Ничего личного. Книга 7. Общий файл

— И это называется "был в отпуске", — хмыкнул он, прихлебывая кофе. — Выглядишь еще хуже, чем раньше.

— Мм? — Амадео прожевал сэндвич. — А, ты об этом отпуске. Условия там отличные, не спорю, можешь сам как-нибудь проверить. И спать себе спокойно, пока я буду здесь, светить спиной пушкам недружелюбных субъектов.

Ксавьер поморщился.

— Тебе мало там шрамов? По всей видимости, недостаточно. И прекрати уже давить меня чувством вины, я это сделал ради твоей же безопасности.

— Ты первый начал отпускать мне комплименты, — парировал Амадео и уткнулся в телефон. — О, смотри-ка, акции "Азар" подскочили за ту неделю, что меня не было. А ты отлично работаешь.

— Я тут ни при чем. Каждый раз, как ты исчезаешь, котировки скачут вверх. Понятия не имею, почему, обычно в таких ситуациях они понижаются. — Ксавьер вытер руки салфеткой. — Но это ненадолго. Ты в курсе, что тебя разыскивает полиция?

Амадео поднял глаза от телефона и нахмурился.

— Меня? За что?

— За похищение Генри. — Ксавьер отодвинул пустую чашку. — Вы с ним попали на камеру видеонаблюдения.

Амадео закатил глаза.

— Приехали. И с каких пор он пропавший без вести, раз Байлес ведет его дело?

— Поступило заявление. — Ксавьер помолчал. — От Томаса.

— Чушь, — отмахнулся Амадео. — Томас бы этого не сделал.

— Ой ли? Генри все-таки его брат. Узнав, что ты куда-то его увез, он по вполне понятной причине перепугался. И как результат...

— Чушь, — повторил Амадео. — Это не Томас.

— Тогда кто?

— Откуда мне знать? Таинственный бандит, который заставил тебя убрать меня с дороги и подстраховался на случай, если я все же сбегу. Я сбежал. Считаешь, теперь меня посадят в тюрьму, чтобы не путался под ногами?

— Ты себя слышишь?! — вскипел Ксавьер. — Черт побери, принц, твои слова звучат, как бред сумасшедшего, я уже не знаю, способен ли ты адекватно оценивать происходящее! Ты совершенно помешался на каком-то заговоре против тебя и подводишь все вокруг под эту базу! Томас написал заявление, потому что Генри — его брат. Может, он не знал, что его похитил ты, а потом было уже поздно. Почему ты лезешь в какие-то дебри, совершенно игнорируя банальную логику?!

— Вот именно. — Амадео вскочил и, перегнувшись через стойку, ткнул Ксавьера в нос пальцем. — Все слишком уж логично, не находишь? Слишком прямолинейно. Ты ни на секунду не усомнился, что я что-то сделал с Генри, хотя это не так. С твоей стороны это вполне логично — ты видел мое состояние, знаешь о нем больше всех, кроме, разве что, Цзиня. К какому еще выводу ты мог прийти? Томас — брат Генри, поэтому не бросит его в беде. Не ты ли мне говорил, что родственные связи — ничто? Но все равно сделал такой вывод, потому что это — логично. Забудь ты хоть ненадолго о логике! Кто-то пытается подобраться к тебе, Ксавьер, не ко мне, а именно к тебе! Кто-то, кто знает, насколько мы близки, и знает, что я — угроза. У тебя есть варианты? Нет? А вот у меня есть, но ты, опять же руководствуясь логикой, с этим не согласен.

— Потому что я и в самом деле не вижу причин! Зачем я понадобился Себастьяну? Ответишь на этот вопрос — и я тебе поверю.

Амадео разочарованно цыкнул и скрестил руки на груди.

— Если бы я знал, давно бы уже сказал. Но великий Ксавьер Санторо никогда не полагается на интуицию, ему подавай железные доказательства. Что ж, раз ты так желаешь, я их добуду. Даже если ради этого мне снова придется сесть в тюрьму.

Он соскользнул с барного стула, но Ксавьер схватил его за локоть.

— Погоди-ка. Ты что, собираешься сдаться?

— А почему нет? По крайней мере, докажу беспочвенность обвинений.

Вырвав руку и сунув телефон в карман брюк, Амадео накинул куртку и вышел из квартиры.

— Принц! — заорал Ксавьер и бросился следом, но опоздал — лифт уже отсчитывал этажи.

Спустившись в метро, Амадео внимательно изучил схему веток. Отдел по розыску пропавших без вести находился прямо у выхода через три станции отсюда.

— Замечательно, — прошептал он и двинулся к платформе.

Определить, следит ли за ним кто-нибудь, не представлялось возможным — платформа была переполнена. Да и вряд ли Себастьян в курсе, что он сбежал. Амадео завязал волосы в узел и опустил козырек кепки ниже.

Через полчаса он уже сидел в комнате для допросов, напротив него, закинув ноги на стол, восседал Байлес. Детектив никак не мог поверить своей удаче — Солитарио, которого с собаками искали по всему городу, сам явился с повинной!

— Признаете ли вы, что похитили Генри Хендриксона? — от удовольствия растягивая слова, спросил он.

— Нет. — Амадео покачал головой. — Генри поехал со мной добровольно. Мне позвонили и сообщили, что видели его в том районе. Конечно же, я решил проверить информацию.

— Почему вы сразу не привезли его в полицию?

Амадео улыбнулся. Виноватым он не выглядел ни на йоту, что нервировало Байлеса.

— Если бы я сдал вам его в таком виде, — Амадео указал на монитор, где светился кадр из видеозаписи, — вы бы решили, что это сделал я.

— А это не так?

— Разумеется, нет.

— Да вы прямо добрый самаритянин, Солитарио, — хмыкнул Байлес, почесывая подбородок. — Обо всех мразях так заботитесь?

— О мразях не забочусь.

— Правда? — Байлес с грохотом уронил ноги на пол. — Он похитил вашего сына, избил его, а вы даете ему второй шанс? Скажите, сейчас что, второе пришествие? Вы Иисус?

Амадео молча пожал плечами.

— А о Марсело Флавио вы тоже позаботились?

Лицо Амадео закаменело, и Байлес пожалел, что задал этот, в общем-то, не относящийся к делу вопрос. Так и засудить могут.

— Я не знаю этого человека. Если допрос окончен, я ухожу.

— Нет уж, погодите. — Байлес постучал пальцем по лежавшему перед ним документу. — Вот заявление от имени Томаса Хендриксона. Его брат Генри все еще не найден, и я имею право задержать вас на сутки как подозреваемого.

— Вы имеете право передать дело в отдел по похищениям и убийствам, но никак не задерживать меня тут, — парировал Амадео. — Если считаете это необходимым, для начала подготовьте все документы, а уж ордером на задержание займутся они.

Байлес покраснел, как помидор и, перегнувшись через стол, нацелил на Амадео палец.

— Ты, сосунок, считаешь себя умнее других, что ли? Давай, диктуй мне, что надо сделать, и я тебя не на сутки, а на пятнадцать лет запру!

— Попробуйте, и схлопочете штраф за оскорбления и угрозы, детектив. А может, и отстранение заработаете. Но раз уж вам так необходимо выпустить пар — продолжайте, вдруг это того стоит.

Байлес заткнулся и кашлянул. Галстук стал тесным, и он ослабил узел. Пот лил с него ручьями, в этой чертовой комнатенке всегда было ужасно душно! А вот Солитарио, похоже, дискомфорта не испытывал. И как ему удается даже в обычной футболке и джинсах выглядеть, как модель? Мэрилин Монро в мешке из-под картошки. Интересно, почему он не вызвал адвоката? Богатеи первым делом трезвонят этим хитрым собакам, а Солитарио как будто об этом и не вспомнил.

— Можете идти, — буркнул Байлес. Все равно не получится задержать его, хоть ты лоб разбей.

Солитарио, однако, и не подумал вставать. Он глянул на наручные часы — Байлес слюной изошел на них, он-то себе такие и за десять лет службы позволить не мог — и потребовал:

— Дайте мне ручку и бумагу.

— Собираетесь пожаловаться на незаконный арест? — Байлес фыркнул. — Вас никто и не задерживал, сами же явились.

Амадео покачал головой и снова посмотрел на часы.

— Собираюсь дать вам адрес места, где находится Генри Хендриксон. Но через полчаса его там уже не будет.

Краска залила лицо Байлеса по самую макушку. Кожа пылала от злости, он едва удержался, чтобы не наградить Солитарио зуботычиной, но тогда неприятностей точно не оберешься. И ладно если только со стороны закона, Санторо мигом примчится защищать свою принцессу от произвола властей, и тогда бетонные ботинки покажутся самой мягкой из перспектив!

Выругавшись, детектив швырнул на стол блокнот и ручку.

— Пишите! — рявкнул он.

Спустя три часа, когда Байлес в изнеможении вернулся в отдел, Солитарио все еще был там.

Правда, из допросной он все-таки вышел. И теперь удобно расположился за столом Байлеса (как вообще там можно устроиться с удобствами?) и наблюдал, как сотрудники с громкими выражениями благодарности угощаются заказанной им едой.

— Что, черт подери, вы все еще тут делаете? — недовольно буркнул Байлес, подходя. В животе предательски урчало.

Амадео поднялся, освобождая место.

— Хотел убедиться, что вы сделали свою работу. И что с меня сняты все обвинения. Впрочем, по второму пункту меня уже уведомил мой адвокат. — Он взял одну из коробочек с китайской лапшой и поставил перед Байлесом, заботливо положив сверху бамбуковые палочки.

Отметив логотип дорогого ресторана, Байлес наплевал на приличия, раскрыл коробочку и надорвал бумажную упаковку палочек.

— Подкуп должностных лиц, — проворчал он.

— Считайте это благодарностью за отлично проделанную работу. — без малейшей иронии сказал Амадео и сел напротив. — Не стесняйтесь меня, ешьте.

Дважды Байлеса просить не пришлось. Насытившись, он взял бумажный стаканчик, куда кто-то из коллег налил газировку, и залпом выпил. Глаза изумленно округлились, он покатал напиток во рту и только потом проглотил.

— Это еще что за хрень?

— Китайская газировка, — откликнулся Фрэнки Моралес и подлил еще. — Почему она соленая, не спрашивай, мне зашло.

Байлесу тоже зашло, очень даже. Вкус был необычным, он никогда раньше ничего подобного не пробовал, но определенно ему эта бодяга понравилась. Надо же, узкоглазые и до такого додумались!

— Мой врач из Китая, — пояснил Амадео, — как-то раз угостил меня этим напитком. Вижу, он и вам пришелся по вкусу.

Байлес поковырял палочками в опустевшей коробке и швырнул ее в мусорное ведро. После знатного обеда его ожидаемо разморило.

— Ладно, Солитарио. — Он почесал живот и поерзал на стуле. — Хендриксон в тюрьме и нескоро оттуда выйдет. Ему вменяют похищение ребенка, нанесение легких телесных, а также по вашей просьбе — тяжких телесных своему брату Томасу. Последний подтвердил, что брат его избил, так что сидеть молодцу очень и очень долго, и снисхождения от судьи он не дождется — слишком уж много вы шумихи навели.

— Будто бы вы поступили иначе, случись с вами то же самое, — тихо заметил Амадео.

Байлес добродушно кивнул. Сытый и довольный закрытием дела, он не хотел спорить.

— С вас все обвинения сняты, Хендриксон подтвердил, что это не вы его поколотили. Так чего вы все еще тут сидите? Или у миллиардеров дел нет?

Амадео ничуть не обиделся на столь явное выпроваживание.

— Я сдал вам Хендриксона и помог закрыть дело. Мне нужна ответная услуга.

Байлес поморщился и потянулся за бутылкой с понравившимся напитком. Вот она, мафиозная натура. Все эти богачи — отпетые преступники, только попробуй угодить к ним в должники, все жилы вытянут. А он попался, даже не заметив. Впрочем, ему ли жаловаться? За поимку Хендриксона его наверняка повысят.

— Ладно, я вас слушаю.

— Мне нужен список всех торговцев людьми, что есть в вашей базе. С фотографиями.

Байлес, припавший было к стаканчику, поперхнулся и оглушительно закашлялся.

— Че... чего?! Вам-то они зачем, Солитарио?

— Вы в этом отделе уже больше года. И вам наверняка известно, что люди просто так не пропадают, многих из них похищают ради выкупа или продажи. — Амадео взял бутылку и налил Байлесу еще газировки. — Просто скажите, сможете ли достать такой список.

Байлес пожевал губу. Еще никогда за свою долгую и неудачную карьеру он не оказывал никому услуг. Тем более сомнительным личностям вроде этого магната.

Однако когда пропал Матео Солитарио, Байлес немного покопался в прошлом его отца. И удивился: несмотря на тюремный срок за непредумышленное убийство, во всем остальном Амадео оказался чистеньким аки выпавший снег. Никаких сомнительных сделок, никаких незаконных точек, никаких приводов в полицию в подростковом возрасте, черт возьми! На этом фоне тюремный срок выглядел какой-то ошибкой!

Все они такие, напомнил себе Байлес. Все невинные овечки, пока не попадаются на горячем. Солитарио просто еще не попался.

Но это было не его дело. Он не расследует незаконный игорный бизнес, не ловит проституток по отелям и не занимается наркотрафиком. Он — всего лишь детектив из отдела пропавших без вести, который сегодня убил двух зайцев одним выстрелом. Точнее, одного зайца в двух качествах: и жертвы, и преступника. И за это ему оставалось только благодарить сидящего перед ним длинноволосого мужчину.

— Я достану вам список. — Байлес поднялся. — Подождите здесь.

Томас сидел на низеньком диване в квартире Йохана, зажав в пальцах банку пива, и пялился в точку на обоях. Сегодня Генри увезли в полицию, и он никак этому не помешал, скорее наоборот. Он понимал, что неправильно радоваться аресту брата, но ничего не мог с собой поделать — в конце концов, тот остался жив. На радостях Томас даже дал показания в надежде, что брата запрут в тюряге надолго — на воле его ждала неминуемая смерть.

Томас всерьез опасался, что Генри склеит ласты. Амадео, конечно, не стал бы его убивать, его обещанию Томас верил, но что насчет этого медведя Бернардо? По одному только щелчку пальцев он мог бы свернуть Генри шею, как куренку — и Томас не успел бы даже пикнуть. Как вообще Амадео удалось его подчинить и заставить работать на себя, когда год назад Бернардо со своей бандой едва не убили его? А как же месть за босса? Действительно ли Амадео убил Флавио, Томас спрашивать не стал. Боялся ответа.

— Все еще переживаешь? — Амадео сидел напротив и просматривал толстую папку, которую привез с собой из полиции. — Не бойся, Генри не пропадет. При его комплекции и характере цепляться к нему не будут.

О том, что жизнь в тюрьме будет для Генри сущим адом, он Томасу сообщать не собирался. Надзиратель Роджерс получил четкие инструкции: не допускать смерти заключенного при любых обстоятельствах. Если откажется от еды — кормить насильно. Попытается убить себя — откачать любой ценой. Заведет врагов, жаждущих его прикончить — избавиться от них. Во всем остальном и для надзирателей, и для других заключенных — полная свобода действий. Если Генри не сумеет вскарабкаться хотя бы на среднюю ступень тюремной иерархии, то закончит в психиатрической клинике.

Но Амадео это нисколько не волновало.

— Все будет в порядке, — закончил он.

Томас рассеянно кивнул и допил пиво. Смяв банку в ладони, добрел до мусорного ведра и выкинул алюминиевый комок.

— Что ты там все листаешь? — Он перегнулся через плечо Амадео, обдав его пивным духом, и уставился в бумажки. — Фига сколько народу. Кто это?

— Торговцы живым товаром. — Амадео перелистнул страницу. — Если увидишь кого-то знакомого — говори. Любая информация пригодится.

— Генри наверняка со многими пересекался, но я — почти нет. — Томас достал из упаковки еще одну банку пива. Четвертая, с неудовольствием отметил Амадео, но возражать не стал — Томасу сейчас нужно было восстановить душевное равновесие. — Ищешь кого-то определенного?