— Тихо тут у тебя, — заметил Иджес, подойдя к столу. — Ничего не взрывается.
Он остановился перед вывешенным на стену списком пульсаций. Свободного места на листке оставалось немного — всё было занято подчёркиваниями почти под каждой строчкой и значками-пометками Гедимина. "Галок" было мало — всё больше вопросительные знаки, иногда — по два-три рядом.
— Накопитель и не должен взрываться, — угрюмо отозвался Гедимин, отметив про себя, что заряжаемый образец на излучение тоже не реагирует. Единственный эффект, который он наблюдал, — отсутствие зелёных бликов на защитном поле. "Концентрирующий сигнал? Проверить..." — он коснулся переключателя, перекрывая поток сигма-квантов.
— Много вопросов наставил, — заметил Иджес, кивнув на листок. — Эти штуки — ненужные?
— Нужные, — Гедимин нехотя отвлёкся от анализатора. — Но, видимо... не от этого механизма запчасти. Я ищу то, что про накопитель. А им, контактёрам, давали всё сразу. Было бы хоть видео — было бы понятнее: вот инженер держит твэл, значит, этот кусок про твэлы. А тут он взял накопители...
Гедимин тяжело вздохнул и мысленно поставил ещё один знак вопроса. Блики на защитном поле так и не появились — видимо, дело было не в пульсации.
— То есть, ты вообще не знаешь, про что эти... штуки? — Иджес недовольно сощурился. — Так долго можно копаться.
— Гварзе это скажи, — отозвался Гедимин. — Мне кажется, он вообще не хочет ничего выяснять. Атомщик, м-мать моя пробирка...
Сердито фыркнув, он встал и подчеркнул очередную строку в списке, поставив рядом вопросительный знак. "Концентрация?" — приписал он и снова сел, привычным движением вскрывая корпус излучателя. "Следующая запись..."
02 октября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Уверен?
Глаза Иджеса были скрыты под затемнённым щитком, но Гедимин всё равно чувствовал его страх — он звучал даже в коротком вопросе. Сармату и самому было не по себе, и чем меньше времени оставалось до эксперимента, тем сильнее сдавливало грудь. Равнодушным оставался только дрон — снабжённый излучателем, он бесцельно кружил под потолком. Гедимин щёлкнул пультом, подзывая аппарат к себе.
— Тебе лучше близко не стоять, — вместо ответа сказал он Иджесу. — И я опознавательные замажу. Камеры там есть, и сигнал передать они успеют. Не хватало засветиться...
— В ядро Сатурна камеры, — отозвался Иджес. — Не боишься выйти на отряд экзоскелетчиков? Там, небось, вся Луна бегает кругами — после такой-то диверсии!
Гедимин слабо ухмыльнулся.
— На Луне не так много экзоскелетов. Если кто-то и маячит снаружи... ну, пусть он там и остаётся.
Он покосился на экран передатчика. Эти данные — фрагмент снимка кратера Пласкетт, максимально увеличенный и изученный до миллиметра — следовало, конечно, стереть... но у Гедимина ещё были на них планы.
— Дрон постараюсь вытащить, — пообещал он Иджесу, но тот только махнул рукой, пробормотал что-то грустное и быстро, не оглядываясь, пошёл к непрозрачному экрану, прикрывающему пульт и мониторы. За другим экраном остался реактор, за третьим — временно свёрнутая "лаборатория" из стола, тройки штативов и стопки кювет. Гедимин огляделся по сторонам, проверяя, что случайный наблюдатель сможет увидеть через два портала, и поднял излучатель, "прицеливаясь" в пустоту. "Ter, du, un... attahanqa!"
Он залёг сразу же, как за тускнеющим кольцом открытого портала вспыхнула первая точка открывающегося. Дрон пролетел сквозь оба кольца, и сармат увидел вспышку и услышал писк передатчика — первый сигнал был получен. Гедимин схватился за пульт. Пальцы плохо слушались, дрон дёргался и стрелял не туда, но через несколько секунд за порталом стало "тихо". Аппарат выплыл обратно в лабораторию, покачиваясь и дымясь — луч охранной турели ударил по корпусу вскользь, проплавив борозду в обшивке. Гедимин высунул в портал "щупы" сканера, довольно хмыкнул — и, больше не тратя времени, втиснулся в узкий сдвоенный проём. "Семь-восемь процентов," — быстро проверил он содержимое контейнеров, выставленных кольцами вокруг обломков турели. "Шестьдесят килограммов сырья. Брать с запасом..."
Контейнер, набитый облучённым металлом, показался ему неожиданно лёгким, когда он, вспоров когтями крышку, просунул бочку "наружу" и с силой встряхнул. Что-то шевельнулось на краю поля зрения, и сармат, отшвырнув контейнер в сторону движущегося пятна, втиснулся в узкий портал и растянулся на полу, бросив в проём закрывающую пульсацию. Под локтём что-то хрустнуло; приподнявшись, Гедимин увидел крышку контейнера, вспоротую наискось и небрежно смятую.
— Живой? — встревоженно спросил Иджес, высовываясь из-за экрана. В руках он держал повреждённый дрон — уже без излучателя, но ещё с рубцом на обшивке.
— Мембрана снова растёт, — вместо ответа пробормотал Гедимин, глядя на сигма-сканер. — Надо смотреть, но... это, похоже, последний портал. В следующий я уже не пролезу.
Иджес смерил его задумчивым взглядом..
— Если очень надо — я пойду, — сказал он. — Я в плечах поуже. Меня, наверное, ещё пропустит.
Гедимин, вяло отмахнувшись, поднялся на ноги.
— Не надо. Большой риск. Лучше помоги мне с этим, — он кивнул на пол лаборатории, засыпанный радиоактивным металлом. — Надо дезактивировать...
09 октября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
"Шесть с половиной килограммов," — повторял про себя Гедимин, задумчиво глядя на монитор. Там постепенно росла интенсивность омикрон-излучения, появились первые гамма-кванты, и сканер засёк мизерную примесь марганца. Беспокоиться было не о чем, и Гедимин, отсиживая у щита управления положенную смену, мыслями оставался в лаборатории — там, где багровая жижа впитывала остатки ирренция из радиоактивных обломков. "Ещё два прогона, и всё будет собрано. Шесть с половиной килограммов, тридцать три контейнера... и неизвестно сколько критических масс. Как бы, и правда, не взорваться..."
Он криво ухмыльнулся, представив себя в скафандре, набитом контейнерами с ирренцием. "Так не пойдёт. Надо собирать реактор. Засуну в сфалт, там никто искать не будет. Только обшить изнутри чем-нибудь экранирующим..." — он покосился на свою броню и досадливо сощурился. "Не хотелось бы разбирать скафандр. Если только ничего другого не придумаю..."
— Сидишь? — в огороженное помещение боком протиснулся Иджес. — Сменить?
— Ты и так постоянно за меня дежуришь, — отозвался Гедимин. — Хватит уже.
— Как знаешь, — Иджес пожал плечами. — Тебе письмо от Маккензи. Нашёл на двери.
"В понедельник в 8-00", — знакомым почерком было выведено на белом клочке. "Зайди посмотреть. Не знаешь, кого ищет Фостер? Второй раз за осень?"
Гедимин практически услышал, как Кенен Маккензи произносит последние фразы — широко растянув губы, с усталым взглядом и плохо скрываемой насмешкой. Он досадливо сощурился. "Уже знает. Ясное дело, наверху сеть работает. А меня, считай, видели. Может, уже прочёсывают гетто..."
Гедимин поморщился. Если у того, кто его "засёк", были глаза, чёрный скафандр он должен был разглядеть, и кое-как намазанная маскировка не спасла бы. Значит, искать будут носителя такой брони — и начнут, скорее всего, с ликвидаторов.
"Завтра с Ренгером поедем отмечаться — надо его предупредить," — думал он, рассеянно глядя на монитор. "Шериф Фостер — не дурак, и меня он хорошо запомнил. Как бы его сюда не принесло..."
10 октября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Бронированный глайдер въехал задом в ворота гетто, и Гедимин забрался в приоткрывшийся люк и сразу дёрнул рычаг, закрывая проём наглухо. Сквозь прикрытые веки забрезжил свет — Ренгер, тихо сидевший в фургоне, зажёг внутреннюю подсветку. Глайдер уже разворачивался, выезжая на шоссе.
— Что нового? — спросил Гедимин. Ренгер пожал плечами.
— Крысы. Очень много крыс на отапливаемых магистралях.
Он поводил пальцем по экрану карманного передатчика и развернул перед Гедимином голограмму — объёмный снимок крысоподобного существа с неестественно длинными конечностями. Они изгибались под странными углами, суставы раздуло изнутри, и из одного из них торчал длинный отросток, на конце которого угадывались недоразвитые пальцы.
— М-да... — Гедимин отвёл взгляд, стараясь не думать, какое воздействие могло так деформировать кости.
— Это взрослая особь, — пояснил Ренгер, тронув изображение недоразвитой пятой лапы. — И это началось в зрелом возрасте. Она была довольно активна, даже когда ей снесло полчерепа. Какое-то влияние на болевой порог, предельная нечувствительность...
— Ирренций? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь. "Где они его берут? Меня вот в могильник не пускают, а крыс — сколько угодно..."
— Разве что как дополнительный фактор, — пожал плечами Ренгер. — Я предполагаю эа-вирус, — он способствует таким вот локальным деформациям...
Он покосился на Гедимина, изменившегося в лице, и быстро качнул головой.
— Крыса — не носитель. Это я проверил сразу. Но... там были твари с антителами к эа.
Глайдер мягко качнуло, и он, медленно развернувшись, издал протяжный гудок.
— Приехали, — Ренгер опустил рычаг и остановился в проёме, глядя через открытые ворота стоянки на высоком ярусе на соседний дом и лысую рощу на его крыше. — Из лиственных деревьев — так себе украшение, в нашем-то климате. Не понимаю, почему не высаживать хвойные, — сейчас полно устойчивых сортов...
...Протянув личную карту "копу" за стойкой, Гедимин приготовился к привычному ожиданию. Тот, едва засунув её в считыватель, переменился в лице и, обернувшись, жестом позвал кого-то из соседней комнаты. Тот, кто подошёл, был в униформе федералов; скользнув взглядом по лицу Гедимина, он склонился над телекомпом "копа" и пару минут молча что-то изучал. Сармат смотрел в стену и думал о шести килограммах ирренция. "Реакторы Куэннов работают на чистом металле. Как они гасят нестабильность, я не понимаю. Лучше не пробовать. Буду смешивать топливо — добавлю кеззий. Четырёхсотую долю по массе... или двадцатую, как пойдёт..."
— Где находились второго октября? — резко спросил федерал, подняв взгляд на Гедимина.
— В "Вайтроке", на базе, — отозвался тот, стараясь не щуриться.
— Мистер Ло? Готовы подтвердить? — человек посмотрел на Ренгера. Тот кивнул.
— Он в дежурном отряде. Называйте время, мы дадим вам реестры. У нас всё отмечено.
— И другие сарматы из вашего отряда могут подтвердить то, что записано в этих... реестрах? — въедливый взгляд федерала очень не нравился Гедимину, но он видел, что Ренгер спокоен — и сам сохранял каменное лицо.
— Приезжайте, спрашивайте, — ответил ликвидатор. — Гедимин у нас на хорошем счету.
— Похвально, — пробормотал человек, отворачиваясь от сарматов. — Хорошая характеристика... и по гетто в целом...
— У нас тихие тески, сэр, — подал голос грузный "коп", смотревший на чужака с непонятной опаской. — Никаких проблем с этими гетто. Сплошная польза.
— Я спрошу вас, если понадобится, — ровным голосом проговорил федерал. — Продолжайте работу.
Гедимин проводил его мрачным взглядом. "Фостер наводит справки. Если выставят слежку, придётся вернуться в "Вайтрок". Надеюсь, Кенен успеет предупредить, не то — накроют с ним вместе..."
— Как видите, мистер Кет, насчёт вас есть подозрения, — угрюмо сказал "коп", что-то отмечая в записях. — И я не могу их игнорировать. С вас собирались снять запрет на выезд, но...
Он развёл руками.
— Я продлеваю его ещё на месяц. Если всё будет в порядке, вы сможете выйти в город на Рождество.
...Гедимин закрыл люк и развернулся к Ренгеру. Тот выжидающе смотрел на него с тех пор, как отошёл от стойки в полицейском участке, но вопросов не задавал, и сармат позавидовал его сдержанности.
— Они меня ищут, — тихо сказал он, прижав кулак к груди. — Я залез...
Ренгер приложил палец к его респиратору.
— Не надо. Кто не знает, тот не расскажет.
Он усмехнулся одними глазами и, взяв Гедимина за руку, крепко сжал её.
— Для всех нас ты на базе. Дежуришь, ремонтируешь, иногда выезжаешь в паре с Иджесом. Если явятся макаки, мы вас вызовем. Чем объяснить выезд — найдётся.
— Они будут прочёсывать все гетто, — сказал Гедимин. — Всех ликвидаторов. Там меня... запомнили.
Ренгер ухмыльнулся.
— Тебя трудно забыть, ремонтник. Поменьше болтай, ладно? Кто не знает, тот не выдаст.
Гедимин благодарно кивнул. Обнимать Ренгера он не решился — тот и сам уже подался в сторону, высвобождая руку из захвата.
— Я застрял до января, — сказал он, виновато щурясь. — Работа... пока что требует присмотра. Может, в январе...
Ренгер кивнул.
— Будем ждать, ремонтник. Не рискуй без нужды. Работать на Маккензи... небезопасно.
13 октября 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
В горячем цехе почти никого не было, лишь пара операторов присматривала за поставленными на отжиг трубами и массивной отливкой, пару дней назад выгруженной из печи. Корпус реактора оттащили на постамент, обмотали защитным полем; остывал он медленно, и за двое суток его свечение потускнело лишь ненамного.
Гедимин смотрел на ровное тёмно-красное сияние, не спускаясь с галереи — довольно жмурился издалека, облокотясь о перила, и думал, что общение с комиссиями из "Вестингауза" пошло Кенену и его сарматам на пользу. Сам Кенен стоял рядом и делал вид, что реактор занимает его не меньше, чем Гедимина — и только иногда подносил к респиратору очередную упаковку "мартышечьей" снеди. Их у него было много — выгреб из какого-то ящика по пути к подземной лаборатории. Часть осталась там, в контейнере у входа, — Гедимин не взял, но Иджес мог заинтересоваться.
— Ну что? — не выдержал наконец Кенен — видимо, последняя упаковка была доедена. Гедимин пожал плечами.
— Остынет — посмотрим. Про кессон не забудь...
Кенен обиженно фыркнул.
— И ты про кессон! Мало мне Гварзы... Ладно, атомщик, посмотрели — и хватит. Я показал тебе свою работу, теперь показывай свою.
...Иджес встал из-за монитора и отошёл к ящику для мусора, комкая в кулаке что-то шуршащее. Гедимин мельком заглянул в ящик — на дне валялись четыре обёртки от "мартышечьей" еды и контейнер из-под "глинтвейна".
— К десяти мне в город, — сказал Кенен, останавливаясь у монитора. — Но зайти к вам, парни, я был обязан. Как вижу, эта штука делает ирренций?
Гедимин молча кивнул на показатель интенсивности омикрон-излучения. Кенен поморщился.
— Ты, Джед, всё время забываешь, что не все отучились в Лос-Аламосе. Эти цифры говорят мне чуть больше, чем ничего. Но реактор не взрывается, и ты выглядишь довольным, — видимо, дело движется.
Он щёлкнул пальцем по пустому краю пульта и растянул губы в улыбке.
— Тески! Может, сделаете ещё одно окошко на вашем мониторе? Такое, чтобы показывало, сколько ирренция внутри. Можно такое прикрутить?
Гедимин мигнул.
— В принципе, возможно, — признал он. — Но с малой точностью.
Кенен отмахнулся.
— Это не страшно, Джед. Пусть будет малая. Но я посмотрю на монитор и увижу — вот, там десять кило ирренция. Так будет гораздо понятнее.
