С улыбкой вспоминаю визги феминисток из моего времени, как они громко страдали за всех нас — несчастных женщин, как над нами — бедненькими гнусные мужчины издеваются, как в корсеты себя затягивать заставляют, как на каблуки запрыгивать требуют, как с чулками и колготками мучиться приходится. Так прямо себе и представила, как бедненькая забитая вся в синяках женщина полуголая стоит, а вокруг неё пять злобных волосатых мужиков с плётками и кричат, что если она немедленно в корсет не залезет, её пороть будут, пока не согласится. Надо же какие затейливые фантазии на ум приходят. Вы, правда, верите, что какие угодно мужчины могут заставить нас что-нибудь носить? А про чулки, между прочим, женщинам их носить поначалу даже церковь запрещала, потому, что это был сугубо мужской предмет туалета, который женщинам НИЗЗЗЯ. Так и плевать женщины на всякие запреты хотели и отвоевали себе чулки, да так, что это стал уже не мужской, а чисто женский атрибут. С серьгами и прочими украшениями, которые тоже сначала не были женскими, история даже не тявкает. И где в этой плаксивой истории те негодяи, которые женщин это делать заставили? Вот с чувством меры у нас и правда сложновато. Ну, не тормозят на поворотах девчонки, когда им сказали, что ЭТО здорово! Так и получаются всякие изгибы и перегибы, когда одна другую любой ценой переплюнуть хочет, тут уж не то, что в корсет затянутся до неприличия, когда дышать остаётся только попой (извините), тут голой до Луны добегут и не заметят, что это невозможно, только мужская тирания то здесь каким боком?... А вообще, стоны женщин о том, как им бедным напрягаться приходится, и краситься, и чулки с колготами носить, и каблуки, и юбки, а про пилинг с депиляцией вообще молчу. Вот только если этого всего женщина не будет носить и делать, то она не будет женщиной. Ну, сами представьте, вы бы хотели, чтобы ваша мама или сестра была нечесаная, не накрашенная, заросшая как бабуин, в кирзовых сапогах, бесформенных штанах, в бесполой растянутой футболке?! Только беломорины к губе приклеенной не достаёт до полного портрета такой мечты феминисток. И ни в коем случае ни микрона изящества и красоты, нежности и кокетства! То есть нужно ругаться как сапожник, цыкать через выбитый зуб, чавкать за столом и сморкаться в рукав. Вообще, всё познаётся в сравнении. Фигли к колготам прицепились? И я даже не буду вспоминать про безумных чернокожих дам, которые кольцами себе шею вытягивали ради красоты! Вот уж где жесть! А что вы молчите про один из основных канонов африканской женской красоты, где самое красивое, это плоская грудь — оттянутая до талии и чтобы соски точно на центр Земли показывали. И ведь для этого молоденькие африканские девчонки к сокам привязывают грузы и специальными плоскими камнями грудь себе плющат, чтобы не торчала, а была "красивой"! Что бы вы понимали!...
Я стала думать о том, что мне нужно беречь руки, поэтому перестала стирать и делать вещи, из-за которых руки сильно портятся, а так как мой статус набрал вес и Ковырин полностью отдал мне бразды правления станцией, желаемое как-то само собой получила. Пару раз со мной после смерти мамочки попытался поговорить церковный батюшка, но мне это было совершено не нужно. Татьяна мне очень популярно объяснила, что для таких как мы у церкви есть только один путь — в дальний монастырь и в камеру на хлеб и воду до перевоспитания или смерти и всё с молитвой и с присказками о вере и божьем милосердии. Думаю, что поп понимает, что стычку с нами он с треском проиграл, а теперь уже и изменить ничего не может. При этом обо мне ведь все знают и само моё присутствие — очень сильный раздражающий фактор для его паствы. Ведь я — это то, что "нельзя", и что церковь порицает, а я вот она и живу себе и на церковь поплёвываю, а от этого у паствы ведь мысли могут опасные для церкви возникнуть. Вот только я не из деревни, ополчить на меня люд можно, но бессмысленно, ведь под раздачу попадёт почтовая станция, и почтовое ведомство пришлёт дознавателей, которые очень быстро разберутся, кто и почему вдруг нанёс ущерб почтовому имуществу. Я тут уже совсем краем буду. Конечно, синод с почтовым ведомством договорятся и скандал замнут, а что будет с попиком, которого при этих разборках в жернова зажуёт? Да кому это интересно! Вот и помалкивает попик. Ну, и я на рожон не лезу, нельзя мне в храм заходить, так и не захожу. А молюсь, и набожность мою все видят прекрасно, а то в нехристи запишут очень просто и быстро, побьют камнями и никогда после концов не найдёшь. Жить хочется и лучше живой и здоровой, если для этого требуется полчаса в неделю постоять, шепча молитвы и крестясь — не такая уж и большая цена. Попала сюда, так и должна выполнять местные правила...
Для меня мой возраст однозначно детский. Мне, вообще, кажется, что первые зачатки мозгов появляются только годам к двадцати, не раньше и то не у всех. А тут четырнадцать — уже взрослая девка на выданье. С другой стороны кто бы в моём прошлом мире всерьёз слушался командующую пигалицу четырнадцати лет? А здесь слушают и для них я хоть и молодая, но уже вполне взрослая. Тем более, что я успешно использую всё, чему меня мамочка научила, да и мозги у меня нездешние, это тоже помогает. Рулю потихоньку, а Ковырин теперь по станции ходит в своём форменном зелёном сюртуке при трёх медалях, и не поймёшь, то ли пугало местное, то ли надзирает над всем. Ничего не делает и кажется, ему такое положение дел даже нравится. Впрочем, все уже привыкли и не реагируют, а к вечеру на ужин он получает свой законный шкалик водки, который тихо усиживает и отправляется храпеть на свою половину нашего домика. Иногда к нему с разговорами подсаживаются проезжающие, и тогда он позволяет себе больше и приходится его домой относить, но и это без шума и скандала.
К моему большому удивлению, я получила серьёзную поддержку со стороны Евсея и Агриппины, а это оказалось очень нужно и серьёзно. Потом я поняла, что для них выход ситуации из под контроля чреват гораздо больше, чем для других. Эта семья, как и наша, от станции напрямую зависит, они как ямщики не мотаются где попало. А всё происходит у них перед глазами и хватило ума понять, чем для них могло обернуться если бы я не взяла всё в свои руки и не навела порядок, когда Ковырин вразнос пошёл. И есть у меня подозрение, что пару раз синяки на лице "папаши" тогда от тяжёлых кулаков Евсея возникли, после чего Самсон наш Батькович очень покладистым стал. Так, что и склонные поскандалить и поорать ямщики и кучера против меня не возникают. Тем более, что я показательно прозрачно веду все денежные дела, не мешаю Евсею немного мухлевать с фуражом выгадывая свою малую копеечку. Стала выплачивать всем содержание, чего при Ковырине не было. Ведь официально в штате у нас конюх да его помощник, которым положен оклад, а все остальные — это добровольные, читай — бесплатные и бесправные, работники — члены семей которых содержат главы, которые на окладе. А по поводу прозрачности, так всё очень просто, я прямо в трапезной вслух вроде как перед Ковыриным отчитываюсь, он кажется даже не понимает, почему я именно так делаю, и принимает всё за чистую монету и просто упивается своей значимостью, когда я стоя перед ним отчитываюсь. А то, что мой отчёт на кухне слышно и многие в дальних углах сидят и слушают — они тупые и ничего не понимают? Не верьте в эти сказки для головой ушибленных, все всё понимают и слушать умеют и выводы делают. И если Ковырин раз в полугодие премию выписывал, так это считалось просто верхом щедрости и заботы. Я всем работникам определила неофициальный оклад, не большой, но здесь и такого не найти, при этом к этому окладу добавила премии и штрафы. А что вы хотели? Кнут и пряник — близнецы братья, одному без другого скучно и грустно. Всё познаётся в сравнении...
При этом себе ничего не беру, даже из того, что входит в должностной оклад Ковырина, хотя имею полное право, ведь меня как свою дочь он содержать обязан, не говоря про то, что я за него всю работу на себя взвалила. Вот только в этом я крупно прокололась. Ну, не учла я специфику местного мышления, которое, по моему мнению, часто мЫшленье, а не результат мозговой деятельности. Как-то один дядька рассказывал, как он в начале девяностых начинал простым бандитом, рэкетом они занимались, тогдашних наивных кооператоров данью обкладывали. Вот они тогда себя тоже особенно не утруждали, а суммы назначали по принципу, раз в хорошем костюме ходит, значит, денег много, поэтому пусть платит. Какие там расчёты доли с оборота и рентабельности "мне нужно, а у тебя есть, я не знаю, но мне так кажется!". Вот в ответ на такую глупость им и организовывали решительный отпор, и кооператоры сами начали содержать за уже продуманную посчитанную долю свою охрану. Вот и местные как оказалось, полностью уверены, что у меня денег куры не клюют. Ведь я не беру себе ничего, и не потому, что я такая честная и принципиальная дура, которая не хочет быть никому обязана, а потому, что мне просто денег девать некуда. Меня даже обидело, что так считают не только чужие нам деревенские или ямщики, а даже наши станционные, от которых ничего скрыть невозможно, мы тут друг у друга перед глазами как под увеличительным стеклом...
У этого вдруг оказалось совершенно неожиданное продолжение. За мной вдруг стал ухаживать третий сын местного кузнеца. Парень внешне приятный и не глупый, Василием звать и многие девки по нему сохнут, я точно знаю. Ну, как ухаживать... Для здешней реальности, где в мороженицу или М' Дональдс приглашать не принято, и в кино на последний ряд не сходишь. Его ухаживание свелось к тому, что он меня пару раз подкараулил на выходе в воскресенье на церковную службу, тут это дело такое, что ходят все, никуда не денешься. И сопровождал меня туда и обратно, даже не пытаясь разговор поддерживать или цветочки дарить, хотя внутрь церкви не пошёл, а вместе со мной снаружи отстоял и молился рядом. Но по местным правилам, это очень серьёзная заявка, наверно на грани того, как у нас бы меня застукали утром в его постели вернувшиеся не вовремя родители его или мои не суть важно. Стало понятно, что пора эти приседания прекращать резко и решительно. Мне такие пердимонокли совершенно не нужны, ещё какая-нибудь его деревенская пассия мне волосы повыдергает или поленом по затылку приласкает. На фиг! Ибо не фиг! И вот, когда он в следующий раз меня встретил, я его прямо спросила, чего ему от меня нужно?
― Дунь! А ты за меня замуж пойдёшь?
― Вась! Ты с дуба упал!? Какой замуж!? И кто нас венчать станет? Ты совсем дурак?
― Ну, я подумал...
― И что ты надумал?
― У тебя же деньги есть, а мне от отца после братьев ничего не светит, может даст совсем немного, всё одно уходить. Вот давай вместе и уедем за Урал, там нас никто не знает и венчаться не обязательно, приедем, скажем, что муж и жена, кто проверять станет?...
Вот такой альфонс местного разлива, совсем не против, чтобы я его благополучие оплатила, а он ещё и сверху на меня усядется и ножки свесит. Впрочем, для местных это нормально, ведь и приданое с невестой не только бельё да пелёнки разные для детишков будущих, а прежде всего что-либо в хозяйстве нужное или деньги, которые проще и легче конвертировать. Бедные даже браки договорные устраивают, чтобы избежать непосильных трат, когда две семьи словно обмениваются: в первую семью берут девку без приданого, а в ответ вторая семья берёт замуж в ответ такую же бесприданницу. В итоге по двое детей пристроены и траты для семей никакой, семьи большие и свести такие две пары — совсем не проблема. Так, что Василий даже не слишком меркантильный, просто просчитал ситуацию и решил, что нашёл для себя неплохой выход. А то, что я не совсем девочка, когда я его спросила, этот здоровенный оболтус покраснел весь и начал бормотать, что и без ЭТОГО обойдётся. Когда я ему честно сказала, что никаких особенных денег у меня нет, он не поверил, но от меня отстал. Из-за него у меня немного обострились отношения с парой деревенских девок, особенно, когда по осени Василий ушёл в рекруты, как оказалось, из-за меня — такой мерзавки. Впрочем, мне их обидки и попытки демонстративной обструкции до одного места, хотя, протяни я с объяснениями, поленом бы с гарантией прилетело ...
С бабкой Пелагеей я контакта не теряла, и хоть настойку я теперь у Татьяны получаю, но Пелагее я образец отнесла и она меня заверила, что с составом скорее всего она разобралась и повторить при случае сможет. Но главное не это, а то, что я у неё стала брать настойки пиона, пустырника и другие, чтобы при нужде нашим постояльцам добавлять, чтобы скандалили меньше. Не отрава же и вреда никакого. А ещё вплотную занялась своими зубами, как-то мне совсем не хочется к тридцати щербатый рот иметь. Почистить зубы разволокнённой палочкой угольком с мелом и прополоскать с травками потом — это половина дела. Тут решила, всерьёз на это внимание обратить. В той жизни у меня зубы отвратительные были, к концу школы в половине зубов уже пломбы и зубы сыпались, слабенькие совсем, а пломбы часто вылетали вместе с кусками окружающей зубной ткани. Люди говорили, что у нас из-за заводов экология в городе нарушена и в воде чего-то не хватает. Но в девятом классе нам на практику студентов в школу прислали, анатомию у нас одна из них вела. Вот она и рассказала, отклонившись от темы урока, что у негров шикарные белые зубы не столько из-за их особенной генетики, а из-за регулярной постоянной тренировки зубов. Если с детства питаться грубой пищей, которую и разжевать то трудно, испытывающие постоянную нагрузку зубы организм сам укреплять начнёт. Для примера она нам предложила при случае обратить внимание на шоколадку Баунти с кокосовой стружкой внутри. Когда это одиночная шоколадка, то она кардинально ничего не решает, хотя и от парочки потом жевательные мышцы иногда чувствуют нагрузку. А вы попробуйте кокосовую стружку разжевать, проще полено разгрызть, а ведь для многих африканцев кокос — регулярная еда в рационе. А если у них вся еда такая и её нужно разжёвывать иначе голодным останешься. Вот и выходит, что зубы укрепляются и становятся крепкими. А с другой стороны — то, что у китайцев или корейцев — обожающих всякую мягкую и сублимированную пищу, одни из самых плохих зубов в мире, хотя у таких же монголоидов — монголов, кто предпочитает грубую мясную еду зубы крепкие и здоровые. Все анатомы давно знают, что у балерин кости стопы чуть не в два раза толще, чем у других женщин, а вы на пуантах попрыгайте. И ведь это у всех, а не только у потомственных танцовщиц, то есть в ответ на нагрузки у девочек в хореографических училищах кости ног перестраиваются. А значит, если детям с детства давать жевать и грызть то, что требует усилий от жевательного аппарата, то зубы будут крепкие и здоровые. При этом жевать фабричную резинку — этого мало, при этом нагрузка скорее на слюноотделение, а не на жевательные мышцы и зубы. А вот жевать обваренную кипятком смолу лиственницы — это совсем другое.* И вкус смолы хвойный и довольно приятный, зубы очищает, а главное, смола крепкая и жевать её довольно тяжело, особенно после получаса жевания, когда она успевает стать ещё жёстче. В принципе, можно жевать и что-нибудь другое, что разжевать трудно, монголы, например, с удовольствием разжёвывают и грызут варёные сухожилия (может видели, они варёные такого ярко жёлтого цвета плотными полосами, только обычно хозяйки такие неудобоваримые части с мяса срезают) и хрящи, вот уж где нагрузка на челюсти... Здесь правда лиственницы нет, да и коксовую стружку найти проблема. Но я всё-таки придумала, и вообще обратила внимание, что настоящая русская деревенская пища даёт довольно хорошую нагрузку на челюстной аппарат. А я ещё стала приучать себя — есть не свежий с пылу с жару ломоть тёплого мягкого калача, а тот же калач, но позавчерашний, уже подсохший и обветренный. У такого корочка уже не нежная упруго-хрусткая, а очень даже твёрдая, её даже откусить силы приложить нужно, а потом разжевать, дрожжевое на настоящей муке без всяких разрыхляющих или стабилизирующих добавок тесто при подсыхании становится достойным противником для зубов. А ещё мне здесь очень понравилась сырая репа. В нашем времени этот овощ, которому Русь исстари обязана сытостью и выживанием как-то совсем в загоне, а ведь до появления паслёновой американской картошки именно репа была главным гарниром и едой на русском столе. Вспомните наши сказки, там ведь тянут-потянут не картошку за ботву, которая к слову ядовита и её выкинуть нужно так, чтобы сдуру скотина ею не потравилась, а репку, которая выросла большая-пребольшая на радость хозяину. А в сказке "Вершки и корешки" глупый мишка остался тоже с ботвой от репы, а не картошки. Вообще, про картошку я сказок вспомнить не смогла, а вот про репу две сразу вспомнила. А сгрызть не торопясь сырую жёлтую волокнистую твёрдую репку и вкусно и полезно. И всё это я стала делать наверно с самого своего появления здесь. Когда у меня два первых верхних уже постоянных зуба выросли, меня Надюшка даже зайчиком дразнила иногда, а я ходила и хрумкала репу, кочерыжки капустные, подсохший хлеб и страшно нравилось мослы обгрызать, их из супа вынут, всё мясо срежут, а там такие вкусные и твёрдые связки и сухожилия. Руки и лицо потом от клейкого сока отмывать приходится, но кому какое дело, что девочка грызть любит? Ну, и творожок настоящий от наших коровок, там кальций, который зубкам очень нужен, это же все знают, не мел же лизать. И последним штрихом в моей заботе о зубах было то, что я при каждой возможности пыталась жевать и рассасывать молодую хвою. Без фанатизма, но хоть с пять штучек молодых еловых почек с утра сгрызть не трудно. После чистки зубов кисленький чуть вяжущий вкус во рту от разжёванных иголок мне даже нравится. В любом случае такой вкус и запах намного приятнее духа застарелого нечищеного рта, даже если к нему перегар не добавился. И я не эстетка такая, фифа, которая на всех искоса смотрит и выше всех себя ставит. Знаете, просто здесь хочется быть по возможности здоровой. Ведь здесь любое воспаление лёгких или аппендицит — смертельный номер, а банальная простуда — уже игра с шансами пятьдесят на пятьдесят. Вообще, если бы народ в основе не был здоровым, думаю, вымерли бы давно как динозавры...
