых встретили залпами картечи на заранее подготовленных позициях. Война вошла именно в ту фазу, которую планировал Ричард.

В тылу у Орды остались десятки сопротивляющихся крепостей, на левом фланге, приготовившееся к бою, империя Корё, а на фронте укреплённые позиции империи Дайвьет. Это при том, что в тылу город Мирный превращался в неприступную крепость, по Байкалу и Селенге уже началось судоходство, а конная тысяча герцога Иртышского, хана Татар Сульдже-Агафона, искала наиболее удобный путь для броска в Мировому океану. Отступать Чингисхану было некуда. Впрочем, катастрофической ситуация для него не была. Города пока держатся, но держат их крайне нестойкие китайцы, которые сдадутся сразу, как только им урежут пайки. А их обязательно урежут. Речные пути снабжения китайцы пока удерживали, но чем снабжать такое количество блокированных городов, если все сельскохозяйственные угодья контролируют монголы? Поддерживать один город запасами другого? В этом был бы смысл, если бы победа была близка, а в сложившейся ситуации, изъятие продовольствия в любом из блокированных городов — немедленно вызовет бунт. Это воевать китайцы не умеют и не любят, а бунтовать очень даже.

Но главное было уже сделано. Блицкрига у Чингисхана не получилось. Всего-то из-за одного герцога — вице-адмирала и пяти тысяч вьетнамцев. Дальше война неминуемо перейдёт в позиционную стадию, где решающую роль будут играть не конные полицаи-кочевники, а партизаны, которые приходят ночью. Кхмеры испоганить диспозицию уже опоздали. Могли, если бы вдруг договорились с кочевниками, что само по себе крайне маловероятно, но случаются в жизни и более невероятные союзы. Однако, теперь уже поздно. Союз с монголами не принесёт им ничего, кроме проблем. Это у Орды не было уязвимой для вооружённого торгового флота береговой линии, а у Кхмеров она была. Причём, уязвимая за самую жизненно-важную артерию — свободную торговлю, на которой базировалась вся их экономика. А ведь Кхмеры только потому и властвовали на своей территории, что это было выгодно народам, её населяющим. Ну, не родились ещё нации, национальные идеи и национальная гордость. Всё определяли низменные чувства — обеспечение безопасности, изобилие еды и доступность самок. Лиши это стадо хоть чего-нибудь одного, и на тебя откроют охоту. А Кхмерская империя отхватила приличные куски Вьетнама, Лаоса, Мьянмы и Таиланда, поэтому посыплется она как карточный домик, только убери из-под неё одну из опор.

Именно так и сказал послу императора Джайавармана VII Анри де Грасье в захваченном у империи Сунь Гуаньчжоу.

— Ты, уродец, не угрожать нам должен, а умолять, чтобы мы пока про вас дураков забыли. Поставляйте олово в прежних объёмах, и живите себе, никто вас не тронет. Но только попробуйте нарушить свой нейтралитет. Я лично поймаю твоего императора и утоплю в выгребной яме. Всё понял? Ли Као, он точно всё понял? Точно-точно? Ну и хорошо, гоните этого дурака прочь, нам не до них убогих пока, у нас много более важных дел.

Посла Кхмерской империи прогнали из дворца наместника Гуанчжоу пинками и, именно в этот момент, 'последние стали первыми'.

— И дальше что? — спросил несколько ошарашенный император Дайвьета.

— Ты в принципе, или конкретно?

— И то, и другое интересно.

— Если в принципе, то теперь мы тут командуем, а они нам почтительно кланяются. Но если конкретно, то нам срочно нужно поддержать империю Корё, резервы у нас теперь есть.

— Зачем нам это Корё?

— Не знаю, друг. Но я семь лет назад не знал и про Сингапур. Думал, что Земля плоская, а цель моей жизни — отвоевать Гроб Господень. Возможно, конкретно нам с тобой, это и незачем знать. Возможно, этот ход нам будет даже в убыток, но это нужно сделать. Обязательно. Понятнее объяснить не смогу, пока я и сам не всё понимаю.

— Раз нужно, сделаем. Ответь мне на один вопрос, Анри.

— Да хоть на десять, только наливай.

— Я был самым ничтожным правителем среди всех. Почему ты поставил именно на меня?

— Я ни на кого ничего не ставил. Доложил обстановку в Рим, а потом отбивался от жадных подонков. Тебя выбрал сам Мессия. Готовь один батальон в Корё, отбывают они уже послезавтра.

Семнадцатого марта 1203 года, адмирал Гуго де Лузиньян с эскадрой из двенадцати винджаммеров отбыл в Нью Йорк, забрав с собой шесть тысяч вынужденных переселенцев из Саксонии и сотню мастеров для верфи в Панаме. Поначалу планировалось, что шесть кораблей Ле Брюн вернёт обратно, ведь для дюжины таких быстрых парусников в Лузиньянии ещё долго не будет груза, а они могли бы пригодиться в Индийском океане, но Фараон убедил Ричарда оставить всё ему. На этот раз он запланировал открытие Антарктиды и обход мыса Горн у её берегов. Если всё получится, то половину своей эскадры он оставит на западном побережье, в Тихом океане. Когда ещё в Панаме смогут построить хоть один нормальный корабль? Через два года? Это в самом лучшем случае, а реально через три, как в том-же Ливерпуле, хотя в Ливерпуле и мастеров, и рабочей силы было гораздо больше. Да, теперь есть опыт, но никакой опыт не заменит рабочие руки. Ладно, стальные килевые балки будут привозить, но древесину то всё равно нужно будет заготавливать на месте, причём, именно на западном берегу, таскать каждую доску двенадцать лиг через перешеек? Сомнительно, что это получится намного дешевле строительства судоходного канала. А так, шесть винджаммеров уже сейчас обеспечат — и заселение запада, и снабжение колоний, и связь между ними. Убедил, короче.

Эти шесть кораблей Ричард планировал передать приёмному сыну Людовику в сентябре, сразу после его совершеннолетия и посвящения в рыцари, и отправить его к герцогу Сингапура, но сразу теперь не получится. Впрочем, может оно и к лучшему. Хоть контр-адмирал Готье де Фавр и рекомендовал Людовика готовым к командованию своей эскадрой, лишний опыт не повредит. В океане посоветоваться новоиспечённому адмиралу будет не с кем, так что пусть ещё годик послужит флаг-офицером, а за год в Ливерпуле успеют построить уже новую эскадру со стальной обшивкой корпуса, теперь деревянными останутся только палубные настилы, да шлюпки.

К тому-же, через год уже будет готовы три станции беспроводного телеграфа, работающего на длинных волнах. Одна для Рима, одна для Сингапура и одна промежуточная для острова Сокотра. Прямая связь теоретически была возможна, передатчики получались довольно мощными, но лучше всё-таки сразу подстраховаться. Длинноволновая связь слишком зависима от всяких природных явлений, будь то обычные грозы, или магнитные бури, поэтому дублирующая станция на Сокотре, если и не обеспечит совсем бесперебойный транзит сигнала, то как минимум на порядок снизит зависимость от состояния атмосферы.

Три станции — это сейчас был предел возможного. Не в плане производства, изготовить их за год могли и десяток, но кому с ними работать? Пока станция беспроводного телеграфа была целой фабрикой, с собственной электростанцией на паровом приводе и требовала для своего обслуживания сорок восемь специалистов соответствующего уровня. Минимум сорок восемь — четыре смены по двенадцать человек, но ведь случается, что люди болеют, да и просто отпуска иногда нужны. Но лишних специалистов просто не было, каждого приходилось отрывать от производства, где их тоже хронически не хватало. Ладно, захотят в отпуск — пусть учат себе смену на месте, в учениках их пока никто не ограничивает.

А Людовика с де Фавром нужно отправить в Карское море. Сейчас вроде как 'климатический оптимум', так что интересно, вдруг Северный морской путь свободен ото льда. Сомнительно, конечно, не смотря на этот оптимум, даже в Риме случаются заморозки, но описать и картографировать север Евразии в любом случае не помешает. Не помешает как Принципату, так и самому Людовику.

Кстати, Вильгельм Вельф всё-таки погиб. Не с коня упал, и не из башни по пьяни вывалился, как в другой истории Генрих Шампанский, а был натурально растерзан, поднятым из берлоги, медведем на охоте, причём на глазах множества очевидцев. Сомнительно, что маман могла такое подстроить, если она конечно не способна на расстоянии программировать из медведей камикадзе. Повезло, не пришлось брать грех на душу, помог Господь. Саксонию наследовал Генрих Вельф, вернув брату половину Баварии, так что в центральной Европе наконец-то наступил период всеобщего довольства.

Зато в северной Испании, после прибытия туда Геноцида с добровольцами, заполыхало, будто в затухающий костёр плеснули даже не бензина, а гептила*. Этот неугомонный маньяк надел латы времён войны за Святую землю и устроил за два месяца целых три сражения, одно из которых закончилось для королевства Леон очень печально, король Альфонсо IX был сбит с коня в лобовой копейной стычке, а потом по нему потоптались наступающие рыцари отряда Людовика Блуа. До смерти не затоптали, но счастливым исходом это назвать было трудно. Альфонсо оказался в плену, с отнявшимися из-за перелома позвоночника ногами, отнятой по локоть правой рукой и регулярными эпилептическими припадками, его голове тоже досталось немало. Стоит отметить, что хоть Людовик и был гораздо богаче и влиятельнее своего 'нанимателя', короля Наварры и Арагона, Санчо Сильного, сложившуюся субординацию соблюдал очень пунктуально. Такое поведение понимал Ричард, который знал, что королю Омана, Йемена и юго-запада Персии, любая война приносит удовольствие, даже не удовольствие, а нечто необходимое, без чего человек не может жить, вроде воздуха, или воды, это понимал и весь его ближний круг, но Санчо Сильный в него не входил, а потому впечатлился до глубины души. Он назначил Геноцида регентом и главнокомандующим, а сам отправился в паломничество к гробу Спасителя. После этого, на королевстве Леон можно было смело ставить крест. Оно ещё сражалось за наследство Кастилии и пока не потеряло ни пяди собственной территории, но... Людовик Блуа, даже в старом доспехе, с копьём и мечом, был одним из 'Демонов' войны. Он умел мотивировать свои войска, демотивировать врагов, а главное, был одним из лучших тактиков современности. Для него эта война была такой же простой игрой, как шахматы, когда гроссмейстер играет со школьником— первоклассником.

*ракетное топливо

Главным технологическим успехом этого периода, были первые полёты дельтапланов. Это был ещё не самолёт, но уже и не неуправляемый воздушный шар, на котором когда-то летал Раймунд Тулузский. Дельтаплан, хоть и ограниченно, но управлялся, отличаясь от самолёта примерно так же, как парусный корабль от парохода. В качестве боевой единицы военно-воздушного флота он не годился, но как учебное пособие для будущих лётчиков — более чем.

Железнодорожная компания начала строить первую дорогу, почти сто пятьдесят лиг между Сталино и Белгородом, где планировалось построить сразу шесть предприятий: Угольную электростанцию, Цементный и Коксохимический заводы в Сталино; и Металлургический, Рельсопрокатный и Механический заводы в Белгороде. Кроме основной дороги, призванной связать богатейшие в мире (так рекламировалось) месторождения угля и железной руды, планировалась ещё целая сеть межзаводских веток, а также линия электропередачи, связывающая два промышленных гиганта. Гиганты пока планировались, прямо скажем, не гигантскими, но лиха беда начало. Даже Ричард родился всего семи фунтов весом и ничего, вырос больше чем до двухсот двадцати, за каких-то восемнадцать лет.