| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Еслиб моя челюсть отстегивалась, она бы на этой фразе уже стукнулась об пол. Ведь я даже не пытался рассмотреть ситуацию с этой стороны, только об наживе и думал! А потом накатила обида и даже зависть. Этож надо, долбанный прогрессор и радетель за СССР, пошил жене новинку, и успокоился на этом. Еще и рад-довольнешенек — ни у кого таких сапог больше нет, смотрите, граждане страны, на дурака и эгоиста!
Пришлось подтянуть к себе блюдце с пряниками, и задумчиво сжевать парочку, запивая чаем. Ариус Ваграмович от перекуса отказался, но думать не мешал, молча "растягивал" свою чашку.
— Образцы сделаете? — наконец я закончил приводить в порядок мысли. И веско добавил: — Но такие, чтоб даже жена Генсека не устояла?
— А модели нарисуете? — ничуть не смутился гость.
... Уж не знаю, принял ли товарищ Галустян мои слова всерьез, но полдюжины изготовленных его руками "пилотных экземпляров" далеко превосходила мой эксперимент по качеству. И кожа у него оказалась лучше, и швы красивее, даже покрой, и тот удачнее. Более того, он сделал экономический расчет, показывающий прямо таки фантастические перспективы освоения данной продукции отдельно взятым предприятием. Мне осталось только перевести в пояснительной записке фокус на удобство и дешевизну и отправить посылку с фельдъегерем товарищу Шелепину.
Эффект не заставил себя долго ждать, не иначе, обувка пришлась ко двору. Или в ЦК кому-то экономический эффект понравился, не всеж там на почве идеологии сдвинуты. Наше предложение, впрочем, не прошло, но вышло даже лучше. Вместо модернизации М-Градской обувной фабрики Ариус Ваграмович получил предложение возглавить новый цех на Московской обувной фабрике "Парижская коммуна", и в кратчайшие сроки организовать на нем выпуск ChoBoots. Но наверно это даже лучше. Жаль только, что идею с броской этикеткой на заднике кто-то зарубил начисто, как и забавное название. Не видать теперь СССР первенства в целом классе меховой обуви, ведь нельзя взять патент на "Сапоги жен. Нат. Мех. Арт. М699003.68"*.
\*Первенства в любом случае не получится, Франк Мортель из Mortels утверждает, что начал производство "UGG BOOTS" еще в 1958 году.\
4.10. Надежда и опора.
Два часа назад закончился рабочий день, но Дмитрий Олегович, недавно назначенный замначальником отдела снабжения шестого главка МЭПа, задерживался на службе. Хочешь, не хочешь, но никак нельзя затягивать сборку пакета документов по срочной заграничной закупке оборудования для нового завода по производству интегральных схем. С одной стороны лестно, первое серьезное задание на новом посту, заказ под уникальное производство, ради которого большие начальники умудрились отобрать у Челябинского тракторного новый корпус. С другой — времени катастрофически не хватает, вот и приходится прямо перед новым 1966 годом работать, а не наряжать с дочкой и женой дома елку.
Дмитрий Олегович протер уставшие глаза, бросил взгляд вверх, где уже третий день надоедливо "била" пучками синего света вторая справа люминисцентная лампа. "Чертовы электрики" — протянул он себе под нос, и в очередной раз помассировал уставшую шею. Желание плюнуть, поставить росписи не глядя, боролось с ответственностью. Последнее в очередной раз победило, задачу "сэкономить 30% валюты" никто не отменял, а сделать это наугад в деле, находящемся под контролем ЦК КПСС — чревато крупными неприятностями.
Неровные строчки машинописного текста технического обоснования сменялись бесконечными таблицами спецификаций, грубые орфографические и даже арифметические ошибки — логическими неувязками и противоречиями. Увы, как ни старался замначальника, но подчиненные так и не смогли навести на пришедшие от специалистов бумаги окончательный лоск. Работа двигалась медленно, но очередная, запланированная текущий день папка подошла к концу, осталось только проверить запчасти и расходные материалы.
"Комплект прокладок резиновых к реакторам горизонтального типа, предназначенным для наращивания рабочего эпитаксиального слоя на подложке диаметром 50 мм", — взгляд зацепился за очередную строку. — "Надо же, положена замена раз в два месяц... Цена... Ох..ть! Сколько валюты капиталисты хотят за паршивые резинки!" Дмитрий Олегович не удержался, и довольно потер руки: "Неушто в СССР такого добра мало?!" — пробормотал он с крестьянской сметкой, и красный карандаш в его руке наискосок, поперек листа, вывел лаконичную запись: — "Подобрать отечественный аналог".
* * *
Надменная дама, сидящая на самом удачном, переднем месте автобуса, что впереди справа, сразу за перегородкой водительского "загончика", засобиралась и, оберегая богатый лисий воротник, начала протискиваться к дверям. Редкая удача! Варвара Петровна целеустремленно оттеснила в сторону молодого парня, издали, опережая попутчиков, плюхнула на порезанный дерматин кресла сумку, и уже после этого спокойно добралась до сидения. Натужный рокот двигателя за спиной* не смущал, зато его тепло чувствовалось даже сквозь спинку сидения. Впрочем, по ногам все равно немилосердно дуло из какой-то щели, но это уже мелочи, никак не мешающие вырвать на сон лишние полчаса из холодного утра очередного, шестьдесят восьмого года. Все равно на конечной разбудят.
Сами собой опустились веки, и через несколько минут лицо еще совсем не старой женщины озарила улыбка... Летний день, солнце жгучими лучами жарит прямо из зенита по широченному песчаному пляжу озера Калды, который, говорят, ничуть не хуже, чем в Феодосии.** А деже если и обманывают — все равно в часе езды от Челябинска лучше места для отдыха не найти.
— Догоняй! — задорно кричит вчерашняя школьница Варька, и бросается в прогретую воду. — "Как красиво в брызгах мелькают длинные стройные ноги!" — думает она про себя. Десяток шагов до глубины, и вот, — "Пора нырять, только надо посильнее оттолкнуться, чтоб показать попу в новом купальнике".
А сзади уже догоняет веселый красавчик Ваня:
— Не уйдешь! Защекочу! — опять вверх взлетают переливающиеся на солнце капельки воды, только уже вокруг тренированного мужского тела.
Два, три гребка под водой, потом вильнуть в сторону... Бесполезно! Сильные руки смыкаются на талии, и буквально вытаскивают из глубины. А потом Иван крепко-крепко прижимает к себе, и целует, не забывая гладить грудь, спину, везде! На долгие минуты мир сжимается до его красивых голубых глаз. Теплый огонь загорается где-то внутри, и лавой стекает вниз живота. Варя не остается в долгу, под покровом воды ее рука находит оттопырившиеся плавки мужчины, и, не решаясь проникнуть внутрь, стеснительно гладит материю.
— Пойдем в палатку! — шепчет Ваня
— Что люди подумают? — возражает Варя. — Вон, посмотри, старый козел какой-то пялится!
— Далеко! — не терпящим возражений голосом возражает мужчина. — И потом, мы уже нелелю женаты!
— Хорошо! — желание становится нестерпимым, и границы приличий стираются окончательно. — Пусть завидуют! — и Варя про себя добавляет: — "А уж как позавидовали бы подруги! Отхватила себе студента ЧИМЭСХ*, хоккеиста "Буревестника", чемпиона РСФСР. Квартира, пусть однокомнатная и с родителями, но ведь это совсем не барак! Все удобства!"
Ступить на песок пляжа муж не позволил. Назло всем наблюдателям он, подобно древнему охотнику, закинул жену на плечо, и понес, как добычу, прямо в логово, к темно-синему надувному матрасу. Уложив Варю на него Иван повернулся, чтоб застегнуть полог, и девушка невольно залюбовалась его мускулистой спиной...
— Просыпайтесь, приехали! — потрясла за плечо Варвару Петровну соседка-попутчица.
— Как?!!! Где?
— Конечная! — с грустной улыбкой ответила женщина.
\*Городской автобус ЗиЛ(ЛиАЗ)-158 выпускался с 1956 года, преобладал в автобусных парках СССР до середины 70-х. Двигатель в нем расположен спереди, справа от водителя.\
\**Так вполне могут говорить те, кто никогда не был в Феодосии.\
\
* * *
Сейчас это Челябинская государственная агроинженерная академия.\
Контраст сна и реальности выбил слезы, хорошо, что их можно легко отнести на резкий зимний ветер. Прижав рукой к лицу жиденький воротничок подбитого для тепла ватином "семисезонного" пальто, женщина заспешила вдоль корпусов ЧТЗ к отдельной проходной фабрики "Полупроводник". Невольно вспомнились прожитые годы... Тихое счастье медового месяца длилось не долго. Но поначалу даже весьма непростой быт с родителями мужа не слишком мешал — с милым и в шалаше рай. Скоро Иван закончил институт, и распределился, как семейный, на городскую плодоовощную станцию имени Мичурина. Варя пошла работать на радиозавод монтажницей, заодно поступила все в тот же ЧИМЭСХ на "вечерний".
Как родился сын Васька, послышал Иван про призыв комсомольцев на рабочие специальности, и пошел на ЧТЗ фрезеровщиком, хотел семью обеспечить. Платили там неплохо, сто сорок новыми* плюс премии. Зачем отпустила его тогда? Мечтала доучиться? Зачем? Дура! Дура!!! Может все бы и по-другому повернулось в жизни.
\*Или 1400 рублей до реформы 1961 года. Средний месячный заработок рабочего на заводе в середине 50-х — менее 1000 рублей в месяц.\
Или компания подобралась на заводе не та, а может нелюбимая работа достала, но запил Ваня горькую. И еще как запил! Скандалы, разговоры, друзья, родители, даже профком на работе — все оказалось бесполезно перед водкой. Скоро случилось страшное: когда Варя пыталась отстоять последние отложенные на еду копейки, муж отвесил ей оплеуху! Первый раз проплакала всю ночь о безнадежности и обиды. Уйти, пожить отдельно, может Иван придет в себя? Но куда?! С двумя детьми обратно к родителям на одиннадцать метров, в холодную, сырую барачную комнату, с поганым ведром за шторкой? И так у ребят один больничный за другим. Да и стыдно, подруги не замедлят отомстить, и так поговаривают всякое за спиной... Хоть в петлю! Но на кого оставить маленьких?!
Беда не ходит одна, вскоре умер свекр, только он мог хоть как-то ставить Ивана на место. Расправы с женой быстро вошли в привычку быстро зверевшего от водки мужа. От постоянных побоев лицо потеряло былую красоту. Гематомы не сходили с тела. Однажды он сломал Варваре нос, и разорвал бровь... Не иначе, обручальным кольцом. "Упала" — сказала она в травмпункте, и отвела глаза перед усталым и все понимающим взглядом врача. "Бьет, значит любит" — жалели подруги на работе, и подозрительно квалифицированно советовали, как лучше скрывать синяки под слоем пудры. Вездесущие соседи быстро донесли проблему до участкового. Но бывший спортсмен и инженер оказался не по зубам молоденькому лейтенанту. Тем более Варвара жалела непутевого мужа, поэтому так и не решилась написать на него заявление в милицию.
Пару раз тучи на небе семейной жизни расходились, Ваня прекращал пить, устраивался на работу, и снова становился почти тем же голубоглазым красавчиком, которого когда-то полюбила Варя. В отчаянной попытке удержать мужа, она решилась на третьего ребенка. В исполкоме удалось выбить расширение жилплощади, и переехать в недавно отстроенную двушку-хрущевку. Было сильно жаль, что рождались только парни — хоть одну девочку, и по нормам получилась бы уже трехкомнатная.
Но даже отдельная комната не помогла, слегла свекровь, и все стало еще хуже. Полтора года назад Иван откинул, как щенка, старшего сына, пытавшегося защитить мать. Получилось — головой в батарею. Слава Богу, не насмерть, да и скорая приехала быстро. Сын пропустил год в школе, и все еще заикается, но врачи говорят, это пройдет со временем. Ивану дали три года, Варвара оформила развод и лишила бывшего мужа прописки. Свекровь попыталась было поупираться, но после угрозы "останешься одна в комнате после размена" быстро сдалась. "А может после зоны возьмется Ваня за ум?" — мелькнула мысль... И пропала. Быт кое-как устроился, старшему сыну уже десять лет, совсем взрослый, волокет на себе весь дом. И продуктов купит, и приберет, и маленького из детсада заберет. Средний погодок хорошо учится, красавчик, весь отца. Теперь можно почти не брать больничные, и получать нормальные деньги.
Работа наконец-то нашлась хорошая, хоть и необычная, прямо как на другую планету попала. Абсолютно ничего похожего на все предыдущие места. Смены короткие, по шесть часов, но платят как мужикам, иной раз по сто пятьдесят рублей закрывают, даже сто восемьдесят пару раз получилось. Подкидывают и продуктовые заказы, ничего экстраординарного, однако индийский чай "со слонами" и неплохой молотый кофе дома не переводились. К праздникам обычно выдают коробку "Птичьего молока", жестянку венгерского горошка "Globus", да пару баночек сладкого болгарского кетчупа.
Но при этом дисциплина жесточайшая, особенно к чистоте требования строгие. Перед входом в производственное помещение — обязательный душ со специальным мылом и медосмотр. Рабочие комбинезоны с капюшоном, маски со стеклом, перчатки пристегивающиеся, все стерильное, из отдельного герметичного бокса, говорят, их даже стирают каждую смену в специально обработанной воде. Если у кого кашель или насморк — переводят на подсобные работы. Никакой косметики в принципе не допускают, только короткие волосы. Впрочем, мужчинам не легче, не зря все безбородые да безусые ходят*.
\*Такие предосторожности для техпроцессов 60-х годов не нужны. Однако ГГ помнит устройство и стандарты ФАБов 21-го века, а руководству проще лишний раз перестраховаться.\
Но это не все, соблюдение техкарт доведено до какого-то неразумного зверства, на секунду поторопишься, и все, немалый штраф, если заметят, конечно. Хорошо хоть с мастером повезло, молодой пацан совсем, не успел зачерстветь от сволочной работы. Не то что старый импотент на соседнем участке, уж тому довести до слез или поставить на невыгодную операцию — как стопку опрокинуть. А ведь и без него контролеров-надзирателей уйма, даже в ночные смены бродят неслышно в своих мягких бахилах. Если набирается несколько предупреждений — запросто могут уволить, а некоторые и сами не выдерживают, зачем так биться за "стопятьдесят", когда за "сотню" — объявления "требуются" на каждом шагу, и никаких проблем с дисциплиной. Хоть восемь рабочих часов вместо шести — зато можно по полдня чаи гонять.
За размышлениями дорога пролетела незаметно. Вот и проходная, по краю крыльца новый директор, сменивший зеленоградского "исполняющего обязанности", успел установить лозунг "Решение февральского пленума — в жизнь!", впрочем, не важно, наконец-то в тепло, а то ноги в войлочных ботах промерзли насквозь. Не помогают связанные свекровью шерстяные носки, прямо чувствуется, не от доброго сердца подарок. Редкий ручеек людей вытягивается в очереди перед турникетами, надо нажать кнопочку со своим номером на огромном наборном поле, и пропуск выпадет из ячейки в руки вахтера. Обычное дело на режимном предприятии, даже простейшую бумажку с печатью нельзя унести домой.
Ради чего — не понятно, все равно полгорода знает, что на "Полупроводнике" делают большую часть интегральных схем страны. Но если таки заграничный шпион проникнет во внутрь, то он помрет или от смеху, или со скуки — ведь практически все оборудование импортное. Микроскопы из ФРГ, механика из Швейцарии, химсоставы из Японии, реакторы вообще из США... Но поверх оригинальных шильдиков аккуратно наклеены "родные" инвентарные номера, не иначе, пыль в глаза пускали большому начальству. Отечественные, пожалуй, только стены, да адская дисциплина.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
