Очень Страшный Властелин

Кто вообще придумал, что зло должно действовать ночью? А если я жаворонок? Никакого уважения к чужим проблемам, точно. И то, что Витенька сам назначил место встречи, тут не главное. Неожиданно задумался о проблеме в целом. Ладно сейчас я, а остальные?

— М-мало еды. — Видя, что я уже хотел поджать губы, понимая, что время потратил впустую, получил вторую причину: — Н-но это не главное! И… и культ. Нас раньше было больше…

— Культ? — нахмурился я.

— Культ запечатанного в глубинах леса тёмного бога, — пояснила русалка тихим, в каком-то странном смысле «мистичным» тоном. — Вы можете мне не ве…

— У меня он в подвале запечатан, — махнул рукой, устало вздохнув. Русалка подавилась воздухом. — Зачем вы им?

— Э-э… — замешкалась девушка. — Мы точно не уверены, Владыка…

— Я понял, — облокотился я на родную жижу, подняв взгляд на луну. И почему мне кажется, что женщина, на уловку которой попался папа, относится к неожиданно всплывшему культу? Немного помолчал. — Знаешь, где они сейчас могут находиться?

Русалка, поняв отнюдь не скрытый подтекст в моих словах, неожиданно оскалилась, похваставшись довольно острыми, нечеловеческими зубами.

— Нет, Владыка, но я знаю, что у них скоро должен пройти ритуал. И я знаю, где он будет!

Непроизвольно хмыкнул, зевнув. В голове появилось пару идей, как можно не просто сорвать планы культистам, но и немного поиздеваться над ними. Отпускать их души, конечно же, в планы тоже не входит. Тут другой случай.

— Будем считать, что вы приняты.

Русалки стали победно кричать, начав обниматься друг с другом. Я же погрузился в свои мысли. Наверное, нужно будет подумать о коммунальных платежах, но каких? Страхом платить будут, что ли? Нужны ли они, эти платежи?

Ай, ладно. Спать хочу.

Глава 26.5

Вокруг было темно. Мрачно. Казалось, каких-либо других цветов в этом месте не существует, но какая-то видимость, словно смеясь над привычными законами физики и здравого смысла, оставалась, позволяя хоть как-то ориентироваться.

Это место не было дружелюбным. Нет, наоборот, оно было безумно злым и жестоким, сюда не смели лезть ни демоны, ни боги, опасаясь того, на кого они могут наткнуться и что потерять. Даже самые могущественные предпочитали избегать того, чтобы попасть сюда даже на миг.

К сожалению, не все попадают сюда намеренно.

Маленькая, неприлично маленькая по рамкам этого места душа, ещё не потеряв свой внутренний свет, плыла по бесконечному мраку, чувствуя, как с каждым мигом наступает всё более и более неприятная прохлада. Внутреннее тепло уходило. Казалось, словно сам мир медленно вытягивает силы из души, поглощает без остатка, но постепенно, совсем медленно, без спешки. Настолько медленно, что могло показаться, словно над жертвой издевались. Ведь, душа все равно никуда не сбежит. Она уже стала частью мрака, о чём намекал постепенно затухающий свет сущности.

Как ни странно, но свет здесь не любили.

Могло показать, что прошла вечность. Не одна и не две. Маленькая душа, не понимая того, где она и что с ней происходит, просто продолжала плыть вперёд. Всё больше затухающее сознание, успевшее за время своего путешествия испытать столько отчаяния и страха, что его хватило бы на следующие три жизни, уже потеряло свою цель.

Какая была цель?

Выбраться?

Откуда?

Где он?

Почему ему так холодно?

Может, ему всегда было так холодно и это нормально?

Мысли почерневшей души становились всё более тягучими. Сознание души уже мало напоминало человеческое, больше напоминание способ мышления простого мелкого духа. Только… даже у духов была цель. У маленькой же души её, фактически, уже и не было. Наверное, если бы не один случай, то так бы и сгинула душа, растворившись во мраке.

Резкое, неожиданное нападение.

Маленькая душа вдруг почувствовала, как что-то вцепилось в неё. Буквально влетело. Для неё это было всё равно, что ведро холодной воды, заставившее сознание заработать так быстро, как оно, казалось, не работало никогда.

Душа моментально поняла, кто в неё вцепился: чёрная, уже окончательно потерявшая свой разум тварь, распространяя мерзкие, отвратительные жгуты разъедающей энергии. Практически полностью потерявшая внутренний свет душа буквально вызревала в безумном гневе, чувствуя, как становится всё прохладнее.

Как холодно…

Как холодно…

Как холодно…

Страшно, страшно, страшно, страшно, страшно…

Чувствуя безумный гнев, страх и отчаяние, выплывшее из омута собственных мыслей сознание неожиданно поняло, что нужно делать. Затухающий разум видел, что сущность перед ним слаба. Даже слабее его. Обычное ничтожество, посмевшее забрать его тепло и продлить себе существование в этом кошмаре. Желавшее у него отобрать самое сокровенное.

Взбесившись ещё больше, маленькая, потемневшая душа, буквально вцепилась в своего оппонента. Казалось, у бесформенной души появилась пасть, которой она стала поглощать наглеца. Не одна пасть. Не одна и не две, не три и не четыре…

Всё духовное, повреждённое тело окончательно потухшего огонька, ставшего полноценным обитателем этого места, превратилось в один сплошной набор пастей, которые с безумной жадностью поглощали завывшую от боли тварь.

Тепло в душе полностью исчезло, но…

На его место оказалась прохлада. Приятная, совсем не холодная, такая расслабляющая и в то же время бодрящая. Сознание бывшего человека едва ли не извивалось от экстаза, которое оно получало. Разум маленькой души буквально разваливался под напором изменений, пытался исказиться и принять совершенно другую, неправильную для человека форму, чему сознание практически не препятствовало.

Зачем? Ведь ему так хорошо! Так приятно!

Нужно поглотить больше, больше, больше, больше, больше…

Тварь же, выбравшая себе не того противника, начала вырываться. Её щупы давно отступили, наглости и следа не осталось. Следуя своим инстинктам, страху, поднявшемуся в душе, обитатель мрака пытался сбежать, вырваться из пастей обезумевшего духа.

И у него это получилось.

Использовав практически всю свою силу, полусуществующий дух вырвался и скрылся среди мрака. Фактически, исчез на ровном месте, будто исчезнув в пространстве, заставив душу, ранее защищавшую себя, безумно завыть и отправиться в погоню, которая в конечном итоге так и не приведёт к успеху. Выживет ли нападающий после всего произошедшего? Маловероятно. Но своё дело он сделал.

Маленькая чёрная душа, вся покрытая пастями, просто застыла во мраке, в какой-то момент поняв, что враг ушёл. Процесс изменения сознания, его разрушение и рождение нового, нечеловеческого, не просто пошёл не по плану, а, фактически, оборвался.

Душа просто застыла в одной точке, пытаясь осмыслить то, что только что произошло. Желание поглотить всё ещё держалось в разуме души, но теперь главенствующую роль вновь приняло на себя практически человеческое «Я». Из-за питающей же энергии, не позволяющей окружающему пространству сделать его частью бесконечной тьмы, мысли души постепенно становились всё более яркими и осознанными.

Вместе же с этим менялась и форма: пасти медленно пропали с бесформенного нечто, появилась практические человеческая, гуманоидная фигура, сплетенная из чёрной, густой энергии.

Совершенно абсурдное, уникальное существо, родившееся по случайному стечению обстоятельств, лишившееся света, но не своего «Я», словно в первый раз осмотрелось.

— Весело, — издал свои первые слова уже не человек, но и не то, чем пыталось, — пыталось ли? — сделать его это место.

Окружающее пространство чуть зарябило в такт его словам, словно само не понимало, что произошло.

Человеческая фигура неожиданно громко засмеялась, после чего заплакала. Эмоции лавиной на него накатали, из-за чего ему потребовалось какое-то время на то, чтобы успокоиться. Успокоившись же, душа поёжилась. Больше от отвращения. Холод. Он вновь о себе напомнил. Уже не так сильно, у него было много времени на существование, но так продолжиться вечно не могло.

Ему нужно было найти душу, которую он сможет поглотить. А потом ещё, ещё, ещё, ещё…

Страх, если и был, то где-то далеко, в глубине души. По отношению к этому месту, а не к тому, что ему предстоит сделать.

* * *

Мрак Виктор Владимирович, Диванный Властелин Ужасов, мамин симпатяга и просто отличник в школе, лежа на кровати, открыл глаза, уставившись нечитаемым взглядом в потолок. Он молчал, словно что-то осмысливая или, вернее сказать, пытаясь вспомнить что-то очень важное. А может, и не очень.

Наконец, его лицо поморщилось:

— Никогда не думал, что мне приснится Spore. Не фанат же. Да ещё и такой странный…

Ему явно не понравился его сон. Было бы лучше его забыть.

Навсегда.

Глава 27

Моё отношение к поклонникам тёмного бога было примерно таким же, как и, собственно, к самому тёмному богу — если не агрессивно-готов-взорвать-башку, то где-то близко. Есть немного вещей, которые могут на самом деле заставить Витеньку обижаться на мир, но то, что связано с безопасностью моей семьи, вызывает во мне особые чувства.

Я очень плохо помню семью из прошлой жизни. Эта родня для меня сейчас намного, прошу прощения за очередной каламбур, роднее прошлой. Конечно, они не идеальны, что я, как местами ударенная, но вполне самостоятельная личность, прекрасно понимаю, тем не менее какая, блин, разница? Будто моя персона идеальна, или чья-либо ещё.

Стоит понять, что идеальных нет, даже если долго смотреть в зеркало. Если такой появится, то он упрётся в собственный потолок. Потолок, которого нет, но который есть для «идеального». Идеальный не может стать лучше, а, соответственно, он не идеален, чего субъект просто не захочет признавать.

Опуская же псевдофилософские размышления, мой внутренний мамин садист хотел хлеба и зрелищ.

Ритуал был назначен, как и полагается злым ритуалам культистов, в глубокую ночь (интересно, система сломается, если проводить злой ритуал днём, и если нет, то насколько будет считаться злой ритуал завершённым?). Веселина знала об этом потому, что это уже не первый и не второй ритуал злыдней, который они проводят раз в два месяца строго в определённый день, строго в определённом месте и времени. Как русалки вообще узнали об этом — спрашивать лишнее, учитывая, что у них пропало пару чело… ры… кхм-кхм, самостоятельных единиц.

У нас оставалось пара дней до ритуала, за который я кое-что хотел отрепетировать, кажется, таким образом поиздевавшись уже над русалками. Тут оно как получилось: девушки могли похвастаться очень страшной способностью — владели иллюзиями. Например, те же платья, которые они на себе воплощают, чтобы в неподходящий момент не светить достоинствами, как раз иллюзиями и являются, что натолкнуло меня на идею, как можно наше знакомство с недоброжелателями сделать особо фееричным. А уж то, что я могу их покрыть своей сущностью, пускай, что совсем тонким слоем…

…чувствую себя так, словно окончательно поехал крышей.

В означенный день, в означенное время и фазу луны, я с владычицей русалок, показывающей дорогу, направился в нужное место. Остальные русалки сейчас в комфорте обустраивались в хрущёвке, а их владычица…

Скажем так, добирались мы с комфортом.

— Владыка, пожалуйста, давайте спустимся, Владыка, пожалуйста, давайте спустимся, Владыка, пожалуйста, давайте спустимся… — тихо бормотала девушка, сидя со мной на летающем диване из моей сущности, который владычицу озера по моей воле не трогал, но, скажем так… обволакивал, что шатенку уже не так пугало, как в первый раз, тем не менее доставляло дополнительные, очень специфические ощущения.

— Всё нормально, «диван» не позволит тебе упасть, даже если ты захочешь, — успокоил я её, наслаждаясь бодрящим встречным ветром. И как я раньше не додумался, что можно использовать кусок своей души для подобных штуковин?.. Правда, лучше лишний раз так не делать, ибо ощущения действительно неприятные.

Зато полёт комфортный. Остается, конечное, такое чувство, будто сам себе хороший такой кусок мяса вырвал, но ничего, я не из пугливых.

…нет, лишний раз так делать не буду, ну его.

— В-владыка, русалки не летают… — попыталась заплакать девушка, что с таким потоком ветра в лицо было не особо удобно. Мог поставить что-то вроде барьера одной лишь волей, только вот ощущения будут не те, а мы же этого не хотим, так? Во всяком случае, я не хочу.

Из-за ветра звуки немного глушились, что, увы для матушки природы, с моим слухом не проблема. Русалка, как оказалось в ходе практического эксперимента, тоже обладала очень неплохим слухом.

— Медведи же летают, — пожал плечами. — Значит, и русалки могут.

— М-медведи летают?! — в ужасе переспросила девушка. Наверное, ей показалось, что послышалось.

Я вновь пожал плечами.

— Если очень хотят мёда.

Интересно, что подумали бы мама и папа, если бы узнали, что их сын на летающем чёрном диване из его души с русалкой летят останавливать злой ритуал культистов? Мама бы пошла искать новую подругу-психолога, а папа — учить новые языки, чтобы сын не понял, что он говорит?

В любом случае опуская мольбы Веселины, добрались мы быстро, с комфортом, хоть и на подлете пришлось скрыться. Сделав нас невидимыми, я с высоты своего летающего дивана стал разглядывать место, на направление которого кое-как во время полёта указала девушка.

Это была вычищенная поляна, формой напоминающая круг. По всему пространству была выведена красным (это, конечно же, обычная краска, ага) пентаграмма, в которой в разных частях стояло порядка десяти человек в чёрных робах. Что странно, «краска» не впитывалась в землю, как и не было луж крови. Видимо, область не совсем обычная, но это мелочи. В самой пентаграмме, возле культистов, лежали мёртвые тела ужасов и людей, и я уже точно мог сказать, что это не бутафория, а уж тем более краска.

Видимо, у кого-то случился Новый год, и он решил обложить вокруг пентаграммы украшения, но не знал, что кишки людей и нелюдей тут не очень подходят.

— У них нет вкуса, — уведомил я русалку, что с какой-то животной яростью, едва слышно зарычав, буквально прожигала взглядом культистов, и мне даже видеть её не нужно было, чтобы понять это. Наверное, нужно попробовать её успокоить. — Я, если честно, думал, что будет ещё какая-нибудь гора черепов, а они просто трупы с кишками разбросали.

Веселина, продолжая рычать, уже думая, кажется, попробовать себя в роли парашютистки без парашюта на встречу к той группе фанатов кишок, застыла, немного растерявшись, после чего перевела на меня взгляд. Вероятно, малость перепуганный. Я её не видел, но, опять же, скажем так, чувствовал.