Кружево судеб. Плаут

— Когда я могу увидеть свою невесту?

Наглость, с какой вёл себя 'жених' падчерицы в её доме, поражала Лилиану. Сатирс и в подмётки своему младшему брату не годился.

— Я бы тоже не отказалась её увидеть, — в тон незваному гостю, ответила маркиза. — Юноша, а вы насчёт 'невесты' не торопитесь?

— Нет! Кто может оспорить договор наших отцов? Вы? Насколько я понимаю, ваша власть здесь закончилась!

— Возможно... — Лилиана еле сдерживалась, так ей хотелось выставить наглеца за ворота. Но... — Но и ваша пока не началась! Так что мы на равных!

— Согласен! — после недолгого раздумья, кивнул Рамвальд. — Прикажите подать ужин, я голоден!

— Вот сам и прикажи, — усмехнулась Лилиана, и гордо удалилась, оставив молодого нахала одного в гостиной. Считает себя 'хозяином', вот пусть и выкручивается.

Виконт огляделся в поисках звонка или колокольчика, но ничего подобного не нашёл. Не кричать же, в самом деле: 'Слуги! Жрать несите, я голоден!'

— Кажется, я слегка поспешил брать командование этим домом в свои руки... Ладно, разберёмся!

Салли старалась не показывать внучке своего плохого самочувствия, но обмануть девушку ей было трудно. Старый воин научил свою воспитанницу многому, в том числе — определять состояние здоровья человека по незначительным признакам. А бледность маркизы слишком явно бросалась в глаза, и тёмные круги под глазами не могла скрыть никакая косметика. Она и так давно чувствовала, что сердце пошаливает, а после известий о смерти сына, слегла. Слава богам, ненадолго.

Дочь кадрового военного, жена кадрового военного, мать... Она с детства знала, что мужчины в их семье не умирают дома на постели. Счастье, что у Дьярви осталась дочь, которая жила в чужой стране. Сначала было опасно держать девочку дома, потом Киа долго не появлялась, и у них не было связи. После того, как Дьярви повторно женился, появилась надежда, что девочка вернётся в отчий дом, но характер Лилианы перечеркнул эти надежды. Так что о предполагаемой падчерице ей даже не заикались, потому что мачеха из неё получилась бы сказочная. Собственная бесплодность сделала женщину просто невыносимой. И, только смерть мужа и угроза лишиться крыши над головой, заставили её смириться с существованием законной наследницы. Но старая маркиза, не доверяя невестке, махнула рукой на свою болезнь и отправилась выручать внучку.

Только Салли успокоилась, что всё начало вставать на свои места, и, вдруг, это несчастье с внучкой! Чтобы избежать чужих любопытных глаз, они решили больше не останавливаться в дорожных отельчиках и на постоялых дворах. Отдыхали на коротких стоянках, питались всухомятку. Зато и до Тронберга осталось ехать всего сутки.

— Ронг, ты уверен, что шрама не будет видно? — в который раз пытала маркиза воина. Смотреть на забинтованное лицо девушки без содрогания она не могла. А уж когда Ниу делала перевязку... вообще отходила подальше, так как сердце не выдерживало.

— Да, — терпеливо повторял Ронг, демонстрируя взволнованной женщине еле заметные следы ранений на собственной руке. — Зазивёт быстра. Не волнуйсийся, госпоза маркиза.

— Как мы не досмотрели! Отвлеклись всего на пять минут, оставили одну...

— Я не маленькая, — недовольно буркнула Ниу, считавшая, что переживания бабушки насчёт случившегося, и насчёт её внешности абсолютно не обоснованы. Она, конечно, сама виновата, что плохо увернулась от напавшего на него мужчины. Хотя, учитель сказал, что ошибок почти не было. Рана тоже не особо беспокоила. Сейчас почти не болит. А то, что может остаться шрам на пол лица, так ей не привыкать быть уродкой. — Сама могу себя защитить! И не только себя.

— Ниу хоросий воина, — не без гордости подтвердил Ронг.

— Воин она, конечно, хороший, — вздохнула маркиза, — но в столице, что бы защититься, ей совсем другие навыки понадобятся. Женихи на 'Последнюю из рода', как коршуны слетятся! Закружат голову нашей красавице... — сердце Салли больно сжалось, словно предчувствовало беду. Накатила слабость. Старая маркиза уже не чаяла доехать до столицы живой, а там поручить заботу о внучке своей младшей сестре. Больше позаботиться о девушке некому.

— Красавице... — снова пробурчала Ниу. Она не хотела обижать бабушку, но никак не могла согласиться с её мнением. — Лучше бы я и тут считалась страшилой и уродиной!

— Вот упрямая... — вздохнула маркиз, но вмиг просветлела лицом. Мысль, пришедшая ей в голову, показалась очень своевременной и многообещающей. — Уродиной, говоришь?.. — Ниу и Ронг посмотрели на неё непонимающе. — Так ты ТОЧНО уверен, что шрама видно не будет?

Ронг улыбнулся, поняв, куда клонит маркиза.

— Только боги знают, госпоза маркиза.

— Хм... — Ниу тоже уразумела, что задумала бабушка. Идея ей понравилась. Она улыбнулась торжествующей улыбкой победителя. — Шрам...

— Так и поступим!

Спустя сутки после того, как Эйнар нашёл отца, тот подал первые признаки жизни. Слабое ещё пожатие руки было воспринято мальчиком с таким восторгом, что Эль пришлось даже его успокаивать.

— Бабушка, бабушка! Он очнулся! Папа сжал мою руку!! — Эйнар поскакал по двору, как маленький козлёнок, смешно вскидывая коленки.

-Успокойся, малыш, — старушка поймала малолетнего егозу за руку, прижала к себе и ласково погладила по голове, — так и должно быть. И, не кричи, пожалуйста, твоему отцу сейчас нужен покой, а не крики в самые уши, пусть и радостные.

Эйрлу в этот момент очень хотелось возразить женщине, но потрескавшиеся сухие губы не позволяли произнести ни слова. А мычать граф не желал. Сразу бросятся к нему, начнут причитать на все лады. Пусть лучше говорят, просто разговаривают о чём-нибудь. Всё равно о чём. Ему радостно слышать родные голоса. И это тоже способствует выздоровлению.

— А за руку можно держать? — шепнул Эйнар опасливо.

— Вот ты меня удивил, — чуть усмехнулась Эль, — столько времени держал, а теперь разрешения спрашиваешь! Конечно можно. Только не дёргай, а то оторвёшь.

— Как оторву? — опешил мальчик.

Старушка хмыкнула, поняв, что в данной ситуации шутки не получилось. Слишком болезненно воспринимал Эйнар любые слова, касающиеся благополучия отца.

— Держи аккуратно, и всё будет хорошо. И спроси, не хочет ли он чего?

— А как спросить?

Милый, наивный ребёнок. Он ещё не знал, что можно общаться при помощи знаков. Эль подвела его к лежанке отца, взяла мужчину за руку, грустно улыбнулась, узнав необычный браслет Эйрла, и тихо спросила:

— Гедеон, ты меня слышишь? Пожми мою руку, если 'да'.

— Он пожал, снова пожал!— возбуждённо вскрикнул мальчик. Странница прижала палец к его губам и укоризненно покачала головой. — Бабушка, он нас слышит... — не смог остановиться Эйнар, но теперь говорил шёпотом. — Слышит!

— Вот и хорошо. Можешь сам так с ним разговаривать.

— Да?!

— Сам спроси что-нибудь.

— Что?

— Не хочет ли твой отец пить?

— Хочет! — снова вскрикнул Эйнар. — Крепко сжал! — опомнился и понизил громкость.

— Неси воду и ложку, — мальчик с готовностью выполнил просьбу. — Теперь по капле лей в рот. Осторожно.

— Пьёт... бабушка Эль, папа пьёт!

— Да, малыш... Он просто пьёт воду... а мы с тобой счастливы, как будто нашли золотую жилу.

— Я тоже сча...стлив... — хрипло прошептал Гедеон и даже чуть улыбнулся.

— Да ты счастливчик, — к кровати раненого подошёл Фанагор, вернувшийся из лазарета, где в меру своих возможностей помогал лекарям, и не заставший самое начало чудесного возвращения к жизни своего спасителя. — Узнал я от одного офицера, в какой заварухе ты побывал! — Но маленькому сыну о подвигах отца решил не рассказывать. Сам потом решит, что нужно знать Эйнару, а о чём лучше даже не догадываться. Ибо: где героизм одних, там жестокость других. А мальчик растёт светлым.

Гедеон чуть повернул голову на звук голоса старого мага. Видеть он пока никого не мог, так как голова была забинтована полностью, лишь небольшая полоска оставлена для дыхания. Да ещё Эль чуть сдвинула бинты с губ. Граф пошевелил рукой, желая по-мужски поздороваться со знакомым.

— Фанагор...

— Узнал, чертяка! Ох, напугал ты нас всех! Ну, теперь-то мы тебя на ноги быстро поставим!

— Я сам... поставлюсь... Мне бы... только пусковой импульс. Не могу... сам...

— Скажи, что надо делать?

— Вектор моей силы помнишь?

— Забудешь такое...

— В обратном направлении пусти небольшую дозу... под правый бок, на два пальца ниже рёбер.

— Хорошо. Что ещё надо?

— Воды побольше... Лучше, вообще в воду положить... Но...

— Никаких 'но', — тоном, не терпящим возражений, прервал его маг. Как ты относишься к морским ваннам?

— Это даже лучше, — чуть улыбнулся граф. — Но, ты меня не донесёшь, так что...

— Знаешь что, добрый человек, — Фанагор подмигнул Эйнару, который слушал их с открытым ртом, не совсем понимая суть разговора двух взрослых мужчин, — это в прошлый раз ты был главным. А сейчас мой черёд! Донесу или нет, не твоё дело. Лежи, восстанавливайся! Помнится, один безрассудный малый сказал, что помогает мне по собственной дурости. Кажись, эта болезнь заразна!

Гедеон не стал спорить. Во-первых, бесполезно. Во-вторых, морская вода в разы ускорит процесс восстановления. В-третьих, ему до смерти хотелось содрать с себя заскорузлые бинты, под которыми нестерпимо чесалось всё тело.

В небольшой, заброшенной бухточке, подальше от посторонних любопытных глаз, где прибой не бьётся о берег, а медленно и осторожно накатывается на мелкий ракушечник, Фанагор и устроил Гедеона. В одной длинной рубахе, наконец, освобождённый от бинтов, граф блаженно покачивался на волнах. Торчала лишь голова, но и её он периодически погружал под воду. Время от времени Эйнар приносил отцу воду и еду. Восстановить утраченные силы было проще, чем килограммы, а похудел за это время граф основательно. Фанагор, когда нёс его к морю, всю дорогу бубнил, что считал бывшего советника нормальным мужиком, а не суповым набором. Но к концу пути замолчал, так как кости всё-таки тоже что-то весели.

— Знаю, кто ты такой... но всё равно удивляюсь, как за сутки можно нарастить новую шкуру? — Маг сел на берегу рядом с Гедеоном. — У вас все так могут?

— Воины, — односложно ответил Эйрл. Эта тема была ему неприятна. Болезненные воспоминания детства мешали сосредоточиться на восстановлении.

— И у вас воины... — вздохнул маг. — Несправедливо это!

— Всякое бывает, — вместо графа ответила Эль, вставшая рядом с ним. — Как распорядится судьба.

— Судьба... — горько усмехнулся бывший безвинный узник, — иногда кажется, что эта особа шляется неизвестно где, вместо того, что бы... Э-эх! — сокрушённо махнул рукой Фанагор, встал и направился к Эйнару, возившемуся с небольшим костерком у ближнего утёса.

— Шляется... — обиженно поджала губы Эль. — Слово-то какое... грубое. Путешествует... — Эйрл благоразумно промолчал. Он был согласен с магом, но гневить судьбу... он больной, а не сумасшедший! — Ты чего не переместился-то, погорелец? Нравится муки терпеть?

— Не успел, — графу не очень хотелось объяснять мотивы своего поступка. Не все поймут. А некоторые даже осудят. Но он не мог бросить тогда Дьярви. Жаль, поздно увидел, в какое пекло полез друг. Если бы маркиз поделился с ним своими планами... Вместе они обезвредили бы весь магический корпус джахайцев. Правда, пришлось бы потом признаться, открыть тайны... но жизнь Сеймура этого стоила. — Не успел...

Й'ола слушала рассказ старца Некия о том, как появились в этом мире её муж и сын.

— Я помню, он очень боялся за жизнь мальчика. В вашем мире остались враги?

Гостья кивнула.

Враги... Остались, но притихли, когда Эвридис на церемонии прощания с сыном и внуком поклялась перед Советом Кланов активировать Эсделик. Скандал тогда был изрядный. Всполошились все, и виновники трагедии, и те, кто своим бездействием потворствовал неминуемости кровавой расправы. После долгих переговоров Эвридис, скрипя сердце, отказалась от своего намерения, но оставила за собой право сдержать слово, данное у погребального костра, если только... Опережающе заявили, что это шантаж. Она предложила им добровольно уничтожить всех, кто был причастен к убийству Эйрла, а, заодно, умертвить какого-нибудь младенца, желательно, прямого наследника рода, тогда она с ними поговорит без шантажа, так сказать, на равных условиях.

— Эйрл правильно поступил, — Й'ола действительно считала, что муж поступил в тот момент верно. Даже то, что он её обрёк на страдания, было оправдано. Пока Эйнар не вступит в полную силу, нельзя давать Опережающим даже намёка на то, что наследник рода Временных отрезков не погиб. А Эвридис знала, что сын и внук остались живы, но держалась так, что ни одна живая душа не догадалась об этом. Даже ей не сказала! Возможно, свекровь была права. Возможно...

— У нас он стал графом Саубером, — продолжа рассказывать старец. — Законным. Потом — статс-советником императора.

— Это, значит, мне снова надо возвращаться в Тронберг? — немного расстроилась Й'ола. — Но, я не почувствовала его во дворце.

— Так и нет его во дворце. На императора было совершено очередное покушение, граф вмешался, используя свою силу, за что был изгнан в своё имение. Не жалует наш император людей, наделённых магической силой! Плаут, конечно, мог гораздо серьёзнее покарать, но за спасённую жизнь, и не только свою, только опале подверг, — про наказание в виде требования жениться, старец гостье говорить не стал. Встретится с мужем, с ним и обсудит ситуацию. Зачем заранее расстраивать женщину?

— Имение... Это далеко? — Й'ола была готова бежать туда немедленно. Столько лет надежды, ожидания чуда, и вот теперь она почти у цели! Что или кто может остановить женщину?

— Замок Саубер в двух днях пути от нашей обители, это, если по столичному тракту. Напрямую гораздо ближе, но сейчас озеро Ладонь разлилось после дождей. Увязнуть можно, а то и совсем сгинуть, если в трясину угодить.

Й'ола была готова идти напрямую. Что ей озеро или трясина? Мелочь досадная. Скорей бы увидеть сына и мужа! Обнять их, прижать к своему сердцу.

В дверь гостевой кельи вежливо постучали.

— Что случилось? — Некий выглянул за дверь. Во избежание недоразумений, подобных тому, что случилось с Деметием, настоятель Хайген строго-настрого запретил братьям смотреть на гостью. Только Некий и он сам могли общаться с Й'олой.

— Офицер из столицы интересуется госпожой, — шепнул затворник, стараясь через узкую щель разглядеть женщину, из-за которой помутился рассудок у привратника. Слава богам, кратковременно. — Что ему сказать?

— Сам не знаешь, Филалей? Что уже покинула обитель, — Некий догадался, что приезд гонца от императора стал великолепным поводом для младшего собрата, чтобы как бы ненароком, не специально нарушить запрет настоятеля. — Глаза сломаешь, любознательный мой!

— Интересно же посмотреть... — уже совсем в наглую полез в дверь молодой ещё затворник.

— Ох... Молитесь... поститесь... плоть смиряете, а так мужиками похотливыми и остаётесь! Покажи юбку: вера по боку; мозги в сторону; про богов забываем! Каким местом ты сейчас думаешь, Филалей?!