26 июня 79 года. Коноха, страна Огня.
— Не грусти, Киба, — Хината положила руку ему на плечо.
— Какая грусть? Я в ярости! — прорычал Киба. — Я — чунин! Чунинов берут на эту операцию! А меня не берут! Мама!
Киба ухитрился почти провыть "мама" так, что в нем слышалась буква "р" и рычание.
— Ргав! — отозвался Бакамару.
Хината вздохнула. У Инузука Тсуме был тяжелый характер и тяжелая рука, но она была жива! И отец Кибы наверняка был жив, хоть Хината и не видела его ни разу, но и Киба не упоминал, что его отец погиб. Да, родители Кибы живы, и это хорошо. И сам он жив, это тоже хорошо.
— Мы останемся и защитим Коноху, — сказала Хината, — чтобы тем, кто вернется с победой, было куда возвращаться!
— Привет, Киба! — раздалось на два голоса.
Он и Хината обернулись. Мито и Миа, чуть дальше Дото, с ними чунин Кэнсу, бывший командир Хинаты, единственный выживший из трех друзей-чунинов. Лицо Кибы омрачилось при воспоминании о том, как он не успел, не дотащил наставника Ёта, и тот умер по дороге в госпиталь.
— Помянем умерших, — сказал Кэнсу, — и вернемся к работе. Хината-сан права, дело оставшихся, наше дело, восстановить Деревню, чтобы шиноби было куда возвращаться.
Они пошли к горе Хокаге, по улицам строящейся, восстанавливающийся, восстающей, подобно мифическому фениксу, из пепла и огня Конохи. Перестук топоров и молотков, выкрики шиноби, суета горожан, уцелевших, выживших, развалины домов и поврежденная гора, все это сплеталось в картину разрушения — восстановления, и Хината внезапно поняла, что испытывает светлую грусть, от того, что Наруто нет рядом. Она посмотрела на гору, улыбнулась, представив, как замечательно там будет смотреться каменная голова Наруто.
26 июня 79 года. Лагерь войск Альянса.
— Наруто, — сказал Джирайя, положив руку ему на плечо, — нам предстоит тяжелый бой.
— Я готов, Эро-Сеннин!
— Постарайся сдерживать себя, хорошо? Если повторится что-то подобное тому, что было в скалах страны Неба, то я могу и не успеть тебя спасти!
— Нет, Эро-Сеннин, — Наруто покраснел и отчаянно замотал головой. — Такое больше не повторится! Я... я изменился, вот! Я говорил с Хинатой, да! Обещал ей вернуться!
С каждым выкриком Наруто краснел все сильнее, и повышал громкость.
— Я буду сражаться в полную силу! Чтобы больше никто не умирал!
— Правильно, Наруто, — одобрил Джирайя. — Теперь я вижу, что ты готов.
26 июня 79 года. Госпиталь Конохи в стране Весны.
— Держи, отец, — Асума протянул зажженную сигарету.
— Баловство это все, — проворчал Третий, но отказываться не стал. — Как там дела?
— Альянс готовится атаковать летающую крепость Акацуки, и уничтожить их, — сообщил Асума. — Лист во главе Альянса, Киригакуре уничтожена, Кровавая Тюрьма разгромлена, наш десант поведет Райкаге, Шикаку — управляет операцией.
— Я знал, что Цунаде справится, — улыбнулся Третий, делая глубокую затяжку.
— Учиха Итачи перешел на нашу сторону в той битве, и его сведения помогли шиноби выстоять, Годайме вручила ему хитайате и объявила главой клана Учиха, — добавил Асума.
Хирузен закашлялся, в палату вбежала молоденькая медсестра.
— Асума-сама! Сандайме-сама! — с почтением и возмущением закричала она. — Это нарушение режима! Вы еще не выздоровели!
— Без табака я умру быстрее, чем с табаком, — проворчал Хирузен, в одну затяжку докуривая сигарету.
— Я все расскажу Цунаде-сама и Шизуне-сама!
— Извините, Сая-сан, — сказал Асума, — это моя вина, я уже ухожу.
Он сделал рукой знак, Третий моргнул в ответ, после чего Асума вышел из палаты. Медсестра распахнула окна, давая дорогу прохладному ветру с ледников страны Весны, с возмущением в голосе воскликнула.
— Цунаде-сама прописала вам строгий режим, Сандайме-сама!
— Да, да, конечно, извините, Сая-сан, — обескураживающе улыбнулся Третий.
Медсестра поклонилась и удалилась, оставив палату проветриваться. Третий задумчиво посмотрел в сторону двери и сделал движение ногой, придвигая ближе пачку сигарет, подсунутую Асумой под одеяло.
— Проклятье, — проворчал Хирузен, обнаружив, что ни спичек, ни зажигалки Асума не оставил.
26 июня 79 года. Лагерь войск Альянса.
Глядя на предстартовую беготню, в сотый раз перебираю одни и те же мысли.
Как бы мне причинить пользы, не обращаясь к сильным техникам, требующим хороших таких, злобных и насыщенных эмоций? Можно, конечно, пару раз ударить неконтролируемым Фиендфайром, скажем, по дну крепости, но опасно для наших, которые там будут роиться, летать и бегать по поверхности. Или влететь невидимкой в туннели в скалах, поискать пресловутое ядро крепости?
Руки дрожат и потеют, меньше, чем в прошлые разы, но все же есть.
Скотча у шиноби нет, зато бинты и ленты используются повсеместно, примотать палочку к руке, намертво, чтобы не выскользнула. И так и сражаться, даже если заклинание не успеваешь, можно палочкой в глаз ткнуть. Это если, конечно, напрыгивать голой жопой на ежа, в смысле участвовать в сражении. Можно с пользой для дела наблюдать невидимо, прикрывать штаб и ирьенинов, много чего можно, но что-то внутри вот мучает и подталкивает к действию. Не жажда адреналина, нет, что-то другое, но времени уже нет, чтобы остановиться и понять, что именно скребется в груди, толкает на атаку.
Можно разбираться с двойниками — Зецу, это почетно и не так опасно, кроме шуток.
Руководство вот считает, что Акацуки залудили летающую крепость в первую очередь для того, чтобы быстро и качественно распространять двойников по Элементным странам. Белым Зецу нужна чакра и скорее всего Акацуки полетят громить Амегакуре, выпустят туда Белых Зецу, чтобы те могли нажраться чакры. Архитектура там подходящая, шиноби хватает, плюс прошлые счеты руководства Акацуки с Ханзо вроде как присутствуют. Тот их друга убил, а недавно труп-марионетка этого самого друга чуть всю Коноху и армию четырех деревень в асфальт не закатал.
Все равно, ирьенины будут там, в гуще битвы на поверхности летающей крепости, и это страшно.
Вдох и выдох. Барьеры. Вдох и выдох. Я спокоен. Внешне. Вдох и выдох.
— Как тебе ирьенины из других Деревень? — спросила Цунаде спокойным, практически равнодушным тоном.
Шизуне внутренне вздохнула. Ей бы спокойствие наставницы и ее опыт! Наверное, для этого надо пройти войну, теряя друзей и возлюбленных, подумала Шизуне и содрогнулась внутренне. Стоило ли оно того? Насколько это все было оправданно? Будут ли в будущем такие войны, если план Сандайме удастся?
Хорошо, что родители не пострадали, подумала Шизуне.
— Хорошо, — ответила Шизуне наставнице, кивнула и повторила. — Хорошо. Практический опыт, уверенность, есть общие техники, есть отличающиеся, но эффект дают, пару приемов я уже записала. Понятно, что к нам прислали лучших, но все же — отличный отряд медиков. Немного не хватает сработанности, но это искупается общим опытом, чувствуется, что война отточила их навыки полевой хирургии, ускорила действия.
— Хорошо, — кивнула в ответ Цунаде. — Все же, напомни им еще раз, что задача — именно лечение на поле боя, а не долгие и сложные операции. Подлатал, схватил следующего или побежал к следующему. Тяжелых сразу на эвакуацию, нам еще дополнительных потерь не хватало! Кто в следующий раз сражаться будет?
— В следующий раз? — Шизуне ощутила, как сердце ее проваливается куда-то вниз.
— Нет никаких гарантий, что мы победим, — нахмурившись, махнула рукой Цунаде, — да у нас преимущество неожиданности, силы, армии, но кто знает, что подготовили Акацуки? Они явно приступили к действию после запечатывания трех биджу, это сила, которую нельзя недооценивать. Конечно, армии дан приказ ломать и крушить, разрушить эту крепость к Шинигами, но, боюсь, вот так сразу не выйдет, первым ударом, а там уже и Акацуки ударят в ответ.
— Не выйдет?
— Первым ударом, — повторила Цунаде. — Тактика Листа — закрылся барьером, ударил в ответ — распространилась, и Акацуки не могли пройти мимо.
— Понятно, Цунаде-сама, — прошептала Шизуне, думая о своем.
— Ничего, не сломаем первым ударом, нанесем еще один! — неправильно поняла ее настроение Цунаде. — Будем сражаться день и ночь, если потребуется, но остановим этих... этих... Акацуки!
26 июня 79 года. Штаб Альянса, юг страны Огня.
— Наблюдатели сообщают о взлете крепости!
— Основному корпусу — начать переход! — скомандовал Шикаку, мысленно пробегая порядок действий.
Летающий отряд начнет переход с отставанием в десять секунд от наземного, основного корпуса, ирьенины в двадцать, штаб в тридцать, а затем будет уже не до планов. Сокрушить Акацуки, не дать распространиться белым Зецу, выиграть войну, не дать уничтожить шиноби.
Шикаку знал, что все решится в течение следующего часа.
Войско Альянса — шесть тысяч шиноби по поверхности летающей крепости и шестьсот на леталках вокруг — будут бить, ломать, крушить и расчистят плацдарм, на который и перейдут штаб и лучшие ирьенины во главе с Цунаде. Барьерные команды, отряд связи Яманака и возможность отступить порталами.
Повторить атаку можно будет всегда, вернуть к жизни погибших — нет.
Хотя вроде бы все подготовлено, но кто знает, что за сюрпризы еще подготовили Акацуки? Итачи честно сказал, что его не слишком допускали к секретам, а если бы он сам не подслушивал и не подсматривал, то знал бы только то, что озвучивалось на общих встречах.
Поэтому Шикаку думал о победе, но был готов скомандовать отступление.
"Но послушаются ли шиноби?", этот вопрос постоянно витал на заднем фоне мыслей Шикаку.
— Основной корпус, высадка — успешно, летающий корпус начал переход, — донеслась скороговорка доклада одного из штабных чунинов, — противодействие отсутствует.
Это ненадолго, мрачно усмехнулся Шикаку, раз уж пришлось радостно забежать в ловушку Акацуки.
— Штабу — приготовиться к переходу, — негромко скомандовал Шикаку.
26 июня 79 года. Лагерь войск Альянса.
Сигнал и выброс адреналина в кровь, несмотря на все уже испытанное, пробивает с головы до ног, сразу хочется в туалет. Шиноби, шесть с половиной тысяч, рывком кидаются на двести порталов, четко, организованно, как будто они десять лет репетировали, а не со вчерашнего дня три тренировки провели.
Все-таки не зеленые генины, да, опыт, возраст, закалка и чакра.
Первыми переходят быстрейшие рукопашники, мелькают знакомые лица, Райкаге и Гай, сразу за ними джонины, ударить техниками, если рук и ног окажется недостаточно. Отшельники и АНБУ, самые опытные в полетах, все-таки шиноби остальных Деревень тренировались с крыльями, а не с леталками.
Еще джонины, отряд на леталках, плюс основная армия чунинов и джонинов, вперемешку с летающими, все несутся, каждую секунду по шиноби через каждый портал, а то и чаще, главное — первые секунды, если что Отшельники кинут барьер, если правильно понимаю. Дальше будет легче, пробьют нахрен летающую скалу, при необходимости, обрушат летающую крепость, может тогда не надо будет ирьенинам лечить прямо в гуще битвы?
Мысли скачут, несутся, взгляд отмечает знакомые лица, руки потеют, хотя, казалось бы, сколько можно, и тут же пересыхает во рту, представляется всякая дурость, типа Акацуки нанесут объемный удар, как раз, когда буду переходить. Всех убьют, не дав отпрыгнуть, и вообще, это ловушка, надо взять себя в руки, а то я портал переломлю, хорошо, что мне последним переходить, надеюсь, там не будет кровавого месива. Надо сразу отпрыгивать в сторону, и ставить щит, накрыться невидимостью, нет, лучше телепорт в сторону, но не слишком, чтобы не выскочить за пределы барьера сокрытия, они, как и всякая иллюзия на местность, вполне на меня действуют.
Стоп. А зачем вообще мне портал?
Невидимость. Сфера. Телепорт.
26 июня 79 года. В небе над Кровавой Тюрьмой, летающая крепость Акацуки.
На поверхности летающей крепости хаотично перемещались и толкались несколько сотен белых Зецу, глазея по сторонам, что-то говоря друг другу или просто стоя деревянными статуями. Они были без личины, белые, с торчащими из плеч, рук и ног шипами, широко, не по-человечески открытый рот, полный острых зубов. Подобно своему прародителю, Черно-Белому Зецу, копии не брезговали человечиной, да и вообще были способны съесть что угодно.
Но вот со скоростью соображения у них было туговато, и первый сигнал Черно-Белому ушел через шесть секунд после начала переброски. Зецу потратил еще две, чтобы вынырнуть из центральной скалы и тут же скрыться, еще секунду, чтобы достичь Нагато.
— Шиноби! — взвизгнул Черно-Белый Зецу, выныривая из пола.
— Отлично! — Нагато начал быстро складывать печати. — Предупреди Сасори! Выводи белых Зецу!
Конан белой птицей скрылась в коридорах.
Хируко находился возле Куба, в компании с телом Гакидо.
Сасори находился чуть дальше, делая марионеток в огромном зале-мастерской.
Тело Шурадо в зале с Гедо Мазо активировалось, метнулось в соседний зал, где Хируко сосредоточил системы управления и обороны летающей крепости.
Белые Зецу, толкавшиеся в огромной пещере под Гедо Мазо, начали нырять в скалы, устремляясь к поверхности.
— Сасори! — вынырнул из пола Черно-белый Зецу. — Крепость атакована шиноби!
— Порталы? — тело-марионетка Сасори оторвалось от сбора очередной марионетки, повернулось.
— Порталы, — кивнул Зецу. — Много шиноби, они все прибывают!
— Было бы хуже, взорви они крепость сразу, — Сасори не спеша пошел к шкафу.
— Быстрее нельзя?
— Нельзя, — не оборачиваясь, ответил Сасори. — Лучше потерять десять секунд на подготовку, чем проиграть всю битву.
— Пэйн ждет тебя с отрядом, — сообщил Черно-Белый, погружаясь в пол.
Сасори распахнул шкаф, одним движением нитей чакры хватая сотню свитков. Элитный отряд, который мог переломить битву в Конохе, если бы Пэйн его послушал. Еще, конечно, не поздно, раз шиноби имели глупость явиться сюда огромной армией.
Тело-марионетка Сасори запрыгнуло в куклу-Хируко, активируя ее.
— Я докажу превосходство своего вечного искусства, — проскрипел Сасори в пустоту.
Кукла, усовершенствованная после битвы за Коноху, ловко перебирая десятком ног, помчалась на бешеной скорости по туннелю, ведущему наружу. Сасори подумал о том, что спешка — это всегда раздражает, а шиноби, как всегда явились некстати, только за это уже нужно всех их убить. Никакого воспитания, одна торопливая поспешность, как у Дейдары, который помер так же глупо, как и жил.
