Легенды Ассиора. Дары Силы

Не смотря на то, что Ястреги были искусными врачевателями и старались вершить только добрые дела, жители близлежащих равнин их не приняли, и стали методически уничтожать. Пещеры Ястрегов еще существуют в этих горах, они по-прежнему хранят свою магию, и как гласят легенды, несметные сокровища. Но те, кто добрался до этих пещер, в поисках этих богатств, чаще всего становятся чудовищами, уже безвозвратно. У этих горных чудищ ума не много, они не собираются в большие стаи, часто дерутся между собой, в общем как малые дети. Опасны они только для небольших групп людей, например купеческих караванов. Да и крепости эти собственно, крепостями назвать трудно, укрепленные гостиницы скорей, но построены надежно, для чудищ преграда почти неодолимая. Гарнизоны там по десятку ратников, да и те больше хозяйством заняты.

— А я думал это нечто вроде Уданских гор моего мира, — задумчиво сказал Федор, хотя смысл похож, там тоже полно искателей древних сокровищ, правда, сокровищ другого рода. А почему эти горы так зовут, они что, как-то с горанлинами связаны?

— Нет, когда-то, лет пятьсот назад, в эти горы на поиски сокровищ, своих предков, ушло сто горанлинов, ни один не вернулся назад, но с тех пор появились горные чудища. Вот эти горы и называют Горанлинскими.

Тропа поднималась все выше и, перед путниками представало великолепие этого мира, Антон, зайдя на первую вершину, обернулся назад, и заворожено застыл, глядя вдаль.

Перед зрителем расстилалась бесконечная серо-зеленая равнина, с крошечными ярко зелеными островками деревьев. Прямая как стрела дорога пересекала равнину, но на ней не было заметно даже маленького движения. Травы, имеющие яркие цветы, создавали на сером фоне цветные полосы, при этом все это разнотравье колыхалось под порывами ветра. С высоты казалось, словно равнина дышит, настолько медленным и ритмичным было это движение. Донницы отсюда видно не было, но где-то на самом горизонте угадывалась стена Левого Крепня.

— Любуешься, — спросил подошедший сзади Федор.

— А вот представляешь, они по глупости своей, по стремлению сделать все, так как требует чистота и добро, отправят все это тому добру в ....

— Ну вот, придет прапорщик Ржевский и все опошлит — вздохнув, резюмировал сказанное Федором Антон. Федора аж передернуло, он не представлял, откуда Антон, может знать этот старый армейский анекдот, видимо хлебнул еще в девичестве, подумав, решил он.

А путь все продолжался. Ближе к сумеркам, в горах появился запах гари, и путники ускорили шаг. В наступающей темноте они подошли к еще дымящимся развалинам того, что называли первой крепостью.

— А где же люди — спросил Федор, нюхом бывалого вояки, не чувствуя, в гари привычного для таких случаев, запаха сгоревшего мяса.

Вопрос остался без ответа, если крепость разрушена и людей нет, то ответ был только один, это местные, они даже названия, как понял Федор, не имели, просто местные, или горные чудища. Людей они съели, даже трупы, то есть их было не просто много, очень много. Кто-то объединил и направил местных, это было уже опасно.

— Надо укрыться на ночь, — сказал Ворон, — эти твари отлично видят в темноте, есть тут одна пещера, но идти туда не хочется, место там ...

— Можешь предложить что-то лучшее — спросил его подъехавший магистр, — нет? Значит к Такорову укрытию.

Ворон тяжело вздохнул и махнул рукой вправо, указывая дорогу.

Глава 12

Не веря в везенье свое

Не ища, цели своей

И не видя, конца пути своего.

Студеусы

1

Пещера оказалась весьма обширным залом, со сводчатым потолком, укрепленным одной большой черной монолитной колонной, в центре. Федор вошел первым, держа в руке факел, за ним под своды вступил Антон, спутники их как будто чего-то, опасаясь, остались снаружи. Стены пещеры были расписаны полустертыми фресками, изображающими студентов в их повседневности. Вот, студент учащий урок кроптя над огромным талмудом, вон другой явно готовит шпору, а этот уже видно сдал экзамен и выпивает, хитро глядя на своих товарищей. Некоторые фрески изображали такие сцены студенческой жизни, что Федор фыркнул, а Антон залился краской. Они так увлеклись рассматриванием фресок, что не услышали шагов, подошедших сзади Борнга и Ворона.

— Ну, что ж молодые люди, сказал магистр, теперь вы оба можете считаться полноправными студентами Стеона.

— Это почему — спросил Антон, который явно выделялся большим любопытством.

— А потому юноша, что в эти стены самостоятельно, без сопровождения, могут зайти только служители преподаватели или студенты этого учебного заведения. И это не дань традиции, это свойство этого места. Только давайте определимся, вы — он ткнул пальцем в Федора — темный факультет, магистик, вы — в Антона, — светлый, магия и философия. Все, вы зачислены, вопросов больше нет.

Ворон устало сел на камень, и сказал вопросительно смотрящему на него Федору:

— Так уже бывало, что в Стеону зачисляли только за то, что человек беспрепятственно входил сюда один, в сопровождении трех свидетелей, остающихся наружи. Так, что располагайтесь студенты, теперь вы во власти магистра.

— А как же экзамены — спросил Антон, — это что из грязи в князи?

— Как ты сказал — повернулся к нему магистр, одним из увлечений которого стала привычка фиксировать за новоявленными Готлингами их языковые блуждания.

— Ах, экзамены, будут экзамены, когда приедем, и сдавать вы их юноша будете, пока не сдадите, кстати, вот возьмите, это ваше, можете носить, — и протянул им два медных обруча, шириной в палец. На одном было припаяно кольцо с вставленным в нем черным камнем, а на другом, на подвеске и двух цепочках висел белый.

В пещеру вошли все их спутники, и стали располагаться на ночлег.

— И зачем ты нас так подставил — задал вопрос Ворону Федор.

— Тут вокруг толпы местных направляемых силой, — ответил тот — а без этих обручей на головах вы отсюда не выйдете. За последние сто лет в этой пещере от голода умерли пятеро. Просто потом нашли их скелеты. Кроме того, это должно касаться только студентов темного отделения, но поскольку его нет, то зачисляли, на светлое. А вот если человек не мог выйти он умирал от голода, особо ни кто не переживал.

— Ну а этот обруч, я потом смогу снять? — продолжал допытываться Федор.

— Да, только тогда когда он станет серебряным.

— А кто решает, когда он станет серебряным?

— Сила.

— Тьфу, блин ...

— Знаешь, что — сказал Ворон — подойди к колонне, сядь, приложи к ней руки и закрой глаза, старый студенческий способ, советоваться с Такором, говорят, помогает.

Федор отошел от Ворона, подошел к колонне, уселся поудобнее на выступ в камне, и положил ладони на гладкую поверхность, потом он закрыл глаза...

2

В принципе Федор не испытал страха, происходящее вокруг него, чем-то напомнило то, как он попал в этот мир. Только он не летел, а оставался на месте. Кружение закончилось, и он оказался в маленькой комнатке, или скорей палатке из шкур, чем-то неуловимо напоминающей монгольскую юрту. В центре палатки горел очаг, а возле очага сидел сморщенный лысый старичок и курил трубку, сделанную из корня какого-то растения. Одет старичок был в широкий халат, на манер кимоно, из толстой, и видимо, теплой ткани. Он, молча, смотрел, на присевшего напортив него пришельца, и как-то недобро улыбался.

— Не подскажете уважаемый, где я оказался? — вежливо начал беседу Федор.

— А то ты не знаешь — довольно грубо ответил старик.

— Нет, не знаю — честно признался Федор.

— Каждый в ком есть хоть крупица магии, наслышан об этом месте, или ты хочешь сказать, что пришел сюда пешком? — начал сурово отчитывать его старик, выпустив из ноздрей облако вонючего сизого дыма. Федор сам был курильщиком и сразу понял, что курит дед не табак.

— А старик продолжал: ' Каждый, кто умеет слышать знает о проклятии темного факультета, каждый знает, за чем идет сюда, но не каждый возвращается, и ни кто не возвращается таким, как был.

— Дед, не выдержал Федор, что за проклятие темного факультета, я понимаешь его единственный ученик?

Старикашка вынул изо рта трубку и захохотал, так это не демонически, и не захихикал, а именно по-лошадиному, в грубом смысле слова, заржал.

— Ты хочешь сказать, что они отказались от обучения темных, и давно они приняли это мудрое решение?

— Да лет триста назад — честно ответил Федор.

— Ага, значит уже наверняка дошли до сложностей с равновесием сил?

— Да, собственно не дошли, а уже воткнулись — заверил его Федор. Дед снова заржал.

— И кто теперь правит Стеоной, по-прежнему Фесты, или кто-то другой?

— Другой — заверил его Федор.

— Аааа.....— задумчиво протянул старичок, — вот оно как.

— Ну что — ж, единственный умный студент, коль не знаешь, с кем говоришь, оно тебе и не надо. Но отсюда действительно нельзя вернуться таким, какой ты был, это против правил.

— Ну, я могу, например, оставить здесь клок волос — сказал поднаторевший за последнее время в философских диспутах студент.

— Оставив здесь часть себя, ты уже вернешься сюда, как бы ты ни хотел обратного, появишься второй раз, возврата не будет. Но тебе пройдется прейти сюда и искать то, что оставил. Так нельзя.

— Хорошо, — начал изворачиваться Федор — я проколю себе палец, и буду сосать его, пока не прекратится кровотечение, я буду уже не таким как был, использую кровь, и не оставлю ничего после себя.

Старик резко ударил себя ладонью по лбу, и произнес:

— Четыреста лет, я положил на решение этой задачи, а он решил за пять минут, ну что ж, чем мы можем помочь юному гению. А ну-ка встань, молодое дарование.

Федор поднялся, старик тоже встал, но ростом Федор был раза в два выше деда.

— Нда, — сказал тот — лучше сиди.

Затем он подошел к Федору сзади и, положив руки ему на голову, что-то глухо забормотал. Примерно через минуту, Федор резко качнулся. Ощущение было таким, будто он пропустил хороший, ровный свинг, спарингуя с боксером без перчаток. Нокаута не было, но нокдаун присутствовал. Имея опыт получения подобных подарков, Федор расслабился, пока не прошло головокружение, и резко вскочил.

Старик сидел на прежнем месте, и снова курил, с интересом глядя на Федора.

— Ты, что творишь, дед — процедил, сквозь зубы Федор.

— А ты не обижайся молодое дарование, это побочный эффект — улыбнулся старик — сядь, посмотрим, то вышло. А ну-ка скажи дитятко, что написано на четвертой странице самого старого Пророчества Орсфета, которое ты видел, ну с начала листа пошел.

— И соберет он великую силу и сотворит мечи времен. Сладостно будет, владеть таким мечем, но горько будет владеть им. Горе и счастье принесут они в мир, храня одних и грозя другим...— не задумываясь, начал Федор, и вдруг замолчал.

— Ты что сделал то, уважаемый — с опаской спросил он.

— Ну, я сделал так, что ты помнишь дословно, точно, без ошибок и напряжения, все, что когда-либо слышал, видел или читал. Правда кое-что, захочешь стереть, ну для этого нужно только захотеть и сказать себе, что это нужно убрать. Правда, потом не вспомнишь, это тоже вроде побочного эффекта.

И сколько я туда могу положить, чтоб не чекануться, — ошарашено спросил Федор, — каков объем мешочка?

Сколько хочешь, считай, что дна у мешка нет, ну теперь ты не такой как был, можешь идти, молодое дарование. Да еще передай это девушке, это женское, ей поможет.

И он швырнул в огонь цепочку с кулоном в форме небольшого цветка с ярким зеленым камнем. Федор на лету подхватил подарок, фактически вырвав его из пламени.

— А что так грубо уважаемый — задал он очередной вопрос.

— Иначе здесь нельзя, — ответил старик — я выбросил ты забрал, ну иди, иди.

— А куда идти, уважаемый? — спросил Федор, вставая и засовывая кулон во внутренний карман куртки, это новшество они с Антоном по привычке ввели в своей одежде. Здесь все мелкие вещи носили в мешочках, которые привязывали к поясу.

— Да вот шагни прямо в костер, родич, и окажешься там, где был — ответил старик.

Федор встал, и сделал шаг в огонь.

Нет, он не загорелся, просто его скрутила, вывернула и мгновенно отпустила, сила переноса, ох неприятны эти переносы.

Он сидел на прежнем месте, уложив ладони на колонну, и оперившись на камень всем весом. Медленно, отходя от всего пережитого, он открыл глаза и посмотрел вокруг. Возле него сидели Антон и Ворон, с другой стороны сопел еще кто-то. Федор медленно повернул голову. Справа сидел Опора и задумчиво смотрел в камень колонны, словно прибывая в каком-то трансе.

— Очухался, сказал Ворон, ну ты, правда, его видел?

— Кого его? — не понял вопроса Федор.

— Такыра, создателя темного факультета — выпалил Антон.

— Так этот дед создатель темного факультета — изумился Федор — да лет то ему сколько?

— Около тысячи, точно не скажу, — задумчиво сказал Ворон — ну и отгадал ты его загадку.

— Ага, отгадал, а что.

— Да отгадал, иначе бы там и остался, ну а что он тебе дал, или взял, раз ты вернулся.

— Хорошую подмогу в вашей учебе, вот что дал. Да вот тебе вроде, подарок — сказал Федор — протягивая Антону кулон.

Антоха долго рассматривал вещицу, затем, заявив, что зря такие вещи не даются, повесил кулон себе на шею и затолкал его под одежду. Ворон смотрел на них расширенными глазами и молчал. Беседу прервал Коваль, глухо застонав, он упал лицом вниз, сильно ударившись головой о каменный монолит.

3

Опора пришел в себя достаточно быстро и, увидав вернувшегося Федора, начал бурно выражать свою радость, и гнев, мало стесняясь в выражениях. С одной стороны, Федор получил массу интересных выражений, которые еще предстояло понять. С другой стороны он, уяснил, что их связь реальна и не так абстрактна, как ему казалось. Коваль впал в транс с того момента, как Федор отправился в свое путешествие, и пришел в себя только с его возвращением. Этот опора, оказывается, всегда чувствовал, где находится Федор. Просто знал, где он, и когда тот отправился странствовать, куда-то в другой мир, или черт его знает куда, он тоже впал в транс.

Это было серьезной новостью, и серьезной проблемой, поскольку теперь отношение к нему пришлось изменить. Федор, вдруг, понял, что кроме Антона для него в этом мире возник еще один человек, которого можно было считать почти родственником. Эта мысль его не сильно обрадовала, поскольку Коваля он еще не знал хорошо. Предстояло долго разбираться.

— Слушай Ворон — начал Федор, — это твой совет, тут посидеть а?

— За мою жизнь, никто с Такором не встречался, все считают, что это старая сказка.

— Ладно, а о каком проклятии факультета шла речь?

— Легенды, — начал оправдываться Ворон, — говорят, что в свое время, студенты темного отделения, добивались гораздо больших успехов в жизни, чем студенты светлого. Возникло противостояние, поскольку на темный факультет студенты шли охотнее. И тогда один из преподавателей светлого факультета, его имя сейчас неизвестно, вызвал на магический поединок самого Такора. Поединок длился три дня, и Такор победил но, умирая тот, светлый, проклял весь темный факультет, вместе с его создателем. А предсмертное проклятие мага это, знаешь ли .... Некоторые студенты просто умерли сразу. Судьбы других резко изменились, да многое пошло наперекосяк. Вот тогда Такор и ушел пещеру, в которую мы вошли. А потом он пропал, а в центре пещеры появилась эта колонна. Легенда гласит, что можно, при определенных обстоятельствах, посоветоваться с ним. Но на практике, я таких людей не встречал. Кстати, все скелеты, которые мы нашли, сидели перед колонной, уперев в нее ладони. По этому, когда ты впал в транс, мы очень испугались.