Пустая клетка

— Сейчас, поди, ты ищешь, кто придушил эту Шамсинур? Зачем это тебе? Пусть бы тамошние жители сами разобрались?

Злат немного поколебался, потом сказал:

— До Шамсинур мне дела нет. Она замешана в гнилую историю с убийстовм. Вернее, с двумя. Есть подозрение, что она и эта её подружка Минсур знают, куда девалась дочка Урук-Тимура, исчезнувшая в прошлую пятницу. Одной уже укоротили язык. Спешу повстречаться со второй.

— Ты открыл мою тайну, которая свербила душу много лет. Мне очень хочется помочь раскрыть твою. Эта Шамсинур приходила сюда в пятницу днём. Ей ещё долго не открывали. Не мудрено. Сама Минсур в ту ночь заявилась только под утро.

— Откуда знаешь?

— Я во дворе сплю. На холодке. А сон у стариков чуткий. После того, как меня разбудили, я уже так и не смог уснуть до самого утра. Так вот. Вечером эта Шамсинур приходила опять.

— Два раза за день? А живёт на другом конце города.

— Ещё. Я когда лай и стук услышал, посмотрел в щёлку. У ней в руках была сумка. В доме она пробыла всего ничего, даже воды, поди не попила. Вышла с пустыми руками. Могу сказать, что сумка маленькая совсем, но по виду тяжёлая.

— А на следующий день её убили. Перед смертью пытали. Самое главное, ничего не взяли. Спасибо, дед, ты мне очень помог. Скажи, а с кем среди ваших путались эти Минсур с Шамсинур?

Старик огорчённо покачал головой:

— Этого не знаю. Ты же сам знаешь, какой народ черкесы. Говорим на одном языке, а каждый сам по себе. В горах ведь как? Каждый за свой род держится. Иначе нельзя. Человек без рода — абрек, изгнанник. Таким даже здесь в чужой стране среди черкесов трудно. Такие и сбиваются под начало всяких Лапухов. Остальные, как и в горах, живут здесь родами. А это ведь не только родство и помощь, но ещё и вражда. Между многими родами веками кровная месть стоит. А крови этой за века столько пролилось, что уже иначе не смыть, как весь род вырезать. Здесь в Сарае тяжелей старые счёты сводить, потому как над всем ханская власть. В наши дела не лезет, но за убийства штрафует строго. Поэтому местные старосты стараются здешние роды мирить потихоньку, платить друг другу выкупы. Всё равно ведь уёдут деньги в ханскую казну, если что. Многие соглашаются. Тех, кто не соглашается, потихоньку стараются выживать. Лишние проблемы никому не нужны. Тем более, что сейчас полно народа, которому эти старые склоки, как кость поперёк горла. Полно абреков, полно тех, кто давно уехал и здесь осел. Дело своё имеет, лавку мастерскую. Дела уже давно ведут не с черкесами. Им эти черкесские заморочки крепко жизнь портят. Полно народа у персов на службе. Те ход дают тем, кто мусульманство принимает. В горах сейчас полно народа становится христианами, даже некоторые князья. Эти здесь уже под началом франков ходят. Это только со стороны так смотрится едино — черкесы. На деле в наших кварталах неразбериха почище, чем в любых других.

Он задумался. Злат ему не мешал.

— Минсур, в последнее время путалась с франками. Христианкой стала. Раньше вообще из черкесских кварталов носа не казала. Оно и понятно — поди и языка кипчакского не знала. Девочка при бане, ясно с какими ребятами путалась. С безродными, у которых ни дома в ауле, ни невесты. Те, кто со своими семьями не порвал, обычно с такими девицами связываются осторожно, с оглядкой. Им лишняя слава не нужна. Самый негодный народ, без рода, без племени. Про Шамсинур ничего не могу сказать. Муж ведь у неё был перс. Я его знал хорошо. Он ведь тоже с Лапухом дела имел. Всякую добычу нужно было куда-то девать, не всякий за это брался.

— Мудак был редкостный. — поддакнул Злат.

— Зерубабелю без всяких абреков было никак нельзя. Не со всяким ведь делом к кади или старосте пойдёшь. Часто бывает, нужно в стороне от чужих глаз разбираться. Ты говоришь, ищешь куда девалась дочка Урук-Тимура? Так вот, отец этой самой Лолы, его жены, которую в ту ночь убили, был с Зерубабелем не разлей вода. Только был птицей куда более высокого полёта. Дела свои делал за морем. Зерубабель был здесь на подхвате, для всякой грязной работы.

— А что за дела?

— Того не ведаю. Был он большой человек, весь на виду. Но, видать были у него и такие дела, для которых Зерубабель с черкесами был нужен.

28. Письмо с Кипра

— Видишь, брат Илгизар, как потихоньку сошлись все ниточки к одному месту — миссии франков. А один конец тянется прямо сюда, к этой сводне. Главное, чтобы не оборвалась леса, а она приведёт нас прямиком к нужной рыбе. Пока же давай переберём все наши верёвочки. Как там ты говорил? Разложим всё известное и попытаемся выразить через него неизвестное. Начинай.

Расставшись со стариком, Злат нарочно пошёл обратно через базарную площадь, привлекая к себе посторонние взгляды.

— Власть должны видеть почаще, — пояснил он Илгизару, — Тогда и вспоминать будут чаще. А то сюда ханские люди годами не заглядывают. Только ночью караул подъедет к охранникам у входа в квартал, спросит как дела, а всё остальное здешние старшины и старосты решают. Во дворец только налоги привозят и отчёты. Надо будет заехать сюда с нукерами и с пайцзой на груди. Пусть вспомнят лишний раз, что хан не за тридевять земель.

Вид живой власти и впрямь сразу внушил почтение. Уже у крайних лавок к ним подошёл базарный староста и, учтиво поклонившись, спросил, не может ли чем служить. Злат даже похвалил его за усердие:

— Для старательного человека всегда служба найдётся, — сказал он. — Найди старшину квартала и пришли его во двор к виноторговцу Джарказу.

Когда староста исчез за углом, наиб пояснил:

— Пора начинать настоящую облаву, — потом вздохнул, — Плохо. Всё время идём по следу, всё время догоняем. Вроде уже и след верный взяли и вот-вот за хвост схватим, а всё равно слишком много риска. Достаточно раз сбиться, свернуть не туда — и всё пропало. А дичь хитрая, матёрая. Петляет, следы путает. Нужно хоть ненамного уйти вперёд, сделать засаду. А не выходит. Поэтому давай ещё раз пройдёмся по всем тропкам. Самые главные неизвестные, которые нам нужно узнать, это Санчо и Райхан. Где они?

Илгизар начал чертить в воздухе воображаемые линии:

— Мы знаем, что Минсур где-то была в ночь этих убийств. А утром к ней пришла Шамсинур. Зачем? Совершенно очевидно затем, чтобы сообщить, что Санчо исчез в неизвестном направлении, а заодно, что исчез и тот, кто переоделся в его одежду. Скорее всего, она ещё не знала, что его убили. Даже если слышала шум на улице. Это была очень важная новость, вопрос жизни и смерти, ведь появление Санчо вело к неминуемому разоблачению. Поэтому она побежала к подруге сразу, как это обнаружила. А это значит, что она сама пришла домой только рано утром.

Злат согласно кивнул:

— Подружки где-то шлялись ночью. Но, порознь. Если мы считаем, что одна из них была в доме сокольничьего, то, где тогда была вторая?

— Минсур, скорее всего и была той самой сказочницей. Она передала Райхон сонное снадобье и сказала, где будет ждать её ночью. Проводив девушку в укрытие, она вернулась домой. Куда могла уходить на всю ночь Шамсинур? Понятно, что утром ей нужно было что-то делать с Санчо. Нужно же было как-то объяснить ему, почему он сидел всю ночь в одиночестве. Тем более, что он вскоре узнал бы, что его одеждой воспользовались. На этот случай требуется какая-нибудь сказочка. Ведь, если парня хотели убить, то сделали бы это сразу, без всяких затей. Скорее всего, Шамсинур должна была рассказать ему утром страшную историю, как её выманили из дома обманом, а его одежду похитили, чтобы обвинить его в святотатстве и кощунстве. А теперь ему лучше не появляться на улице, а бежать, как можно скорее. С её помощью разумеется.

— Получается, что обе подруги готовили той ночью побег? Только одна для Райхан, а другая для Санчо. Если вспомнить про голубков, то напрашивается, что бежать они должны были вместе?

— К тому же Санчо не совсем по своей воле.

— Давай теперь раскрутим всё с самого начала. Хитрозадые братья из миссии получают задание подложить свинью Санчо и его хозяевам. В прямом и переносном смысле. В это же время они узнают, что он водит шуры-муры с дочкой самого ханского сокольничего и сестрой Азакского эмира. У них появляется мысль убить одной стрелой двух зайцев. Сманив любимую дочку. Чтобы обвенчаться с этим олухом Санчо она с радостью окрестится и, когда отец её простит, а они отлично знали, что это его единственная и любимая дочь, то она будет уже христианкой, как и любимые внуки Урук-Тимура. Но, всё пошло наперекосяк. Кто же мог предположить, что в это самое время, Бонифаций сообразит, что можно утянуть хозяйский мешок с золотом, свалив всё на Санчо. Санчо в Сарае всем чужой. Легче лёгкого задушить его где-нибудь в тёмном уголке, а тело утопить в реке. И концы в воду. Надо же было такому случиться, что это произошло в тот самый день, когда была задумана штука со свиной ногой.

— Думаю, это совпадение не случайно. И те и другие хотели сделать это именно в Ночь Могущества. Когда много народа не спит и ходит по улицам. В любую другую ночь прохожие обязательно привлекут внимание стражников. А уж тем более повозки.

— Поневоле поверишь, что в это время на землю спустились ангелы, которые расстроили весь этот замысел. Вторая неожиданность произошла уже в доме Урук-Тимура, — продолжил Злат, — Что-то там произошло между дочкой и женой, после чего последняя была убита.

— Скорее всего, она узнала о готовящемся побеге и хотела помешать? — предположил Илгизар.

— Очень похоже на то. Теперь поставим себя на место Шамсинур. Из её дома куда-то убежал голый мужик. Долго он так пробегает? А когда попадётся, то что он расскажет про то, где его одежда? Да ещё высняется, что тот, кто эту одежду надел, был задушен. Лично мне не приходит на ум никакой мысли кроме — ноги мои ноги, несите мою задницу. Вечером она появляется у Минсур с небольшим и тяжёлым мешком, который оставляет.

— Деньги?

— Скорее всего. А на следующий день ночью её убивают. Пытают перед смертью. Кто? Братья и Минсур и так всё знали. Однако по следу Санчо шёл ещё один человек, который тоже очень не хотел, чтобы он воскрес.

— Бонифаций.

— Тем более, что Шамсинур, в поисках Санчо, наверняка заглядывала к нему домой днём. И притащила Бонифация на хвосте.

Черкесский старшина проявил чудеса расторопности. Он уже ждал наиба и его спутника возле двора Джарказа. Это был высокий и ещё довольно нестарый человек с пронзительным горящим взглядом из под сдвинутых к переносице бровей. Молча и с достоинством поклонившись кивком головы, староста столь же безмолвно вопросительно уставился на Злата.

— Знаю, что ты человек дела, поэтому скажу тебе прямо — радости моя весть не принесёт.

Черкес даже не моргнул.

— Мне от тебя нужно, чтобы ты поставил охрану возле дома некой Минсур. Надеюсь не нужно уточнять, кто это такая?

Староста кивнул.

— Кроме того, отдай приказ, чтобы её, как только появится, немедленно схватили и отправили к эмиру в ханский дворец.

На этот раз черкес разомкнул уста:

— Будет сделано.

— Вот и хорошо, — радостно подвёл итог Злат, — Мне большего и не нужно. Ваша Минсур замешана в убийстве жены ханского сокольничего Урук-Тимура и в исчезновении его дочери. Эмир со дня на день приедет, а дочку до сих пор не нашли. Эта Минсур, похоже, единственная знает, где она. Поэтому, если она исчезнет или будет найдена мёртвой... — Злат сделал многозначительную паузу, озарённую самой лучезарной улыбкой, на которую был способен, — У меня есть прекрасная задница, которой я могу закрыться. Угадай чья?

По губам черкеса пробежала злая змеиная улыбка. Он во второй раз открыл рот:

— Позволь мне идти. Сам понимаешь, нужно поторопиться.

— Конечно поторопись. Плохо, если кто доберётся до неё раньше тебя.

— Ему придётся самому поискать её на том свете.

— Кажется он хорошо понял в какое дерьмо вляпался по милости этой Минсур, — буркнул Злат, глядя на быстро удаляющуюся спину. — Нам с тобой пока здесь делать нечего. По следу пущена очень свирепая свора, уйти от которой будет нелегко. Мы же попытаемся всё-таки забежать вперёд. Почему эта Шамсинур принесла деньги в дом подруги?

— Скорее всего, она испугалась, что объявится Санчо и её обвинят в соучастии в святотатстве и убийстве. Она, скорее всего, решила бежать из города.

— У неё имелась крупная сумма денег, оставшихся от мужа и вырученных от продажи лавки. Скорее всего, она отдавала их какому-нибудь купцу или просто меняле. Где-то неподалеку отсюда. Как легче всего бежать? Конечно на корабле. Караван легко догнать. Красная пристань рядом и она не стала тащить деньги на другой конец Сарая, а оставила у подруги. Почему отложила отъезд и задержалась, хоть и боялась, что Санчо появится в любой момент? Ждала корабль. Наш путь лежит на Красную пристань, брат Илгизар. Слишком много людей собирались или собираются исчезнуть из города в эти дни. Нам остаётся только узнать, какие корабли уходят в ближайшее время.

— Но ведь все таможенники и побережники ещё в пятницу предупреждены и внимательно следят за всеми уезжающими?

— Они ищут Райхан. Молодую девушку. Нам же нужен корабль, на котором собиралась уплыть Шамсинур. И на котором, скорее всего, попытается удрать наш Бонифаций. Если ему не удасться добраться до Санчо раньше братьев из миссии. Ну, а кто знает все тайны Красной пристани лучше старого Касриэля?

Меняла, как и должно исправно сидел в своей лавке. Даже не ушёл обедать домой, неспешно мешая ложкой холодную пшённую кашу прямо на столе, где в другое время выстраиваются столбики золотых и серебряных монет. Место, отодвинутых в сторонку весов занимал пузатый кувшин.

Увидев Злата, он сразу вскочил навстречу:

— Тебе так не терпится узнать не появились ли где магрибские динары, что ты решил навестить Касриэля уже на следующий день? Неужели ты думаешь, я сразу не дал бы тебе знать?

— Что ты! Мне просто нужен совет мудрого человека. На каком корабле лучше всего сбежать за море в эти дни?

— Тебе так надоела ханская служба? — засмеялся меняла, — Тогда лучше, чем "Маргарита" судна не найти. Настоящий морской корабль, генуэзский. Имеет места для пассажиров. Уходит на днях с грузом невольников на борту. Принадлежит дому Анфосси.

— Галера?

— Говорю же, морской корабль. С одной мачтой. Его построили генуэзцы на персидском берегу. Ходит под парусом. Груза берёт намного больше, чем галера. В наши края пришёл первый раз, боятся плыть по реке. Обычно ходит от Персидского берега к Дербенту.

— Что-то я не слыхал про этот дом Анфосси.

— Они не ведут дела в наших краях. Это известные генуэзские банкиры, главное место которых при дворе персидских ильханов и в Трапезунде. Сам знаешь, наш повелитель не очень любит тех, кто приближён к ильханам. Думаю и эта партия невольников закуплена по их заказу. Поэтому и торопятся вывезти её за один раз большим кораблём. В своё время они вот также навлекли на генуэзцев немилость Тохты. Помнишь "Святого Фому"? Его захватили как раз при попытке тайно вывезти большую группу невольников в Баку. Тогда четверь века назад это закончилось войной и изгнанием франков.