— Я видел его, — угрюмо кивнул маг. — Ца"ан, отвратительная тварь. Твоё счастье, что он не вошёл в дом. Собирайся, Фрисс, нам нужно на тот берег.
— Сейчас, — Речник вытащил из вороха старых циновок свою броню. — Этот ца"ан знает твоё имя. Вы с ним знакомы?
Нецис покачал головой.
— К сожалению, да. Его имя — Атарганаск... Впрочем, это несущественно. Помни одно — к этому созданию нельзя приближаться. Даже самородное серебро не поможет. А теперь — уходим отсюда.
Гелин тихо рыкнул в знак согласия, просовывая голову в пролом в стене. Речник забрался в седло, втащил за собой пожитки и огляделся с тревогой. Что-то белесое мелькнуло над зубчатой стеной крепости и скрылось за башнями.
Глава 14. Ачаккай
— Нас из крепости не видно?
— Кажется, нет, — Нецис выглянул из-за ограды, кивнул и спустился обратно.
— Хорошо, — вздохнул Речник, заглядывая в узел с припасами. Вытряхнув оттуда флягу с тулаци, он полил пахучей смесью мясо и отгрыз кусок. Оно успело заметно усохнуть за последние дни — раскалённый воздух Кецани вытягивал влагу из всего, что попадалось.
Гелин задумчиво лизнул водяной шар, висящий перед его пастью, а потом сомкнул на нём челюсти и высосал его одним глотком. Демону было жарко, а Фриссу тяжело давалась магия, и чем дальше, тем сильнее у Речника ныли кости. Кто-то из богов пустыни снова озлобился на него, и он жалел местных жителей, пытающихся на иссохшей земле что-то вырастить.
Солнце неспешно клонилось к закату, горячий воздух дрожал над полями, струился медленно и лениво. Путники прятались от солнца в тени башенки, выстроенной над прудом для фамсов, на узкой меже посреди бескрайних огородов Икатлана. Где-то на севере, на обрывистом берегу, были устроены водоподъёмники, драгоценная влага прибегала на поля по узким разветвлённым канавкам, одну из них Речник сейчас разглядывал — и видел, что глина на её дне уже потрескалась от жары. Утром, на рассвете, вода пришла сюда, но сейчас от неё и памяти не осталось.
— Трудно здесь жителям, — вздохнул Фрисс, оглядев окрестности. Каждый клок каменистого плато был чем-нибудь засеян или засажен, а на юге, на краю пустыни, где выживала только жёсткая геза, раздавалось фырканье анкехьо и куманов — даже самые негодные земли не пустовали. Речник видел навесы из листьев, устроенные над овощными грядами — видимо, какие-то растения не выносили полуденного солнца. По колышкам-подпоркам поднимались многочисленные лозы — лиана Кими, сплошь покрытая завязями, бело-жёлтый паутинник, влаголюбивый Меланчин — южный овощ с огромными листьями и ярко-белыми цветами, под которыми уже виднелись длинные, с локоть, плоды. Фрисс задумчиво потянулся к одному из них, но Некромант удержал его руку.
— Не трогай ничего, Фрисс. Здесь этого очень не любят.
Речник отошёл от грядки и прислонился к прохладной стене башни. Сколько он ни высматривал упавший плод, цветок или хотя бы лист — ничего не находил. Кажется, жители подбирали всё прежде, чем оно долетало до земли.
— Значит, ты пойдёшь в город? — Некромант встал рядом с Речником, подальше от палящего света. Он был чем-то удручён.
— Да. На день, не больше, — кивнул Фрисс. — Посмотрю на водоводы.
— Легендарное сооружение — Водяные Змеи? — еле заметно усмехнулся Нецис. — Творение твоих сородичей? Я всегда восхищался им... ну, в те дни, когда мне удавалось войти в город Ти-Нау хотя бы на пол-Акена.
— Плохо, что тебя не пускают в Икатлан, — нахмурился Речник. — Не вижу никаких причин для этого. Но делать нечего... Тебе не будет душно? Может, лучше спрятаться в сумке или в тюках Гелина?
— У местной стражи — магическое зрение, — покачал головой Некромант. — Живое от неживого они отличают сквозь любую ткань и кожу. Поэтому я попробую спрятаться за твоим телом. Если повезёт, нас не различат.
Он посмотрел на северо-запад и слегка поморщился. Фрисс замечал уже, что Нецис не сводит глаз с северного берега — с тех пор, как странники переплыли Симту, север не давал ему покоя.
— Думаешь, тварь из Эньо идёт за нами? — тихо спросил он. Некромант покачал головой.
— С неё станется, Фрисс. Поэтому я не хочу, чтобы ты ночевал в застенье. Золотые стены крепости удержат ца"ана на расстоянии, а вот хлипкие домишки застенья...
Застенье раскинулось широко по засушливому плато. Фрисс с трудом различал, где кончаются поля с редкими землянками и хижинами поселенцев, и где начинаются хижины и землянки горожан, перемежаемые башенками фамсов, редко посаженными деревцами и клочками огородов. Никаких заборов тут не было, земли разных владельцев разделялись вкопанными обломками желтоватого песчаника — небольшими, но заметными.
Крепость Икатлан, жёлто-рыжая, с гранёными башнями и слегка наклонными стенами, нависала над долиной. Красные и зелёные флаги реяли над воротами, а в небе кружили, раскинув чёрные крылья, огромные летучие мыши — мегины. Такой же небесный отряд следил за дорогой. Чуть повыше мегинов парил, не шевеля ни крылом, ни хвостом, огромный красноватый ящер. Фрисс узнал его по силуэту — несомненно, это был полуденник, но почему он так близко к земле?
"Что там, Фрисс?" — зашевелился под бронёй Речника большой крылан, обличие которого на время принял Некромант. Он говорил сейчас на Хлоке — демон позволил людям беседовать в его мыслях.
"Здоровенный полуденник в местной страже," — ответил Фрисс, стараясь не шевелить губами. Разговаривать мысленно он пока не привык.
"Это тонакоатль," — голос мага стал ещё тише. "Ти-Нау каким-то образом договорились с ними, теперь полуденники охраняют их города. Бдительные существа, будь с ними осторожен..."
Череда повозок и вьючных ящеров перед Речником стремительно таяла, и вот уже он подъехал к воротам. Широкая дорога разделялась натрое — один поток шёл из застенья в крепость, другой — из крепости в застенье, третий же путь пустовал, и никто не смел на него ступить.
Трое ворот было у Икатлана, и все три — громадные драконьи черепа. Фриссу показалось сперва, что они искусно высечены из камня, но нет — кости были настоящими, хоть и затвердели от времени. В устрашающих челюстях ещё сохранились зубы, глазницы драконов были выстланы золотой фольгой и ярко горели в лучах закатного солнца. Над воротами, вдоль стены, так же ярко полыхали ряды гладких золотых шестиугольников, больших, как щиты воинов-сингелов, почти в человеческий рост. Фрисс смотрел на них, как заворожённый, и только лязг копий, сомкнувшихся перед ним, привёл его в чувство.
Два золотых зилана Речник оставил на воротах — такова была плата за вход в Икатлан, и столь велика она была из-за размеров и угрожающего вида Гелина. Стража перетянула пасть демона кожаным шнурком и так же завязала клешню на его хвосте. Иджлан вытерпел всё молча. Фрисс гладил его по загривку, чтобы успокоить, и чувствовал настороженные взгляды со стен — оттуда на путников наверняка направили самострелы...
Костяные врата остались за спиной. Гелин осторожно пробирался по узким улочкам, прямым, как стрела. Город был устроен несложно — улицы шли с востока на запад и с севера на юг, нарезая Икатлан на квадраты — закрытые дворы, окружённые составленными стена к стене строениями из песчаника или глины. Каждый дом был украшен несложным узором, иногда — выложенным из цветных камешков, иногда — просто нарисованным. Чистый камень мостовых поблескивал на солнце. Метельщики торопились прибрать город к ночи — на ночь Икатлан замирал, как замирает весь мир на зиму.
Фрисс всё-таки увидел Водяных Змей — два каменных жёлоба с резьбой по бокам, вознесённые на подпорки. Они кольцом опоясали Икатлан. Вода текла по ним быстро и неутомимо, наполняя каменные чаши и по трубкам уходя вглубь дворов, к малым источникам. Речник с почтением тронул древний истёршийся камень и склонил голову.
Движение воздуха заставило его обернуться. Сзади стояла смуглая женщина в длинной пёстрой накидке, с широкой повязкой на лбу.
— Странник, ночь уже близко. Тебе есть где укрыться?..
Костёр уже давно погас, но угли ещё мерцали, и жар струился над ними. Иджлан лежал у стены и дремал, прикрыв голову лапой. На ночь Фрисс снял с него все ремни, расстегнул упряжь.
В глухом дворике, у небольшой каменной чаши с проточной водой, было тихо, только летучие мыши носились туда-сюда за насекомыми, прилетевшими на свет. Речник с сожалением посмотрел на подгоревшие листья, в которых недавно лежали запечёные земляные клубни. Клубней больше не осталось, печёных микрин — тоже, и Фрисс затолкал листья в ворох углей.
— Ти-Нау не знают пряностей, кроме камти и униви, — заметил Некромант, бросив в огонь свои листья. Он принял наконец человеческий облик — тут некому было за ним следить. Ночь давно опустилась на Икатлан, а с наступлением темноты местные жители закрывали двери и окна. По мнению Ти-Нау, разумному человеку незачем бродить в ночной мгле, — для людей боги создали день...
— Давно я не ел земляных клубней, — сказал Фрисс и сделал глоток из фляги с водой — ничего, кроме чистой воды, у него не осталось. — У нас они редкость. Куплю завтра несколько, посажу у пещеры. Как ты думаешь, Нецис, приживутся?
— Едва ли, — отозвался из темноты маг. — Ещё никто не вырастил их за пределами... Аххса!
Он резко выдохнул и выпрямился. Фрисс запоздало вскочил на ноги. Красноватые отблески костра отразились в блестящих пластинах брони — из полумрака двора тихо вышли воины.
Их было десятка два, все в бронзовой чешуе, в шлемах с острыми гребнями. Незаметно они окружили странников со всех сторон и подступили к ним вплотную. Из их строя выступил воин, броня которого — прочная шкура с бронзовыми пластинами — была выкрашена в ярко-жёлтый. Он снял шлем.
Нецис, до того стоявший неподвижно, вскинув к груди руку с изогнутыми пальцами, повернулся к воину без шлема и чуть пригнулся. Глаза Некроманта горели зелёным огнём. Фрисс потянулся к мечу — те из воинов, кто стоял ближе, направили на него копья.
— Стой! — страж в жёлтой броне показал пустые ладони. — Мы — Вегмийя. От нас не убежать и не укрыться. Сейчас я пришёл с мирными намерениями, Некроманты. Вы будете меня слушать?
— Мы слушаем тебя, о воин Вегмийи, — ответил Нецис, но руку не опустил.
— Зачем вы нападаете на мирных путников? — сердито спросил Речник. Взгляды из-под шлемов ему не нравились — на него смотрели, как на встреченного в узком переулке падальщика-Войкса.
— Моё имя — Гваман Мениа, — воин смерил Речника тяжёлым взглядом, но тот не дрогнул. — Я сотник Вегмийи, страж Ачаккая и западных кварталов. Я не нападаю, а ищу помощи. Я, потомок великого бога Згена, ищу помощи у омер... у Н-некромантов!
Фрисс услышал, как предводитель скрипнул зубами. Нецис покосился на Речника и криво усмехнулся. Воины остались невозмутимыми.
— Что же случилось у тебя, Гваман Мениа, потомок Згена? — спросил Некромант, спрятав усмешку. — С чем не смогла справиться Вегмийя?
У стены тихо заворчал Гелин — его разбудили, и он был недоволен. Его глаза горели в темноте, как угли, но с земли он не поднимался. Пришельцы покосились на него и снова направили оружие на Фрисса и Некроманта.
"Гелин! Нецис в беде," — мысленно позвал демона Речник, которому происходящее нравилось всё меньше. "Готовься к прыжку!"
"Ещё чего не хватало," — хеск с утомлённым видом прикрыл глаза. "Знорки, не мешайте спать."
Он положил голову на лапы и захрапел. Фрисс нахмурился и перевёл взгляд на предводителя отряда. Тот стоял напротив Нециса. Сначала Речнику показалось, что свет остывающих углей отражается от брони воина, но потом он понял — доспехи светятся сами.
— Ачаккай, — Ти-Нау словно выплюнул это слово. — Кто-то злонамеренный проник туда. Третью ночь в Ачаккае встают мертвецы.
— Всего лишь? — Нецис пожал плечами. — Разве в Вегмийе мало Магов Солнца, или из Икатлана ушли все Лучевые Маги? Попроси их очистить Ачаккай — и не придётся умирать от омерзения...
Гваман стиснул зубы, его правая рука взметнулась в воздух... и снова опустилась.
— Я сам — Маг Солнца, — процедил он. — Весь Ачаккай пропитан вашей богомерзкой магией, один луч — и пещеры рухнут. Если кто-то узнает, что священное место населили мертвяки...
Он вновь поднял руку, сжимая пальцы в кулак. Фриссу казалось, что сейчас захрустят кости.
— Я нашёл тебя, Некромант, — продолжил Ти-Нау. — Ты изгонишь тёмную силу и вернёшь тела в пещеры.
— Правда? — Нецис склонил голову набок и странно усмехнулся. — А я не уверен в этом, Гваман, потомок Згена...
Все Ти-Нау сделали шаг вперёд, на их зубчатых мечах загорелись золотистые искры. Гваман резко мотнул головой.
— В обмен я сохраню вам жизнь, — тихо сказал он. — Вы проникли в Икатлан! Если вас увидит любой отряд Вегмийи, вы проживёте очень недолго. Но я сохраню вашу тайну... и даже дам вам десять золотых ча, жадные трупоеды!
— Аххса, — Нецис снова ухмыльнулся. — Десять золотых ча — и десять лучших земляных клубней на семена.
— Что?! — лицо Ти-Нау перекосилось. — Это тебе зачем, колдун?!
— Это уже моё дело, потомок Згена, — склонил голову Некромант. — Кроме того, нам нужно убежище и нужна еда.
— Вы это получите, — кивнул Гваман. — Я отведу вас в верхний дом Ачаккая — но не смейте выходить из него днём!
— Гелину тоже нужно укрытие, — Фрисс указал на Иджлана. Тот тут же насторожил уши.
— Веди демона с собой, — неохотно посмотрел на него Гваман. — Иди вперёд, чародей. Руки держи на виду!
— Аххса, — протянул Некромант. — Воинам Вегмийи тоже знаком страх...
...Фрисс поёжился и поплотнее закутался в плащ. От обмазанных красноватой глиной стен веяло холодом, по сумрачным коридорам гулял ледяной ветер, и с трудом можно было поверить, что в пяти шагах отсюда — за несколькими локтями песчаника и глины — земля плавится от зноя. Даже Иджлан замёрз и свернулся в клубок, спрятав нос под лапу и прижав уши. Речник с сожалением поглядел на длинный, но грубый и редкий мех на его боку и решительно скинул циновки, которыми укрывался всю ночь.
Окона здесь были — несколько узких прорезей под потолком, чуть повыше макушки Речника. Солнечный свет яркими полосками ложился на гладкий пол. В конце длинной комнаты, у тяжёлой двери, окованной бронзой, на стене тускло мерцали мелкие цериты.
Дверь заскрипела и медленно приоткрылась. Фрисс достал мечи и шагнул вперёд — ничего хорошего из холодных подвалов Ачаккая, икатланского хранилища трупов, выйти не могло. Воспоминания, кажется, замёрзли вместе с Речником и возвращались медленно, и всё-таки в памяти уже всплыли низкие своды запутанных туннелей, разрисованных непонятными знаками, пещеры с круглыми входами, забранными решётками из бронзы и золота, залы, выстланные циновками, и аккуратно разложенные по ним тела с закрытыми лицами, укутанные в листья или ткань. Лёгкий запах тухлятины пропитывал подземелья, сквозняк снова вынес его в верхний коридор, и Речника замутило.
— Фрисс? — приглушённо донеслось из-за приоткрывшейся двери. — Что случилось?
— Нецис, вылезай оттуда, — отвернувшись, попросил Речник. — Хватит копаться в мертвечине!
