Ангелы моих снов

И впал в оцепение. Вот с этим чудовищем собирается драться феникс?

Чудовище словно открылось именно сейчас, когда рядом встал Исира, а до сих пор высилось невнятной грудой, плохо различимой в деталях.

Странное, длинное (в рост среднего человека) тело горизонтально возвышалось над землёй, на уровне головы феникса, держась на каких-то подломленных лапах — чуть позже Дасти разглядел, что длинные изломанные конечности — точь-в-точь жучиные лапы, — водомерки, например. Только очень жёсткие, густо, как шерстью, покрытые иглами и мускулистые. Похолодев от очертаний чудовища, Дасти не сразу разглядел, что перед ним не гигантское насекомое, а нечто другое. Да ещё сбивало с толку это самое длинное тело — правильных овальных очертаний, с явными следами слегка приподнятых над основным телом жёстких, опять-таки словно у насекомого, крыльев. А ещё чуть позже воин разглядел ещё одну особенность внешнего вида Зверя. Хвост. Тоже странный, небывалый. Он походил на металлическую цепь, потому что когда Зверь шевелил хвостом, тот поднимался не целиком, а постепенно — волнами. Был тот хвост длинным: время от времени Зверь мог обмахивать им даже свои передние конечности. И заканчивался он шишкой — колючей, блестящей в сиянии молний жёлтой жирной жидкостью. Дасти даже думать не надо было, чтобы сообразить: яд. И сразу испугался. Если Зверь заденет Исира своим хвостом — это будет его победой в один удар.

Зверь словно услышал. Дасти стоял чуть в стороне от Исира и Дэй-Асса. Зверь переступил конечностями, чтобы взглянуть на него.

Воин чуть не застонал от ужаса: на него смотрело человеческое лицо, словно вдавленное в чёрное, блестящее от дождя тело насекомого! Но лицо, изуродованное, искажённое — и не чувством, а двумя страшными, длинными — ниже подбородка — не то клыками, не то бивнями! Они были настолько длинными, что стекали по обеим сторонам подбородка, словно длинные усы... Существо как будто поняло, какое ужасающее впечатление произвело на человека, и решило посмеяться над ним. Бивни медленно поехали кверху — существо открывало пасть — и внезапно изо рта стремительно выметнулись тонкие змеи!

Они оказались не настолько длинными, чтобы дотянуться до человека, шарахнувшегося назад. Зато, поднятые над поверхностью площади, некоторое время покрутились перед ним, будто дразнясь. После чего одним махом втянулись назад, в пасть. А существо медлительно отвернулось.

Что-то влажное обожгло левый глаз Дасти. Воин машинально поднял руку протереть пот, покатившийся с виска. Понял, что делает, и судорожно вздохнул. Пробило жутью, а потом прозрением. Да как вообще Исира собирается подступиться к этому Зверю, если тот со всех сторон с личным оружием?

А Чёрный Пёс будто не сомневался, что убьёт Зверя. И, с тревогой следя за ним, Дасти понял, на что феникс только и может уповать в этом бою — на скорость. Ибо, едва только Зверь и Чёрный Пёс кинулись навстречу друг другу, феникс превратился в сгусток стремительно мелькающей разноцветной молнии.

Сначала Дасти не понимал, каким образом они вообще дерутся. Потом превратился в зажатый кулак: на Исира обрушился такой поток самой разнообразной смерти!.. С трудом оторвавшись от вида смертника-Исира, воин обречённо глянул на Дэй-Асса. Тот стоял спокойно, время от времени выходя за пределы шатра, где вздымал руки к низкому, бушующему молниями, грохочущему небу, где тучи перемещались так быстро, словно стремились поспеть в разные уголки города, чтобы обрушить на него яростную воду.

Маг, показалось Дасти, вплотную настроился на Исира: едва только феникс хоть на мгновения застывал, Дэй-Асс немедленно посылал к нему маленькие кометы — силовые шары, отлично видные по быстро исчезающему хвосту от них.

Но схватка между фениксом и Зверем оказалась притягательней, чем просто созерцание мага. Хотя последнее было бы спокойней.

Зверь... Дасти всё заворожённо смотрел на него и думал, что именно такому чудовищу могло прийти в голову собирать силу не из стихий, а из людей, оставляя за собой страшный след из безумных гнилушек.

Битва продолжалась долго. Так что, в конце концов, Дасти вдруг понял: он знает, что собирается сделать Зверь! Если сначала уродливое существо из межпространства просто пыталось примериваться к стремительному фениксу всеми своими убийственными частями тела, то теперь оно поставило себе целью заставить Исира сделать кое-что из соображений личной защиты и необходимости — и методично старалось эту цель выполнить...

Дасти быстро покрутил головой. Может, он ошибается? Странно, что Исира этого не соображает. Или в такой битве соображать о намерениях противника невозможно? В слишком быстром и сильном темпе схватились противники!

Может, добежать до мага, который постепенно перемещается от него, от Дасти, в другом направлении? Добежать и предупредить, чего именно добивается Зверь?

Дасти не успел. И даже то, что он оказался прав... Он отчаянно закричал.

Исира, разворачиваясь, выпустил крылья, пытаясь вылететь из слишком тесного мелькания змей и мечущегося хвоста с ядовитым кончиком. И тут на задние конечности вздёрнулось тело Зверя, до сих пор почти неподвижное, и жёсткие, мускулистые передние конечности торжествующе рухнули на феникса, сбивая его полёт! Рухнули на крылья!

Дэй-Асс остановился, растерянный. А потом побежал к месту боя.

Дасти тоже не выдержал: всего каких-то шагов пятьдесят до бойцов! — и помчался вперёд, стреляя в Зверя из пулемёта. Задеть Исира он не боялся: тот, распластавшись, лежал на земле — и Зверь деловито убивал его, ломая крылья и затаптывая тело, обрушиваясь на него всей своей тушей. Особенно яростно хлестал по Исира колючий хвост, раздирая его по-человечески уязвимое тело и втискивая в него жёлтый яд.

Приблизившись, Дасти снова выстрелил — и чуть не споткнулся: феникс, лежавший плашмя, разбросав сломанные крылья, вдруг резко приподнялся — в момент, когда Зверь инстинктивно оглянулся на трескучую очередь из пулемёта. Тонкие сильные руки легко мелькнувшими молниями взлетели вверх и ударили мечами-молниями в брюхо Зверя. За секунду до удара Зверь, кажется, абсолютно уверенный, что феникса он убил, бросился в сторону Дасти и дохлестнул языками до воина. Дасти сильно грохнулся, сбитый с ног. В эти мгновения он клял на все корки своё нынешнее тело, чуть не плача от его неуклюжести и грузности.

Следующая очередь ушла... Дасти не поверил глазам, которые тут же пришлось опустить и зажмуриться, потому что на лицо упал ливень! Следующая пулемётная очередь ушла в низкое, подвижное небо! В ливневые струи! Шатёр исчез!

Всё так же неуклюже переворачиваясь, кривясь от боли в ушибленном теле и постанывая, он ещё издалека увидел: туша Зверя, с торчащими из него сияющими мечами Исира, валяется, содрогаясь в предсмертных конвульсиях, прямо перед ним, а к фениксу подбежал Дэй-Асс, склонился над ним и вдруг отпрянул. Подрагивающая туша, с обмякивающими хвостом и языками, мешала воину разглядеть, что именно происходит. Он со стоном поднялся всё-таки, опираясь на локоть.

Вокруг Исира появилось странное свечение.

— Дасти!! — срываясь, закричал Дэй-Асс. — Сюда! Быстро! Он уходит!

И опять каким-то чутьём, помогающим ему в последнее время понимать происходящее, воин понял, что умирающий феникс уходит в межпространственные коридоры и что надо поторопиться... Надо догнать мага и феникса... Он было рванул с места. Пронзительная боль ударила по позвоночнику.

— Дасти-и!!

Он даже подняться на ноги не мог. Только отчаянно тянулся наверх. А тело старика не подчинялось. И он только смотрел — смотрел, как Дэй-Асс, чуть не плача, всё ещё крича его имя, поднимает беспомощное тело феникса и постепенно пропадает вместе с ним в таинственных магических коридорах.

И всё... С надрывным последним вздохом распласталась на площади туша сдохшего Зверя, и после нескольких ударов сердца Дасти, поднявшийся и стоящий, покачиваясь, смотрел, как она медленно разваливается на части, словно давно сгнившая, а над этими частями начинает дымиться парок, который даже сильные струи дождя не могли прибить к земле... И только где-то в глубинах души еле тлела греющая мысль: не будь его, Дасти, удара, смог бы Исира убить Зверя?

Брошенный. В чужом мире. В чужом времени. Дасти вздрогнул и быстро проверил, сколько у него ещё оставалось боеприпаса. Повёл плечами, освобождаясь от боли в позвоночнике после падения. Оглянулся. Гнилушки пока далеко. Снова посмотрел в сторону, где только что были феникс и маг.

Выживет ли Исира после яда Зверя? Дэй-Асс обещал не бросать Дасти. Но его обещание зависит только от состояния феникса. Да, воину приходилось быть реалистом во всех мирах, где бы он ни побывал. И он прекрасно знал, что маг своего слова не нарушил бы. Если бы не зависимость их обоих от жизни и смерти Чёрного Пса Исира.

Что ж. Надо продолжать жить. И надеяться.

Ещё лучше, что даже в этом мире можно обрести цель, ради которой стоит жить. Цель первая и личная — добраться до того здания, где люди его знают и рядом с кем он сможет драться в этом умирающем городе за выживание, которое и является следующей целью Дасти.

Он снова огляделся. Последний дом, мимо которого пролегала магическая лестница, как раз за его спиной. Он был третьим. Хорошо ещё — маршрут известен.

Дасти хлюпнул носом, напрасно вытер дождливые струи с лица — дождь хлестал безостановочно. Пора идти. Жаль, что сущности машины он так и не успел узнать. А то бы проехать быстро до банка, а там нетрудно будет забраться наверх — и спуститься к живым людям... Он вздрогнул. Послышался крик, которого в этой грохочущем шуме не должно быть слышно. Приглядываясь к неровной стене — еле-еле видно — далеко от него шевелящихся гнилушек, он вдруг понял, что они, кажется, расступаются.

А потом услышал звук сущности машины, а потом и увидел её!

Сначала машина шла медленно, распихивая гнилушек-зомби, а потом, вырвавшись из их толпы, рванула к нему, к Дасти. Руки машинально вскинули оружие, а сам воин всё с большим облегчением улыбался. Эта сущность машины ему знакома. Как и орущие двое из окон машины. Он пошёл им навстречу, чувствуя, как более-менее успокаивается смятённое сердце. Боги, как хорошо, что он не один!

Ха, за рулём — Лоуренс! А из окон орут Рик и Мира!

Но как они его нашли?

Машина резко остановилась, качнувшись. Молодые вылетели из неё, подбежали к Дасти, оглядываясь и сжимая в руках оружие. Мира схватила воина за грудки.

— Дасти! Живой! А где Дэй-Асс?! Где Исира?!

Хм... И как ответить на такой вопрос? Дасти грустно ухмыльнулся, обнимая обоих.

— Они ушли.

— И тебя оставили? — поразился подбежавший Лоуренс и тоже радостно обхлопывающий его по плечам.

— На меня не было времени, — задумчиво сказал Дасти. И задал естественный вопрос: — Как вы нашли меня?

— Шли за следом Дэй-Асса, — пожала плечами Мира. Дасти сначала не понял, потом вспомнил: маг держит безвольное тело девушки и вливает в него свою силу. Что ж... Слышал и о таком, что вылеченные могут потом идти по следам мага-целителя.

17.

Денису, если даже он этого и не хотел, удалось здорово напугать меня одним своим взглядом. Неужели комар был малярийный?!

И обозлить — тоже. Если комар малярийный и Денис это знает, то почему не скажет сразу — вслух?

Но взяла себя в руки и за вечер переделала уйму дел: самолично "выгуляла" Дениса по уже знакомой ему территории и расширила его знакомство с микрорайоном до следующей от дома остановки. Причём между нами, держась в основном за меня, подпрыгивала Алёнка. Ну а мальчишки с радостными воплями нарезали вокруг нас круги, оторвавшись от дворовой стаи летних конькобежцев.

Уже утихомирив всех домочадцев и распихав по своим спальным местам, я обратила внимание, что мой указательный палец бодро сияет здоровой, нетронутой кожей. Ни комариного укуса, из-за которого так распереживался Денис, ни моих расчёсов, запёкшихся ещё утром коричневой корочкой. Интересно, что я такого сегодня съела, что кожа сразу зажила? Йодом не пользовалась. Рыбы вроде не было ни на обед, ни на ужин... Кстати, о рыбе. Может, назавтра устроить рыбный день?

С такими мыслями и с тяжёлой от событий прошедшего дня головой ещё раз проверила, спят ли Данька и Алёнка, и сама свалилась спать.

Видимо, эти самые события повлияли...

... Боль взорвалась по всему телу! Меня, задыхающуюся от бушующего везде огня, в попытках вдохнуть хоть глоточек кислорода, а не сжигающего гортань дыма, скрючило в металлической коробке, стиснув, вжав в кресло, а затем ударив в грудь и под дых раскалёнными ножами. Коробка быстро, подпрыгивая, переворачивается вместе со мной, немилосердно тряся и кидая моё безвольное тело из стороны в сторону. Удерживает только ремень, пришпиливший меня к спинке... Вокруг огонь. Он ревёт и спекает воздух в тесной коробке в нечто, чем невозможно дышать. Слышен металлический грохот, звон разбитого стекла. Меня притискивает к раскалённому металлу, пытаюсь защититься руками — нечто металлическое же проезжается по ним, сдирая с них кожу. Пытаюсь кричать от боли — горло сожжено. Пытаюсь выгнуть спину — на ней горит куртка, но меня зажало так, что не то что откашляться — вздохнуть не могу...

Провал во тьму — и снова вижу вокруг себя тот же кромешный ад, а нём снова и снова ногами пытаюсь выбить заклинившую дверцу машины, в которой сгораю заживо...

Из сна меня выкинуло после третьего повтора.

Я села на кровати, откинувшись к стене. Тяжело дышала, держась за сердце и жадно всасывая воздух — которого оказалось так много! И, едва пришла в себя и поняла, что это только сон, всё испуганно глядела на кресло с Алёнкой. Не кричала ли я во сне? Не разбудила ли девочку? Нет. Тихо всё.

Осторожно, чтобы не скрипнуть кроватью, встала и пошла на кухню. Свет включать не стала. Достаточно фонаря напротив, чтобы углядеть чайник, налить из него в чашку холодного кипятка. Только поднесла чашку к губам, как услышала странные звуки из ванной. С трудом глотнула, поставила чашку на стол и подошла к ванной комнате. Господи, здесь-то что ещё...

Одновременно включила свет в комнате и рванула дверь.

На старенькой стиральной машине сидел домовой Силушка и плакал навзрыд, время от времени сморкаясь в платочек — в один из тех лоскутов, что я, по его просьбе, когда-то оверложила, а он собственноручно обвязал незатейливыми кружавчиками.

— Ах, батюшки! — насморочным басом вскрикнул он, завидев меня.

Я уже тихонько закрыла за собой дверь и спросила:

— Что случилось, Силушка?

Он повздыхал немного, а потом, снова высморкавшись в платочек, ответил, моргая мокрыми ресницами:

— Эх, хозяюшка... Вроде как ничего и не случилось, а только помирает ведь.

Некоторое время я смотрела в его обрёванное лицо, пытаясь совместить две информации: ничего не случилось — и смерть, умирание. И почему-то меня вдруг затрясло. Показалось, что стою на пороге чего-то, после которого возвращения в обычную жизнь уже не будет. Но один вопрос надо задать — и он станет тем сигналом, после которого не возвращаются в старую реальность.