| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Однако дорога была... обычная, и я поехал медленнее.
На заставе, кроме караула, находился и начальник военный комендатуры города со своим комендантским взводом. По ту сторону кордона, за шлагбаумом, стояла облепленная грязью карета и десяток сопровождающих её всадников.
— Разрешите доложить? — Спросил, увидев меня, комендант.
— Докладывайте.
— Неизвестные напали на городской пограничный пост, пытались обезоружить, но получив отпор отошли. У нападавших есть раненые.
— У нас?
— Никак нет, Великий Князь!
— Молодцы! Всех поощрить. Узнали кто такие?
В это время вылезший из, явно иностранного производства, кареты "пассажир" крикнул по-русски:
— Я посол короля Фридриха Третьего! Вы не смеете меня здесь задерживать... Я еду к Русскому Царю Василию Васильевичу в Москву.
— У него подорожная есть? — Спросил я тихо.
— Есть... До Москвы. — Комендант протянул мне свиток.
— А сюда как заехал?
— Говорит, все дороги ведут в Москву...
— Понятно...
Я обошёл шлагбаум и подошёл к "пассажиру" кареты.
— Вы, если не ошибаюсь в прочтении вашего имени, Никола Поппель?
— Так, — гордо и с вызовом произнёс он, и добавил. — Я посол...
— Я слышал. То есть, вы хотите сказать, что по этой дороге едете в Москву?
— Так! Да!
— А какой это город, знаете?
— Так! Да! Крепость Лоев.
— То есть, вы знаете, что эта дорога ведёт в Киев и Чернигов?
— Так... Знаю. Это ничего. Я — путешественник, мне интересно увидеть разные города. Я — писать книгу. — С некоторым акцентом, проговорил он.
— Отлично, значит вы четко понимаете свои действия. Помощь вашим раненым нужна?
— Нет спасибо, там царапины.
Я вернулся к коменданту, и сказал.
— Сопроводите "путешественника" за Киевский кордон транзитом, без заезда в город.
Шлагбаум поднялся, и карета, дёрнувшись, тронулась и покатилась по дороге. Проезжавший мимо меня в карете Поппель с благодарностью мне поклонился.
— Ну-ну, — подумал я. — Какое же тебя ждёт разочарование.
Мы с комендантом ехали рядом, заговорщицки переглядываясь. Доехав до развилки, возница кареты попытался направить её на лево в город, но конвойный стрелец хлестанул её кнутом, и она рванулась на право, проезжая развилку.
Из кареты выглянул Поппель и прокричал:
— Нам нужно в город! Кушать... ням-ням... бистро!
Конвойные с обеих сторон стали хлестать упряжку, и она, рванув, понеслась по дороге к переправе. Комендантский взводный уже предупредил привратников, и карета с сопровождающими проскочила шлюзовой мост, и выскочила за "киевский кордон", как пробка из бутылки шампанского. Ворота кордона сразу затворились. На той стороне ещё долго кричал и бранился "путешественник", но мы его уже не слушали.
Побившись в ворота около получаса, "туристы" уехали. Я полагал, что Поппель поехал в Гомель. Не дурак же он, чтобы действительно ехать в Киев к Султану.
Так и вышло. Поппель поехал в Гомель, провёл там три дня и вернулся в Минск. Потому, с кем встречался в Гомеле Поппель, я понял, что игра Михаила Гомельского Папой принята. А Поппель встречался с моими людьми, игравшими роль моей тайной оппозиции, о чём они и прислали мне сообщения.
Через некоторое время пришло известие, что в Минске Поппель остановился в сдававшемся казной в аренду особняке казнённого Радзивила Остиковича, и, почти ежедневно, устраивает там приёмы, тратя очень много средств.
— Негоциант... Твою дивизию, — покачал я головой, прочитав сообщение
А потом пришло письмо от самого Поппеля, с просьбой об аудиенции, и о его злоключениях при попытке приехать ко мне в Лоев лично.
Я ответил ему, что намереваюсь находиться в Минске в своей резиденции с первого марта, и приглашаю его на торжественный приём, посвящённый наступлению нового 6964-го лета.
* * *
Только что отстроенная трёхэтажная резиденция наместника российского царя стояла на взгорке в излучине реки Свислоч. Это было внешне простое, без особых украшений здание из красного кирпича. Его особенностью были широкие частые застеклённые окна фасада и широкое не очень высокое крыльцо с двусторонними лестницами и кирпичными перилами. Я не любил "излишеств". Территория резиденции была обнесена копьеобразным высоким металлическим "забором".
Перед зданием была разбита большая клумба с фонтаном в центре. Дорожки и площадь перед зданием посыпана битым кирпичом. Отходы и брак в производстве не истребимы, а кирпича у нас в Лоеве делали много.
В Минск я приехал инкогнито за три дня до приёма, и тихонько принимал у себя в кабинете годовые отчеты наместнической службы. Поэтому на втором этаже кипела суета вперемежку с повседневной работой. Жилые комнаты на третьем этаже были пусты. Левое, гостевое, крыло этажа, было закрыто.
Отчёты, состоящие из двух форм: цифры и справка, сводились к одному: "сколько и чего было посеяно, где именно оно росло, какой урожай взяли, сколько съели, сколько порченого скормили скоту". Выходило, что мы были в плюсе. Хотя мои тайные прогулки по городу особой радости на, отнюдь не упитанных, лицах горожан, я не заметил. Я вызвал голову Большого Приказа Бельского и Ревизора.
— Иван Владимирович, — обратился я к Бельскому, я смотрю, в закромах по уездам имеются излишки.
— Есть чуток...
— На рынках, что рожь, что пшеница — в большой цене. Князья и торговые общины, скупили зерно на корню, а торговать не торгуют. По амбарным книгам у них большие избытки. Вот и ревизор в справке пишет. Восемьдесят процентов лежит по "сусекам" . Кстати, чуток, это сколько? — Спросил я, видя цифры в справке ревизора.
— Процентов шестьдесят от заложенного... должно быть...
— Восемьдесят, Иван Владимирович. Тоже восемьдесят процентов. И ещё. Больше половины запасов лежат на хранении у "хлеборобов". И лежит в сырости. Очень много пророщенного. Вы сами имейте ввиду... и "хранителям" сообщите, что казна, зерно, пророщенное больше чем на два миллиметра, брать не будет. Сигизмунд Гершевич будет очень придирчив... Так ведь?
— Таки да, — сказал ревизор.
— План реализации зерна населению у нас есть, и он не выполняется. Пока я здесь, давайте согласуем его корректировку. Жду вас послезавтра с утра.
* * *
Балов в России сейчас ещё не проводили. Народные гуляния не запрещали. Скоморохи с медведями и балалайками ходили, а вот коллективно отплясывать знать ещё не привыкла. И это меня радовало. К сегодняшнему мероприятию служба государева наместника готовилась почти год, с перерывом на борьбу с мятежными князьями.
* * *
— Наместник Царя России в Великом Княжестве Литовском Рязанов Михаил Фёдорович! — Объявил церемониймейстер.
Я вошёл в большой, ярко освещённый новыми газовыми лампами зал, и быстро прошёл в актовую зону, находящуюся на небольшом возвышении, где стоял большой деревянный стул, с красной подушкой сидения и подлокотниками, инкрустированными золотом. Верхняя часть спинки кресла была выполнена в виде золотого двуглавого орла.
Я встал рядом с ним и обвёл зал взглядом. Он был полон. Сидячих мест в зале, кроме небольших мягких скамеечек вдоль стен, не было. Почти все смотрели в мою сторону.
— Царь России Василий Васильевич и Великий князь Московский Иван Васильевич! — Громко объявил церемониймейстер.
Все вздрогнули, и по залу прошёл шум, как от вдруг налетевшего ветра. Обе двери широко распахнулись, и в окружении охраны вошли оба правителя Руси. Из подсобного помещения, пока все взоры были направлены в противоположную сторону, вынесли такой же трон, и установили его рядом с первым. Оркестр, находившийся за портьерой, заиграл "Прощание Славянки", а хор грянул:
"Много песен мы в сердце сложили,
Воспевая родные поля.
Беззаветно тебя мы любили,
Святорусская наша земля.
Высоко ты главу поднимала,
Словно солнце, твой лик воссиял,
Но ты жертвою подлости стала
Тех, кто предал тебя и продал.
И снова в поход труба нас зовет.
Мы все встанем в строй
И все пойдем в священный бой.
Встань за Веру, Русская земля!
Ждут победы России Святые,
Отзовись православная рать!
Где Илья твой и где твой Добрыня?
Сыновей кличет Родина-мать.
Под хоругви встанем мы смело
Крестным ходом с молитвой пойдем,
За Российское правое дело
Кровь мы русскую честно прольем.
И снова в поход труба нас зовет.
Мы все встанем в строй
И все пойдем в священный бой.
Встань за Веру, Русская земля!
* * *
Царь остановился по середине зала и замер, вслушиваясь в слова. Дослушав, махнул рукой, покачал головой, и поднялся по ступеням. В след за ним поднялся и Иван. Он шёл, опустив голову, то же находясь под сильным впечатлением от песни.
Правители осмотрели зал, и заняли своё законное место.
Я подошёл к каждому, и каждому поклонился, а потом обратился к обоим сразу:
— Великий Государь Василий Васильевич, и Великий Князь Иван Васильевич! Спасибо за оказанную вами честь посещения нашего скромного собрания, посвященного подведению итогов прошедшего лета. Разрешите начать доклад?
Оба царя кивнули.
Мне жутко не хотелось превращать мероприятие в собрание партийно-хозяйственного актива. Но, всё же пришлось прочитать некоторые цифры и назвать "передовиков производства". Я едва сдерживался от улыбки читая: "... хочется положительно отметить достижения Великого Князя
* * *
". Но я был краток.
— Нельзя не упомянуть о работе по подавлению военного выступления мятежных магнатов, в которой особо проявил себя сонаместник Княжества Литовского Великий Князь Александр Владимирович Олелькович. Предатели справедливо осуждены и наказаны. Также, гарнизоном города-крепости Лоев, было предотвращено нападение войска татар на город Гомель. Более восьмисот татар убито. Четыреста тридцать восемь — взяты в плен, доставлены и размещены в городе Минске.
— Присоединение к России Великого Княжество Литовского прошло по обоюдному согласию и направлено на улучшение благосостояния всех жителей, и на укрепление обеих территорий. Россия не стала "нахлебником", а Литва её "данником". Отнюдь. Многие уезды Литвы освобождены от казённой подати, а некоторые, — напрямую дотируются государственной казной.
— Из России пришли и ремесленные новинки. Например, эти удивительные газовые лампы. Таких ламп больше нет нигде, кроме Литвы. Ни у германцев, ни у англов, ни у османов. И подобных новинок в России очень много. В России хорошо развита медицинская наука, открыт университет. Разработанные в университете лекарства уже сейчас позволяют полностью победить такие страшные болезни, как: чума, и оспа. Полностью...
По залу пронёсся одобрительный гул и перешёптывания.
Я теперь одновременно обращался и к государям, и к залу.
— Наши нововведения в конфессиональном праве ведут к единству многонационального русского государства. Что значительно отличает нас от западных стран. Гуситские войны в Венгрии заканчиваются, но следом стоит ожидать религиозные войны в других западных странах: Германии, Франции, и Англии, которые приведут к уничтожению миллионов граждан и падению экономики. Подобного в России мы допустить не должны, и не допустим.
После моего "краткого" выступления, царь Василий Васильевич поблагодарил всех присутствующих, особо выделив заслуги обоих сонаместников, и попросил перейти к "сытной части" собрания. Все захлопали, вслед за моими, специально поставленными в толпу людьми.
— Прошу всех на торжественный обед! — Прокричал церемониймейстер, и широкие двери зала распахнулись.
* * *
Праздничный ужин проходил в зале напротив, под звуки оркестровых композиций, в которых я угадывал знакомые и любимые мелодии: "Бесаме мучо", "Имэджин", и многие другие, наигранные и напетые мной еще полгода назад оркестрантам.
Ужин проходил в "тёплой и дружественной" обстановке.
Где-то после четвертой рюмки, мы с царём вышли "подышать воздухом" в фойе первого этажа, и к нам сразу сунулся долговязый пижон в европейском костюме, которого сразу отсекла царёва охрана.
— Что за хлыщ? — Спросил Царь.
— Соглядатай Папы и Германского Короля. Но, в основном, Папы...
— А... Ты писал, помню... Ну, с ним ты сам разбирайся, мне он не нужон.
— Разберусь, государь, не извольте сомневаться. Я о другом хотел спросить...
— Говори...
— Я невесту себе нашёл, хотел испросить вашу волю, государь.
Царь вскричал, "всплеснув руками":
— Ну слава тебе, Боже Правый! Иван! — Позвал он царевича. — Подь сюды! Новости добрые!
Иван оторвался от каких-то молодых особ, облепивших его, как пчёлы цветок, втихаря выглядывающих из-под вуалей, и, облегчённо выдыхая, подошел.
— Фух... за... щебетали, как птички... Ажно треск в ушах.
— Повторь Ивану, — попросил меня Царь.
— Я попросил Батюшку твово, одобрить мой выбор невесты, — сказал я Ивану.
— Ух ты! О, то — новость! Решился!? И кого выбрал? Тут, што ли нашёл, в болотах? Не царевну-лягушку?! — Царевич засмеялся удачной, на его и на мой взгляд, шутке.
— Навроде того, — сказал я, отвечая на его слова смехом.
Я, кстати, в Лоеве уже отпечатал в своей типографии первую партию книг "Русские Сказки", пока на мелованной шведской бумаге. Но цари этого ещё не знали. После Минска мы должны были ехать в Лоев. И это был один из многих моих секретов.
— Ну, и где она? Тут есть?! — Нетерпеливо спросил Василий.
— Есть. Дочка Шаста Ивана Михайловича . Купца местнага.
— Это которые у них — Морозовы?
— Да, Царь-Батюшка...
— Славное дело... А то, что купецкая дочка, ничего?
— Ничего.
— Помолвка была?
— Как можно? У тебя прошу благословления...
— А твой батюшка, не супротив.
— Да какой там... Токма и ждёт твоего слова...
— Тады, сёдня и помолвим, а к сену и свадьбу сыграем. Пошли, — потянул он меня за рукав.
За столом Василий Васильевич постучал ножом по синему графину. Похоже ему нравился звук, исходящий при прикосновении металла о бок нашего Лоевского стекла.
— Тут у нас, оказывается, товар красный имееца. И купец знатный при нас...
Царь встал, потянул меня снова за рукав, и слегка покачиваясь, опираясь, по привычке, на всех сидевших за столом, двинулся в сторону сидящего слева от него невдалеке семейства, состоящего из трёх мужчин и двух женщин. Одна женщина была явно молода, и, как и все, присутствующие здесь, молодые незамужние дамы, была укрыта густой вуалью.
Семейство поднялось со стульев. Стулья были быстро убраны прислугой, освобождая место для действа. Будущая тёща, уже раскрасневшаяся от сладких наливок, разулыбалась, как новобрачная. "Тесть" стоял серьёзный. С ними помолвка была оговорена заранее, поэтому они испуганны не были...
Короче... Нас сразу и обвенчали. Тут же. Разгорячённый Царь, опасаясь, что я снова ускользну, куда-нибудь, например, в Турцию, сказал, что надо ковать железо, пока горячо. И что по новому закону, он единовластно решает, кому и когда венчаться.
Ни невеста, хотя кто её спрашивал, ни родители невесты, ни её браться против венчания не были. Только я такого оборота не ожидал. По идее, нужно было идти с женой в опочивальню... Я дернул царя за рукав, и в наклонившееся ко мне ухо сказал:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
