Шанс для истребителя (Тихий океан)

Я говорил, что ходить по джунглям тяжело? Открою вам страшную тайну. Лезть по горам, поросшим этими самыми джунглями, еще труднее. Горы здесь не очень высокие. Не больше двух тысяч метров. Но они по самую макушку покрыты зеленью. И это вам не комфортабельные тропинки среди голых скал, которые обычно показывают в фильмах про альпинистов. Тут все по-взрослому. Что-то похожее я видел, когда служил на советском Дальнем Востоке. Только там такая местность называется не горы, а сопки. Но от другого названия суть не меняется. Горы или очень высокие холмы, поросшие густым лесом. Это очень трудная местность для движения пешком. Раньше то я над этими горами пролетал на самолете и не парился. Не задумывался, как тут внизу трудно передвигаться. И вот теперь на собственной шкуре это сам чувствую. Во всех подробностях. И мне это совсем не нравится. Вот не пехотинец я ни разу. Я летчик. И больше привык летать, а не ходить пешком по таким вот экстремальным буеракам. Впрочем, я думаю, что большая часть людей, живущих в городах, со мной согласится. Что никто из горожан не любит лазить по влажным и жарким джунглям. Это удел местных аборигенов. Они тут живут. И другой жизни не знают. У них просто другого выбора нет. И мне их одновременно жалко и завидно. Я завидую той легкости, с которой они переносят все здешние тяготы и лишения. Для них вся эта жизнь в джунглях является обыденной и привычной. Это для меня пребывание здесь — это очень суровое испытание на прочность. Мы на войне, а папуасы тут живут. И они своей жизнью довольны. Я в той деревне посреди джунглей несчастных и страдающих лиц не видел.

На то, чтобы пересечь эти чертовы горы, у нас ушло три дня. Я бы точно там умер, если бы попробовал это сделать в одиночку. Если бы не мои попутчики, то я бы там навсегда остался в этих горах Новой Гвинеи. На третий день у меня разболелась нога. И скорость нашего передвижения заметно снизилась. Я уверен, что Кидор и Сарир без меня бы по этим горам играючи прошли, особо не запыхавшись. Но они меня не бросали. А в конце буквально тащили на себе. И за это им большое, человеческое спасибо!!! Один бы я точно не дошел. Я это прекрасно понимаю. Эти два диких папуаса мне жизнь спасли. Опять! Карма у меня, видимо, такая? Поломатая! Чтобы меня (крутого попаданца) спасали какие-то местные аборигены. Другой бы на моем месте почувствовал свою ущербность. Но я не сказочник. Я реалист. Я прекрасно осознаю все свои возможности. Это в воздухе я почти бог (ха, ха), а вот в таких ситуациях как эта я совсем не супермен.

Нельзя быть крутым во всем. Меня всегда забавляли фильмы и книги про летчиков, которые могут показывать чудеса боевого мастерства не только в небе, но и на земле. Короче, мне не нравятся такие сказки. Военный летчик — это боец совсем другого плана. Он не мышцами, снайперской стрельбой из винтовки и приемами рукопашного боя славится. Это воздушный воин. У него другая специализация. И нельзя стать крутым профи сразу во всех военных специальностях. Это невозможно. Боевое мастерство оттачивается годами. Если ты действительно хочешь стать мастером, то не сможешь распыляться еще и на изучение других боевых дисциплин.

— Там твоя люди! — прервал мои размышления голос Кидора.

— Что? Какие люди? — встрепенулся я, непонимающе поглядев на своего проводника. — Кидор, о чем ты говоришь?

— Там моя видеть белый люди, — махнул рукою куда-то вперед папуас. — Люди как небесный человек. Как ты. Белый.

— Ты уверен? Вдруг это японцы? — все же решил уточнить я.

— Нет, японец моя видать, — отрицательно тряхнул головой мои собеседник. — Не японец. Белая кожа. И большая шляпа. Там. Люди как ты.

— Хорошо, — сказал я, почесав щеку. — Говоришь там наши? Солдаты? Где? Как далеко?

— Близко, белый человек в шляпах с ружьем, — ответил Кидор, махнув рукой вперед. — Деревня. Там. Близко.

М-да! Вот и поговорили. Хорошо, что Кидор знает английский язык хотя бы на таком подзаборном уровне. В принципе, я его понял. Научился уже за эти дни его понимать. Там сейчас впереди этот папуас видел каких-то белых людей. Надеюсь, что он ничего не перепутал и это не японцы. Не хотелось бы мне, после всех этих страданий в джунглях прийти прямо в лапы к самураям. Но на всякий случай надо приготовиться. Вынимаю свой "Маузер" из кобуры и проверяю его. При этом невольно морщусь, заметив пятна ржавчины на ствольной коробке. Зараза! Эта вездесущая влага и туда проникла. Прямо в закрытую деревянную кобуру моего пистолета. Нет я его, конечно, пытался чистить и протирать сухой тряпкой во время наших ночевок. Но оружейного масла то у меня нет с собой. А без него ты хрен огнестрельное оружие почистишь нормально. Хорошо, что я за все это время не стрелял. И ствол с механизмами без нагара. Будем надеяться, что пистолет не заклинит в самый ответственный момент. В этих джунглях за оружием очень сложно ухаживать. Его тут требуется постоянно чистить с маслом и всеми прибамбасами для чистки. Иначе оно быстро выйдет из строя. Наконец, приготовления закончены. Пора идти на встречу с теми загадочными людьми.

Кстати, линию фронта мы прошли как-то незаметно. Хотя сплошной передовой тут еще нет. Так как здесь в этом районе джунглей у японцев совсем нет никаких военных сил. Не освоили они тут еще территорию. Основной гарнизон противника обитает пока в Лаэ. И линия укрепленных опорных пунктов японцев его прикрывает. Мы, помнится, туда летали с 8-й эскадрильей. Когда американские пикировщики пытались бомбить те окопы противника в джунглях. Но дальше на восток по побережью Новой Гвинеи японцы еще свои войска не высаживали. Туда только вражеские патрули и разведывательные группы пока заходят. Мне об этом рассказал Кидор. Поэтому мы на всем своем пути по джунглям так и не встретили ни одного японского солдата. Повезло. Нам.

Когда мы пришли на место, то я не спешил сразу же выскакивать из джунглей с радостными криками. Я не такой наивный дурак. Сначала посмотрю на этих людей, которых обнаружил мой проводник. Посмотрел. Деревня, о которой говорил Кидор, оказалась совсем не деревней аборигенов, а самым настоящим опорным пунктом пехотного взвода. Окопы, мешки с землей возле пулеметной точки (пулемет только один на весь опорник) и один блиндаж, который выглядел не очень прочным. Серьезного артиллерийского обстрела это фортификационное сооружение точно не выдержит. Людей я не заметил. И поэтому какое-то время пребывал в сомнениях. А затем подул легкий ветерок, который развернул и расправил небольшой флаг, привязанный к палке, торчавшей над блиндажом. Приглядевшись к флагу, трепыхающемуся на ветру, я невольно улыбнулся. Австралийцы. Наш флаг. Уф! Прямо гора с плеч. Вот была бы хохма, если бы этот опорный пункт оказался японским.

Еще немного понаблюдав, решаюсь привлечь внимание. Начинаю, на всякий случай прячась за толстой пальмой, громко петь одну песенку на английском языке. Она сейчас в Австралии стала очень популярной. Ее там на каждом углу крутят. Надеюсь, что эти австралийцы ее тоже знают. Там меня явно услышали. Встревоженные крики и ругательства раздаются со стороны опорного пункта. Австралийцы там сейчас начинают суетиться и щелкать затворами своих винтовок. К бою готовятся что ли? Я же совсем не хотел их там напугать. Скорее, наоборот.

— Эй вы там в окопе! — ору я по-английски, прекратив петь. — С вами говорит командир крыла Королевских ВВС Австралии Алекс Матросов! Слышали про такого?

— Слышали, слышали! — через некоторое время кричат мне в ответ со стороны опорного пункта. — Кто же про него не слышал?

— А в лицо Матросова хоть узнаете? — опять спрашиваю я.

— Узнаем! У нас журнал есть с его фотографией! — орут в ответ.

— Тогда я сейчас выйду, а вы меня внимательно рассмотрите! — очень громко кричу я. — Я выхожу! Не стреляйте!

Пистолет я предусмотрительно спрятал в кобуру и положил на землю. Там, где сухо. Надел летный шлем. Приказал своим папуасам сидеть тихо. А потом вдохнул и вышел из-за пальмы с поднятыми руками. И при этом я очень боялся, что сейчас какой-нибудь нервный австралийский солдатик меня подстрелит. Они здесь в джунглях черт знает сколько уже сидят. В таких нечеловеческих условиях. И нервы у них, наверное, разболтались. Секунда, две, три, четыре. Стараюсь улыбаться наиболее дружелюбно. Людей с заряженным оружием лучше не нервировать лишний раз. А выстрелов все нет.

— А я вас узнал! — раздается внезапный и радостный крик. — Вы, действительно, Алекс Матросов, самый лучший ас Австралии и всего мира! Это точно вы?

— Это точно я! — отвечаю я, облегченно выдохнув и засмеявшись нервным смехом.

Уф! Похоже, я добрался до своих?

Глава 25.

Скандалы и авантюры.

— Неужели, нельзя было подипломатичнее общаться с теми янки, Алекс? — отчитывал меня Ричард Уильямс. — Зачем ты нагрубил генералу Макартуру на том приеме? Зачем ты ему напомнил про его паническое бегство с Филиппин, где он бросил всех своих подчиненных на растерзание японцам? Его же совсем недавно назначили Верховным главнокомандующим союзными войсками в юго-западной части Тихого океана.

— Мне не понравилось, как этот напыщенный петух высказался об австралийских военных, — проворчал я, покосившись на Уильямса, которого совсем недавно (опять) назначили начальником штаба Королевских ВВС Австралии. — Он нас всех трусами обозвал. Вот я ему и напомнил о Филиппинах. Там он тоже чудес храбрости не проявил. А значит, не ему рассуждать о храбрости австралийских солдат и летчиков. Он там в штабах задницу просиживал, когда мы рисковали своими жизнями на передовой. Его бы сейчас туда засунуть в грязные окопы Новой Гвинеи под вражеский обстрел на недельку. Хотя бы. И я бы тогда посмотрел, как этот клоун в генеральском мундирчике запоет. И вообще, я не дипломат, а летчик-истребитель. Я красиво лизать зад этим янки не хочу.

— Так с Макартуром понятно, но почему вы обозвали генерала-лейтенанта ВВС США Джорджа Бретта штабной крысой, когда он сделал вам замечание во время вашего скандала с Верховным главнокомандующим? — недовольно спросил министр авиации Австралии Артур Дрейкфорд. — Вы же оскорбили нового командующего авиацией Союзников в юго-западной части Тихого океана.

— А что? — отвечаю я, переведя взгляд на Дрейкфорда. — Он и есть настоящая штабная крыса. Не боевой летчик, а профессиональный кабинетный летун. Он уже в Голландской Ост-Индии накомандовал нам тут. Японцы там легко и быстро всю авиацию Союзников под его началом раздолбали в пух и прах. А теперь данного деятеля уже нам навязали из Вашингтона. Меня бесят все эти наглые и глупые янки, которые сейчас подмяли под себя австралийские вооруженные силы и диктуют нам свои условия и приказы. Как-будто Австралия является колонией не Великобритании, а США.

— Но вы же военный человек и должны выполнять приказы! — решил застроить меня Ричард Уильямс.

— Я готов выполнять приказы австралийских генералов или на худой конец британских, но не американских, — начал говорить я, постепенно распаляясь. — Не заслужили эти янки, чтобы я им подчинялся. Они для меня никто. Ноль. Пустое место. Я подданный Британской Короны, а не гражданин Соединенных Штатов Америки. Я этим американцам не слуга и выполнять их дурацкие приказы не буду.

А теперь все по порядку. Когда я худой, грязный и покусанный с триумфом вернулся на нашу авиабазу, то был встречен удивленно-радостными воплями своих подчиненных. Они же меня уже и не ждали. Считали пропавшим без вести. Я же выпрыгнул с парашютом над условно-враждебной территорией. И мог легко там погибнуть или попасть в плен к японцам. И никто не думал, что я смогу пройти по всем этим джунглям и горам. Далековато, однако. В общем, надежды на мое возвращение было мало, но я смог всех удивить. Я вернулся. Я выжил. Правда, радость от моего спасения продолжалась не очень долго. Уже на следующий день меня свалил жесточайший приступ малярии. Есть тут такая неприятная и опасная болезнь в тропиках. Ее разносчиками являются комары. А уж их я в тех болотистых джунглях повстречал в огромных количествах. Неудивительно, что после этого я заболел. Когда я валялся в горячечном бреду, меня погрузили в транспортный самолет и отправили прямиком в Австралию на лечение.

Болел я долго. Двенадцать дней. Врачи мне потом сказали, что я был на грани. Еще немного и мог бы уйти за кромку. Но организм справился с малярией. Потом я еще неделю приходил в себя и восстанавливался после болезни. Кстати, в Порту-Морсби и на авиабазе "Седьмая миля" — это была очень серьезная проблема. Там болезни всех калибров и мастей косили людей пачками. И зачастую, выбывало по болезни из строя бойцов больше, чем от действий противника. Война в джунглях является очень тяжелой в этом плане. Для белых людей те места противопоказаны. Условия жизни в Новой Гвинее очень суровые и опасные для здоровья. А когда я немного оклемался, то решил явиться на службу. Жена устроила скандал. Первый в нашей семейной жизни. Но потом меня и командование жестоко обломало. Мою 2-ю истребительную группу недавно вывели из Новой Гвинеи. Для отдыха и пополнения рядов. Такова была официальная формулировка. В принципе, мои бойцы это заслужили, как и авиатехники. Такая война в джунглях изматывает людей очень сильно.

В общем, пока все мы отдыхали и наслаждались этим. По возвращении в Австралию меня очень неприятно поразили, произошедшие здесь перемены. Меня всего месяц с копейками не было, а большинство командных должностей уже заняли пронырливые американские вояки. Они теперь начали рулить процессом и смотрели на австралийцев как на лакеев, которые должны выполнять все их прихоти. Совсем недавно было создано объединенное командование союзных войск юго-западного района Тихого океана. Которым был назначен командовать генерал армии США Макартур. Тот самый трусливый кадр, проигравший сражение за Филиппины. И он очень бодро начал расставлять на командные посты только американских генералов. Очень быстро австралийцев оттеснили от принятия решений и высоких постов в этой военной структуре. И ладно бы так. Мы люди военные и должны выполнять приказы. Однако, почему-то все американские вояки, дорвавшиеся до высших постов здесь, вели себя совершенно по-хамски. Заносчиво и нагло. Меня они быстро выбесили своей манерой говорить через губу. Как белые господа с неграми. В общем, пошли они в задницу! Такие командиры. А тут еще и это награждение подоспело. Да, да! Я ведь совсем забыл о том японском эсминце, который был мною потоплен на глазах у многочисленных свидетелей.

В общем, в Лондоне меня решили наградить. И в торжественной обстановке в доме правительства в столице Австралии городе Канберре мне вручили планку второй степени "Креста Виктории". Вот так! Теперь я уже официально дважды герой Британской Империи. И второй раз мне вручают ее высшую военную награду. Этот второй "Крест" мне дали за вражеский эсминец. А за все остальное по совокупности мне еще и накинули сверху воинское звание. Теперь я уже не командир крыла, а капитан группы Королевских ВВС Австралии. Что соответствует званию полковник ВВС РККА или США. В общем, потихоньку расту в весе бортового залпа. И как мне объяснили в штабах. Очередное звание мне дали не столько за мои индивидуальные подвиги в небе Новой Гвинеи. Теперь то на моем счету уже сто двадцать пять сбитых самолетов противника имеются. Но не это главное. Командование впечатлила статистика уничтоженных вражеских самолетов. Моя 2-я истребительная группа, состоявшая всего из двух эскадрилий истребителей Р-51 "Динго". За месяц с небольшим в Порту-Морсби как-то умудрилась уничтожить больше японских самолетов, чем все ВВС Союзников вместе взятые на Тихом океане за это же время. В общем, тут мы всех обогнали (британцев, голландцев, американцев) и вышли на первое место по боевым показателям. Вот за подобное военное чудо мне так быстро полковника и дали. Упс! Я, конечно, хотел сказать — не полковника, а капитана группы. Все никак не привыкну я к этим британо-австралийским званиям.