Практическая психология. Герцог

— Рэй, я знаю, что ты не можешь поступить иначе. Знаю, что тебе не оставили выбора, поэтому прекращай заниматься самоедством и лучше расскажи, как прошла операция у Найка.

— Спасибо, кир Алан.

— Ладно, — отставив в сторону пустую чашку, тряхнул головой Алан. — Кайтесь.

Он сел, спустив ноги с кровати и накинув на бедра простынь. Больше всего сейчас хотелось помыться, приказать сменить пропахшую потом постель, поесть и лечь спать. Слабость накатывала приливами, бросая то в жар, то в холод, словно намекая, что до полного выздоровления еще не скоро.

Виктория покосилась на Рэя. Капитан смотрел глазами нашкодившего пса, и ей стало его жалко.

— Рэй, я знаю, что ты не можешь поступить иначе. Знаю, что тебе не оставили выбора, поэтому прекращай заниматься самоедством и лучше расскажи, как прошла операция у Найка.

— Спасибо, кир Алан, — Рэй тяжело вздохнул, игнорируя незнакомое слово "операция", они в Крови уже привыкли к манере конта вставлять в свою речь непонятные слова, часто просто по смыслу догадываясь, что они означают, вот и сейчас капитан понял вопрос. Он сел на стул, который под ним угрожающе затрещал, здоровяк тут же вскочил, с удивление глядя на пол. Обломок ножки сиротливо лежал в сторонке от рухнувшего стула. — Эко оно вышло, — растерянно пробормотал богатырь, а Виктория хихикнула. — У нас один убитый, двое раненых. Да у одного послушника глубокий порез на бедре, но его свои же зашили. Ушли ксенята, Вадий им в помощь. У Найка три человека убитыми, пятеро раненых. Все салаги, да Ольт с коня свалился, руку вывернул.

— Кто позволил брать мальчишку в бой? — тут же хрипло зашипела Виктория, вспоминая непутевого товарища Дарена. — А если бы он погиб! — накатились запоздалый страх и чувство вины.

— Не кричите, кир Алан, — степенно произнес Рэй. — Он зачислен в отряд, вы сами разрешили. Оставить его в Рогане — на всю жизнь уверенность в себе убить, а для воина это смерти подобно. Найк его возле себя держал, как вы и велели, а сам он в бой не лез. Это Ольт за овцой погнался, да не удержался в седле, — капитан слегка улыбнулся. — Найк детей малых, как вы велели, с ксенами отправил, остальных... Беременных баб только с собой в Роган забрал, да одну девчушку, приглянулась она ему, сразу там же в горах предложение ей сделал, как отъехали от селения, где его люди зачистку делали. Хорошее слово вы придумали, зачистка, — не в тему перескочил он. — Сказал, все по закону хочет. Жениться, мол, под благословением Ирия, да жить семьей. Во как бывает, — он задумчиво и недоверчиво покачал головой, вытаскивая откуда то из-за спины очередную морковку. — Горянка согласилась. Мне парни шепнули, что Найк давно уже на нее поглядывал, еще как торговать в племя ходили. Так что скоро явится к вам за разрешением. Девка ладная, полукровка, сирота, вы уж не препятствуйте, коль любовь у него. Ему-то после рабства ни одна благородная не даст, несмотря на то что он и наместник, и баронет бывший. Клеймо позорное, оно на всю жизнь, — Рэй по-стариковски вздохнул и отвел взгляд. — Мы взяли хорошую добычу. Жемчуг, меха, овец и соль. Но главное — лошадей! Кир Алан, у нас теперь свой табун горных лошадок! Я всех в Кровь велел доставить, — в голосе Рэя звучал детский восторг.

— Серхи.

Иверт так тихо стоял у двери, опустив голову и сложив на груди руки, что Виктория забыла о его присутствии.

— Наши кони называются серхи.

— Летящие над горами, — кивнув своим мыслям, перевел Рэй.

— Иверт, лошадей заберёшь для своего отряда диверсантов. Отбирай людей и начинай обучение. Я хочу, чтобы твои парни воевали лучше горцев, чтобы они могли противостоять даже таким, как Лис. — Иверт поднял голову и взглянул на конта со странным выражением глаз. — Что не так?

— Бешеный Алан, ты доверишь мне воинов? — его голос звучал глухо.

Виктория все утро думала об этом, но все равно не была уверена в своем решении.

— Алан? — голос Иверта прозвучал совсем тихо, но требовательно.

Да что же это с нею такое? Разве хоть раз Иверт дал ей повод усомниться в своей честности? Разве он лгал? Нет, он просто недоговаривал. А как бы она поступила на его месте? Если бы по одну сторону стояла ее семья, а по другую — только что обретенный друг? Кого бы выбрала она?

Семью. Ей даже не пришлось бы делать выбор, она всегда ставила семью выше всего остального. А Иверт придумал так, что и друга спас, и семью не предал.

— Иверт, если я введу в свой дом Зиру, будет ли ее отец чтить наш дружеский договор?

— Да. Нет крепче союза, чем союз, скрепленный кровными узами, если это одобрено духами предков и старейшинами.

— Сарх спрашивал духов, они одобрили, — тихо буркнул от окна Рэй. Он внимательно всматривался во что-то за стеклом, и Виктории стало интересно, что привлекло внимание капитана на скотном дворе, куда выходили окна комнаты? — Но чтоб наверняка, надо бы кого то из наших ему в племя отдать. Из близких. Да только нет у вас ни сестры, ни свояченицы. Если только Берта или дочку вашу непутевую. Так сбежит же, дуреха, скандал будет.

— Никто никого не станет никуда отдавать против его желания. А пока я не вижу толпы, просящейся в племя Сарха.

— Зира баба хорошая. Красивая, и вас любит. Только любите ли ее вы? — глухо спросил Рэй.

— А какое это имеет значение, — раздраженно ответил Алан. — Можно подумать, когда меня женили на Литине, кто-то спрашивал нас о любви! Смешно! Зира носит моего ребенка, и нам нужен союз с Сархом.

А там видно будет, может, Алан и не доживет до этого "там". Выбор есть, но... так ли он велик?

— А как корону возьмете? — совсем глухо спросил Рэй, с некой болезненностью в голосе, и Виктория заподозрила неладное.

— Храм?

— Они не одобрят, они уже сейчас не одобряют. Если это будет сын, и вы его признаете, он станет вторым наследником.

Дерьмо! Зира в большой опасности. А с другой стороны, закралась явно чужая мысль, если с ней что-нибудь случится, ты будешь свободен от всяких обязательств. Сам ведь знаешь, что женитьба — это не для тебя. Может, пусть все идет своим чередом, вкрадчиво нашептывал голос, очень похожий на голос Ирия, может быть все еще изменится, и ты вернешься на Землю?

К кому? Кто меня там ждет? Изыди, сволочь!

— А если у вас не сложится с Зирой? — пробубнил из угла Рэй, все так же, не отрывая взгляда от пейзажа за окном. — Это же на всю жизнь. Даже если жену возьмете законную, горянка с вами останется. Как тогда? А после того, что вы сотворили с племенем Ведмедя, горцы выступят против вас сообща, если Волк призовет. Против такого врага они сумеют договориться. Такое уже бывало. Мы не выстоим против всех, это поодиночке их бить можно, а если кучей навалятся... Баб и детей уведут в горы, а сами придут. Не устоим. А этот, — он словно нехотя кивнул головой в сторону Иверта, — не предупредит. Кровь, чтоб ее! Иверт, ты парень хороший, и я тебя люблю как сына, помню те времена, когда ты еще сиську у матки сосал, но знаю, что не предупредишь. Погибнешь за кира Алана, но и своих не предашь. Шел бы ты домой, а? Зачем тебе честь свою марать? Это сегодня кир простил, а завтра ведь повесить прикажет. — Рэй так и не отвернулся от окна.

Не прикажу, хотела возразить Виктория, но смолчала. Ведь прикажет. Будет потом выть в звериной тоске, скулить ночами, пить до беспамятства, но прикажет. Потому что грех убийства уже лежит клеймом на душе. Не убийства в бою от отчаяния или для защиты, а убийство по холодному расчету, по решению ума, а это намного страшнее.

— Я много думал, — не отходя от двери, тихо, но твердо произнес Иверт. — Я поступил так, как мне велела честь, и оправдываться не буду. Предки меня не поймут, если я буду сожалеть о том, что спас тебе жизнь, не предав своего рода. Мне нечего стыдиться и не о чем сожалеть, — он гордо вскинул голову, глядя Алану прямо в глаза. Требовательно, твердо, но с какой-то глубоко спрятанной болью. И Виктория вдруг четко осознала, сейчас произойдет что-то непоправимое. — Я, Иверт Ураган принял решение.

Он стремительно шагнул вперед и, одновременно опускаясь у кровати на колено, выхватил из-за голенища острый тонкий нож.

Не стукнула дверь, не заскрипели половицы, только серой крысой метнулся балахон послушника. Телохранитель увидел клинок в опасной близости от конта и решил вмешаться, не дожидаясь развития событий.

— Очень медленно положи нож на пол, — в сонную артерию игуша уткнулось острие короткой пики.

Иверт послушался. Он медленно опустил нож у левой ноги и поднял вверх руки.

— А теперь руки за голову и двигай к двери, не вставая с колен, — Ворон говорил негромко и совершенно безэмоционально.

Иверт послушно развернулся, сцепив руки за головой, и чуть сдвинул колено, отталкиваясь второй ногой, перед тем как едва уловимым движением отбросить в сторону пику и броситься на послушника.

Он дрался зло, с бесшабашным азартом, словно ему было наплевать на смерть, словно пытался выплеснуть всю накопившуюся обиду, разочарование от непонимания и недоверия. Он дрался красиво. Как зверь, защищающий свою территорию — гибкий, опасный, непредсказуемый, зверь, которого инстинкты заставляют вцепиться в горло противника и держать, пока жертва не затихнет в его клыках. Только сейчас Виктория поняла, почему его назвали Ураган. Неистовый, безжалостный и очень быстрый. Он действительно напоминал ураган. Она никогда не видела Иверта в ярости, никогда не видела его в бою, не видела, на что способен этот зеленоглазый мужчина. И теперь, сидя в опасной близости от двух стремительно атакующих хищников, она с восторгом следила за горцем, не в силах приказать им остановиться, не в силах отвести взгляд.

Чертов Иверт! Что же ты творишь! Я ведь уже забыла, смирилась, успокоилась. Я почти поверила, что смогу прожить мужскую жизнь. Зачем? Распаленный, с горящими глазами и окровавленной улыбкой на губах он был так сексуален, что тело отозвалось тяжелой приятной горячностью и легкой болью в паху.

Представляешь, каков он в постели? — простонал внутренний голос.

Нам с тобой этого никогда не узнать, с сожалением ответила ему Виктория.

А может?..

Нет!

А ты хоть знаешь, как это происходит?

Технически знаю, но практики у меня, сам понимаешь, нет.

Внутренний голос захихикал, и Виктория не поняла, кто это был — Алан или она сама.

Однако этот монолог снял напряжение и позволил переключить мысли на совершенно другое.

Не о том ты думаешь, Виктория, раздался голос Алана в голове, думай о том, что тебе придется хоронить или Иверта, или Ворона.

Хищник против охотника, опыт жестоких игр и войн против тиши тренировочных залов, ярость против холодного расчета, воин против мальчишки. Хороший мальчишка, сильный, техничный, но ему не хватает азарта, слишком расчетлив, слишком предсказуем. С другим бойцом он бы выиграл, но против Урагана не устоял. Горец провел молниеносную подсечку, Ворон не успел отскочить и рухнул на пол, придавленный сверху телом игуша. Он еще сопротивлялся, но пальцы Иверта уже обхватили шею соперника.

— Отпусти его, — усталый голос Лиса раздался от двери. Вовремя же он вернулся, подумала Виктория. — Отпусти, горец, иначе я продырявлю тебе горло.

— Уверен? — весело спросил Иверт сильнее сжимая руки на шее Ворона.

— Ты помеха для Храма, мне приказано убить тебя, если будешь мешать, — просто ответил Лис и слегка покачнулся, но стрела, лежащая на тетиве, ни на миллиметр не сдвинулась в сторону.

Виктория и Рэй молчали, наблюдая за всем с отстраненным интересом. Это не их игры, и влезать в них они не собирались. Себе дороже.

Иверт зло усмехнулся и легко поднялся с пола.

— Красавцы, — протянул Алан, запихивая расчувствовавшуюся Викторию подальше в глубину сознания. — Синяки и шрамы украшают мужчин, теперь я в это верю. Иверт, зачем ты достал нож?

— Не для того, чтобы убить тебя, — горец улыбался. — Чтобы принести клятву крови. Твой телохранитель поспешил с вы-во-да-ми. Так ты всегда говоришь, Бешеный Алан?

Он поднял с пола нож, покрутил его в пальцах и снисходительно глянул на Ворона. Послушники переглянулись, и Алан, чувства которого были обострены до предела, заметил, как чуть улыбнулся Лис, глядя на товарища, и какое облегчение проскользнуло в глазах Ворона. Лис убрал стрелу и поставил лук у двери. Они встали рядом и склонили перед горцем головы.

— Мастер Ураган, просим дать нам несколько уроков рукопашного боя.

В комнате будто повисли россыпью тяжелые влажные капли, знаете, как бывает, когда идешь сквозь густой туман, дышать становится тяжело, словно не хватает воздуха.

Иверт коротко кивнул и повернулся к застывшему на кровати Алану. Но подал голос Рэй.

— И какогоВадия ты устроил это представление? — недовольно произнес он, вперив в Иверта злой взгляд. — Трудно было объяснить, для чего тебе нож в руке? Зачем на парня набросился?

— У меня есть гордость, и я не намерен отчитываться перед волчатами, — выпалил все еще возбужденный дракой горец.

— Да ты уже несколько дней ищешь, кому бы морду набить, — недовольно произнес Рэй. — Здесь бык есть, шел бы с ним силой меряться. Тьфу, тау буйный! — в сердцах воскликнул он и вновь отвернулся к окну.

Иверту же было, похоже, плевать на его тираду, он весело блеснул глазами и сделал шаг к кровати.

— Нам помешали, Бешеный Алан. Я нарушаю закон предков, но прошу принять меня в племя, вождь Алан Бешеный Кузнечик, — он вновь опустился на одно колено, при этом слегка скривившись, словно от острой боли, и Алан подумал, что Ворон все же хорош, просто опыта маловато.

Э? И что это означает? Конт беспомощно посмотрел на Рэя.

— Не делай этого, Ураган. Просто уйди, — Рэй все так же смотрел в окно. — Ты старший сын и наследник рода. Так нельзя. Нельзя уходить из племени без разрешения вождя. Сарх тебя не простит.

— Я так решил, Молчун.

— Мне кто-нибудь объяснит? — не выдержал Алан.

— Он хочет поменять род. Перейти в ваше племя, тогда ему не придется больше выбирать — семья или долг крови, — буркнул Рэй не поворачиваясь.— Это не по правилам. Будет скандал.

— Я говорил с духами предков, они поддержали меня, — Иверт стер с губ кровь. — Каков твой ответ, вождь?

Сердце стукнуло, и на миг Алан забыл, как нужно дышать. Виктория недооценила преданность Иверта, ошиблась в нем, оскорбила недоверием, и от этого душу залил жгучий стыд. А зачем это надо Иверту? Неужели ради того, чтобы исполнить свой долг крови? Ради дружбы? Ха! У него есть какая-то выгода... Ну что за дурные мысли! Вспомни, что ты уже не на Земле, что здесь чтят забытые у нас качества — честь, долг, верность. Сейчас Ураган жертвует всем, что у него есть — своей семьей, уважением соплеменников, возможностью возглавить когда-нибудь племя. Он идет наперекор отцу ради того, чтобы у Алана не было больше повода не доверять горцу. Так стоит ли его жертва твоего доверия, конт Алан Валлид? Или ты будешь и дальше предаваться обидам?

Стоит, но я не забуду того, что случилось несколько дней назад. Иверт преподал мне хороший урок, никому нельзя доверять как себе, люди разные, разный менталитет, разные ценности. Другое время, другой народ, другие реалии.