— Тогда в другой раз, — сказала Стефани. — Как насчет тебя, Карл?
— Шеф Шелтон сказал, что я буду бесполезен в полевых условиях, предложил нам с тобой поработать несколько часов на Исследователей ЛСС. — Он ухмыльнулся. — Он хороший босс. Умудряется быть сострадательным, отвлекать меня и оправдывать выплаты — все это в одном флаконе.
— Для этого я гожусь, — сказала Стефани. — Однако в кафе Ред-Леттер можно планировать так же легко, как и в филиале ЛСС. Тогда молочные коктейли и бургеры, на мой вкус.
— Опять проголодалась? — спросил Карл, по-братски взъерошивая ее кудри. Он ухмыльнулся Корделии и понизил голос. — Известно, что Стеф заказывала два десерта и думала, что ей удалось обмануть официантов, заставив их поверить в чью-то форму.
Стефани в шутку пнула его в лодыжку. Корделия задавалась вопросом, осознавал ли кто-нибудь из них, сколько нежности скрывалось за этим поддразниванием. Она тоже удивлялась, почему от осознания этого ей стало немного грустно.
* * *
Когда Формирующая Жизнь опустила свою летающую штуковину с верхушек деревьев, чтобы сесть на плоские насесты, Оживший Камень сразу же почувствовал мощный и приветливый мыслесвет Лазающего Быстро. Мыслесвет Остроглазого также излучал удовольствие, но без "хозяйской" ноты. Из этого Оживший Камень сделал вывод, что он и Формирующая Жизнь пришли туда, где Лазающий Быстро жил со Свирепой Воительницей и ее кланом, и что Решительный Защитник тоже был в гостях. Формирующая Жизнь все еще доставала какие-то вещи из несущей части летающей штуковины, когда на насест села еще одна летающая штуковина, и появился другой из народа со своим человеком.
Оживший Камень встречался с ними раньше и нашел их мыслесветы странно похожими. В обоих чувствовалась определенная целеустремленность, не в негативном смысле о том, что он был узок, но в позитивном смысле того, что открыл великую страсть, через которую воспринималось все остальное. Было легко догадаться, чем это было для представителя народа, потому что, если он не ухаживал за растением, он изучал новый образец или вдумчиво пробовал какую-нибудь кору, ягоду или лист. По этой причине Оживший Камень думал о нем как о "Любителе Растений". Поскольку он не был уверен, какой главный интерес двигал двуногой Любителя Растений, он назвал ее "Чувствующей Сильно".
Итак, должно состояться собрание маленького клана двуногих, которые подружились с народом, подумал он и был доволен. Эти собрания всегда делали счастливой Формирующую Жизнь. Ее первоначальная нервозность по поводу этих двуногих исчезла, и ее чувства к ним потеплели, как будто они были продолжением ее родового клана. Он мог чувствовать, как напряжение покидает ее, когда она перешла к Чувствующей Сильно, ее удовольствие, когда Решительный Защитник и Свирепая Воительница вышли, чтобы помочь ей нести все вещи, которые она принесла с собой. Там было так много всего — и, по-видимому, у нее было еще больше своего, — что Оживший Камень задумался, не останутся ли они здесь на ночь. Это было бы действительно очень приятно.
Он проблеял приветствие Любителю Растений, затем они вдвоем взбежали по стволу высокого золотолиста, где их ждали другие из народа. У Лазающего Быстро было очень удобное гнездо рядом с гнездовьем двуногих, часть которого имела откидные створки, чтобы он мог входить и выходить, когда пожелает. Аналогичные приспособления были сделаны для жилища клана Формирующей Жизнь, и Оживший Камень оценил это. Его хорошо кормили, его любили, но он прожил много сезонов, вращаясь только в своем собственном мыслесвете, и иногда было приятно побыть наедине с самим собой.
Однако это был не один из тех случаев. Лазающий Быстро, перепрыгивая с ветки на ветку, проводил экскурсию по своей территории и своими действиями давал понять, что он рад поделиться ею со своими друзьями. Любитель Растений был особенно счастлив, когда они пришли в место, почти полностью сделанное из блестящего прозрачного камня, который двуногие использовали, чтобы пропускать свет в свои массивные гнезда. Еще до того, как они проскользнули внутрь через открытую панель, Оживший Камень догадался, что это была большая и тщательно продуманная версия меньшего места для выращивания растений, которое использовал клан Формирующей Жизнь. Здесь сильно пахло взрослой двуногой самкой, самкой, чей запах иногда задерживался на Свирепой Воительнице. Может быть, ее мать?
Дальнейшие экскурсии привели их в районы, в которых Оживший Камень привлек внимание Целителя, который спас ему жизнь после почти фатальной встречи с иглозубыми. Оживший Камень уже подозревал, что Целитель был отцом Свирепой Воительницы. Теперь он чувствовал уверенность.
В конце концов, они все вошли, чтобы присоединиться к двуногим. Огненный Гребень, целитель двуногих, и его напарница не присоединились к группе, но в остальном присутствовали все двуногие, которые, как он знал, были связаны с народом. Они горячо обсуждали какой-то вопрос — один из фальшивых мехов, похожих на мех Остроглазого, но гораздо более изношенный, лежал на плоской платформе из полированного дерева, на которой они также разложили разнообразные продукты для еды и питья. Оживший Камень потеребил свой собственный искусственный мех, думая, что он гораздо лучше заботится о сделанных вещах, чем молодой разведчик. Тем не менее, достаточно скоро у них обоих будет достаточно меха, чтобы защитить их от самых сильных холодов.
Лазающий Быстро привел своих гостей в место, где пахло приготовленной едой. Там, как всегда, когда они встречались, было множество блюд, которые нравились народу, в том числе несколько кустистых стеблей. Никто из них не был особенно голоден, но все перекусили, затем Лазающий Быстро достал очень красивую сетку для переноски и принялся упаковывать кое-что из провизии.
На потом, подумал Оживший Камень, и сделал все возможное, чтобы помочь.
Возможно, он не был бы так нетерпелив, если бы знал цель сбора, которую запланировал Лазающий Быстро.
Позже, после того, как все молодые двуногие разошлись по своим спальным местам, оставив только тихие приливы и отливы своих сновидящих умов, просачивающихся к своим товарищам по связи, Лазающий Быстро указал наружу. Его мыслесвет вспенился от веселого возбуждения, он разложил сетку с провизией и указал, что у него есть кое-что, что он хотел бы им показать. Несомненно, двое других знали, на что намекал Лазающий Быстро, потому что в их мыслесветах не было явного любопытства, только интерес.
Возможно, Лазающий Быстро знает хорошее место для рыбалки или поимки зубастых ночных тварей, подумал Оживший Камень, но если так, зачем приносить еду? Тем не менее, ночь приятная, и неплохо побегать под звездами с друзьями.
К тому времени, когда он почувствовал тщательно приглушенный мыслесвет тех, кто ждал их, для Ожившего Камня было слишком поздно избегать встречи, тем более что та, кто ждала, не нанесла ему никакого оскорбления. Действительно, даже когда они были в пределах видимости друг друга, он не узнал ее. Только когда она отключила свой мыслесвет, он узнал ее.
Его первой реакцией было полное изумление. Мыслесвет был знакомым, но, несмотря на то, что та, кто носила его, была уже не почти юной, которую он помнил, а великолепной взрослой женщиной, поэтому мыслесвет повзрослел и углубился, содержа резонансы настолько мощные, что Оживший Камень почти поверил, что его поврежденная мыслеречь может услышать то, что она должна была сказать. Конечно, ее мыслесвет был почти ослепительно ярким.
Была ли это на самом деле молодая Поющая Истинно? Точно так же, как он помнил Лазающего Быстро как озорного молодого разведчика, он помнил Поющую Истинно как многообещающую певицу памяти, ту, что была — и, несомненно, все еще должна быть — под руководством Прядильщицы Песен. Что она здесь делала? Певицы памяти никогда не покидали центральное гнездовье клана, и все же она была здесь, и не было никаких сомнений в том, что она тоже была певицей памяти.
Думаю, что Лазающий Быстро — не единственный в своем помете, кто гнет и нарушает правила. Поющая Истинно поднялась до самого высокого ранга и взяла в свои когти, чтобы порыться в старых припасах и измельчить их, наполняя гнездо новорожденного выводка.
Оживший Камень хотел бы спросить, умерла ли его старая подруга, иногда старая соперница, Прядильщица Песен, и если да, то как она встретила свою смерть. Прядильщица Песен не была молодой, но не была и скрипучей старухой. Поющая Истинно успокоила его, предоставив ему ответ на его незаданный вопрос. Из своей сетки для переноски она достала отрезок очищенной ветки. Древесина была настолько старой и сухой, что едва ли сохраняла какой-либо собственный запах, но вместо этого была пропитана сильным ароматом Прядильщицы Песен, возможно, несколько дней назад, но не больше.
— Блик! — сказал он, обхватывая дерево лапами и делая еще один вдох. Кто бы мог подумать, как он был рад узнать, что эта взбалмошная женщина все еще жива? Когда они виделись в последний раз, он бросил ей вызов и отправился в изгнание. Он почувствовал, что его товарищи разделяют его радость, затем непонимание сменилось радостью. Он знал, почему Поющая Истинно предприняла это опасное путешествие, чтобы встретиться с ним. Она хотела, чтобы он посетил клан Яркой Воды.
Почти инстинктивно Оживший Камень затормозил и начал поворачивать в другую сторону. Его самоизгнание из своего клана стало такой же частью его образа самого себя, как и боль, которая скрутилась глубоко внутри него, когда он вспомнил, как мыслесвет Золотоглазой исчез во тьме, куда он не мог следовать. Он так сильно хотел отправиться с ней в эту тьму, но ее собственный отказ от этого курса сделал это невозможным. Зажатый между ними, терзаемый серой смертью — была ли какая-то часть его, которая чувствовала, что он заслужил потерю своего мыслеголоса? Сделало ли это жалость, которую он чувствовал в мыслесветах своих собратьев по клану, особенно отвратительной — потому что он винил себя?
Он приготовился к новой нежелательной жалости, жалости, которая была бы особенно ужасной, исходящей от такого могущественного разума, — и ничего не ощутил. Он почувствовал восхищение. (Что он сделал такого, что заслуживало восхищения?) Он почувствовал радость. (Конечно, не от новой встречи с ним. Будучи старейшиной Яркой Воды, он знал ее так же, как знал всю молодежь клана, но они едва ли были близки.) Он чувствовал себя желанным гостем. И он почувствовал... был ли это смех? Не над ним, нет, но смех, тем не менее, ощущение смешного, возможно.
Сопротивление Ожившего Камня растаяло перед каскадом эмоций. В некотором смысле, он чувствовал себя так же, как тогда, когда проснулся после битвы с иглозубыми, полагая, что воссоединился с Золотоглазой. Новая связь с Формирующей Жизнь прошла через его боль и страдание, доказав ему, что он способен не просто выжить, но жить полноценно и радостно, не стирая свои воспоминания начисто, а рассматривая их в новой перспективе.
Как он мог спорить с этой певицей памяти? Спорить с Прядильщицей Песен было достаточно легко. Они знали друг друга всю жизнь, спорили из-за других вещей. Но это... Певицы памяти были истинными лидерами народа. Они управляли не через господство, как в стаде рогатых клинков, или через старшинство, как в группе озерных строителей, а потому, что они хранили память не только о клане, но и обо всех представителях народа. Старейшины клана, как правило, решали действия клана, но все они смотрели на певиц памяти, хранительниц его истории и прецедентов.
По-видимому, Поющая Истинно чувствовала, что для него есть место — не в клане, она лучше, чем кто-либо другой, поняла бы, что теперь его место с Формирующей Жизнь, — но как желанный гость.
В середине движения Оживший Камень перестал отворачиваться, отбросил собственную жалость к себе. Он понял, что не смог жить среди народа, который жалел его, потому что его собственная чаша жалости уже была полна до краев, и они утопили его. Теперь, мысленно, он взял эту чашу и опрокинул ее. Вместо того, чтобы убежать, он полез в свою сетку для переноски и нашел отборное угощение, которое подарил Поющей Истинно. Она проблеяла благодарность и поудобнее уселась на корточки, чтобы лучше насладиться деликатесом.
Должно быть, использовалась мыслеречь, потому что празднества стали всеобщими. Оживший Камень с немалым облегчением признал, что, по-видимому, они не собирались немедленно мчаться через частокольный лес обратно в Яркую Воду. Возможно, расстояние было слишком велико, но, какова бы ни была причина, он был рад, что у него есть время привести в порядок свои мысли, подготовиться к тому, чтобы снова увидеть своих котят, встретиться со старыми друзьями — принять их жалость как дар, а не как бремя.
* * *
Через несколько дней после собрания "Великого заговора древесных котов" в доме Стефани, на ее унилинке появилось сообщение от Ноузи Джонса.
Стефани... Теперь я достаточно оправился, чтобы вернуться к своей колонке. Карл написал мне о новой программе Исследователи ЛСС, и я действительно хотел бы взять у вас обоих интервью по этому поводу. Можем ли мы встретиться и поболтать лично? Вы можете увидеть колонку до того, как она будет отправлена в печать.
Как и почти все в районе Твин-Форкс, Стефани слышала о том, как Ноузи Джонс чуть не погиб в ходе жестокого угона аэрокара. Это было особенно шокирующе, потому что угоны аэрокаров на Сфинксе были такой редкостью. Рынок сбыта для краденых транспортных средств был невелик, а в таком маленьком сообществе электронику было слишком легко отследить, чтобы было выгодно разбирать ее на части, как это могло бы быть на самой Мантикоре. С другой стороны, воры проделали отличную работу по заметанию следов, и она предположила, что, возможно, аэрокар был нужен им для разового использования, после чего они просто избавились от него. Однако никто понятия не имел, кем они могли быть, а Ноузи был не в состоянии сообщить подробности о происшествии в критический период в пятьдесят один час после преступления. Когда он достаточно оправился, чтобы дать показания, он предложил все, что мог, но признал, что его воспоминания о событиях были туманными.
Желание как можно более широко осветить дела Исследователей ЛСС преодолело явную неприязнь Стефани ко всему, что связано с Ноузи Джонсом. Но, как она объяснила Карлу, когда спросила, сможет ли он пойти с ней:
— С момента нападения у Ноузи больше читателей, чем когда-либо, даже если все, что он публикует, — это переработанные старые колонки. Он сказал, что мы можем просмотреть колонку до того, как она выйдет в эфир, и я ему верю. Он вызывающий, напористый, раздражающий, но, когда я вернулась назад и просмотрела кучу его репортажей о событиях сезона пожаров, он никогда не искажал факты.
Карл кивнул. — Проблема возникает в разделе комментариев. Любопытство редко ограничивает то, что людям позволено говорить. Иногда дискуссии становятся довольно горячими, и некоторые из более... энергичных комментариев заканчиваются тем, что количество слов в них превышает количество слов в оригинальной колонке!
