— Все просто, Капитан. Я всего лишь нашел идею насчет того, как нам спустить с орбиты общих друзей вместе с корветом. Ты же сам приказал думать. Я думал, считал — родилось. Мы сейчас тупо поднимемся наверх и я, плавненько так, опущу оба корабля за счет резервов мощности на эсминце, высвободившихся после некоторой разгрузки. Тут не такие усилия нужны, чтобы военное оборудование не справилось. Поднимайтесь на борт, я за вами вообще-то прилетел.

— "Вообще-то" я не про это. Ты оставил колонию, черт побери! Это же неизведанная планета!! Что Груздь там творит?!

— Капитан, не утрируй! Во-первых, я пока еще ничего не оставил! Колония находится в зоне прямой видимости и подступы к ней отлично простреливаются бортовыми орудиями. Ты всерьез думаешь, что за неполных три часа пешком можно уйти на пару тысяч километров? Во-вторых, специально чтобы подстраховаться от твоего начальственного гнева, там развернут батальон еще отходящих после заморозки, но зато вполне злых егерей-спецназовцев, три осадных гаубицы, двенадцать тяжелых танков и около сорока единиц прочей техники. Во главе с побитым током и от того вдвойне опасным старлеем. Если они не способны продержатся час, пока эсминец отсутствует, то, вряд ли, мы им чем-то поможем. Разве что морально. И Груздь это тоже прекрасно понял, помня, кстати, в первую очередь, твой приказ экономить время. Если с дурацкими наездами мы закончили, то прошу на борт. И захватите оттуда этих светящихся штук. Если они конечно сопротивляться не станут. Исследовательская группа наверняка будет в восторге. Да и мне интересно.

— Уел. — Коротко признал свое поражение довольный в душе Руслан. Проблемы, в который уже раз свалившиеся на него, начинали выглядеть решаемыми и коллектив этому, так или иначе, способствовал. Что еще нужно нормальному руководителю?

Мысленно посмеиваясь неизвестно чему, полковник хмыкнул и бодро полез за фиолетовыми ананасами.

Глава 13

Отправив далеким друзьям стандартное сообщение о том, что он все еще жив и находится именно там, где планировалось, майор принялся осматриваться. Дабы убедиться, что он не сильно погрешил против истины.

Прямая связь с колонией была невозможна по причине почти часовой задержки на прохождение сигнала.

Штурмовик дрейфовал среди потоков далекого солнечного ветра, бесконечного роя каменных обломков и кусков чего-то еще техногенного и, при том, не менее большого, чем отправивший их с Мэй сюда реликт. Впрочем, все это было настолько изувечено, что определить, чем являлись данные конструкции раньше, было невозможно. Сам переход, сквозь захлопнувшийся уже за спиной пространственный тоннель, не принес никаких новых ощущений. Ни спецэффектов, ничего... Будто по ровному месту. Но, стоило червоточине замерцать и исчезнуть, как, вместе с ней, исчезло излучаемое чужим кораблем псионное поле. Мэй обессилено повисла в своем компенсационном коконе, но ее жизненные показатели оставались стабильно хорошими, по этому Ян не видел причин для волнения.

Решив оглядеться повнимательнее, он дал пару импульсов главным двигателем, не слишком экономно расходуя драгоценный топливный ресурс, и его кораблик, пронзив закрывающее обзор каменное облако, вывалился на низкую орбиту.

Здесь объектов было значительно меньше, ибо приливные силы четвертой планеты не позволяли им задерживаться надолго, нарушая хрупкое равновесие стабильных траекторий.

Сам же раскинувшийся перед ним мир вызывал потрясение. Причина подобной замусоренности близлежащего пространства становилась понятной с первого взгляда. Планета — каменный шар, испятнанный языками ледников, стекающих с множества коричневых скал — пережила бомбардировку. Или, как минимум, подобный множеству сверхмощных термоядерных взрывов по мощи катаклизм. Из ее тела были "с мясом" вырваны куски литосферных плит, и, заполненные пыльным льдом, кратеры занимали три четверти поверхности. Виднеющаяся ближе к горизонту воронка покрывала и вовсе площадь континента, по размерам сравнимого лишь с Евразией. Ее центральная, наиболее глубокая часть открывала странноватый вид на лениво бурлящую сполохами кровавого пламени мантию.

Скорее всего, именно этот удар обладал достаточной энергией, чтобы отдельные куски породы сумели преодолеть планку первой космической скорости. Только так можно было выбросить настолько большую часть планетарного вещества на орбиту, где теперь активно шел процесс формирования нового "естественного" спутника.

Обалдевший майор, которому раньше не доводилось, как-то, наблюдать уничтоженных миров, переключил свой чип на постоянную запись с камер обзора, планируя добавить увиденное в следующий информационный пакет.

Неожиданно, среди немногочисленных обломков вокруг, обнаружилось нездоровое шевеление. Сверкающая знакомым уже серебром тень вырвалась из-за туч сложно определимого мусора и зависла, уравняв скорости, строго параллельно курсу штурмовика. Объект, имеющий форму четырехногого, механического паука, будто обхватившего некий невидимый шар, на месте которого мерцало золотое сияние, слегка пошевелил листовидными окончаниями конечностей, выцеливая оконечниками штурмовик майора.

— Чтоб я еще раз на скуку пожаловался. Жопой чую — дело плохо. — С заледенелым оптимизмом в голосе пробормотал Сержинский, бросая ударом маневровых двигателей юркий кораблик в сторону и, одновременно, активируя зарядку боевого конденсаторного каскада от предпоследней энергоячейки. — Очень плохо!

Сверкающая золотом нить энергетического пучка прошла стороной, нескольких сантиметров не дотянувшись до хвостового оперения машины.

Майор выдал на двигатели полную тягу, бросая истребитель к нависающему диску планеты, крутанул его вокруг поперечной оси и отработал по цели длинную веерную очередь. Благо, шесть, попарно расположенных в передней части штурмовика скорострельных, гатлингов с запасом перекрывали все неточности пилота, обеспечивая сплошную зону поражения.

Невидимый лучевой ливень разнес десяток окрестных метеоритов в щебенку и полоснул по агрессору. Однако, тот не стал спешить с разделением на ленточки и, полыхнув куполом защитного поля, снова выстрелил сияющей энергетической плетью, окатившей всю носовую часть истребителя.

До глубины души оскорбленный Сержинский, оставшись без камер обзора, радара, половины лучеметов и многих других хороших, нужных устройств, впал в ярость и запустил сохранившиеся четыре ракеты.

Оставив за собой прихотливые дорожи из отработанного топлива, "хеллфайры" космической модификации, один за другим, впились кумулятивными боевыми частями в силовой экран паука. Отбросив и впрессовав его серией ударов в случайную космическую скалу, разрывы схлынули, позабыв в вакууме лишь частые капли раскаленного до трех тысяч градусов пирогеля.

Но пробить защиту не смогли и они. Оттолкнувшись всеми конечностями от распадающегося астероида, несколько подрастерявший яркость свечения, но все еще столь же неуязвимый боевой спутник чужих вновь ринулся к своей жертве.

— Мэй! — Напряженно окликнул напарницу по громкой связи Ян. — Если ты меня слышишь, то самое время очнуться. Эта хрень не излучает достаточно энергии, чтобы твои способности проявились сами по себе!! Нас, самую малость, не признали!

Доктор Чанг не отзывалась. Прокляв всех и вся, майор швырнул израненный штурмовик к планете, надеясь скрыться там от настырного преследователя.

Корабль вздрогнул, рикошетя от кромки атмосферы, и нырнул в нее под выходящим за все пределы допустимого углом. Вокруг обтекателя мгновенно расцвел жгучей короной плазменный кокон и Сержинский вынужденно отстрелил внешние баки, оставшись практически без топлива. Зато золотые молнии вокруг полыхать перестали и это вселяло некоторую долю уверенности.

О том, как он собирается приземляться, майор предпочитал раньше срока не думать, тем более, что до земли еще надо было долететь. А, поскольку, информация с термодатчиков на внешней обшивке уже даже не поступала, вопрос о посадке грозил перейти в разряд голых абстракций.

Расходуя остатки топливной смеси, Ян попытался, было, выровнять полет, когда, одновременно с глухим ударом и скрежетом обшивки, издохло все оборудование, включая нейронный интерфейс. Последний, правда, мгновенно восстановился, перейдя на резервное питание, но управлять оказалось уже, по сути, нечем. Перед своим уничтожением камеры задней полусферы показали, как "на хвост" уходящему в океан атмосферы штурмовику плотно садится все тот же паук.

По каким-то причинам чужая машина не стала применять оружие, а просто нанесла удар одной из своих лап, смяв дюзы и хвостовое оперение. Истребитель перешел в неконтролируемое падение. Враг, судя по всему, не собирался останавливаться на достигнутом и разворачивался, видимый сквозь фонарь кабины, на новый заход.

— Вот теперь, хана... — Оценив обстановку сделал вывод Сержинский и подорвал эвакуационные пиропатроны.

Вся носовая часть кораблика, представляющая собой капсулу-кабину с находящимися в ней людьми, отделилась. Полыхнув одноразовым ускорителем, она оставила позади несущую часть искореженной боевой машины и провалилась вниз, пробив облачный покров.

Злорадно ухмыляясь, майор отправил кувыркающемуся штурмовику последнюю доступную команду и постарался сгруппироваться в амортизационном коконе.

Ровно через секунду, среди груды истерзанных обломков, рушащихся в бездну незнакомого мира, сработало простое и надежное реле. Магнитная защита последней остававшейся на борту плазма ячейки отключилась, и, прямо перед носовым обтекателем приближающегося чужака, в атмосферу выплеснулась ничем более не сдерживаемая энергия, эквивалентная одновременному подрыву восьмисот тонн тротила.

В небесах покрытой застарелыми шрамами планеты на несколько коротких секунд зажглось крохотное, новое солнце...

Очнувшись после прохождения плотной, как стекло, атмосферной ударной волны, Сержинский обнаружил, что высоко в небе над ними нехотя сдувается, потихоньку становясь прозрачным, огненный шар, а капсула плавно падает на не столь далекую уже поверхность. При этом, вопреки опасениям майора, раскрылись целых два посадочных парашюта из трех и их падение, хоть и слишком быстрое, но, все же, никак не сравнимо со свободным.

Из соседнего отделения кабины до Яна донесся слабый стон.

— Мэй, ты снова с нами?! — Обрадовано осведомился Сержинский. — Как самочувствие?

— Ты, майор? Да, пожалуй, я снова тут. Такой грохот мертвого поднимет! Что это было? — Слабым голосом поинтересовалась китаянка. — Где мы вообще? Что происходит?

— Черт, многовато вопросов сразу. Боюсь, не успею на них, на все, ответить до посадки.

Девушка хмыкнула и, судя по донесшейся до Сержинского возне, попыталась выглянуть наружу сквозь недостаточно обширный (старая техническая проблема) и закопченный, к тому же, над ее коконом колпак кабины. По всей видимости, ей все же удалось понять достаточно, для того, чтобы сделать для некоторые выводы.

— Я так вижу, посадка мягкой быть не обещает?

— В общих чертах, да. — Не стал кривить душой поляк. — Я бы даже уточнил, что она уверенно намеревается стать крайне хреновой.

— Увлекательный ты человек, майор! — Вздохнула Мэй. — Не скучно с тобой... Только очнулась, а уже не скучно... Ладно, не успеешь, так хоть начни.

— А смысл? — Неуклюже попытался пошутить Ян.

— Сержинский, фирменный стиль нашего капитана тебе все равно не повторить. Лицо у тебя не то. Говори уже. Не утомляй больную женщину!

— Ну, если уж на то пошло, замечу, что Рус теперь полковник, его только Омега Капитаном называет, да и то, по должности... — Пытаясь скрыть словесный проигрыш, неуклюже сменил тему майор и, не став больше ломаться, начал подробный пересказ произошедшего.

Приблизительно через десять минут, в которые Сержинский, как ни странно, уложился, спасательная капсула достигла склона одного из ледяных гребней, в изобилии расчертивших поверхность в этой части планеты и, выбив фонтаны снежного крошева, заскользила вниз.

— Мэй, — Клацая зубами от вибрации, с какой не справлялся даже защитный кокон, выговорил майор. — Там, рядом с тобой, есть под стеклом рычажок... Полосатенький. Система эвакуации.

— Поняла. — Так же, с трудом, ответила девушка. — Дергать?

— Не, ни в коем случае. — Вновь крайне умно пошутил Сержинский, сделав непробиваемое лицо, и, не став рассусоливать, катапультировался. Доктор Чанг, решила для себя, что к военному юмору она, когда-нибудь, да привыкнет, и последовала такому заразительному примеру. Благо, тряска и звон ударов капсулы о встречные камни стали к этому моменту совершенно нестерпимы.

Едва треснул и стек на лед шар раздувшегося при отстреле компенсационного кокона, как майор ощутил пронизывающий холод этого места. Деревенеющими даже в перчатках пальцами он отыскал регулятор микроклимата комбинезона и вывернул его на полную мощность.

Пилотские комбезы были не самой удобной штукой, но для использования в истребителях совместного проекта "Россия-Нато" подходили лишь они. Морально устаревшая система нуждалась в замене, но, к моменту отбытия носителя "Омега", бюрократическая машина все еще скрипела шестеренками, разрабатывая новый стандарт. Проектировщики не рискнули включить в списки бортового оборудования слишком сырую, непроверенную технику. Поэтому, приходилось мириться с данностью, представляющей собой туповатый в плане начинки легкий скафандр с минимумом функций.

Майор поискал взглядом напарницу среди метущей по склону вокруг поземки и обнаружил ее пятью метрами ниже и левее от борозды, оставленной растворившейся в туманной белой мгле капсулой.

Мэй озиралась, имея весьма растерянный вид. Все же, она не успела проникнуться ситуацией и стремительно нарастающий вокруг, снежный ком событий был для нее пока неподъемен. Сержинский окликнул китаянку и аккуратно спустился к ней, про себя благодаря проектировщиков хотя бы за то, что подошвы ботинок скафандра ошипованы.

За то время, пока он добирался, доктор Чанг вполне успешно успела сориентироваться в обстановке и уже упорно ковыряла ближайшую ледяную глыбу с явно различимым научным азартом.

— Мэй, не хочу тебя отрывать от твоего, без сомнения важного, занятия, но нам стоит спуститься вниз. — Поделился в категоричной форме собственными ближайшими планами майор.

— Не ехидничай. Погоди секунду... Хотя нет, лучше приложи-ка здесь свою грубую силу и отколи мне кусочек. Пожалуйста! Это важно.

Картинно кряхтя, майор вытащил из ножен десантный тесак и выломал "докторше" здоровенный ледяной кусман. Задачи "на интеллект" всегда были поляку в радость и, потому, воспринимались им некритично.

— Благодарю. — Церемонно ответила Мэй и, без видимого любопытства повертев в руках полученный обломок, спросила: — А смысл спуска каков, собственно?

— Надо найти капсулу и поглядеть, что от нее осталось. Там могла сохраниться масса полезного. — Ответил в душе уязвленный таким бесцеремонным отношением к его "подарку" Сержинский. — Кроме того, в низине можно отыскать укрытие от ветра. Батарей наших скафандров не хватит надолго.