Штабс-капитан Круглов

— Точно. Планировались ночные погружения. — Сумел наконец, отыскать правдоподобное объяснение капитан. — Неужели ЧП хапнули? Тогда вовсе не здорово. И верное дело, не позднее двенадцати приедет кто нибудь проведать. Или со штаба, или, не дай Господь, прокурорские.

-Главное что бы без двухсотых обошлось..., и пацанов жалко, да и затаскают потом. Непременно отыщутся и промахи, допущенные при подготовке. — Вздохнул Круглов, суеверно стукнул согнутым пальцем по голове, потом почесал бинт, скрывающий короткий ежик волос. — Во, точно. Голова у меня слабое место...

Тишина и мерное сопение соседей навеяли дремоту. — Серега зевнул, и вновь опустился на кровать. Прикрыл глаза.

— Интересно, так кто же навел хунхузов? — Мелькнул в голове непонятный вопрос.

"Какие хунхузы? Кто навел? — Попытался сосредоточиться капитан, однако раздумал, почувствовав, как застучали в висках молотки. Устроился поудобнее на комковатой подушке и задремал.

Утро в военном госпитале самое суетное время. Снуют по палатам заспанные санитарки, разнося утки лежачим, тянет из процедурного кабинета запахом хлорки, гремят каблуками бойцы, наводящие приборку в коридоре.

Обход начался в девять утра. Медсестры выгнали ходячих от телевизора, стремясь обеспечить стопроцентное нахождение подотчетного контингента в палатах.

-Очнулся. — Глядя сквозь пациента чуть мутноватыми после ночного дежурства глазами, констатировал врач. — Гематома в височной части...

— Амнезия присутствует? — Обернулся он медсестре. — Карточку в интенсивную терапию... восстановительный курс. В общем, все по плану.

Лекарь шагнул к следующей кровати.

-Эй, доктор, а вставать можно? — Поинтересовался Сергей, которого несколько покоробило столь явное пренебрежение похмельного эскулапа.

-Можно, но нельзя. — Отозвался тот глуповатым каламбуром и покривил щеку гримасой. — Впрочем... До туалета, в столовую, можно. На улицу нет.

-За нарушение выпишем. — Предупредил врач и потерял интерес к больному.

Впрочем, ходить Сергей раздумал и сам. Короткая прогулка в места общего пользования вызвала такую дикую головную боль, что он едва сумел вернуться обратно.

Как видно мне в этот раз досталось прилично. — Сообразил Круглов, укладываясь в постель. — Вот только чем?

Упоминание врачом про амнезию оставило нехороший осадок. — Поэтому, стоило окончится обходу, как он перегнулся к соседу. — Друг, скажи, какое число сегодня?

-Двадцать пятое..., брат. — Не отрываясь от разгадывания кроссворда, произнес тот.

-Двадцать... пятое. — Задумчиво повторил Круглов, прикидывая, сколько времени он мог проваляться в беспамятстве.— Выходит неделю? Хотя, не факт. Кто его знает, какой период жизни выпал из памяти после того, памятного дня. Может неделя, а может месяц.

-Значит, в Арсеньев так не съездил? — Расстроено вздохнул Сергей, припомнив пустой шкаф и злосчастную записку на обеденном столе.

Визит к невропатологу запомнился обилием плакатов, наглядно рисующих перспективы поражения головного мозга продуктами распада алкоголя и никотином. А выяснить Круглов смог только то, что обнаружили его под откосом железнодорожного полотна, в ста сорока километрах от Уссурийска. Без денег, и документов. Операцию по удалению внутричерепной гематомы провел врач районной больницы, а через неделю лежащего в бессознательном состоянии флотского офицера, как сумел выяснить местный оперативник, по найденным в кармане бумажкам, доставили в гарнизонный госпиталь. Где Круглов и находится до сих пор.

Состояние больного врачу крайне не понравилось. Тремор пальцев, в позе Ротберга неустойчив, частичная амнезия, нарушение координаторных проб, и это лишь малая часть проблем, которые сумел определить врач при поверхностном осмотре.

-Боюсь, все куда серьезнее, чем вы думаете, товарищ капитан. — Произнес медик, заглянув в карточку пациента. — После таких травм девяносто процентов остается обычными идиотами. Вам, можно сказать, повезло. Причем дважды. Первый раз, когда вы умудрились, выпав на полном ходу из поезда, миновать столб, а второй, что нарушение мозгового кровообращения не повлекло... Впрочем. — Доктор испытующе глянул на пациента. — Боюсь, что даже такая травма может стать поводом к комиссованию по инвалидности.

Последняя фраза расстроила Сергея куда больше, чем факт частичной потери памяти.

Погруженный в тягостные раздумья он вернулся в палату и не сразу обратил внимание на стоящего у дверей офицера.

-Капитан Круглов? — По-волчьи, всем телом повернулся к нему посетитель.

Сергей безучастно глянул на блестящие щиты петлиц офицера прокуратуры. — Чем обязан?

— Помощник военного прокурора, майор Чернов. — Представился гость, и по хозяйски осмотрел палату. — Давайте пройдем в холл. — Предложил он, явно недовольный увиденным. — А лучше в ординаторскую.

Сергей, у которого после общения с врачом разболелась голова, поморщился, но промолчал.

Устроившись за столом, майор пристроил на узкий нос очки в блестящей, Андроповской оправе, вынул из пластикового японского дипломата несколько листков и принялся неторопливо заполнять их.

-фамилия, звание, — пробормотал он, оторвался от писанины, и уставился на сидящего в кресле, Сергея, — цель поездки?

— Простите. Не имею права. — Отозвался Круглов, твердо помнивший о нудных проповедях особиста. — Отвечать на вопросы, касающиеся прохождения службы я обязан в присутствии офицера военной контрразведки, курирующего наше подразделение.

Прокурорский вовсе не смутился, а поставил аккуратный вопросительный знак в нужной графе . — Как скажете. Тогда перейдем сразу к делу. — Вы допрашиваетесь в качестве свидетеля в рамках проведения следственных мероприятий по делу о ГКЧП. Ознакомьтесь и распишитесь об ответственности за дачу ложных показаний.

-Какого дела? — переспросил Круглов.

-Дела о попытке государственного переворота, совершенного... Язовым, Крючковым, Павловым... и другими заговорщиками.

— Кхм. — Круглов поперхнулся и дико посмотрел на дознавателя. — Врач сказал, что у меня было нарушение мозгового кровообращения, но он ни словом не обмолвился о сумасшествии. — Если это розыгрыш, или проверка, то зря. Я совершенно нормален, а если.., . то нужно ущипнуть... — Сергей довольно крепко хлопнул себя по щеке. Тряхнул головой и вновь уставился на майора. — Нет не припадок. — Тогда остается одно... Вы, простите, нормальный, товарищ?

— А может в шестом отделении выходной сегодня? Майор, как же тебя выпустили?

— Не шутите так, капитан. — Майор с интересом глянул на Круглова. — Я в курсе что ваше подразделение — это не рота стройбата, однако, есть вещи, которые не позволено совершать никому. — Ты понимаешь, Круглов? — В голосе дознавателя скользнули зловещие нотки. — Измена Родине, это тебе не шутки. — Поясню. Вас направляют в командировку. В Москву. Причем не обычным порядком, а по личному распоряжению начальника штаба. Ничего необычного? — Поинтересовался майор. — А направляетесь вы в распоряжение одного из участников путча. Одного из тех немногих... предателей, поддержавших ГКЧП.

— Майор. Я, наверное, погорячился... — Смягчил тон Круглов. — В себя пришел только сегодня, и ничего не помню. В смысле, вообще. Можете спросить у врачей.

-Ничего? — Офицер казалось на мгновение растерялся .— Спросим... Конечно, спросим. Тогда скажите, с каким заданием вас отправили в Москву.

Сергей наморщил лоб. — Убейте, пусто. Последнее, что вспоминается, как меня вызвал к себе командир части. И все, дальше темно...

-Удобно. — С неприкрытым сарказмом протянул майор. — Не помню, не ведаю. Хорошая отговорка. Ври да не завирайся...

На этот раз выдержка изменила работнику прокуратуры. — Он сузил глаза, сдернул золоченую оправу и медленно, разделяя каждое слово, произнес. — Ты дурочку сам в "шестерке" валять будешь. Хочешь закосить, попробуй. Cпецы тебя быстро на чистую воду выведут. На коленях будешь обратно проситься.

Сергей поднял ладони в успокаивающем жесте. — Товарищ майор, поймите, я можно сказать, с того света выбрался. Травма головы... Неужели не понимаете. Дайте хоть день-два в себя прийти...

— Хорошо. — Сухо произнес дознаватель. — Поправляйтесь, капитан. Через два дня я приеду. Однако, учтите, если выяснится, что вы валяете Ваньку, не посмотрю на ваши заслуги и ордена, оформлю в камеру.

Майор собрал бумаги и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Давно и верно подмечено: Чего опасаемся больше всего имеет обыкновение непременно сбываться.

Хотя очкастый майор больше так и не появился, но месяц обследований, процедур и уколов, завершился предсказуемым итогом. Комиссия приняла заключение о полной негодности капитана Круглова к продолжению воинской службы по медицинским показаниям.

" Приговор окончательный, обсуждению не подлежит". — Читалось между строк пестрящей мудреными медицинскими терминами бумаги. -Дурак, не дурак, однако доверять такому щит Родины опасно. А в окончательном вердикте не последнюю роль сыграло и представление флотской прокуратуры.

Пациент сдал казенную пижаму, переоделся в форму и без сожаления распрощался с пропахшими карболкой корпусами госпиталя.

Задумчиво шагая по заледенелому асфальту мимо старинных особнячков, в которых разместились флотские службы и ведомства, Круглов держал путь в штаб Флота. Мимоходом глянул на суету возле ГУМа, свернул вниз, к набережной. В управлении кадров все прошло куда быстрее, чем ожидал. Короткая беседа с офицером, курирующим их часть, и напоследок, уже в дверях, совет знакомого подполковника, не ждать приказа Главкома, а начинать подыскивать свое место в гражданской жизни уже сейчас.

Перевод в распоряжение штаба, оформленный ему перед злосчастной командировкой, сыграл свою роль. Теперь необходимость возвращаться в родную часть, сдавать дела и обязанности, угадывая за спиной настороженные взгляды сослуживцев, отпала. Выведенный за штат офицер мог спокойно заниматься своими делами, дожидаясь окончания бюрократических мероприятий.

-Вот и все. — Выдохнул без пяти минут гражданский человек, стоя возле ворот КПП. Поднял голову на громадный термометр, прибитый к фасаду высотного здания, и круглый год показывающий неизменные минус десять градусов. — Теперь можно жить как в поговорке... С утра выпил — весь день свободен. Круглов прислушался к себе и с удовлетворением отметил, что никаких признаков раздвоения личности, так озадачивших его командира, да и самого капитана, не наблюдается. Дурные мысли и видения исчезли так же внезапно, как появились.

Снять жилье. Задача простая и легко выполнимая при наличии денег для Круглова превратилась в головоломку. Как совместить скудные средства и не забираться в район Змеинки. Спасением стал написанный от руки листок. Комната в частном доме. Улица Пушкинская, оплата помесячно... Оторвав полоску с адресом капитан поправил фуражку, развернулся и зашагал в направлении, указанном на объявлении.

Дом, покосившаяся от времени хибара, тремя стенами вросшая в откос. Двор, заваленный вековым мусором. Зрелище оставило тягостное впечатление. Однако, решив, что за сорок рублей в месяц отыскать нечто более достойное не удастся, Сергей отворил калитку и прошагал по доскам, настеленным от ворот до крыльца.

Старуха в цветастом халате оценивающие глянула на постояльца, шмыгнула простуженным носом и поправила ядовито-рыжие, каракулевые завитки волос и распахнула дверь.

— Вот. Комната небольшая, но и прошу немного. — Показала хозяйка сдаваемое жилье.

Круглов прошел по скрипящим половицам.

" На первый случай сойдет". — Рассудил он, обнаружив в комнате минимальный набор мебели в виде черного от времени платяного шкафа, стола и кровати.

— Сойдет... — Повторил он, вынимая тощий бумажник. — Одному и так перекантоваться можно, а когда Ольга вернется, можно будет и лучше отыскать. — Вернуkись мысли к сбежавшей от него супруге. — Месяц прошел. Могла бы и поинтересоваться... А может самому стоило..., через гордыню переступить. Позвонить...

-Что? — Переспросил офицер, не разобрав бормотание домовладелицы.

— Шалав, говорю, не водить. — Каркнула, повысив голос, старуха, — водку не пить. Плитку в комнате не включать. Вона, на кухне.

Карга приняла задаток, аккуратно пересчитала мятые пятерки и уложила в карман расписанного драконами халата.

— Ну, с новоселием... Ключ на столе, обживайся... — Чуть подобрел ее голос.

Дверь затворилась, и Круглов остался один в комнате. Провел ладонью по ветхому покрывалу, глянул на изрезанную клеенку стола, и негромко выругался. Ему до ужаса расхотелось оставаться в похожей на десятки других комнат, которые пришлось ему снимать за время службы.

— Пропади ты... Едва не дословно повторил он врезавшиеся в память слова из Олиной записки. — А может и хорошо, что она не вернулась? У родителей ей, всяко, лучше.

Он опустился на стул, глянул в окно. Сквозь пыльную тюль шторы виднелись суденышки, стоящие у пирсов рыбного порта, серое осеннее море.

-Тоска и гнусь. Десять лет псу под хвост, а что в итоге? Чемодан с вещами, три ранения и волчий билет? — Гоня дурацкое настроение глянул на часы. Амфибия показывала пять вечера.

Круглов сдвинул штору и оперся ладонями в подоконник. Толстый слой пыли, сухая герань, разводы на окнах.

-Хандра не повод... — Постоялец скинул форменную тужурку. Оставшись в полосатой майке-тельнике осмотрел фронт работ. -"Нормально, до вечера управлюсь" .

Выпросив у хозяйки, сидящей возле мутного экрана, ведро и тряпку, набрал в стоящей у крыльца бочке дождевой воды и принялся за наведение порядка. Работа отвлекла. Сергей разогрелся, начал негромко бормотать немудреный припев из старой песенки...

— Три четыре... Если вы в своей квартире...

Окончив с окнами вытянул из кармана шинели газету. Скомкав номер "Боевой вахты" принялся до скрипа натирать отмытые стекла. -Взгляд упал на старую, когда-то покрашенную светлым лаком гардину.

— Не порядок. — Сергей легко, с места, запрыгнул на подоконник и потянулся тряпкой к лохмотьям паутины, свисающим с потолка.

Старая доска хрустнула, уборщик опасно качнулся, но устоял.

— Мать... — невольно ругнулся Кргулов, соскочив на пол. — Лучшее враг хорошего... Теперь чинить. Он шевельнул приподнявшуюся с одного края доску. Крашенная на сто слоев, древесина уже давно прогнила.

-Поправимо. — Круглов оглянулся в поисках чего-то тяжелого. Не нашел, но обращаться к хозяйке не рискнул. — Мало-ли. Скажет, только въехал, а уже сломал... Примерился и аккуратно стукнул костяшкой среднего пальца по высунувшейся из пазов доске. Однако добился обратного результата. Набитый тренировками сустав легко расколол ветхую древесину.

-Ну что ты будешь...? — Расстроено произнес ремонтник. Шевельнул обломок доски. — Придется видно идти к бабке за инструментом. — Авось хоть молоток с пассатижами у нее имеется?

Убрал обломки в сторону и принялся вычищать образовавшееся отверстие. — Пальцы ткнулись в тугой сверток.

-А ведь дом старый... Неужели клад? — Без особых, впрочем, эмоций присвистнул Круглов, вынимая находку. — Ага... Два клада, размечтался. — Протянул он, аккуратно развернув свиток. — Иероглифы, рисунок. — Разбирать едва заметные на темном фоне каракули не стал. Осторожно свернул находку и принялся восстанавливать порушенный подоконник. Кое-как закрепив кусок, сдвинул на место поломки горшок с осыпающимся цветком.