— Угу. Хочешь, пену у рта или, пардон, в блевотине лежать? А ведь можешь и с дозировкой ошибиться и будешь овощем. Зачем родных еще наказывать? Ты сглупила, а они расплачиваться будут. В моем мире за попытку суицида мигом в дурку отправляют.

-Зачем ты мне эти ужасы рассказываешь?

— Ты спасла мне жизнь, а я спасаю твою.

Выслушав доводы Марьи я уважительно хмыкнул, и девушки наконец соизволили обратить на меня внимания.

В глазах Тоски отразился ужас.

— Ты все слышал?

— Да.

— Ну, я, пожалуй, пойду?

— Да.

Сестра быстро поднялась с кресла и буквально вылетела из комнаты.

Я занял освободившееся место.

— Спасибо.

— Да не за что. Просто терпеть не могу таких дур и дураков. Им бы жить и жить, а они себя убивают. И из-за чего? Чаще под влиянием момента. Вот я умру, и всем плохо будет. Да прям.

Я не хотел об этом думать, но Марья своими словами, возможно, спасла и мою жизнь. Ведь случись что-то с Тоской, и я долго не проживу.

Бал тем временем приближался. И вот настал великий день.

Я благородно покинул комнату и направился к матери взять у нее украшения для своей спутницы.

По возвращении меня ждал неприятный сюрприз. На Марье было платье черного цвета, которое при малейшем движении меняло свой цвет на красный. Летящие рукава и накидка в виде капюшона по последней моде. Но неприятным открытием для меня стало отсутствие корсета, платье было с завышенной талией. Такой фасон носят только беременные женщины. А учитывая, какие слухи ходят обо мне и Хранительнице...

— Ты что творишь? Где корсет?

— Ты имеешь в виду этот инвентарь палача? Так вот говорю в сотый раз, я это не одену! У меня в нем кишки на уровне гланд. Теперь я понимаю, почему женщины в средневековье так недолго жили.

— Такой фасон носят только беременные!

— Лучше прослыть беременной, чем быть синей от удушья. Это мое последнее слово. Тем более пышные юбки мешают движению.

Мне ничего не оставалось как смириться, не переодевать же ее силой.

Вздохнув, я полез в карман своего камзола и достал небольшой бархатный футляр.

При виде его содержимого девушка не сдержала восторженный вздох. В футляре лежали серьги из черного серебра инкрустированные гранатом и со вставками капельного серебра. Цвет камней был почти черный, но стоило на них упасть свету, как в них вспыхнули красные искры. Кольцо к серьгам было в том же стиле. На шею была бархатная лента с гранатовой подвеской. Эти произведения ювелирного искусства прекрасно гармонировали с платьем и остальными украшениями Хранительницы.

В бальном зале яблоку упасть было некуда. Как только мы вошли взгляды всех присутствующих остановились на нас. По толпе тот час пронесся ропот. Я убью эту девушку. А ведь вечер собирался быть таким многообещающим! У мамы была новая фрейлина, довольно милая. И я планировал приударить за ней. А тут Марья своим нарядом свинью подложила.

— Оцерес, что надо делать?

— Сначала выразить свое почтение королеве, потом конкурс поэтов, а затем танцы.

— Конкурс поэтов? Это что?

— Ну, каждый может прочесть свои стихи публично, потом выбирают победителя.

Марья застонала.

— И долго надо будет эту лабуду слушать?

Я обиделся.

— Почему сразу лабуду? Очень красивый конкурс.

— Только не говори, что ты участвуешь. Хотя, после "Кузнечика" Хлебникова меня уже сложно удивить.

Поздоровавшись с матерью, я начал выискивать в толпе знакомые лица. Из знакомых была только Марго со своим спутником. Причем на ведьме были фамильные украшения Ортеллина. Он совсем стыд потерял? Куда только его родня смотрит, ведь они так пекутся о чистоте крови. Отыскав взглядом сестру, я ободряюще ей улыбнулся.

До начала конкурса оставалось еще десять минут, поэтому я подвел Хранительницу к Тоске и попросил составить ей кампанию. Девушки тот час начали беседу. Судя по ехидным взглядам, они обсуждали Марго.

Официальная часть закончилась, мать сняла с головы корону и передала ее специальному слуге.

В творчество своих соперников я не вслушивался. Наконец настал мой звездный час.

Я поднялся на сцену.

— Эти стихи я посвящаю прекраснейшей даме в этом зале.— И томный взгляд в сторону фрейлины.

Заканчивал я декламацию в гробовой тишине.

Но через секунду очарование момента нарушила Марго.

— Какая прелесть. Этот стих вы посвятили мне? Прекраснейшей, как звучит.

Но высокая самооценка была не только у ведьмы и вскоре началась склока женщин , быстро перерастающая в банальную драку. Ведь каждый мужчина считал свою даму самой прекрасной и не мог выбрать: то ли доказывать правоту своих взглядов, то ли накостылять мне за попытку увести у него спутницу. Да, почитал стихи.

Вдруг меня буквально сдернули со сцены.

Марья не могла сдержать раздражение. Поэтому, оттаскивая меня от эпицентра потасовки, шипела как змея, капюшон только добавлял сходства.

— Идиот! Не мог придумать другую фразу? "Прекраснейшей"! У нас из-за подобной фразы по легенде Троянская война началась.

Тут путь нам преградила одна из моих бывших подружек и попыталась вцепиться в волосы Марьи. Но до девушки она не достала, запуталась в собственном платье и упала. Вовремя колечко активировалось, я уже про него и забыл.

Наконец мама смогла прекратить это безобразие. Когда волнения улеглись, то все увидели, что слуга державший корону оглушен, а из венца вынут центральный камень. Марго в зале не было.

Часть 2. Глава 14.

Не виноват упырь, зуб даю.

Золото убило больше душ, чем железо.

Скотт Вальтер

Эти дебилы ее упустили! Как девушек вешать без суда и следствия, так они быстрые. А как ловить воровку, сперевшую драгоценный камень из короны, так им улитка фору даст. Дайте только вернуться, и я сделаю все, чтобы эта клептоманка магии лишилась. Вот скажите мне, зачем ей нужен рубин из короны? Вещь слишком приметная, просто ее не продать. Значит, камень ей либо заказали, либо он нужен для ритуала. Но какого? Да, сплошные вопросы.

Эти тяжелые мысли крутились в моей голове на протяжении последних суток. Единственный вывод, к которому я пришла, это то, что надо собирать вещи. За этим занятием и застал меня наш "рифмоплет". Вид у него был встрепанный. И что на этот раз?

— Тоску не видела?

-Нет.

— Я все обыскал. Где, по-твоему, может быть девушка с разбитым сердцем и сломанной судьбой?

— На кладбище.

— Что-о-о?

Граф начал медленно сползать по стенке. Да что ж за наказание! Я же пошутила. Слабый нынче сильный пол пошел. Присев около Оцереса на корточки, я легонько похлопала его по щекам.

Наконец взгляд мужчины сфокусировался на мне.

Опасаясь рецидива, я решила придержать свой специфический юмор.

— Давай думать логически. Что лучше всего поднимает девушкам настроение? Поход по магазинам и сладенькое. Поскольку в замке сейчас чуть ли не раздевают при обыске, да и лишний раз никого не выпускают, то магазины отпадают сами собой. Значит для поднятия настроения остается только получить ударную порцию калорий. Ты на кухне был?

— Нет.

— Тогда что стоим, кого ждем? Вперед.

Как я и ожидала, принцесса нашлась на кухне. Вся прислуга была распущена, а сама принцесса в огромных количествах поглощала пирожные, обильно сдобренные собственными слезами. Ого, да такими темпами она ни в одно платье не влезет.

Я толкнула графа локтем в бок, намекая на то, чтобы он шел успокаивать сестру. Но Оцерес как большинство мужчин, не выносил вида женских слез. Значит, помощи от него не дождешься.

Ненавижу быть жилеткой, но придется. Выстраивая в уме линию разговора, я присела за стол.

— Тебе нравится сочетание сладкого и соленого? Или заранее оплакиваешь свою талию? И вообще, сладкое на ночь вредно, так что дай сюда!— С этими словами я отобрала очередное пирожное и запустила в него свои зубы.

— А сама растолстеть не боишься? — Тоска явно пришла в себя от моей наглости.

— Когда рядом твой брат мне это не грозит.

Взгляд принцессы я не берусь описать.

— Так вы... ну... ты меня понимаешь... кхм...вместе?

Я поперхнулась.

— Не в этом смысле! Просто он убивает по килограмму моих нервных клеток в день. За их счет и худею. Поэтому передай вон то сладкое чудо. М-м-м... А кофе нет?

— Вон на полке.

— Оцерес, свари-ка нам две чашечки.

— Девочки, а вы не обнаглели?

-Хорошо, сама сварю, а ты пока успокой свою сестру.

Граф молча принялся за поиски турки.

— Сколько сахара класть?

-Две ложки. А тебе?— Принцесса пальцами показала сколько.— Ей одну.

Отхлебнув горячий напиток я в упор уставилась на Тоску.

— Ну?

Девушка захлюпала носом. Ой, сейчас начнется водоразлив. Ну, плачь, плачь, поменьше пос... в смысле, быстрее успокоишься.

Принцесса тем временем вошла во вкус. Эй, в скатерть сморкаться неприлично!

Через десять минут мне наскучило слушать ее нытье.

— У тебя тушь потекла.

— Где?— Демоница деловито захлопала по юбке, достала из складок платья зеркальце и внимательно осмотрела свое лицо на предмет повреждения макияжа.

— Показалось. А теперь, когда ты прекратила разводить сырость, может объяснишь нам причину своей истерики?

— Дарий, бедный...

Я поперхнулась остывшим кофе.

— Бедный?! Ты, что? Он, возможно, тебе рога наставил, а ты его прощаешь? Да я за такие фортеля... Как минимум бы фейс попортила...утюгом. А ты еще слезы льешь.

— А мне его жалко. Кто знает, что его теперь ждет?

— Цыганка с картами, дорога дальняя

Дорога дальняя, казенный дом.

Быть может старая, тюрьма центральная

Меня парнишечку по новой ждет.

Безбожно фальшивя пропела я. На кухне повисла тишина.

— А что ты сказала?

Блин, совсем забыла, что наши песни не переводятся. Если просто текст сказать перевод будет, но когда поешь тянутся гласные, что ломает всю матрицу переводящего заклинания.

— Проехали.

Тоска, что-то сосредоточенно обдумывающая, вдруг посветлела лицом. Ой, не нравится мне подобная радость.

— Решено! Я еду с вами.

Что?

-Что?

— Я хочу лично во всем разобраться. И лично выдрать патлы этой рыжей мымре!

Я представила нытье этой изнеженной девицы на протяжении всего пути и мне резко поплохело. Капризы, истерики... Б-р-р.

— Ты хочешь жениха насовсем потерять?

Тоска мигом приняла охотничью стойку.

— Это как?

— Ну...

Чтобы такое придумать? Оцерес остался глух к моим мольбам и достойный повод придумать не спешил. Он вообще не о чем не думал, потроша на предмет вкусненького корзинку для пикников, которую кто-то опрометчиво забыл забрать.

— Что ну?

Отвлекись ты от корзины... Корзины...

— Твой жених хоть сейчас и в опале, но герцогом так и остался. Вот представь, тебя не будет во дворце, а в это время одна шустрая особа начнет проявлять о нем заботу. Будет носить передачки, выслушивать его жалобы и сочувственно кивать. И вот ты триумфально возвращаешься, и все обвинения с твоего благоверного снимают. Думаешь, он вспомнит о тебе? Нет. Он вспомнит о той, которая была рядом в самые тяжелые дни его жизни. И это будешь не ты.

— Это все твои выдумки! Ты просто не хочешь брать меня с собой!

— Ага. А зачем тогда одна графиня вместе с корзиной снеди направилась в сторону тюрьмы? И эта корзина, — кивок в сторону что-то увлеченно жующего полукровки.— тоже собрана по приказу одной высокородной дамы. Видишь, я права. Самые шустрые уже подсуетились. Ты ведь не держала в секрете свои планы поехать с нами?

Принцессе понадобилась минута, чтобы осмыслить сказанное и с воплем "Убью!" выбежать из кухни. В кой то веки ее ревность сыграла нам на руку.

— И зачем ты это сказала? Ведь я лично слышал, что та графиня собиралась на пикник в дворцовый парк.

— Вот именно. Пока Тоска добежит до тюрьмы, пока все выяснит, пока вернется...— Я произвела в уме некоторые подсчеты. — За час собраться успеешь?

— Обижаешь. Мне и двадцати минут хватит.

— Тогда чего стоим? Вперед. Мне не хочется потом объяснять твоей сестричке, ради чего она ставила мировые рекорды по бегу.

* * *

— Вот объясни мне дуре, зачем мы здесь торчим? Мы спасатели? Ну и что, что лютует упырь. Это не наши проблемы! В конце концов, если бы он им мешал, то они давно бы скинулись и вызвали мага!

— Где твое сострадание? Люди дали нам пищу, кров.

— Ах, да, и содрали за это три золотых. Прям чистой воды альтруизм. Учти, если ты хочешь остаться здесь и заняться отловом нечисти, то дай мне карту или укажи направление. Я поеду одна.

Этот спор продолжался уже час, а новых аргументов мы так и не придумали. Оцерес напирал на мою совесть, а я на его благоразумие. И то и другое, судя по всему, отсутствовало.

Спор прервался с появлением нового действующего лица.

— Что— то еще желаете?

— Да! Мозги тому господину.

Корчмарь. Молодой паренек с русыми вьющимися волосами и улыбчивым лицом даже бровью не повел. Только уточнил.

— Свиные или бараньи?

— Свиные. Бараньи у него и так есть.

Оцерес прожег меня гневным взглядом. Эх, любитель. Видел бы ты, как на меня студенты смотрят.

— Девушка пошутила. Вы лучше введите нас в курс дела.

Корчмарь уже собирался присесть на услужливо выдвинутый стул, как в обеденный зал вошел новый клиент. Да, неандерталец жил, жив, и будет жить. Огромный, сутулый, с фигурой богатырей из мультика и с растительностью до глаз. На пудовые кулаки я старалась не смотреть. Кажись, сейчас нас будут грабить. Мое чутье на неприятности впервые нас обмануло. Спокойно пройдя к пустому столику, он аккуратно опустился на стул (Еще бы, сядь мужчина резко он очутился бы в погребе!) и вежливо обратился к хозяину.

— Динес. Принеси вина. Пожалуйста.

Корчмарь, извинившись перед нами, побежал выполнять заказ.

— Вот почему тебе вечно все надо? Три дня назад мы задержались в деревне, чтобы отыскать пропавшую козу! Ладно бы ребенка, но козу! Теперь этот упырь.

-Может потому, что я не эгоистичная тварь?

— Значит вот какого ты обо мне мнения? Что ж, не буду его опровергать. Удачной охоты. Надеюсь, упырь тебя не съест! Мне будет очень жаль, если эта зверюшка тобой траванется. Даже он такой участи не заслужил.

Резко подхватившись со стула, я направилась в комнату. Проходя мимо столика с громилой, я машинально отметила, что он не бедствует, раз расплатился золотой монетой.

Как я ни язвила, а слова Оцереса меня слегка задели. Я не эгоистичная! Все мои действия во благо моему городу! Если меня снимут с поста, то и Саратова может не стать.

Спустя час до меня донесся колокольный звон. Одновременно с ним в мою комнату зашел корчмарь.

— Сейчас будет молитва. Не хотите сходить в храм помолиться?

-А...

— Ваш спутник только что ушел на охоту.

— Тогда почему бы нет? Вы не сходите со мной?

— Зачем?— неподдельно удивился Динес.

— Ну, я вроде чужая.

Парень рассмеялся.

— Вы боитесь, что вас выгонят? Да с тех пор как здесь завелся упырь, то все проезжие мимо храма не проходят.