Огнеда

— Огни, — стараясь не улыбаться, что ему явно с трудом удавалось, деланно грозно рыкнул: — Довольно дрожать... еще рано.

— Да? — невольно фыркнула. — А когда можно будет?

Куратор усмехнулся, схватил меня за локоть и вывел со смотровой площадки. Провел в полном молчании по коридорам, и, выйдя к лифту, затормозил. У лифта обнаружился Лим. Один. Хмурый, собранный и ...злой.

Я вздохнула, едва куратор обратил внимание на парня. Жаль, не видела лица Дамьяна, но эмоции, как ни странно, уловила. Это не было похоже на ненависть или гнев в чистом виде, но вот раздражение смешивалось с чем-то таким... словно Лим посягал даже на воздух, которым я дышу, а Дамьяна это бесило... точно, куратор был взбешен. Уже одним только присутствием огневика. Ужас.

— Вы заблудились, кадет? — и от куратора повеяло таким холодом, что я поежилась.

— Нет, — Лим поджал губы, не поддаваясь давлению. Не менее холодно, произнес: — Считаю необходимым уведомить вас, сиг Куратор, что вы не имеете права удерживать членов группы в изоляции, какого бы пола они не были.

И при этом так на меня посмотрел, что я покраснела... честно. Лим, зачем же ты так свои чувства демонстрируешь явно? Специально хочет позлить или...

— Это все? — сарказм неприкрытый и даже уничижительный отозвался в моих ушах погребальной мелодией Лиму.

— Нет. Я известил руководство Академии о вашем самоуправстве. У меня есть свои способы выхода во внешнюю сеть, и о том, что вы всех нас ограничили в правах на общение с Землей, тоже уведомил.

Куратор сложил руки на груди, а я едва не ойкнула, так как за спиной Лима прямо из воздуха появился Цербер и встал совсем близко.

— О-очень интересно, — чуть мягче, но все же прохладно произнес Дамьян, сверля парня взглядом. — Скажите мне, кадет. Неужели вы думаете, что отдав вашу группу в мое распоряжение, под мое руководство, ваша Академия не наделила меня подобными полномочиями? И как вы думаете, как ваш непосредственный руководитель практики, неужели я не обладаю достаточными возможностями пресекать любые ваши необдуманные действия? Советую в следующий раз, прежде чем заниматься доносительством, внимательно изучить адрес получателя. Ваше сообщение будет лично мною обработано и вам будет направлен подробный ответ, о том какие правила действуют на базе "Грозный". А еще лучше, я лично вам инструкцию подготовлю. И будьте уверены, она будет сделана персонально под вас.

Вот теперь уже и меня прошибло. Зная, какие он может составлять инструкции, мне уже жаль Лима заранее. Очень жаль. Очень хотелось предостеречь его, но у меня словно рот онемел. Попыталась издать хоть звук, только воздух вышел. Что за...?! Вспомнилось вдруг, как Дамьян одним прикосновением заставил меня сделаться невидимой и немой. Ох, да ведь мужчина до этого меня за локоть держал. Закрыла глаза и мысленно обожгла контуры своего тела, действуя инстинктивно, словно желая уничтожить следы его прикосновения. И тут же ощутила, что могу говорить.

Открыла было рот, как Дамьян шагнул в мою сторону, практически одновременно с Лимом. Огневик только и успел, что сжать мою ладонь пальцами, что-то вкладывая в нее, как вдруг Дамьян резким бесконтактным ударом в солнечное сплетение отбросил парня от меня. Я вскрикнула, сжав руками бумажку. Надо ее спрятать... куда? Запихнула под узкий рукав, во все глаза следя за тем, как Цербер оттесняет Лима, нависнув мрачной скалой, а затем уводит парня прочь. Лим больше не выказывал сопротивления, и в мою сторону даже не взглянул. Куратор остался стоять возле открытых дверей лифта. Я же в свою очередь одарила Дамьяна таким суровым взглядом, на какой вообще была способна, и не сдвинулась с места.

Сигурн Эр-Гро сквозь зубы выпустил воздух, и устало, с каким-то раздражением, произнес:

— Ничего с ним не сделаю. Успокойся. Мне все кадеты нужны в работоспособном состоянии. Огни, время!

Я вошла следом, чувствуя, что из-за странного поведения мужчин мои нервы на пределе.

Глава 12.

И скажите вот мне, почему я все-таки была права, когда думала, что медитации будут проходить в спальне... не моей, а куратора?! Я очень разозлилась, честно, но старалась пока виду не подавать. Спрятавшись в душевой под предлогом, что "мне, ну очень, надо", прочла записку, затем сожгла ее и смыла в унитаз. Глядя на себя в зеркало, мысленно пыталась осознать информацию от Лима.

"Огни, ты должна выбраться сегодня к Э. после семи вечера. У нас есть план действий. Прошу, доверься мне. Л.".

Как он узнал об Элен, и что за план действий. Лим! Можно подумать, что я горю желанием получить твою помощь, заранее зная, чем придется расплачиваться. Жаль, только что Элен с ним заодно. Как они вообще друг о друге узнали?! Ох, не нравится мне все это.

Умылась, поправила косу и вышла. Куратор обнаружился у окна, без кителя, в одной белоснежной рубашке, темных брюках и все в тех же военных ботинках. Волосы распущены, образуя этакий темно-синий водопад до талии... аж мурашки по коже пронеслись. Мужчина с длинными волосами! Это зрелище не для слабонервных.

Обернулся, услышав меня, и сложив руки на груди, тихо произнес.

— Распусти волосы.

А у меня мурашки по спине пронеслись от его голоса, низкого, хриплого, и какого-то завораживающего. Молча потянулась к концу косы и, высвободив волосы, пробежалась пальцами вдоль нее, расплетая.

— А теперь переоденься.

Я проследила за движением его руки и увидела на постели разложенный пеньюар. Посмотрела немного испуганно на мужчину, который казался предельно собранным.

— Тебе будет в этом удобнее, — пояснил он, не меняя интонации.

Вздохнула, понимая, что деваться некуда, и я всегда смогу применить весь свой арсенал, если куратор позволит себе лишнего, подошла и взяла в руки шелковое чудо. Не глядя на мужчину, вернулась в душевую. Переодевшись, посмотрела на свое отражение в зеркале. Беззащитна — вот какое впечатление создавалось у меня, и даже та бравада, что витала в мыслях, не поможет в моем случае. Дамьян способен был не только лишить меня способности двигаться, но и рот заткнуть, если понадобится.

Под пеньюаром осталось только нижнее белье, и теперь его кружево выделялось сквозь шелковую ткань. Чувствуя неловкость, вышла в комнату, готовясь увидеть в постели раздетого куратора... почему именно этот образ застрял в голове? — не знаю. Но уверенность в том, что эти медитации будут проходить именно в горизонтальной плоскости, почему-то выросла, едва услышала его слова о переодевании. Однако куратор был одет, стоял посреди спальни со сложенными на груди руками, без маски и задумчиво изучал меня пристальным взглядом.

— Подойди ко мне.

Я сделала несколько шагов, остановившись возле него на расстоянии вытянутой руки, с беспокойством вглядываясь в его глаза, которые мерцали и затягивали в свои черные глубины, как черная дыра.

— А теперь слушай меня внимательно. Я объясню, что мы будем сейчас делать. Вижу, ты уже что-то надумала себе, и должен отметить, что страх в твоих глазах может, в какой-то степени, оправдан, но... Медитации — это не физический акт, которого ты боишься.

Я сглотнула, опустила глаза, чувствуя, что начинаю дрожать. Почему я не верю ему? Потому что Лим тоже так говорил, что он хочет просто полежать рядом, а когда руки его полезли в мои брюки, так вообще сказал, что только потрогает и все...

— Во мне две силы существуют, две стихии, огонь и вода, перерождаемая в лед, и до твоего появления они находились в конфронтации, редко получалось заставить водную стихию работать так, как ты сегодня видела.

Удивленно вскинула голову, сцепив пальцы вытянутых рук перед собой, внимательно слушая куратора.

— Для меня подобный опыт тоже первый. Мой внутренний огонь готов уступить первенство, если ты рядом... это странно и в тоже время опасно. Я не могу все время держать тебя рядом для его усмирения, особенно если окажусь на передовой, где тебе не место. Поэтому мы попытаемся дать им возможность пообщаться... в неком духовном, что ли, плане... мне сложно подобрать понятные для тебя фразы, в вашем языке нет перевода для них. Поэтому все, что от тебя требуется, закрыть глаза, дышать ровно и свободно, и не отвлекаться ни на что...ни на мои слова, ни на мои действия, и если я тебя буду касаться, — тут вдруг его рука прикоснулась к моей кисти, и я ощутила что мужчина без перчаток, — не вздрагивать, как ты сделала только что...и не кричи, если тебе вдруг станет страшно, можешь просто сильнее сжать мою руку... а теперь закрой глаза.

Я опустила веки, стараясь не дрожать, и удерживая себя от желания сбежать в душевую.

— Молодец. А теперь выровняй дыхание, еще... спокойнее...

— Постаралась дышать свободнее, но какой тут... если тебя касаются уже где-то в области шеи, потом проводят, надеюсь пальцами, по скуле, лбу... а от прикосновений к волосам вообще какой-то треск слышится.

— Что... что вы делаете? — выдохнула я, едва ощутила как чем-то горячим и влажным прикоснулись к моим губам. От неожиданности распахнула глаза и замерла, смотря как кролик удаву, в пугающие темные глаза, которые оказались на одном уровне с моими, и поняла, что меня сейчас просто целуют.

Дамьян выпрямился, прочистил горло и тихо произнес: 'Прости... не удержался'.

Я нахмурилась, облизнула губы, которые вмиг пересохли, и услышала хриплое: 'Не делай так... Продолжим. Закрой глаза, дыши ровно...'

Ага, дыши ровно, когда к тебе тут пристают?! И что значит это его 'не удержался'. А вдруг он не удержится и бросится на меня прямо посреди спальни? Открыла глаза, намереваясь высказать ему свои сомнения, как слова застряли в глотке. Глаза куратора были красные, прямо таки полыхали, уставившись на меня. Я ойкнула и закрыла глаза, страааашнооо!

— Умничка... сообразительная, — коварно произнес мужчина, смущая своим низким бархатным голосом. — Мне нужен небольшой контакт... я сейчас коснусь тебя, стой спокойно.

Как тут стоять спокойно, когда я едва не рухнула, стоило ему положить свою руку между моими грудями, причем предварительно раздвинув ворот пеньюара?

— Сними это!

— Что?! — не открывая глаз, боясь смотреть на его полыхающие огнем глаза, замерла, не веря своим ушам.

— Сними это странное сооружение у тебя на груди... мешает.

Это он о бюстгальтере? Но... что ж. Тяжко вздохнув, попросила его отвернуться и, когда избавилась от верхней части белья, закинула бюстик в душевую, и тут же вернулась к куратору. Стыдно было, если честно, стоять вот так перед ним, с выступающими из-под шелка сосками, да еще и с закрытыми глазами.

— Так лучше.

Закусила губу, стараясь не зашипеть от досады. Что ему лучше, видно лучше что ли?! И снова вздрогнула, едва ощутила горячую ладонь на прежнем месте, между своими грудями. Сильнее прикусила губу, боясь, что не удержусь и выкрикну какую-нибудь гадость.

— Нежная..., — пробормотал Дамьян.

— Что?

— Стой спокойно, — шикнул в ответ. — И хватит дрожать!

Теперь уже и он видимо утратил свое хваленое спокойствие. Ибо я четко ощутила странную волну дрожи, которая тряхнула его руку, отчего та слегка сдвинулась в сторону. И левая грудь вдруг оказалась в плену его пальцев. Невольно ойкнула, и открыла глаза, возмущение застряло на губах. Мужчина стоял, как скала, но с закрытыми глазами, на лице странное выражение блуждало, словно ...он блаженствует? Перевела взгляд на его руку, которая прицепилась к моей груди, затем мысленно хмыкнула, удивляясь подобному поведению. Сиг Куратор явно тащится от того, что держит меня за грудь. М-да?! Я бы почесала затылок от недоумения, но решила повременить с выводами. Может он так настраивается на медитацию?

Тоже закрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям. Неприязни не было, как ни странно. Ну, завис мужик, все еще не отпускает... ох, теперь еще и слегка сжимать начал... нет, разжал, опять сжимает... и что-то такое горячее в груди стало рождаться, словно кровь нагрелась.

— Боюсь, что так ничего не выйдет, — вдруг проговорил Дамьян, и я открыла глаза.

-Что? — едва успела произнести, как меня подхватили под колени и подняли на руки.

Не обращая внимания на мой вскрик, мужчина пронес меня до кровати и осторожно уложил поверх покрывала. Мамочки!! Затем вынул из кармана кителя черную ленту и наклонился ко мне с таким решительным лицом, что я, честно, перепугалась и отползла подальше.

— Огни! Вернись назад, — требовательно рыкнул мужчина, расстегивая китель и снимая его.

— Вы! Что вы делаете?! Это уже не медитация!

Он остановился, выгнув бровь, посмотрел внимательно на меня, затем вдруг улыбнулся, заставив снова дрожать, и тихо промурлыкал:

— И на что это по-твоему похоже?

— Это ...это ... слишком! Мы так не договаривались! Я... вы..., — у меня не хватало слов, чтобы выразить всю степень своего возмущения.

— Огни, радость моя, успокойся. Все что от тебя требуется, просто лежать спокойно, и коли ты все время игнорируешь мое требование не открывать глаза, я решил просто завязать тебе их вот этой лентой. А на постели можно расслабиться быстрее, чем стоя... хотя стоя тоже можно было бы попробовать, но ты еще не готова к такому.

Потрясла головой, чувствуя, что закипаю.

— Вы же говорили, что медитация — это не физический акт... помните?!

— Конечно, — и вдруг одним резким движением скинул с себя рубашку, и все слова возражения просто онемели...

Губы мои задрожали, на глаза навернулись слезы, и я вдруг выпалила:

— Бедненький, это же, наверное, было очень больно!

— Что? — Дамьян замер на полпути ко мне. Посмотрел на свой торс, который светился легкой синевой, а вот кубики пресса, грудь и шея оплеталась красными полосками, образуя странный рисунок. Все вместе выглядело так, словно над телом долго и упорно измывались сумасшедшие художники, выжигая орнамент.

— А-а-а... это... ничего страшного. Не бери в голову, — возразил мужчина, и крадущейся походкой двинулся вокруг кровати, все ближе и ближе ко мне. Я же, как завороженная, изучала странные рисунки, немного отвлеклась от куратора, и потому должно быть его быстрый бросок в мою сторону оказался для меня неожиданным. Взвизгнув, попыталась оттолкнуть его мощное тело, но вынуждена была замереть, так как от его телодвижений халат слетел с меня, повиснув на талии. Оказавшись прижатой оголенной грудью к его телу, затаила дыхание, зажмурилась и...

— Огни, не бойся меня. Я не причиню тебе боли. Но для медитации лучше будет, если наши тела будут соприкасаться..., — приоткрыла чуточку глазки, что бы увидеть, как на лицо опускает черная лента.

— И эта часть одежды тебе сейчас тоже не нужна.

С этими словами с меня сняли пеньюар, оставив практически в одних плавочках. Мама! Я быстро сложила руки на груди, прикрываясь ладошками, и застучала зубами.

— Кто тебя так напугал, милая? Ты же училась среди парней... странно, — прошептал на ушко мужчина, и отодвинулся. Я услышала, как он зашелестел одеждой, и поняла, что снимает с себя брюки, затем услышала, как его ботинки упали на пол.

Промолчала, не желая еще больше настраивать куратора против Лима, только зубы сжала крепче.