Стихии столкнулись над городом, осев горячим паром, два заклинания уничтожили друг друга.
Боги подарили людям власть над шестью стихиями. Огонь, вода, воздух, земля, и даже сами жизнь со смертю оказались подвластны человеку. Любой, имеющий способности, мог овладеть всеми шестью, однако для этого пришлось бы отречься от мира, целиком и полностью посвятив себя таинствам магии. Немного было подобных смельчаков. Кому-то мешала вера в то, что лучше достичь совершенства в одной области, чем распыляться, кому-то — борьба за власть, кому-то — жажда славы или денег. И всем им вместе — семьи, родные, друзья, уставы и многое, многое другое.
Иными были последние маги Империи. Половина из них закончила исиринатийскую, либо раденийскую Академию, после чего на несколько лет поступала под начало Гартиана, другая же обучалась личем с самого начала. В результате каждый стихийный маг в должной мере владел некромантией, а некромант был способен призвать на головы врагов огонь и молнии. Но не это было главным. Новых чародеев Империи отличал фанатизм и беспримерное самопожертвование. Эти люди на долгие годы лишили себя всех радостей жизни, чтобы сравняться в мастерстве с самыми титулованными магами Лиги, а затем и превзойти их, и сейчас они доказали врагам, что тяжелейшее обучение не было напрасным — земля под осадными башнями исиринатийцев вздрогнула и пошла волнами.
Одна из них неловко завалилась на бок и рухнула, погребая в своих недрах добрую полусотню латников, изготовившихся к штурму. Лишь после этого опомнившиеся враги сумели успокоить взбешенную твердь и нанесли новый удар десятками молний, которые бесславно разбились о сверкающий ледяной купол, развернутый над городом.
— Генерал, пожалуй, я не могу отказать себе в небольшом удовольствии, — улыбнулся Шахрион, поднимая свое оружие.
— Что ты имеешь в виду, владыка? — насторожился Иритион.
Император не ответил ему, он ушел в себя, накапливая магическую энергию для удара. Шахрион ощутил покалывание под ногтями, почувствовал, как в груди разрастается костер, чьим топливом служит кровь. Чистая сила потекла по его венам, наполняя камни жезла, пока те не засияли маленькими углями. Лишь после этого император выпустил на свободу стихию.
Над рядами наступающих исиринатийцев расцвел огненный цветок, чьими лепестками было алое пламя, а пыльцой — искры. А затем он с оглушительным грохотом взорвался жидким огнем, льющимся на головы солдатам. Дохнув на людей жаром, он был подхвачен морозным ветром, который набросился на лепестки и рассеял их по полю, обращая в золу.
Шахрион закашлялся и оперся о резные перила балкона. Огненная роза было сложным заклинанием, и забирала почти все силы. Тем более, что он произнес его, не имея круга.
— Что ж, похоже, у них тоже припрятано несколько чародеев в резерве, — улыбнулся Черный Властелин.
— Не нужно было делать этого, повелитель, — генерал выглядел недовольным. — Ты подвергаете себя ненужной опасности.
— На войне всегда опасно.
— Но то, что сделал ты — это ребячество! Единичный чародей в генеральном сражении значит не больше, чем простой пехотинец. Ты ведь знаешь это.
Шахрион сплюнул на камни сгусток запекшейся крови. Он знал. Давно прошли те времена, когда немногочисленные маги делили между собой поле брани, стремясь победить всех врагов на своем небольшом участке. Теперь колдуны собирались в пару кругов, сливая всю свою силу и передавая ее самому опытному и могучему чародею, который, собственно, и творил волшбу, стремясь пересилить круг противника, перебить его магов, а после, совершенно безнаказанно уничтожить всю его армию.
— Считай это глупостью.
— Уже! — Генерал хотел продолжить, но его заглушил громовой раскат и треск дерева — сразу две башни прекратили надвигаться на стены. Одна — попав под точный залп метателей камней, вторая — вспыхнув, будто свеча, после удара молнии.
А пехота исиринатийцев уже лезла наверх. Люди падали, но следующие продолжали карабкаться с упорством обреченных. Они гибли, не успев встретиться лицом к лицу с защитниками Цитадели. Вынесенные вперед башни — новое веяние, появившееся в годы правления Шахрионова деда, — позволяли засевшим в них стрелкам бить по атакующим с флангов, метя в бока и спины. Но все новые и новые латники становились на неустойчивые, липкие от грязи и крови ступени.
Шахрион посмотрел на восточные стены — там дела обстояли схожим образом. Несколько тысяч пехотинцев упорно стремились закрепиться наверху. Быть может, это и не обманный маневр.
Император задумчиво теребил жезл в руках. Не стоит ли послать подкрепление туда? Хотя бы пять-шесть сотен ополченцев? Нет, от них будет немного толку.
— Генерал. Сотню легионеров на третий и четвертый участки восточной стены, пускай сцементируют ряды ополчения, — распорядился Шахрион.
С северо-запада донесся победный рев, подхваченный по всей стене — последняя башня полыхала, начиненная десятками зажигательных копий из баллист. Даже дождь и сырое дерево не спасли ее от горящей смолы и пакли.
Шахрион довольно кивнул.
— Иритион, перенаправь камнеметы на южную стену, и отведи западной стены две тысячи человек — в резерв.
Его внимание привлек один из камнеметов, команда которого оперативно разбегалась во все стороны. И было от чего, метательная машина прямо за ними разваливалась на глазах — поперечная рейка сломалась посередине, один за другим лопались толстые тросы, и корзина с землей, весившая как десяток рыцарских коней, рухнула на мостовую, продавливая древние камни и растирая в кашу бедолаг, не успевших убраться на безопасное расстояние.
— Зараза, — пробормотал генерал и выругался, после чего произнес с горечью в голосе. — Столько золота отдали за нее.
— Да, это печально, — согласился Шахрион. — Но век тяжелых камнеметов недолог. После боя нам в любом случае придется чинить и укреплять каждый из них.
— Не сходить ли нам, чтобы проверить самочувствие метателей?
— Ты действительно волнуешься о своих подданных, или это очередной способ поднять их мораль?
— А разве одно мешает другому? — осведомился Шахрион.
— Не мешает, просто уже не первый год хочу, но не могу понять тебя. Что движет Черным Властелином: забота о своем народе, или же жажда мести?
Император невесело усмехнулся.
— Я и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. — Его взгляд стал жестче, а в голосе появилась злость. — Но в одном можешь быть уверен — если для победы и возрождения Империи мне придется половину из них отправить на убой, я сделаю это, не задумываясь.
Бой на южной стене, меж тем, разгорался. Врагам удалось закрепиться на двух участках стены и сейчас они умело оттесняли ополченцев к башням, расширяя прорыв.
Пять сотен легионеров спешило туда, чтобы сбросить захватчиков, и еще четыреста человек направлялись из личного резерва Иритиона — генерал счел ситуацию опасной.
Шахрион приложил трубу к глазу. И не он один — Бирт Тавриэн направил к ним подкрепление — два крупных отряда латников, которые вполне могли добиться успеха.
— Нужно отделить прорвавшихся врагов от подкреплений, — приказал император.
— Владыка, ты хочешь применить это?
— Да.
— Как пожелаешь, — склонил голову Иритион.
Очередной приказ был отдан, над замком разнесся условный сигнал, и обслуга осадных машин спешно стала вытаскивать булыжники из сеток, меняя их на бочки. В это же время другие воины с дикой скоростью работала лопатами, выбрасывая из корзин камнеметов лишнюю землю. После этого они же развернули машины на подвижных платформах. Наблюдатели со стен яростно махали флажками, указывая, в каком направлении следует метать снаряды.
Инженеры не зря все предвоенные месяцы занимались по десять часов в день на уменьшенных копиях камнеметов, приводящихся в действие не противовесом, а самой обслугой, единовременно дергающей за канаты. Метатели швырнули свои снаряды с ювелирной точностью и те врезались в строй латников, разбившись и макнув людей черной маслянистой жидкостю.
Мгновение ничего не происходило, а затем поверхность, на которую упали капли, вспыхнули белым пламенем. Огонь разнесся во все стороны с неимоверной скоростью, стоило ему попасть на человека, как тот становился похожим на факел. Ни вода, ни земля не могли остановить кошмарное порождение лиосской военной мысли. Даже бурая грязь и та полыхала, словно хворост, брошенный в печь. Пламя моментально перебралось на деревянные постройки, стремительно пожирая щиты на колесах и даже палисад.
Над обреченными людьми разверзлись небеса — чародеи, оставшиеся у исиринатийцев в резерве, вылили на них потоки воды, пытаясь сбить пламя, но то, казалось, подпитывалось живительной влагой, становясь от нее лишь сильнее.
— Еще залп? — предложил Иритион.
— Хотелось бы, но нельзя, змеиный огонь нам пригодится. Я думаю, что пора ввести в бой оставшихся магов — пускай нанесут удар по лагерю исиринатийцев. Пьеса вышла захватывающей, но всему приходит конец, пора опускать занавес.
— Как пожелаешь, властелин.
Отряд отдохнувших магов способен на многое. Наверное, они смогли бы даже уничтожить около трети, или даже половины исиринатийской армии, но это-то как раз и не входило в планы императора.
Высоко над западным лагерем врагов в небесах рождался ледяной брат близнец огненного смерча, остановленного над Цитаделью стараниями чароплетов Империи. Да, некроманты Гартиана не так хорошо владели четырьмя базовыми стихиями, как прошедшие обучение в Академиях личные маги Шахриона, но их было много, они были свежи, и ими руководила Тартионна.
И когда столб трещащего от страшной стужи льда обрушился на укрепления, ему навстречу взвился лишь слабый щит, сотканный из воздуха, не способный остановить стихию. Лед ударил в землю, выпустив во все стороны длинные синеватые пики, и подмяв под себя часть вражеских укреплений.
— Вряд ли это нанесет им ощутимый урон, но хотя бы испортит настроение, — подытожил Шахрион.
Он был прав — Бирт приказал трубить отступление, и утомленные исиринатийцы побежали прочь, подбадриваемые в спины стрелами и копьями.
— Поздравляю тебя с первой крупной победой, повелитель. Иритион снял шлем, и его лицо расплылось в довольной улыбке.
— Да, — кивнул Шахрион, глядя на то, как легионеры на стенах берут в плен оставшихся в живых врагов. — Думаю, это надолго отобьет у них охоту штурмовать Цитадель. Узнай, скольких мы потеряли, и организуй сбор трупов. Пленных не добивать, у меня на них есть виды.
— Слушаюсь, — коротко ответил генерал.
Сам же император покинул свой пост и направился в Новый Город.
Ближе к внешним стенам начали попадаться следы сражения — дома, разваленные камнями, обломки неясного происхождения, оттащенные с мостовой, чтобы не загораживали проход, пятна крови. Последние, правда, были редки — всех мирных жителей переселили в Старый город, справедливо рассудив, что лучше жить в тесноте, чем попасть под обстрел.
Взойдя на стену, император подошел к покореженным зубцам, осторожно переступая через валяющиеся тела.
— Владыка, — подбежал к нему офицер в залитой кровью бригантине, — это опасно, у них могут быть стрелки.
— Не волнуйся, — император похлопал солдата по плечу. — Я уверен, что вы хорошо поработали, и врагов под стенами нет. По крайней мере, боеспособных.
Он напряг слух — откуда-то снизу доносились стоны, вопли, проклятия и мольбы о помощи, смешивающиеся в страшную симфонию.
Шахрион перегнулся через стену и посмотрел вниз. Ворота были открыты, а на поле, покрытое телами сотен солдат, орудовали несколько отрядов с телегами, на которые они наваливали трупы. Раненых, правда, с мертвецами не смешивали, их размещали отдельно и даже оказывали помощь — приказ императора выполнялся безукоризненно.
Одна за другой телеги, наполненные до краев телами, разворачивались и возвращались в город, чтобы выгрузить свои страшные трофеи и отправиться за новой партией.
Внезапной конной атаки врага император не опасался — поле буквально утопало в грязи, и кавалерии на нем было нечего делать, к тому же, враги, утомленные многочасовым штурмом, вряд ли рискнули бы подставлять свою элиту под обстрел арбалетов и баллист защитников города.
— Господин, — на стену взошел Иритион. — Доклад о потерях.
Шахрион кивнул, даже не удивляясь, откуда генерал знает, где его искать. На поле боя этот казавшийся тугодумом старик ведал все.
— Сколько?
— Около восьми сотен убитых, из них только двадцать пять — легионеры. Раненых примерно тысяча человек, из них две сотни — тяжелые, остальных же мы сумеем вытянуть из объятий Матери. Плюс, как ты сам видел, мы временно лишились одного камнемета. — Генерал вымученно улыбнулся. — В целом, очень неплохо, я ожидал больших потерь. Если штурмы продолжатся — у них люди кончатся раньше.
Шахрион был полностью с ним согласен, но промолчал — находящимся на стене солдатам совсем незачем знать, что легионеры для их владыки куда важнее простых горожан, взявших оружие, чтобы защищать свои дома и жизни родных.
— К сожалению, хороших доспехов на всех не хватило, — продолжил генерал, — иначе потери были бы меньше.
— Броня стоит огромных денег даже тогда, когда сам производишь ее, — вздохнул Шахрион. — Хорошо хоть бригантины и кольчуги есть в достаточном количестве. Нельзя просить большего от нашей бедной страны.
— Нельзя, но очень хочется, — вздохнул генерал.
Шахрион понимающе кивнул. Знал бы он, сколько комплектов кольчуг, поножей, наручей и шлемов спрятано под горами в секретных тайниках, в ожидании своего часа!
Но тему разговора следовало менять.
— Наши маги в порядке?
— Устали и сейчас отдыхают, я оставил троих на дежурстве, этого должно хватить, — генерал повернулся и взглянул в сторону исиринатийского лагеря. — Мне кажется, или к нам кто-то едет?
Император достал подзорную трубу. С ее помощью он увидел небольшую делегацию, приближающуюся к крепости под белым флагом.
— Да, кажется, они снова хотят поговорить. Пришли сюда пару магов, я встречусь с нашими врагами.
Шахрион поспешно спустился вниз и приказал привести коней для него и отряда телохранителей и, когда подоспели чародеи, выехал за ворота.
Передвигаться пришлось шагом, чтобы не повредить ноги лошадям, впрочем, Властелин никуда не торопился. Он подозревал, что генерал, благословенный и кабанчик решили вновь почтить его своим присутствием, и думал, стоит ли нацепить маску непреклонности, или же, все же имеет смысл проявить чуточку такта и дипломатичности?
"Нет уж, мы и так слишком долго были вежливыми, хватит"! — решил император, давая команду своим спутникам остановиться.
Они встали на границе полета арбалетного болта, дальше Шахрион ехать не собирался — враги, если хотят говорить, будут делать это по его условиям
Он не ошибся с составом делегации. Все те же лица, даже знаменосец не изменился. Только вот уверенности во взглядах стало куда меньше. Ну да ничего, дальше будет только интереснее.
— Император, — генерал начал без приветствия. — Я видел, как вы убираете павших воинов из-под стен. Я хотел бы попросить вернуть их тела.
