— Проложите наш курс к истинному настоящему СисПрава, — приказал Джонас.
— Начинаю обратный отсчет для выхода из фазы через транспространство, — ответила Хиннеркопф. — Выход из фазы через шестьдесят секунд... начали.
— Ну вот, — простонал Райберт.
— Я знаю. — Эндовер-Чен просиял, глядя на него. — Захватывающе, не правда ли?
— Захватывающе, — повторил Райберт. Он закатил глаза. — Я когда-нибудь говорил тебе, как сильно ненавижу невыносимых оптимистов?
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Времялет "Тень"
неконгруэнтно
Теодора Беккет выделила еще один отрывок из личной жизни Юстиниана Великого и поместила его в свою коллекцию заметок о политическом ландшафте в 490 году нашей эры и после него. Она чувствовала себя немного неуверенно, используя одну из старых работ Райберта, но его отчеты были тщательными, а выводы обоснованными. Он никогда не срезал углы в полевых условиях, и горы записей и интервью, которые он собирал во время любой миссии Фонда по наблюдению, делали его выводы еще более достоверными.
Она снова посмотрела на время, и ее губы сжались.
— Всего лишь еще шесть часов, — пробормотала она, чувствуя, как внутри у нее затрепетала нервная дрожь, и заставила себя откинуться на спинку удобного кресла.
Она могла бы это сделать. Она могла подождать еще шесть часов. Действительно, она могла бы!
Тринадцатидневное путешествие в прошлое пролетело быстрее, чем она ожидала. Поначалу тринадцать дней казались более чем достаточным временем для изучения влияния, которое их действия окажут на ход истории, но каждое направление исследований вызывало все больше вопросов. Она ожидала, что у нее будет по крайней мере несколько недель на проведение своих исследований, пока их предложение будет проходить сложный процесс утверждения. Только, конечно, это сработало не совсем так. К счастью, она уже начала обдумывать источники, которые ей понадобятся, и Тень загрузил весь список в память времялета, но исследование не только отнимало время, оно продолжало вскрывать вещи, которые она ранее не рассматривала.
Было просто слишком много переменных, когда в альтернативной временной шкале не были бы мертвы десятки миллионов людей. Жизнь вокруг Средиземного моря могла бы легко — и быстро — стать неузнаваемой на фоне шаблона базовой истории, и расхождения лишь распространились бы оттуда. Это была плохая новость. Хорошей новостью было то, что им не нужно было немедленно начинать вносить изменения, и у нее будут доступны все данные Тени, как только они доберутся до места назначения. У нее было достаточно времени, чтобы разобраться с этим, прежде чем они действительно приступят к осуществлению своего плана. Это было просто...
Она отодвинула дисплей в сторону и разочарованно выдохнула уголком рта.
— Просто я ненавижу неизвестное, — призналась она себе вслух.
Что, теперь, когда она подумала об этом, было довольно глупо. В конце концов, она, Сэмюэл и Люций намеренно задались целью создать величайшее "неизвестное", какое только можно вообразить!
Снаружи позвонили, и она нахмурилась.
— Входите, Сэмюэл, — сказала она, не глядя на запись с внешней камеры.
Дверь распахнулась, и Сэмюэл Пипс вошел в каюту, которую она использовала в качестве своего кабинета. Рядом с ним плавал открытый документ, и она узнала хмурое выражение его лица. Это был хмурый взгляд типа "Я это пойму"!
— Итак, о чем вы читаете на этот раз? — спросила она, стараясь, чтобы в ее голосе не звучало раздражение.
— Электричество.
— О? — ее брови поползли вверх. — Для чего?
— Я пытался постичь как можно больше из вашей технологии. Моя новообретенная способность читать и проводить исследования благодаря моему вживленному биопрограммному обеспечению делает эту задачу гораздо менее трудной. Или, возможно, мне следовало бы скорее сказать, что это должно сделать эту задачу менее трудной. Это же самое оборудование позволяет мне использовать огромные чудеса этого судна, но чем больше я им пользуюсь, тем меньше понимаю их.
— Сэмюэл, очень немногие граждане тридцатого века по-настоящему понимают технологию, которую они используют. — Она покачала головой. — Все мы знаем, как ею пользоваться, но большая часть основополагающих принципов — и значительная часть необходимой инженерии — это скорее эзотерические знания, которые подавляющему большинству из нас на самом деле никогда не понадобятся.
— О, это я понимаю, моя дорогая! В конце концов, в мое время только те моряки, которые действительно плавали по морям, по-настоящему понимали, как устроена корабельная оснастка или как ее использовать. Я не стремлюсь овладеть этими знаниями, но мне пришло в голову, что если бы я мог, случайно, изучить некоторые основы теории, то мог бы лучше помогать вам во время нашей миссии.
Ух ты, — подумала она. — Думаю, я искренне впечатлена. Это намного лучше, чем в тот день, когда он открыл для себя современную порнографию.
— Звучит заманчиво, Сэмюэл. И как дела?
— Увы, не так хорошо, как могло бы быть. Может быть, у вас найдется время раскрыть для меня некоторые тайны?
— Время для этого? Абсолютно. — Она закрыла свои дисплеи, слегка наклонилась вперед в своем кресле и скрестила руки на столе. — Чем могу помочь?
— Замечательно. — Он вытащил виртуальную книгу под названием "Объяснения электричества". — Во-первых, я полагаю, что правильно понял концепцию "тока". Аналогия с водой, текущей по трубе, говорит достаточно ясно. Потенциал... менее ясен, на мой взгляд, поскольку он считается от точки отсчета. Тем не менее, я верю, что смогу достойно справиться с этим. Нет, проблема кроется в другом.
— Это уже фантастическое начало для человека с вашим прошлым.
— Ах, вы мне льстите! — Он улыбнулся и приложил руку к сердцу. — Я выбрал эту книгу, потому что она показалась мне достаточно простой. Если моя цель состоит в том, чтобы понять, как функционирует все это, — он развел руками, чтобы охватить виртуальные дисплеи вокруг них, стены времялета и все технологии, упакованные в его корпус, я должен сначала заложить фундамент, подходящий для поддержки этого здания. К сожалению, из некоторых этих отрывков может показаться, что автор предполагал, что их смысл уже понятен, но, боюсь, я этого не понимаю.
— Полагаю, это вполне естественно, — криво усмехнулась Теодора. — Сомневаюсь, что коренные жители семнадцатого века были частью целевой аудитории. Эта книга была написана в тридцатом веке?
— Вообще-то, в двадцать восьмом.
— Достаточно близко. — Она пожала плечами. — Это не похоже на то, что электричество внезапно изменится.
— Верно. И я попытался выполнить поиск по терминам, которые больше всего озадачили меня. Результаты нарастали... однако очень быстро все запуталось, поэтому мне пришло в голову, что я мог бы прийти сюда вместо того, чтобы продолжать маяться в собственном невежестве.
— Ну, я не так уж плохо разбираюсь в основных электрических схемах, так что, должно быть, смогу помочь. Из-за чего вы застряли?
— Позвольте мне начать с этого. — Пипс взглянул на дисплей и откашлялся. — Скажите на милость, что означает фраза "небарионная материя"?
— Это... — Ее голос затих, когда в голове образовалась полная пустота.
Пипс выжидающе поднял голову.
— Это...
— Да? — подсказал он.
— Это... — Она щелкнула пальцами. — Это вертится у меня на кончике языка. Дайте мне минутку подумать.
Она начала молчаливый поиск, надеясь, что Пипс этого не заметит. Но едва она начала открывать первый вход, как по всему кораблю заревели сигналы тревоги, и она вскрикнула от внезапного беспокойства.
— Что случилось? — спросил Пипс.
— Всем собраться на мостике! — сказал Тень.
Теодора вскочила со стула, и они с Пипсом поспешили по коридору. Люций выскочил из своей каюты, чуть не врезавшись в Пипса, и все трое вместе добрались до мостика.
— Что происходит? — потребовал ответа Люций, когда они столпились вокруг командирского стола.
— Массив зарегистрировал приближающийся контакт на плюс один месяц, — ответил Тень.
— Что-то приближается к нам сзади? — Теодора в замешательстве нахмурилась. — У нас есть какие-нибудь идеи, что это такое?
— У меня нет, — сказал Тень. — Сигнатура не соответствует ни одному типу времялетов в базе данных этого корабля.
Люций развернул схему. Туманный сгусток неопределенности вторгся в их положение.
— Что бы это ни было, — мрачно сказал он, — это быстрое. И большое.
* * *
— Мы надежно зафиксировали беглецов, — доложил темпоральный навигатор "Хаммерхеда-Один". — Сейчас цель — минус пять дней. Скорость соответствует семидесяти килоединицам.
Райберт вернулся в отведенное ему кресло на командной палубе хронопорта. Хиннеркопф вернулась в инженерный отдел вместе с остальной частью ее команды, чтобы внимательно следить за модифицированным импеллером, что дало ему и Джонасу больше простора. Теперь он оглядел мостик и, несмотря ни на что, был впечатлен. Администрация искалечила себя своим навязчивым недоверием к искусственному интеллекту. Судно, которое управлялось бы одной служебной программой во вселенной СисПрава, требовало значительной команды обученных специалистов, работающих с гораздо более примитивным "блестящим" программным обеспечением вместо настоящего искусственного интеллекта. Несмотря на это, они действовали с поразительной эффективностью.
— Подождите здесь.
Голос капитана Окунну отчетливо донесся до виртуальных органов чувств Райберта, несмотря на скафандры Администрации, которые были на всех. Декомпрессия и вакуум не могли убить его или Эндовер-Чена, но все равно повредили бы внешнюю оболочку их синтоидов.
Надеюсь, до этого не дойдет. В идеале, мы должны вообще остановить их вход в фазу. Пока мы оба неконгруэнтны, мы не влияем на прошлое. Сбои начинаются только после того, как один или оба корабля переходят на местное время, и в этот момент все ставки отменяются.
Опытный путешественник во времени понимал критическую разницу между конгруэнтными и неконгруэнтными объектами, которую большинство других людей склонны упускать из виду: неконгруэнтной версии прошлого не существовало. Вообще. Райберт не мог запрыгнуть в машину времени и врезаться в самого себя, возвращаясь со своей последней экскурсии. В реальности все было по-другому. Несмотря на то, что машина времени могла — и часто это делала — покидать истинное настоящее, она все равно была синхронизирована с ним.
По сути, истинное настоящее служило главными часами, которые связывали всю реальность, включая путешествия во времени. Эти часы были причиной того, что, когда он проводил месяцы в прошлом в рамках миссии Фонда по наблюдению, он возвращался в настоящее, которое было на несколько месяцев старше. Эти универсальные главные часы тикали вперед, пока он был в прошлом, потому что они всегда тикали вперед.
Точно так же, как это было сейчас, в то время как Теодора и остальные уносились в прошлое, с каждой секундой все больше отдаляясь от истинного настоящего.
Мостик гудел от отдаленных механизмов и тихого напряжения высококвалифицированного персонала, который мог устроить настоящий ад из-за всего нескольких слов своего начальства. За пределами хронопорта день и ночь сменяли друг друга примерно раз в секунду над выжженной солнцем сирийской пустыней.
— Капитан, вы можете продолжать, — сказал Джонас Шигеки.
— Да, сэр. Телеграф, запишите следующее и передайте беглецам. — Говорит капитан Кофо Окунну с борта хронопорта ДТР "Хаммерхед-Один", действующего под руководством Гордиева подразделения СисПола. Настоящим вам приказывается изменить курс и вернуться в истинное настоящее. Ждем ваших действий.
— Сообщение загружено в буфер и передается.
— Теперь давайте посмотрим, что они скажут, — тихо сказал Джонас. — Хотя у меня есть довольно хорошее представление, что будет.
— Тем не менее, попробовать все равно стоит, — сказал Райберт.
— Ответ получен, сэр. В нем говорится: "Мы не намерены менять курс. Ваш запрос отклонен".
Джонас громко выдохнул, а Райберт поморщился.
— Мы знали, что это будет не так просто, — сказал он. — Они зашли настолько далеко. Теперь они не повернут назад без серьезного убеждения.
— Телеграф, новая диктовка, — сказал Окунну. — "Хаммерхед-Один" беглецам. Наше предыдущее сообщение не было просьбой. Вы действуете в нарушение Гордиева протокола, и вам снова приказывается изменить курс. Отвечайте своими действиями.
Они ждали ответа.
— Входящая телеграмма гласит: "Мы не признаем ваших полномочий и не признаем, что нарушаем Гордиев протокол. Ваш запрос отклонен."
— Другими словами, идите на три буквы, — проворчал Райберт.
— У меня отчетливое ощущение, что резкие слова здесь не помогут, — сказал Джонас. — Хотите попробовать еще раз... дипломатично?
— Да, но не по телеграфу. Мне нужна прямая связь с их кораблем.
— Понимаю, о чем вы говорите, но нам нужно быть осторожными, — предупредил Джонас. — Сам акт синхронизации с ними по фазе является эскалацией. Как только мы это сделаем, они смогут стрелять в нас, а мы — в них.
— Согласен. Но если я собираюсь достучаться до них, мне нужно по-настоящему поговорить с ними. Телеграммы туда и обратно этого не исправят. Ей нужно увидеть мое лицо. Услышать мой голос.
— Хорошо, — кивнул Джонас. — Мы согласимся с этим. Телеграф?
— Да, сэр?
— Новая депеша. — "Хаммерхед-Один" беглому времялету. Мы намерены установить фазовую синхронизацию с вашим кораблем, чтобы обеспечить более плавную коммуникацию. Мы не будем инициировать никаких враждебных действий, но на агрессию ответим тем же. Сообщите, что вы понимаете наши мирные намерения и позволите нам осуществить синхронизацию по фазе.
— Записано и отправлено, сэр.
Прошло две минуты. Затем три. Пять.
— Боже мой, — сердито сказал Райберт. — Было бы неплохо просто ответить "да" или "нет". Почему так долго?
— Полагаю, они обсуждают это, — сказал Джонас.
— До намеченного года еще несколько часов, — отметил Эндовер-Чен. — Мы можем позволить себе быть терпеливыми.
— Согласен, — кивнул Джонас. — Мы дадим им еще немного времени, прежде чем попробуем снова.
Прошло еще четыре минуты, и затем пришел ответ.
— Сообщение гласит: "Мы выслушаем то, что вы хотите сказать".
— Хм. — Джонас нахмурился. — Я бы предпочел четкое "мы не будем в вас стрелять", но, полагаю, это лучше, чем ничего. Капитан, сведите нас с беглецами, но будьте осторожны.
— Да, сэр. Навигатор, выведите нас на связь с беглецами.
— Разгон до девяноста пяти килоединиц. Синхронизация по фазе через семнадцать секунд.
Расстояние неуклонно сокращалось, а затем впереди и по правому борту от хронопорта материализовался времялет.
— Синхронизация по фазе выполнена.
Райберт на мгновение затаил дыхание, но времялет не изменил свою ориентацию или курс и не открыл оружейный отсек. Оба корабля уносились в прошлое, солнце снова и снова поднималось над головой.
— О, хорошо, — лучезарно улыбнулся Эндовер-Чен. — В нас никто не стреляет!
