Тайно собираемое и изготавливаемое войско Феллы напало на Федерацию Истара. Против федеральной Гвардии выступило полчище чудовищ, действующих независимо от волшебников и совершенно невосприимчивых к магии — самотворящиеся заклятья, запретное колдовство. Современный человек в точности мог предсказать, что случится дальше, но жрецы Л'Арсане не знали или не хотели знать. Тварям могли противостоять только другие твари, количество которых росло в геометрической прогрессии. Жертвы исчислялись миллионами, когда уровень магии превысил критический, твари замкнулись в себе и вышли из повиновения хозяев. Начался Хаос.
Оставшиеся в живых члены Белой Лиги взывали к Ордену Разрушителей, суля любые блага, но их призывы запоздали на добрую сотню лет. На свете не осталось никого, кто мог бы усмирить буйство магии. Не нашлось ни тайного святилища, ни секретного монастыря, о которых в народе ходили страшные слухи. Казнив Великого Магистра Ольгарда, Лига одержала сокрушительную победу и теперь пожинала ее плоды. Души Темных были отомщены стократ. За считанные месяцы волшебная Фелла и тысячелетний Истар были обращены в безжизненные пустыни. Великий Ганту — оплот Белой Лиги — утонул в Поющих Песках. Пришел день, когда автор вынужден был констатировать, что способных сопротивляться не осталось. Чудовища бродили, где хотели, дрались между собой, и убивали людей, когда желали и сколько желали. "Найдется ли что-то, что освободит нас? Вернутся ли Разрушители?" — вопрошал автор. Насколько я знал, за тысячу прошедших лет никто из Темных так и не объявился. Хотя попытки найти их были, и пророчеств было — хоть отбавляй. Люди не могли поверить, что Разрушители не оставили для себя какой-нибудь лазейки. А зачем им было возвращаться? Мстить? Их убийцы и сами не плохо с этим справились. Человек не смог бы быть так последовательно жестоким, как твари. Может, им просто надоели бесконечные нападки, они плюнули и — перестали быть. Как аркониец, я старался не задумываться, что удерживает монстров за пределами нашего королевства. И удерживает ли что-то... Недаром я так окрысился на отца, когда он завел об этом речь. Выходит, папа был единственным, кто реально смотрел на веши.
Так что освободить меня могло только пришествие Разрушителя.
Даже Тень Магистра не мог отрицать очевидное — я умру здесь. Так стоит ли тянуть? Камера была хорошо продумана, в ней не было ни малейшего выступа, куда бы можно было закрепить веревку. При всем обилии оружия вокруг, по собственной воле я не мог использовать ничего острого. Мясо и фрукты мне приносили уже резанными, вся посуда была из дерева. Оставалось только перегрызть себе вены зубами, но к этому я был еще не готов. Для пробы, я попробовал прокусить палец, чтобы втереть в ранку грязь. Говорят, это действует не хуже петли и веревки. Тут же явился какой-то монстр, ухватил меня на руки и принялся таскать по коридору, укачивая. После такого обращения меня не скоро перестало трясти.
Тихое безумие обволакивало меня. Поэтому, когда за прутьями решетки появился человек, я закономерно счел происходящее галлюцинацией. Он скинул с дверей засов и вытащил меня наружу. Для призрака он был довольно мерзким. Он щипал, пинал меня и одновременно шипел, призывая к молчанию. А нафиг тогда драться?! Я пошел за ним не раздумывая. Ну, и что они сделают со мной, если поймают? Убьют? Незнакомец двигался по каким-то щелям и узким переходам, которых в подземелье оказалось предостаточно. В одном из коридоров нам встретились еще четверо таких же молчаливых диверсантов. Мне дали какую-то черную хламиду, я сорвал с себя все, до последней тряпки, и переоделся. Темп бегства ускорился.
Пару раз они едва не угодили в ловушки, но Тень был начеку. Хотелось верить, что мою помощь оценили. По темному и тесному, как кишка, подкопу мы выбрались к поверхности, там был вечер. Тихо пели остывающие пески. И-и-у, у-и-и-и.
Мне не дали затормозить и расслабиться. Вся компания трусцой рванула за бархан. Там, в небольшой ложбинке сидели трое, по ощущениям — маги. Они поддерживали в готовности большую пентаграмму перемещения. Пришедшие вместе со мной разместились в центре Знака. А маги что, не собираются валить отсюда? Какое самопожертвование! Волшебники начали речитатив, долженствующий снять оковы со Знака, но что-то пошло не так, пентаграмма неожиданно развернулась вовне, всосав в себя весь окружающий мир — воздух, людей, барханы... С обратного конца заклинания, в комнату, освещенную ДНЕВНЫМ светом, вывалились пятеро ошалевших лазутчиков, трое матерящихся магов, куча песка и — я. Кайф.
Потом я отрубился.
Глава 16
"Много ли героев отправилось бы в путь, в точности осознавая последствия своего героизма?"
"Трактат о пределах логики"
Две недели ожидания промелькнули незаметно. Аркониец вел себя тихо, ни с кем не задирался, не шнырял кругом в поисках секретов, а только ел, спал и пребывал в ожидании. Он превратил это ожидание в отдельный, завораживающий процесс, почти ритуал. Утром, после завтрака он отправлялся на южную стену Цитадели (оттуда открывался прекрасный вид на зал перемещений), усаживался на пожарный ларь с песком и как бы дышал свежим воздухом (даже в те дни, когда с гор спускался холодный туман). После обеда он брал теплый плед, книгу и располагался в нижнем саду, у фонтанчика, где и читал до ужина (все две недели — одну и ту же страницу). Вечернее время он проводил в своей комнате, в глубоком кресле у тлеющего камина, и служанки повадились прибираться там, совершенно игнорируя присутствие жильца (ну, он же ж не возражает!). Люди быстро привыкли к странностям и обращали на арконийца не больше внимания, чем на кошку, только Гверрел с неослабевающей настойчивостью отслеживал каждый его шаг.
Срок, отведенный Зайримом группе Бриска, подходил к концу. Теперь трое заклинателей Инкара дежурили возле пентаграммы-ключа непрерывно, в три смены. Все понимали, что у Бриска может не оказаться времени на то, чтобы дожидаться отклика обычным порядком. Генерал в уме предполагал разное, начиная от экстренной эвакуации и кончая тем, что вызов вообще не придет, но на то, что произошло в действительности, он не рассчитывал.
Вызов пришел в дежурство Гверрела (позднее генерал заключил, что только присутствие нахального магика спасло их от катастрофы — свой хлеб у Предводителя тот ел не зря). Ничто не предвещало беды. Заклинатель подготовил ответную часть портала и принялся ждать команды к переносу. Уровень насыщения канала медленно возрос до максимума и стабилизировался — на том конце все было готово. Потом Гверрел говорил, что уловил нарастающее давление, словно бы на него из темноты бесшумно неслась стена, и среагировал инстинктивно, есть у заклинателей-исследователей такой инстинкт — хвататься за громоотвод. Сам генерал, спешащий к залу прибытия, видел только, как вспыхнули лиловым огнем аварийные накопители, а потом началось то, что обычно многословный Харек обозначил как "большой бум".
Удар магии эхом отразился от земли, воды и воздуха, содрогнулось каменное основание Цитадели Инкар, далеко внизу мгновенно вскипела река, и все ущелье заволокло горячим туманом. Первой мыслью генерала было: "Прилив!", второй — "В устье пентаграммы ворвалось чудовище!" Дальше рассуждать генерал не стал и помчался наводить порядок среди солдат и выводить людей из осыпающихся башен. Мимо него кубарем прокатились оба младших заклинателя, чем они могли помочь Гверрелу, генерал не знал, но спешили ребята вовсю. Они едва успели вывести всех из помещений, удары магии пошли один за другим, каждый — едва ли не сильнее первого. Позже кто-то очень хладнокровный скажет, что их было девять, генерал не считал. У него было две мысли: "Что творится в деревне?" и "Не расплавится ли утес в основании Цитадели?" По крайней мере, жар шел такой, словно им под ноги сунули печку. Все предметы окутались потусторонним зеленоватым свечением, некоторые — изменяли форму, кое-чего потом вообще не нашли. Людей попеременно охватывал страх, ярость, эйфория. Кто-то катался по полу в истерике, один из солдат спрятался под столом в караулке, там его и пришибло.
Произойди что-то подобное в более спокойном месте, и массовых жертв было бы не избежать. Но в Цитадели Инкар каждый (включая гражданских) проходил тренировку на случай выбросов дикой магии, большинство хоть раз были свидетелями нападения твари, а многие зарабатывали на жизнь тем, что копались в руинах по ту сторону Границы (хотя официально это было запрещено). Через полчаса после первого удара Зайрим овладел ситуацией и наладил помощь пострадавшим, через четыре часа стала известна обстановка в деревне. Паники и беспорядков удалось избежать, но о том, чтобы начать эвакуацию, нельзя было и думать — все низины затопил густой туман, в глубине которого то и дело проскакивали молнии. Магическая вакханалия продолжалась всю ночь и только к утру пошла на спад. Работники технических служб сумели добраться до зала перемещений и накопителей, внизу в ущелье снова зашумела река.
Генерал решил лично ознакомиться с ситуацией. Двоим помощь уже не требовалась, человек двадцать покалечило огнем и камнями, еще столько же пребывало в полувменяемом состоянии, один — пропал без вести, скорее всего, сорвался в пропасть. В деревне дела обстояли лучше, но часть построек и растительность в нижней части склона выгорели дотла. Аварийные накопители (многотонные каменные чаши, заполненные свинцовой крошкой) деформировались и слегка оплыли, но выдержали удар. Самым неожиданным было то, что заклинатели продолжали ворожить. Гверрел, упрямый как лосось на нересте, цеплялся за взбунтовавшийся поток, пытаясь уложить его в пределы приемной пентаграммы. Одного из его помощников унесли без чувств, другой держался едва-едва, но от Старшего заклинателя так просто было не отделаться: шаг за шагом, волна за волной он вел незадачливых путешественников к пункту прибытия. Медики, не хуже Зайрима понимающие, чем обычно кончаются такие происшествия, ждали у дверей с носилками и мешками. В какой-то момент стихия уступила железной воле чародея, пространство над пентаграммой замерцало и вывалило из себя кучу окровавленного, воющего, шевелящегося песка.
— Вы позволите? — выдохнули над ухом генерала.
Аркониец (кто его сюда пустил?) подвинул Зайрима и устремился на помощь раненым. Из кучи начали извлекать тела. Первого пострадавшего невозможно было опознать — половина его лица оказалась буквально перемешана с песком, судя по мундиру, это был заклинатель. Сведенная судорогой рука мелко подергивалась — бедняга был еще жив. Аркониец задержался над ним на долгую минуту, раненный понемногу перестал дрожать, кровотечение замедлилось и санитары рискнули переложить его на носилки. Остальные, на вид, пострадали меньше. Неистребимый Бриск вылез наружу сам, генерал рискнул его окликнуть.
— Как там?
Следопыт поднял большой палец.
— Пфе!
— Вас атаковали?
— Н-н.
— Тогда что это было?
— Г?
— Потом расскажу.
Санитары оттаскивали к стене неудержимо икающего заклинателя. Аркониец поил Гверрела чем-то из плоской серебряной фляжки, тот не сопротивлялся. Генерал мысленно поздравил себя — он получил назад всех, кого отправлял в Пустошь — и поклялся представить Гверрела к награде. Учитывая масштабы события, они отделались легким испугом.
— А где этот?
— Тм.
Санитары, наконец, разгребли песок. Вожделенный приз и источник всех волнений оказался в самом низу. Генерал ожидал увидеть кого-то, напоминающего арконийского посланца (то есть, мелкого и чернявого), вместо этого на полу свернулся калачиком двухметровый бугай с комплекцией молотобойца, только отсутствие щетины на подбородке выдавало его молодость. Спасенный дрых, уютно посапывая. Аркониец с трудом заставил себя закончить процедуру (он помогал последнему из заклинателей — у того обе руки были словно ошпарены) и рванулся наперерез санитарам, осматривать свою драгоценность. Он проверил у юноши пульс, целость костей, наличие внутренних повреждений, реакцию зрачков и еще что-то, наверно, принципиально важное для нормальной жизнедеятельности, и только после этого позволил медикам заняться своим делом.
Зайрим чувствовал себя так, словно выбрался живым из логова н'нодов. Могучие бастионы Цитадели Инкар выдержали напор стихии. Потеряны были некоторые механизмы и часть крыши со стороны накопителей, но на это генералу было глубоко плевать. Главное, что число жертв не увеличивалось, учитывая, что оба младших заклинателя и старший медик сами лежали в лазарете, это было настоящим чудом. Чудо было делом рук арконийца. Мэтр Ребенген (теперь его имя знали все) оказался не плохим целителем и работал сутки на пролет, теперь большинству раненных нужны были просто тишина и покой, но покалеченному заклинателю требовалась помощь профессионалов. Гверрел, крепко прихлопнутый магической отдачей, нашел в себе силы переправить пострадавшего в Горную Цитадель. И плевать на эхо — нашуметь сильнее не возможно было в принципе.
Как ни странно, меньше всего пострадал виновник торжества. Спасенный спал два дня без перерыва под чутким присмотром нянечек, потом, как ни в чем ни бывало, проснулся и тут же начал изливать на окружающих свою безмерную радость и восторг. Еще бы нет! Как он вообще умудрился продержаться в Ганту так долго? Воздействие дикой магии плюс физический контакт с тварью — даже у опытных Следопытов это вызывало тяжелые поражения, нередко заканчивающиеся смертью. Бриск (после всего происшедшего заработавший легкое заикание) утверждал, что парня содержали в тюремной башне с большим комфортом. Вон, какая харя! Даже не похудел. Выходит, он ЕЛ из их рук, а они его КОРМИЛИ. Объяснить столь странное поведение монстров не могли даже спецы из Горной Цитадели. В другое время Зайрим непременно вытряс бы из парня все подробности происшедшего в Ганту, но сейчас проще было объявить войну Лордам.
Причина ужасного катаклизма осталась невыясненной. Гверрел ни с чем подобным за всю свою карьеру не сталкивался и даже в теории о подобном не слыхал. Мэтр Ребенген смотрел на генерала честными глазами и врал, что сам ничего не понимает. Зайрим нутром чувствовал, что это не так, но подловить арконийца ни на чем не мог. Отчет о жертвах и разрушениях ушел в Горную Цитадель, но приказа начать официальное разбирательство не последовало, и генерал отлично понимал — почему. Как только состояние раненных перестало внушать беспокойство, маг засобирался в путь.
Очередные сборы разбудили в Гверреле задремавший было дух противоречия. Заклинатель явился к Зайриму без доклада: носить форму он худо-бедно приучился, но соблюдать устав было выше его сил.
— Сэр, я понимаю, что он нам сильно помог, и я признаю его право иметь свою точку зрения, но почему мы должны потакать его прихотям? В Горную Цитадель он не хочет, по Тирсину ехать он не хочет, а в результате нашим придется вести его через Забытое королевство, отбиваясь от н'нодов и ночуя на могильниках! В конце концов, нам предписывалось лишь вывести юношу из Ганту...
Генерал с интересом посмотрел на Гверрела.
— Вы, кажется, лично принимаете все входящие сообщения, заклинатель?
