Ядерный Ангел

Я выхожу из парной, в спину мне несутся громкие вздохи и смех. Девочки, хоть и шлюшки, но очень милы. Может быть, я зря отказался присоединиться к веселой компании в бассейне. Но по-другому я не могу — не приучен к скотству...

Я сажусь в атриуме у круглого богато сервированного стола, беру яблоко и начинаю его грызть. Фальконе появляется через минуту: тучный, лысый, в мокрой белоснежной простыне, он напоминает мне древнеримского сенатора. Или директора преуспевающей коммерческой структуры на отдыхе.

— Что за спешка, Алекто? — осведомляется он.

— Расскажи мне про графа Радулеску.

— Что? — Фальконе смотрит на меня, как на идиота. — Ты это серьезно?

— Абсолютно. Сенсей прислал мне заказ на графа.

— Тебе приказали убить графа Радулеску? Святые небеса! Почему не самого дьявола?

— Я не понимаю тебя.

— Если сенсей не пошутил, он задумал от тебя избавиться. Ты когда-нибудь имел дело с высшими вампирами?

— Ни разу. Только с гаркаинами и гарпиями.

— Значит, твое дело пропащее. Радулеску — самый могущественный вампир-лорд в семи королевствах. Странно, что ты об этом не знаешь.

— Я не верю в вампиров.

— И зря. Род Радулеску почти четыреста лет страдает этим проклятием. Первым вампиром в этой семье стал Михай Кароль Радулеску, якобы проклятый какой-то уэссанской ведьмой. Колдунья предсказала Михаю, что он сам и все его потомки будут погибать от рук собственных детей, пока весь род Радулеску не вымрет. Вернувшись домой в Чоп, Михай первым делом зарезал свою жену и пятерых сыновей, всех своих домочадцев и слуг превратил в упырей, а потом всю Коловашию превратил в свои охотничьи угодья. По легенде Михай Кароль убивал любую женщину немедленно после того, как делил с ней ложе. Однако уцелел один из его бастардов, рожденных еще в те дни, когда Михай Кароль был человеком — некий монах по имени Криштиан. Этот самый Криштиан, узнав, что вытворяет его папаша, поклялся его убить — и убил таки, но сам был покусан и стал упырем. Дальше все шло по тому же сценарию. Коловашийские хроники говорят, что Криштиан был еще более лютым вампиром, чем его отец, и был очень охоч до молодых девушек. Это его и сгубило: одной из его жертв удалось бежать из замка Чоп и родить сына, который позже прикончил Криштиана. Ну, и так далее, и тому подобное.

— Идиотская история. Никогда не слышал ничего более нелепого.

— Возможно, что у хронистов просто фантазия разыгралась. Но не это главное. Почти четыреста лет замок Чоп — настоящее логово нечисти . Странно, что избавить мир от этой заразы поручили именно тебе.

— Не вижу ничего странного, Фальконе. Я воин. Профессионал. У меня отличная репутация. Я кое-что умею, и отваги у меня не занимать. Мне приходилось иметь дело с троллями, орками, гоблинами, темными эльфами и оборотнями. И каждый раз мне говорили: "Ты спятил, Алекто! Это безнадежно, Алекто! Ты труп, Алекто!". Но я жив и здоров. Так что я должен знать о высших вампирах?

— Они не выносят света, — заговорил Фальконе, — но при этом отменно видят в темноте. Они могут воздействовать на твой разум, даже управлять тобой. Серебро, чесночная вода, осиновые колья против них бесполезны. У них иммунитет к ядам, болезням, стопроцентная защита от магических атак и невероятная живучесть. Я читал, что отрубленная рука или нога отрастает у высшего вампира через час.

— Все это хорошо. Как их убивать?

— Огонь. Вот единственное, что может им повредить. Еще есть особый алхимический состав, который может парализовать вампира на время и дает возможность отсечь ему голову. Я дам тебе адрес одного алхимика, поговори с ним.

— И все? Больше ничем ты не можешь помочь?

— Ничем. Да, вот еще одно — человеческая кровь придает высшим вампирам поразительную силу и живучесть. Если хочешь справиться с Радулеску, иди в замок один. Не бери с собой никого. Если твои спутники будут покусаны упырем, их кровь наделит его сверхъестественной мощью. Действуй сам. В одиночку ты сможешь пробраться в самое сердце замка Чоп и покончить с графом.

— Один на один драться с высшим вампиром? Ты спятил, дружок.

— Кто говорит, что один на один? Это ты будешь в одиночестве. А Радулеску будет окружен своим воинством. Его замок полон подобных ему тварей, которых он сам породил. Его охранников, любовниц, слуг и просто приятелей. В его замке ты столкнешься со всеми упырями Коловашии — и не только Коловашии. Тебе придется драться со всеми.

— Ты это серьезно?

— Совершенно серьезно, — Фальконе усаживается напротив меня, вытирает краем простыни распаренное лицо. — Единственный твой козырь — это скрытность и внезапность. Твои союзники — сумрак, тишина и мощное оружие, убивающее с одного удара. Если ты завалишься в Чоп с вооруженным табором, вас тут же засекут, и все будет кончено в пару минут. Все, что я знаю о вампирах, доказывает мою правоту. В открытом бою против носферату у тебя нет ни единого шанса. Не помогут ни заклятия, ни самолучшая броня, ни магические предметы. Нет, друг мой, тебе надо незаметно пробраться в замок, незаметно покончить с охраной, незаметно пробраться в апартаменты графа и пришить его до того, как он тебя почует. Или отказаться от этого задания. Конечно, в идеале охотник на высших вампиров сам должен быть вампиром, но приносить такую жертву... Нет, серьезно, послушай моего совета. Выбор за тобой.

— Ты заставляешь меня сомневаться в успехе, — я недоверчиво глянул Фальконе прямо в глаза. — Может, и вправду отказаться?

— Я бы отказался. В этом случае ты всего-навсего лишишься своей репутации удачливого сукиного сына, который из всех переделок выходит победителем. Но жизнь ты сохранишь. Но если ты покончишь с Радулеску...

— Что дальше?

— Ты, может быть, спасешь нас всех. Зло, поселившееся в замке Чоп, однажды распространится повсюду, это всего лишь вопрос времени.

— Я все понял, Фальконе. Спасибо за совет.

— Тебе нужны деньги? Я сейчас располагаю небольшой суммой, могу одолжить пару сотен золотых.

— Спасибо. Я потерял своего Халифа, поэтому не откажусь.

— Буду рад помочь. Подожди меня в моем кабинете, дворецкий проводит тебя. И умоляю — не ройся в моих бумагах. Я этого не люблю...

Фальконе еще что-то говорит, но я уже мыслями в другом месте. Мне видятся ржавые железные двери, привратный мост на цепях, каменные башни и стены, за которыми меня ждет мое главное сражение. То, которое либо сделает меня славнейшим из героев семи королевств, либо закончится тем, что в замке Чоп появится новый хозяин.

Существо, которое когда-то носило имя Алекто — и стало Тьмой.

* * *

* * *

* * *

* * *

Молчание определенно затягивалось. Я смотрел на Тогу, Ермолая, Малахию, Анфима Дербника, Алину и понимал, что мои слова если не поразили их, то очень сильно озадачили. Наверное, они думают, что я спятил. И я их понимаю: если бы кто-то другой изложил мне план, похожий на мой, я просто решил бы, что товарищ решил покончить с собой особо изысканной методой.

— Ты... это серьезно? — наконец, вымолвил Тога.

— Совершенно серьезно.

— Леха! — Тога едва не кричал. — Это был всего лишь сон. Это... другая реальность! Нельзя так рисковать.

— Это единственный вариант, — я обвел моих собеседников взглядом. — Я доберусь до транспортала, активирую его и вернусь не в тот день, когда нацисты осуществили план "Новый Завет", нет. Я отправлюсь в 2008 год, встречусь с Димоном и сделаю все, чтобы он не испытывал "Альтер Эго".

— Думаешь, сумеешь его убедить? — спросил Тога.

— Постараюсь. Я заберу диск. Покажу ему его же записку. Если и после этого он не одумается, я его просто прикончу.

— Не мое дело обсуждать замыслы Создателя, — начал Ермолай, — но твой план представляется мне невероятным и малоосуществимым. Проникнуть в логово нахттотеров, пробраться незамеченным к установке, одолеть охрану... Это не под силу даже живому Богу.

— Живому Богу? Возможно. Но человеку должно быть под силу. Иначе все мои титулы, которыми ты меня наделяешь, архистратиг — всего лишь пустой звук. Это, конечно, риск. Но я к нему готов. Если у меня не получится, тогда атакуете вы. Всеми силами, всей мощью. И осуществите план предыдущего Ахозии.

— Что мешает нам сейчас реализовать этот план? — осведомился Малахия.

— Природа врага, с которым предстоит иметь дело. Они знают, что происходит и ждут, когда мы попытаемся захватить транспортал. Я не сомневаюсь, что у них есть резервный план на крайний случай. Если мы прорвемся к установке, они ее просто уничтожат вместе с нами. Им радиация не опасна. Потом, пользуясь сохранившейся документацией Вальтрауба, они восстановят транспортал, и все наши жертвы будут напрасными.

— Откуда ты это знаешь?

— Я не могу этого объяснить. Когда я говорил с Шварцкопфом, я будто читал его мысли.

— Леха, а ты не задумывался, что все это всего лишь вампирское внушение? — не сдавался Тога. — Это они внушили тебе идею идти туда в одиночку. Ты сам говорил, они что-то от тебя хотят. Они вынуждают тебя принять их план. И ты поддаешься на провокацию. Так нельзя, так... неправильно!

— Правильно. Если этот план внушили мне вампиры, я постараюсь разрушить его. Ты же сам мне говорил: докажи им, что ты сильнее, обдури их, а потом — рррраз! А если это моя идея, которую подсказал мне мой сон, такой вариант станет для них полной неожиданностью. Они даже не представляют, что я могу набраться такой наглости и заявиться к ним в одиночку. Они презирают людей, считают нас выморочным отродьем, обреченным на уничтожение. Я докажу им, что они ошибаются.

— Создатель принял оконательное решение? — спросил Ермолай после долгого напряженного молчания.

— Да. Мне нужное кое-какое снаряжение. Светозвуковые гранаты и мощное автоматическое оружие с глушителем. Побольше зажигательных патронов. Инфракрасный прибор наблюдения. И еще, нам нужно продумать, как устроить небольшой отвлекающий спектакль. Нахттотеры наверняка предусмотрели вариант массированной атаки на их логово. Днем они не могут покинуть свои норы, стало быть, вызовут армейскую подмогу. Где-то поблизости нацики держат крупные подразделения. Ермолай, надо организовать разведку и разработать план отвлекающих атак на ближайшие к нам объекты — например, на W67-1 и на форпосты ЛИСА. Попробуем атаковать небольшими диверсионными группами.

— А смысл?

— Я буду знать, что на подмогу рыцарям-вампирам не явятся части нацистских коммандо. Вот тогда мне точно кранты.

— Мы даже не знаем, сколько нахттотеров охраняют объект D65, — подал голос Дербник. — И никакая разведка не может этого установить.

— У меня есть идея. Доктор, — я перевел взгляд на врача, — можете погрузить меня в легкий наркотический сон? Желательно, с программируемыми сновидениями?

— Что ты задумал? — встрепенулся Тога.

— Еще раз хочу пообщаться со Шварцкопфом. Попробую его убедить, что я готов присоединиться к его кодле.

— Ой, Леха, хрен тебя знает, что ты творишь! — Тога махнул на меня рукой. — Я больше ни слова не скажу.

Я хотел ответить ему шуткой, но тут перехватил взгляд Кис. В глазах Алины были тревога, упрек, боль, удивление. В них был вопрос, который она хотела задать — и не решалась. И я понял, что должен это сказать.

— Господа, оставьте нас с Алиной на пару минут, — попросил я.

Мои фельдмаршалы молча удалились. Мы остались вдвоем.

— Алина, я помню, как однажды ты мне рассказала про рай, про ангела с огненным мечом, — сказал я. — Так вот, я хочу сделать все, чтобы ты увидела если не рай, то хотя бы мир, в котором не нужно бояться шуцманов, прислушиваться к щелчкам счетчика радиации и каждую ночь ждать прихода выведенных учеными подонками кровожадных мутантов. Может быть, я много на себя беру. Мне сейчас трудно говорить, я очень волнуюсь. Но мне хочется, чтобы ты знала — все, что я делаю, я делаю без колебаний. Я не хочу, чтобы снова погибали люди. Такие, как твой отец, как убитый мной Иван. Хочу, чтобы Зонненштадт, ЛИСА, Штаубе, белесые вампиры, Могильный лес исчезли, как кошмарный сон. И чтобы мой Питер снова стал Питером. И еще я хочу, чтобы ты была счастлива. Я все сделаю, как надо, верь мне. Я постараюсь. А если не получится у меня, это сделаешь ты. Я ведь знаю все, Алина. В курсе, чего хочет от тебя Мюррей, и что хотел поручить тебе Старик. Знаю, зачем тебя отправили к апокалитам. Ведь это тебе приказали закрыть транспортал. Скажи мне, что ты должна была сделать?

— Перепрограммировать главный компьютер цайт-машины, — ответила Алина. — Мюррей дал мне коды управления. Я должна открыть пространственный портал в точку "Альфа".

— Чевертое декабря тысяча девятьсот сорок четвертого года, верно?

— Да, именно в этот день.

— А потом?

— Потом мне следовало войти в портал и уничтожить силовую установку.

— Каким образом?

— Разрушить внешний контур системы охлаждения.

— А после?

— После? — Кис слабо улыбнулась. — А после я увижу ворота, в которые так мечтала когда-то войти.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— Послушай, Алексей, мой отец умер. Неужели ты считаешь, что у меня не хватит сил отомстить нацистам, даже если ради этого придется умереть?

— Ты просто не доберешься до реактора. Ты погибнешь в считанные секунды.

— Алексей, ты не умеешь врать, — Кис шагнула ко мне и, поднявшись на цыпочки, зашептала мне в ухо: — Мюррей мне все рассказал. Только я и могу уничтожить контур. Я знаю, кто я.

— Ты — Алина Лукошина. Девушка, за которую я всех нахттотеров порву на британский флаг.

— Это что, признание?

— Да, — выдохнул я. — Я люблю тебя. Влюбился с самой первой секунды, едва тебя увидел. Поэтому я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной. В этом мире, или в моем — неважно.

— Ты так легко это говоришь, — Алина выглядела очень удивленной.

— Люблю, потому и говорю. Не веришь?

— Неудачное время ты выбрал для объяснения.

— Другого не будет. Когда ходишь под смертью, торопишься жить. Я хочу, чтобы ты знала. Только не томи меня. Прямо скажи, нужен я тебе, или нет? Не люблю неопределенности.

— Твои слова... они искренние?

— Конечно, елки-моталки! А не веришь словам, загляни мне в глаза. Я люблю тебя. Еще раз повторить?

— Хороший! — Алина провела пальчиками по моему лицу. — Какой ты хороший! Скажи еще раз.

— Я люблю тебя, Алина, — повторил я (Ой, Осташов, сволочь такая, что же ты творишь, а?). — Люблю, сто раз могу повторить, тысячу, миллион. Люблю, и все тут. До безумия люблю. Теперь ты знаешь.

— Лешенька, если бы могла плакать, я бы сейчас плакала от счастья. У меня так хорошо на душе, так светло — не передать.

— Так ты... любишь меня?

— Разве тебя можно не любить, Леша? Ведь ты герой. А я всего лишь девушка...

— Конечно, — обрадовался я, — ты же девушка! Самая милая, самая прекрасная, самая необыкновенная...

— И еще симбиотик, — добавила Алина, будто ледяной водой меня окатила. — Тип специальной модификации "NA-V9005". У меня пятнадцатиминутный ресурс 75-типроцентного сопротивления радиации. Американцы называют таких, как я "Ньюки Энджиз" — ядерные ангелы.