— Вот и замечательно! — я не стал её разочаровывать сообщением о том, что не задумал ничего, кроме беседы за ужином. — Кстати, мне показалось, или Габриэль заходил ещё и днём?
— Заходил, только я его к тебе не пустила. Вообще он странный какой-то... Непоследовательный, — фэйри отставила тарелку в сторону и попросту растворилась в воздухе.
Непоследовательный?.. Я покачал головой. Да уж... И в самом деле интересно — отчего он поступил именно так? Неужто у них, там, напрочь позабыли о возможностях Ночной Ветви и Габриэль, не зная что делает, вместе со своей кровью и силой, случайно предоставил мне возможность читать его память?
Обратно фэйри мы так и не дождались, похоже, она решила провести время в ожидании нас с новым ухажёром.
Было уже больше десяти, когда я наконец-то привёл себя в порядок — волосы всё-таки приняли нормальное положение на голове и уже не торчали в разные стороны. И если уж я дал Юстину совет надеть то, в чём будет удобно, то и сам, тем более, не собирался надевать костюм для официальных приёмов. В итоге, вышли мы с волчонком из дома только к одиннадцати часам, оба в чёрном (Юстин наверняка подсознательно решил не выделяться на фоне сгущающейся темноты).
В это время на Озёрной уже смолкли все и без того тихие звуки, а в домах за высокими оградами в глубине тёмных пространств садов погасли последние зыбкие огни. Где-то с чердака дома неподалёку донёсся короткий и скрипучий крик сипухи. Ещё через несколько мгновений, вылетая на ночную охоту, глядя в темноту странными глазами с белого лица, почти человеческого в таком освещении, она бесшумно растворилась бледной тенью в ветвях деревьев. Юстин проводил птицу задумчивым взглядом. Неслышимый, даже не смотря на неразношенные и наверняка с непривычки неудобные ботинки, его шаг ощущался как тихое эхо темноты, отдающееся от мягкой травы обочин. Двуликий всматривался и вслушивался в окружающую нас ночь, но уже не так, как в первый раз, когда мы шли сюда из Низины, скорее это было любопытство юного хищника, изучающего свою территорию. Иногда я ловил на себе бросаемые украдкой взгляды. Ещё бы! К моему мороку он уже успел привыкнуть, а тут такая неожиданность — на самом деле, почти ровесники на вид...
Ночь была хороша, как, впрочем, и все ночи здесь. Не хотелось нарушать её тишину, ни разговором, ни даже мыслями. Просто бесшумно скользить мимо тёмных громадин садов с утонувшими в их глубине светлыми островками строений, вслушиваться, так же как и двуликий, во все шорохи и тихие звуки, что разливались в тёплых, как парное молоко, течениях ветра, вместе с запахами яблок, золотых шаров, и роз... Но мысли всё же упорно лезли в голову. Мысли о том, как мне теперь удержаться от искушения и насколько быстро рассеется столь прочная нить, связавшая меня с Габриэлем, что в любой момент я могу ощущать, где он и чем занят. Подобная связь возникала в моей жизни так редко, что случаи эти можно пересчитать по пальцам одной руки, да и то останутся не загнутые. Ох, Богини!.. И, к тому же, сидхе... они относятся к этому совсем иначе. Да что уж говорить, не все представители Тёмных Родов могли довериться друг другу настолько.
Было совершенно не по себе от того, что память его крови ощущается столь ярко и сильно. Стоило лишь закрыть глаза и позволить мыслям течь свободно, и я тут же бы увидел небольшую кухню, двери с пёстрым витражом... Тряхнув головой, я сосредоточился на окружающей мягкой темноте.
Ещё задолго до поворота улицы к ночным шепоткам добавилась нежная, переливчатая мелодия озера — словно Терновка неспешно перебирала водяные струйки на причудливой арфе. Проходя по Дивьему мосту я бросил взгляд за густое сплетение ивовых ветвей, но, как обычно, разглядел лишь водное пространство с тёмными бурунчиками над подводными порожками. Пройдя пару домов за мостом, мы остановились перед каменной высокой стеной со столь же высокими узкими воротами на две створки. Сбоку, с металлической табличкой адреса, была вмонтирована в стену кнопка звонка.
Отчего-то почувствовав странное волнение, неприятно отозвавшееся покалыванием в сердце, я распахнул створки и вошёл внутрь — о нашем прибытии Габриэль и так знает. В полумраке сада дорожка из речной гальки тянулась до крыльца светлым ручейком. Над крыльцом, разливая по ступеням неровный желтоватый свет, висел шестигранный фонарик, вокруг него уже вилось облачко мотыльков и прочей ночной мошкары. Высокие кусты кремовых роз, обрамляющие дорожку, благоухали так, что Юстин зажал нос двумя пальцами, но, не сдержался и всё же чихнул.
С открытой веранды, увитой вездесущими здесь розами — уже красными и не столь пахучими, натягивало запахами чего-то жареного и сдобы с ванилью. Похоже, к моему визиту сид подготовился основательно...
Не успели мы подняться на крыльцо, как навстречу метнулся обрывок ночного тумана, Юстин инстинктивно отступил назад, врезаясь локтем в колючие кусты.
— А, вот и вы наконец! — невнятно пробормотала Фаэ, прожёвывая часть гигантского бутерброда. Он едва помещался в её маленькие ручки, торча из-под слоёв булки, масла и сыра хвостиками шпрот.
— Огонёк, ты же вроде имела некие предубеждения против живущих в воде существ? — я подозрительно пригляделся к варёным в прованском масле маленьким рыбкам.
— М.. — заглотив ещё кусок, Фаэ облизнулась. — Ну, это ж не вражда, как между сидхе и этими водными народами — иногда можно и пренебречь вендеттой...
— А знаешь, — я с ухмылкой выхватил за хвост одну рыбку, — ты сейчас, в некотором роде, занимаешься каннибализмом.
— В смысле?!.. — поперхнувшись, вопросила она, и с подозрением уставилась на бутерброд.
— Только не говори мне, что столь очаровательные глаза достались тебе не от предков из Морской Ветви.
— Уговорил, забирай! — фэйри чуть ли не ткнула в меня обкусанным сверху бутербродом и скрылась из вида.
— Хм... — я покрутил в руке неожиданную добычу. — Юстин, ну, пойдём, что ли?
Волчонок уже отцепил ткань рукава от колючек и, молча и заинтересованно принюхиваясь к запахам с веранды, последовал за мной. Когда я уже протянул руку к входной двери, она распахнулась — на пороге, с прихваткой в одной руке, стоял хозяин дома. В светлой рубашке, льняных брюках, и длиннющем переднике он выглядел странно по-домашнему, хотя было в этом и нечто карикатурное. Впрочем, я смотрелся не менее забавно, протягивая руку для приветственного рукопожатия, а в другой держа надкусанный бутерброд.
— Вижу, тебе уже намного лучше. Функции пищеварения точно восстановились, — покосившись на мою добычу, он чуть прищурился. — Да и ужинать ты начал ещё не переступив порога — но... кажется, это сооружение я узнаю...
— Хм-м.. — смущённо протянул я. Сказать что-либо внятное, в процессе жевания, у меня в отличие от Фаэ, не получилось бы, и я просто кивнул головой, проходя следом за Габриэлем.
Освещённая тремя подвешенными к потолку лампами, вся в тенях и янтарных потоках света, веранда была уютна. Два стола — кажется, один вынесли сюда из дома — он стоял в уголке, и там громоздились всевозможные блюда. Стулья и одно даже с виду тяжёлое кресло окружали другой столик — круглый, застеленный льняной скатертью, с пятью столовыми приборами и большой супницей в центре.
— Прошу располагаться... — широким жестом указав на стол, Габриэль повернулся к дверному проёму, ведущему, не иначе, с веранды на кухню. — Я сейчас — из духового шкафа нужно окорок вынуть.
Усевшись на стул — кресло выглядело неудобным, я отложил остатки бутерброда в соседнюю тарелку. С той стороны, где бутерброда не было, примостился волчонок.
С визгом, повиснув на шее кэльпи, ворвалась под своды веранды Фаэ.
— Вы уже едите? О! Здесь ещё осталось немного моих родичей! — усевшись в кресло рядом со мной, Фаэ вытащила за хвостик одну рыбку и, как кошка, заглотила её одним движением.
— Добрый вечер, — с интересом покосившись на Юстина, кэльпи подсел к фэйри, ненавязчиво пытаясь конкурировать в обладании вниманием девушки со шпротами.
— Добрый, — кивнул я.
* * *
С тяжеленным подносом в руках, пар от которого довольно сильно мешал, я осторожно вышел с кухни на веранду. Эта фэйри уже успела меня взбеленить, так что пришлось заткнуть ей рот бутербродом побольше, и сейчас вовсе не улыбалось уронить здоровенный кусок мяса, вздумайся ей снова выскочить прямо передо мной с каким-нибудь очередным дурным возгласом. И как Даниил такое выдерживает?!
К удивлению, на веранде пока царил порядок — все более-менее чинно расселись. Правда, кресло, которое мы с Данни вытащили сюда специально для Навь — всё-таки после такого ранения... оккупировала в свою собственность эта... девушка.
— Вот и мясо пришло! — очередной её вопль заставил меня поморщиться. Звучало это более чем двусмысленно, учитывая, что оба гостя относились к разряду тех существ, что могут отужинать и хозяином.
— Мясо не пришло, его принесли, — уже раздражённо буркнул я, ставя окорок на стол в углу — круглый был слишком мал, а бегать в кухню туда-сюда не хотелось. Юстин незаметно, как ему самому казалось, проводил покрытую румяной ароматной корочкой с вкраплениями специй и с прозрачными золотистыми капельками сока свиную ногу. Ничего, немножко потерпит...
Отодвинув стул, я встал к столу — Навь оказался напротив меня. Фэйри нейтрализовали Данни и ночной — первый знал, как с такими обращаться, а второй и вовсе не церемонился, что радовало. Я потянулся в центр стола и открыл крышку супницы — в обрамлении матово-белого фарфора исходил ароматом борщ. Я решил в угоду пострадавшему от моей руки Даниилу приготовить что-нибудь из того, что пробовал в России.
— Ух ты! Кровавый супчик!!! — радостно воскликнула фэйри, вскидываясь с места в явной надежде выловить уже поднятой ложкой — вовсе не суповой, надо заметить, плавающие поверху шкварки. — Оцени, Эн"шэн, Габриэль специально для тебя готовил!
— Ценю, — Навь улыбнулся мне уголками губ.
Отмахнувшись чистым ещё половником от лезущей к супнице фэйри и едва не попав ей по лбу, я взял тарелку Навь и щедро наполнил её курящейся запахами крепкого бульона гущей.
— Юстин? — оглянувшись на волчонка, я увидел, что он всё ещё смотрит на окорок. Ничего, овощи тоже полезны. Да и тут мяса предостаточно — надо будет отдать ему мозговую кость — самый смак!
Когда все тарелки были полны, я, наконец, тоже уселся и с радостью вытянул под столом ноги — вся эта готовка, пусть и неспешная, порядочно утомила.
— А это что? — фэйри с интересом, пальцами, выудила из тарелки длинную капустную ленту. — Наверно, сухожилие какое-нибудь?..
— Нет, — Навь вытащил на кончике ложки нежный белый стебелёк молодого лука. — Вот это больше похоже на предмет твоих вожделений.
— Если хочешь сухожилий — обещаю, все кости с их остатками будут твои, — я убрал уже опустевшую супницу и поставил на её место обёрнутый полотенцем чугунок с гречкой сваренной на бульоне, присыпанной обжаренными кусочками мяса, шкварками, морковкой и дроблёным чесноком. Юстин почти шевелил носом.
— Конечно, не всё здесь из русской кухни — но некоторый её дух, думаю, я сумел привнести сюда.
— Именно в Государстве Российском, я прожил не так уж и долго, — Навь мягко улыбнулся, что, как я заметил, бывало с ним нечасто, — но там действительно моя Родина.
— Здесь русский дух, здесь Русью пахнет... — процитировала фэйри отрывок из одного стихотворения Пушкина, дохлёбывая остатки борща прямо через край тарелки, изредка отрываясь для того, чтобы подгрести гущи или откусить немного бутерброда. — Эн"шэн, а тебе чеснок-то можно?
— Огонёк, ты, вроде, не маленькая, чтобы такие глупости спрашивать? — Даниил глянул на неё, подставляя ту же тарелку, куда наливали суп, для нового блюда. Он явно не понял взгляда, которым я указывал на тарелку рядом с ним. Фэйри толкнула его в бок и почти не отрываясь от допивания борща, хихикнула и пробормотала что-то невнятное. Ночной лишь скосил на неё прищуренные в усмешке глаза. — Возможно я просто хочу побить твой рекорд по безобразному поведению за столом.
Вид у Даниила, правда, был несколько смущенным, словно он сначала сделал и лишь потом понял, что именно. А, судя по тому, как он на вечере у Стоунов держал хотя бы нож, я мог предположить, что если ночной и готовил что-то у себя дома, то посуду предпочитал лишний раз не мыть. Даже, скорее уж, не марать.
Фэйри пальцем стирала остатки борща и, облизнув его, повторяла процесс. Данни, вполне прилично обращающийся со столовыми приборами, с любопытством косился на копирующего почти все его движения волчонка. Не иначе, Юстин, несмотря ни на что, решил практиковаться в столовом этикете. Через минут пять — вся компания просто с невероятной скоростью уплетала еду, пришла пора окорока. Отобрав у фэйри десертный ножичек, которым она начала ковыряться в нём с ближайшей стороны, я нарезал пропечённое, поджаристое мясо большими ломтями. Фэйри достался тот, где она ковырялась.
Юстин не удержался, и, подцепив весь шмат на вилку, вгрызся в него по звериному — сперва оторвал кусок, а потом с едва слышимым урчанием перемолотил его на коренных зубах. Навь тоже не стал утруждать себя процессом разрезания мяса с помощью ножика и вилки. На фоне этих двоих, Огонёк, просто и незатейливо терзающая двумя вилками свою порцию, казалась почти приличной. Правда, что-то было в её напряжённой позе, когда она разрывала кусок, от вивисектора. Во избежание кусков мяса, пролетающих над головой из-под неумелых конечностей гостей, стоило перейти к относительно легко поедаемому десерту.
Уйдя на кухню, я заварил чай и позвал к себе кэльпи — составив на поднос несколько тарелок с уже нарезанным пирогом, разными печеньями и закупленными уже после визита к Навь пирожными. С веранды послышался звон посуды и смех. Отправив Данни вперёд, я подхватил торт со взбитыми сливками и чайник, и почти побежал обратно — сервиз взамен загубленного покупать вовсе не хотелось.
Но вроде всё обошлось — фэйри хихикала, прижав ладошки к губам, видимо, чтобы ничего оттуда не вывалилось, Навь странно ухмылялся, а Юстин, красный, как варёный рак, сидел, смущённо уставясь в сторону погружённого в темноту сада.
— Навь, что это здесь было? — сгрузив десерт, я принялся разливать чай через маленькое ситечко по чашкам.
— Да так, — отмахнулся он посмеиваясь. — Но больше этого не будет, обещаю, — он глянул на фэйри и показал ей кулак во устрашение. Огонёк же помотала головой и снова как-то глумливо захихикала. Положив в вылизанную тарелку сразу два пирожных она размяла их, смешала и только после этого принялась есть, непристойно облизывая ложку и причмокивая. Юстин, подняв на неё случайно взгляд, вновь покрылся густым румянцем. Навь, заметив это, подтолкнул фэйри под локоть — ложечка, в зигзаге миновав рот, впечаталась в щёку, оставляя след из крема и суфле. Данни, приобняв девушку за плечи, не обращая внимания на мой гневный взгляд, тут же принялся всё это слизывать. Юстин, пытаясь одолеть хрупкий торт таким образом, чтобы это не выглядело столкновением дракона с башней, закашлялся, да так, что пришлось похлопать его по спине.
