Транзитом через Хоминибус

Бес и ангел напряглись, боясь своим неосторожным вторжением в мысли людей испортить так долго и муторно выстраиваемую комбинацию.

— Нет, — Цаплин, сформировав мысль в голове, победоносно улыбнулся, — кухарка не размораживала холодильник, она остужала труп!

— Чего?!

Надо отметить, что этот возглас прозвучал эхом сначала в слышимом диапазоне, а потом и на ментальных частотах: Шангин, Раиса, Призорный, и завершил всеобщее удивление Ктара. Леонид победоносно улыбнулся.

— Эта ушлая баба остужала труп, чтобы патологоанатомы предполагаемое время смерти поставили раньше, чем было совершено убийство! Ведь, если труп будет достаточно остывшим, то можно назвать то время, когда охранник ещё в доме был! Вот поэтому у Катерины одежда была влажная! Вы, Раиса, идите, спасибо вам!

— Лёнь, она же протокол не подписала!

— А, сейчас!

— А что с Дроссом?! — Раиса с вызовом посмотрела на Цаплина, требуя от него выполнения своих обещаний.

— Он в тюрьме, — торопливо сообщил ей следователь, на предельной скорости печатая протокол допроса. — Но после ваших показаний...

— В тюрьме?! Его что, в убийстве Катьки обвиняют? — Петкина побледнела. Поверить в то, что Дросс зарезал женщину? Да никогда! — Вы с ума сошли! Если бы Дросс кого-то убил, то сделал бы это голыми руками! У него же силищи, как у буйвола! Он бы её одной рукой придушил! Щелбан отвесил, она бы отлетела!!! Вы совсем, что ли, ничего не соображаете?

— Пока он только подозреваемый, — Шангин попытался успокоить разошедшуюся девушку. Он даже не стал обращать внимание на вопиющее безобразие, как то — оскорбление должностных лиц при исполнении. Раису можно было понять по-человечески. Всё-таки любовник... — Но, вы нам сообщили очень ценную информацию, и я думаю, что с него в ближайшее время обвинение будет снято.

— Правда? — Петкина с сомнением посмотрела на Антона Михайловича. Верить людям на слово она перестала давно и доверяла только поступкам.

— Обещаю, — следователь напрягся и сделал честные глаза. Разумеется, в качестве обвиняемого, ему больше нравился Дросс чем Турасова. Ну что это за преступница? Худая, словно и не кухарка, холодная женщина пенсионного возраста, больше похожая на учительницу обществознания, чем на обслуживающий персонал особняков. Вот телохранитель, это да, это достойный экземпляр! Но родные мысли были тут же задавлены возмущёнными репликами реалистов, требующих не выдавать желаемое за действительное и руководствоваться только фактами. Антон Михайлович недовольно выдохнул и повторил: — Обещаю!

Выходя из кабинета Шангина, Раиса нос к носу столкнулась в дверях с другой девушкой. Лицо посетительницы было ей знакомо. Она с удивлением узнала свою соседку по дому.

'Кажется, Полина... Интересно, что она тут забыла?'

— Привет! — на автомате поздоровалась Полина, увидев знакомое лицо. В данный момент все её мысли были направлены на придание смелости самой себе. — Можно?

— Девушка, вы по какому вопросу? — недовольно встретил её Антон Михайлович. Он только приступил к анализу вновь открывшихся фактов, и ему очень не хотелось, чтобы его отвлекали.

— Я по убийству Кретовой, — мужественно сообщила Полина и слегка покраснела.

— И вы?.. Ну, проходите.

'Вторая... Сегодня удачный день, — Шангин чуть оттянул жалюзи и наблюдал за людьми на улице, дожидаясь, когда из здания выйдет девушка, которую не пожелал светить Максим Кретов. — Да, такую и я не захотел бы тревожить. Оказывается, такие девушки ещё встречаются в наше время! Чистые... нежные... добрые... любящие... других, — Антон тяжело вздохнул, понимая, что просто дико завидует нерешительному, нервно — возбудимому Максиму. Завидует и абсолютно безосновательно ревнует. — Почему такие, как Полина, встречаются на моём пути тогда, когда они уже замужем или помолвлены? — Ответа на его вопрос не последовало. Свои мысли молчали, а посторонние отчего-то тоже не желали давать умные советы. Возможно, Ктара и присоветовал бы чего хорошего, но он отбыл в свой мир докладывать о проделанной работе. А Призорный, хоть и остался присматривать за объектом, мог сказать только гадость или пошлость. Но дразнить с таким трудом настроенного на нужный лад подопечного бес не собирался. Хватит ему предыдущих проколов. Шкура ценнее амбиций. — Словно я в параллельном с ними мире живу...'

— Вот это да!.. — Шангин даже забыл, что надо дышать. Взгляд его сделался беспомощным, детским и каким-то застывшим.

— Шеф, что случилось? — Цаплин подскочил к окну и посмотрел на то, что так поразило старшего следователя. — Ничего себе... Ну и подружки у этого Макса!

Полину возле выхода из здания следственного управления ждала вторая девушка. В разговорах её имя ни разу не упоминалось, и кто это такая, следователям было неизвестно. Возможно, что к делу Кретовой она не имела никакого отношения.

— Никакого! — встрепенулся бес, выпадая из блаженной задумчивости. — Абсолютно никакого! — 'Не хватало мне ещё и ангела из этого навоза вытаскивать! Чего, спрашивается, припёрся?'

Девушка почти подбежала к Полине и стала быстро о чём-то спрашивать. О чём, собственно, можно было догадаться. О судьбе Дросса, разумеется. Сегодня все девушки интересуются Демьяном Дроссом, будь он неладен! Ревность Антона стремительно поменяла объект, перекинувшись на всё ещё подозреваемого телохранителя. Он отчего-то сразу понял, что это белокурое, словно само излучающее свет, создание, тесно связано с охранником. Был ли он её любовником? Не факт... Но силы, связывающие этих двоих, были гораздо прочнее банального флирта. Кроме того, Дросс и девушка — ангел, ведь именно с ангелом сразу шла ассоциация, шикарно смотрелись бы друг с другом. Он: смуглый, темноволосый, черноглазый, дьявольски красивый... Демон, одним словом. И она: воплощение света, белокурый ангел.

Антон потёр виски, отгоняя наваждение. Не хватало ему только влюбиться! А ещё хуже — полюбить чужую женщину. Но, разве сердцу прикажешь? А оно и так уже стало биться с неприятными перерывами, замирая в груди, как загнанная в угол мышь.

Маленький, никем ранее незамеченный фур Кирька, радостно потёр ладошки. Скоро ангел и бес покинут его кормильца, и ему достанется масса всего вкусного. Держать себя в руках Шангин научился давно, но сейчас его чувства выходят из-под контроля. Следовательно, пока кто-нибудь из нижних или верхних снова не обратит на него внимание, Кирька успеет основательно отъесться.

Павлик плакал, уткнувшись лицом в подушку. Его душили спазмы, лицевые мышцы резала жуткая боль, но он всё равно не мог успокоиться. Даже подушка не помогала. Как, впрочем, и довольно болевые тычки в бок. Это Серый пытался его успокоить, но парень ничего не мог с собой поделать. Он продолжал навзрыд плакать... от смеха. Причиной неконтролируемого веселья не только самого молодого сидельца, но и более старших сокамерников стали жалобные стенания Пики, поутру осознавшего всю глубину постигшего его несчастья.

Руки не слушались, отказываясь выполнять привычные, используемые раньше на автопилоте, движения, без которых жизнь стала просто невыносимой. Как Пика не старался, преодолеть воздействие на его разум гипнотических слов Дросса, ничего у него не получалось. Нормально функционирующие руки повисали безжизненными плетями, как только он направлял их к низу живота. Он злился, радуя своим состоянием блаженствующего демона, из-под полуприкрытых век наблюдавшего за ним. От этого насмешливого взгляда Пика бесился ещё сильнее, чем, сам того не понимая, доставлял маркизу ещё большее удовольствие.

— Исчадье ада! — взревел, потерявший контроль над собой, Пика. — Забери свои слова назад! Сволочь! Я же так не могу!

— Чего не можешь? — тоном доброго психотерапевта осведомился Дросс, повергая тем самым страдальца в невменяемое бешенство. Участливое выражение лица маркиза ещё больше усугубляло ситуацию.

Пика сначала покраснел, потом позеленел, потом пошёл пятнами.

— Сссссс-ть!.. Тварь! Верни мне руки! А то я!..

— Будешь на меня орать, всё повиснет, — равнодушно сообщил ему непризнанный гипнотизёр, направляясь к умывальнику, — совсем всё.

Едва успокоившийся Павлик снова хихикнул, глядя на вытянувшуюся физиономию Пики. Печально ухмыльнулся Федя-мустанг. Осторожно откашлялся Серый, стрельнув глазами в спину Дросса. Камаз покрутил пальцем у виска, давая понять незадачливому Пике, что ведёт он себя, как идиот. Отвечать лысому Пика не решился, но жертву для вымещения злобы нашёл. На всё ещё хихикающего Павлика обрушались несправедливые обвинения.

— Ты, сперматозоид — акселерат, прекрати ржать! Я тебе рожу располосую от уха до уха!

— Повиснет, — донеслось от умывальника тихое напоминание.

Пика побагровел, но язык прикусил, а насмешник подавился новым приступом смеха. Дросс почувствовал, как от противостоящего ему мужика полилась мощная струя ненависти и ожесточения. И предназначался этот эмоциональный коктейль не ему, а мальчишке.

'Надо будет присмотреть за Павликом, от греха подальше. Этот набожный рецидивист ещё сделает что-нибудь парню... Заботливый я, однако...'

Снять с Пики своё наказание он даже не подумал. Демон, что поделаешь, хоть и с некоторыми признаками человека.

Шенен задумчиво помешивала ложечкой несладкий чай, напрочь позабыв положить в него сахар. Героический поступок Полины практически не принёс результатов. Они так и не узнали ничего о судьбе демона: когда его выпустят? Да и выпустят ли вообще? Ведь сказать девушке что-нибудь в защиту Дросса было нечего. Она лишь подтвердила алиби Максима, что в момент убийства он был уже у неё. Полина, сама того не подозревая, убедила следователя в том, что и Демьян в тот роковой момент уже выехал из особняка Кретовых. Но по понятным причинам Полине Шангин об этом не сообщил. И вот теперь девушки мучились на пару, не зная, чем ещё они могут помочь бедоносному демону?

— Самоуверенный болван! — с несвойственной ей экспрессией высказалась Шенен. — Usque ad absurdum!* Многотысячелетнее существо, а ведёт себя, как первородок...

— Жень, а кто такой — первородок? — Полина не всегда понимала подругу, уж больно она замысловато иногда выражалась. Слова знакомые, понятные, а смысл сказанного не укладывается в голове.

— Впервые рождённый, — спокойно пояснила девушка-ангел. Она тоже привыкла к тому, что Полина не всегда понимает её, и приходится давать подробные разъяснения. — Молодая душа.

— А-а... А молодая душа, разве плохо? Люди с молодой душой даже стареют красиво!

— Я не так выразилась, — чуть поморщилась Шенен, продолжая тихо звякать ложечкой о стенки кружки, — правильнее: новая душа, та, которая живёт первый раз.

— А-а... А сколько раз может жить душа?

— Сколько угодно... Но вы сами... Поль, давай не будем о грустном!

— Давай. А что тут грустного? Ладно, молчу... Жень, а сколько раз жила моя душа?

Шенен посмотрела на неё печально и, почему-то ласково. Потом мягко улыбнулась, сделал глоток чая, поняла, что сахара там не было и в помине, насыпала пару ложечек, а Полина всё это время терпеливо ждала.

— Не очень много... Не удивляйся. Твоя душа очень светлая, такая же, как у Макса. Нам не очень хочется, когда такие, как вы от нас уходят в Хоминибус.

— Хоминибус? А это где?

— Здесь, — снова грустно улыбнулась девушка-ангел. — Хоминибус — мир людей. Раис — наш мир. Преисподняя — мир демонов, но они его называют — Инферно. Есть ещё промежуточный. Там обитают фуры.

— Фуры. Надо же... Мне что-то про них Макс рассказывал. А ему Дросс. А почему души уходят?

— Почему?.. Самосовершенствоваться. Поль, тебе следователь совсем ничего про Дросса не сказал? Ведь Ктара уверен, что обвинение с него снимут! Они выяснили, как убийца обманул патологоанатомов.

— Ничего... Погоди, сотовый звонит. Да, Макс! Да ты что?! Слава богу! Жень, Дросса выпускают! Макс сейчас за ним отправится. Поедешь с нами?

— Поеду!

Зачем он сказал Кретову о том, что Демьяна Дросса выпускают из тюрьмы, Антон Михайлович конечно же представлял, но понять собственный поступок не мог. Ведь абсолютно не обязательно, что Максим поедет встречать телохранителя сам. Пошлёт за ним машину и все дела. Не велика птица — этот Дросс. Тем более что наверняка поминки по сестре ещё не закончились. И уж совсем невероятно, что он потащит с собой свою невесту! Что делать девушке у столь мрачного заведения? Правильно: нечего ей там делать! И на похороны Катерины он её не допустил. Заботливый жених! Надежды на то, что с ними приедет белокурая подруга Полины, не было вовсе. Но Шангин всё равно поехал к следственному изолятору. Его рациональный мозг просто лопался от возмущения, а упрямые чувства заставляли совершать глупые поступки. И в этом раздрайве между спорящими разумом и сердцем Антон пытался существовать и даже как-то функционировать.

Припарковав свою машину как можно более незаметно для заинтересованных глаз, если, разумеется, такие найдутся, Шангин стал внимательно изучать все проезжающие мимо машины. Чёрный джип Кретовых он узнал сразу, но видеть тех, кто, возможно, сидит в салоне, он не мог. Оставалось только ждать.

Демьяна не выпускали достаточно долго. Антон даже начал злиться на своих коллег, которые столь нерасторопно выполняют указания. Он стал понимать нетерпение тех людей, которое очень часто наблюдал при освобождении таких же вот невиновных, и которые его жутко этим раздражали. Неужели так трудно подождать лишние пол часика? Бюрократическая машина крутится с определённой скоростью, на все процедуры необходимо определённое время. Разве это непонятно? Оказывается, когда приходится ждать самому, то все разумные объяснения вылетают из головы, и только одна мысль бьётся в висках: 'Быстрей! Быстрей! Быстрей же!,,'

В недрах чёрного джипа, по-видимому, творилось тоже самое. Максим всё-таки приехал сам и периодически выходил из машины, словно это могло как-то поторопить ход событий. Стекло задней дверцы в этот момент опускалось, и невидимый собеседник что-то спрашивал у парня. Тот беспомощно разводил руками, нерешительно подходил к зданию изолятора, заглядывал в окна и возвращался обратно.

Наконец, дверь следственного изолятора широко распахнулась, и на улицу вышел хмурый Дросс. Но лицо его тут же просветлело, когда он узрел на дороге знакомый джип и спешащих к нему людей.

Она приехала...

Белокурая девушка стремительной белой птицей выпорхнула из нутра чёрной машины и, с таким же хмурым видом, с каким несостоявшийся обвиняемый выходил на свободу, подлетела к Дроссу. А тот лишь шире улыбнулся, раскрывая для девушки свои объятия. Экспрессия, с которой она что-то гневно высказывала мужчине, укололи Антона даже больше, чем реакция Демьяна на это. Его явно забавляла эта сцена. Он снисходительно выслушивал тираду за тирадой и не пытался успокоить обвинительницу. Максим и Полина тоже как-то безучастно наблюдали за этой семейной сценой.

'Вот именно... семейной! На что я надеялся? Ведь сразу понял, что этих двоих связывает что-то очень мощное! Любовь?.. А как же тогда Раиса? Сказала, что он её любовник. И вроде не врала. Тогда как? Как он мог изменять этой неземной девушке с практически пацанкой? ...ничего не понимаю!'