— Вы... напряжены.
— Да. Сейчас я могу больше обратить внимания на свои ощущения. А когда шёл первый раз... мне было важно увидеть как можно больше.
Сташинский сделал шаг к двери одной из камер. Створка открылась. Учёный прикоснулся к корпусу прожектора-искателя, сделал луч пошире и менее мощным, вгляделся в то, что попало в конус света.
— Пусто. И не скажешь, что или кого именно здесь держали. Живое или... мёртвое.
— Держали ведь... — проговорил Явик. — Ясно, что держали, — протеанин пытался сохранить спокойствие, но против его желания ему снова вспоминались индоктринированные протеане, которых десятками приходилось содержать в таких хорошо изолированных камерах.
Четверть часа Сташинский ходил от камеры к камере, светил внутрь фонарём-искателем, но не заходил. Явик не ограничивал учёного в стремлении узнать побольше, но понимал — археолог и сам достаточно опытен, чтобы избежать совершения глупых поступков. За минуты, проведённые в этом зале, Тимур Лаврович ни разу не переступил порога ни одной из камер.
— Уф. — Сташинский подошёл к Явику. — Идёмте дальше. Спасибо, что подождали, мне надо было справиться с эмоциями. Да и с чувствами тоже. Не ожидал я встретить на Идене, увидеть своими глазами... такое. Что дальше?
— Лестница, профессор. Вон там, — протеанин указал рукой на тускло освещённый портал.
— Идёмте, — вздохнул археолог. — Тяжело как-то здесь... Даже оглядываться — и то не хочется, — сказал землянин, делая несколько шагов к выходу из зала. Явик последовал за спутником, держась на полшага позади.
Лестница не впечатлила учёного. Переступив порог 'лабораторной комнаты' и увеличив мощность конуса света своего 'искателя', Сташинский остановился и огляделся.
— Бог мой... если бы я не... Я бы подумал, что нахожусь в лаборатории, куда ещё не успели завезти оборудование. Столы... Ясно, что это — столы! — землянин подошёл к 'предметам мебели', коснулся поверхности одного из них. — Да, кресел или стульев нет, — он повернул голову, увидел пульты у стен. — А ведь это... Это ведь — пульты, Явик! Да, можно посчитать, что это — своеобразные заготовки. Но то, что это — заготовки для пультов — стопроцентно! — сделав несколько быстрых шагов, Сташинский, с трудом сдерживаясь, склонился над одним из 'пультов'. — Потрёпанные, надписей нет, но я... я не могу найти ни одной причины для сомнений в том, что это — именно пульты.
Явик не торопил учёного. Пусть посмотрит более внимательно. Ему предстоит привести сюда коллег, привести сюда соплеменников. И совсем не обязательно, что в этих 'лабораторных' помещениях будут располагаться именно учёные с их аппаратурой. Когда начнётся противостояние, важно будет спасти гражданских. Как можно больше гражданских. И такие просторные помещения будут — на вес драгоценных металлов. Любых.
— Похоже, наш путь развития... далеко не уникален, — проговорил археолог.
— Уникального, к сожалению, во Вселенной — мало, — тихо сказал Явик, подходя к двери, ведущей в соседнее помещение.
Сташинский уловил шелест поднимающейся створки, обернулся, увидел открывающуюся дверь и, вздрогнув, заставил себя сделать несколько шагов к проёму. Протеанин чувствовал, насколько учёному не хочется уходить из этого 'лабораторного помещения', но впереди — ещё более интересные комнаты... Так что задерживаться именно здесь, задерживаться сколько-нибудь надолго пока нет никакой необходимости.
— Какое большое помещение! — не удержался от приглушённого возгласа археолог, переступивший порог. — И... Я понимаю, что я несколько смешно выгляжу со стороны. Но, мой бог, ведь это — тоже пульты и... Исследовательские, вне всяких сомнений — исследовательские установки! — человек подошёл к ближайшему пульту, затем — к ближайшей 'установке'. — Капсулы у этих установок. Они вполне пригодны для того, чтобы запихнуть туда крупноразмерного разумного органика. — Сташинский, удерживаясь от того, чтобы коснуться рукой какой-нибудь поверхности, обходил следующую установку, рассматривая ярко освещённые лучом 'искателя' детали 'оборудования'. — Я понимаю, Явик... Мои коллеги, не только археологи, в первую очередь — технари. Их — не удержать, если они увидят такое. И мы... Мы можем получить проблемы. Да, мы будем пытаться вскрыть эти установки и эти пульты бережно и осторожно. Кто знает, что достаточно для этих 'деталей интерьера' в нашем понимании и что — в понимании создателей этой техники и её эксплуатантов. — Сташинский помолчал, внимательно рассматривая очередную деталь 'установки'. — Что у нас дальше, Явик?
— Что-то вроде склада, профессор, — не стал скрывать протеанин. — Скажу сразу — контейнеры, которые там находятся, наглухо и намертво закрыты.
— Вы так это сказали... Что я понял, что лучше пока эти контейнеры... не открывать.
— Возможно, — кивнул протеанин. — Идёмте, профессор. Прежде чем мы попадём на склад, предстоит долго спускаться по лестнице. Очень долго. — Явик подошёл к порталу, подождал, пока полотно двери скользнёт вверх. — Идёмте, — повторил он.
— Да, да, конечно. — Сташинский расширил до предела конус света, уменьшил мощность луча, остановился рядом с Явиком, обернулся, скользнув лучом 'искателя' по установкам и пультам. — Мои коллеги... Их ждёт шок. Можно сказать, что даже — непрерывный и длительный. Так что лестница... Надеюсь, я успокоюсь в достаточной степени, пока буду идти по ней. — Сташинский переступил порог, выходя из зала.
Ступенька за ступенькой. Ступенька за ступенькой. Мягкий, почти домашний свет 'искателя' позволял видеть мельчайшие выбоины на стенах тоннеля, по которому проходила уходившая вниз некрутая лестница. Явик и Сташинский шли молча. Говорить что-либо вслух не хотелось.
Протеанин думал о том, как втиснуть в весьма ограниченное время стоянки у Цитадели огромный объём необходимой работы. И всё чаще приходил к выводу, что уже в полёте придётся, во-первых, максимально увеличить время прихода корабля к Станции и, во-вторых, провести большую подготовительную работу уже на борту фрегата. Воспользовавшись возможностями прототипа и параллельно — обработав максимум доступной в Экстранете информации о Станции.
На складе Сташинский долго задерживаться не стал. Прошёл мимо нескольких разноразмерных контейнеров, пошарил лучом 'искателя' по стенам, убедился, что контейнеры не открывались уже давным-давно. Явик отметил, что человек осторожничает, но не просто сдерживает любопытство, а действует профессионально, обдуманно.
Пройдя склад из конца в конец, Сташинский подошёл к перекрытому створкой проёму, подождал, пока пластина двери скользнёт вверх и переступил порог, направив луч на ступени лестницы, уходящей куда-то вниз. Археолог хранил молчание, но уже не пытался сдерживать своё стремление задать спутнику новые и новые вопросы, а понимал, что и протеанин здесь, в этом месте — такой же гость и экскурсант.
Лестница вниз.
Явик делает несколько шагов в сторону, отходит от проёма двери, останавливается, уже понимая, что Сташинский заметил камеры. Протеанину интересна реакция, а точнее — мнение человека. Если и он подтвердит, что эти камеры использовались... Над этим фактом придётся очень серьёзно подумать. Не глядя на спутника, воин древней расы ждёт, видя, как скользит по стенам и 'иллюминаторам' камер острый луч профессорского 'искателя'. Протеанин не включает свой фонарь — в этом нет необходимости. Дроны — оба — жужжат, облетая зал по периметру и продолжая снимать показатели со своих датчиков, регулярно переправляя пакеты данных на профессорский инструментрон. Пусть. Хорошо, что у Сташинского будут в достаточном количестве данные 'объективного' контроля, а не только впечатления, основанные на эмоциях и чувствах.
Взглянув на перекрытый створкой портал-выход, Явик не спешит двигаться к проёму, даёт возможность археологу подойти поближе к 'камерам'. Здесь ещё легко, а вот в соседнем зале... Там Сташинский может взволноваться не на шутку. Но пока археолог относительно спокоен. Напряжён, да, но — спокоен. Более-менее. Всё ведь относительно — по одной шкале человек спокоен, а по другой — его впору в смирительную рубашку заматывать.
— Не могу отделаться от мысли, Явик. От одной такой мысли... Самому интересно, но... — Сташинский, тихо ступая, подходит к неподвижно стоящему протеанину. — Эти камеры... Я вот сравниваю свои ощущения и впечатления с теми, которые получил в том, первом зале с такими камерами и понимаю, что эти камеры... не стояли пустыми. Они... использовались. Трудно сказать, как и для чего использовались, но у меня остаётся мало сомнений в том, что эти камеры использовались для содержания живых существ. Разумных или неразумных — другой вопрос, но — живых, это — стопроцентно. Беден человеческий язык в таких случаях, — профессор посмотрел на вьющихся под потолком дронов. — Надеюсь, что цифры, собранные ими, будут... более объективны. Я... Я взволнован.
Явик, не говоря ни слова, направляется к выходу из зала. Сташинский, привычно переключив свой 'искатель' в 'широкий конус', на несколько секунд замирает, решая, следует ли ему и на этот раз оглядываться назад. Бросить, так сказать, прощальный взгляд на очередной зал этого подземного комплекса. Затем чуть встряхивает головой и шагает следом за уже вышедшим из зала спутником.
— Мой бог! Это же исследовательские установки! Мы почти такие же используем при сканировании археологических находок! Немного изменить форму и размеры — и... Один в один! — Сташинский, едва переступив порог, останавливается, не обращая внимания на то, что Явик уже стоит посередине зала. — Надеюсь...
— Я тоже определил их, как исследовательские установки, профессор, — тихо говорит протеанин. — И в их 'стаканы'...
— Можно одновременно запихнуть нескольких кроганов! — уверенно заявляет Сташинский. — Странно, конечно, использовать размеры разумных ящеров для масштабирования. Но, пока что у меня нет других "быстрых" лекал. — Сташинский повернул 'искатель' так, чтобы луч осветил все ряды 'установок'. — Да. Мои коллеги будут впечатлены — теперь я в этом не просто уверен — убеждён, — учёный подошёл к одному из "стаканов". — Огромный какой. Вместительный. М-да, всё же чувствуется сценарий, программа или... Некие рамки развития. И... По-прежнему трудно сказать, были ли местные исследователи органическими или синтетическими. А может быть... Они вообще тел в привычном для нас понимании не имели?! Как, например, те 'существа света'. — Сташинский мазнул лучом по стенам. — И нигде — никаких надписей.
Похоже, археолог успокоился почти полностью. Теперь он не посматривал нервно на своего спутника, не задавал вопросов типа: 'А что там дальше?', не бледнел, когда видел уходившую вниз очередную лестницу.
Дело ведь было не только в доверии человека к протеанину. Здесь, в этих залах на Сташинского раз за разом обрушивалось одно и то же требование: 'Изучать, исследовать, анализировать', а не просто забивать залы перепуганными и обессиленными гражданскими жителями Идена, стремящимися спастись от бомбардировок и атак Жнецов и их... пособников. Да, пожалуй, пособников. Самое точное определение. Пока что — самое точное. Вряд ли позже появятся более точные, но и это вполне подойдёт. В большинстве случаев.
Сташинский теперь стал немного более смелым, раскованным. Явик не стал останавливать учёного, когда он подошёл ко входу в следующий зал, привычно и спокойно подождал, когда створка очередной двери поднимется, открывая проход, перешагнул порог и, остановившись, включил свой 'искатель' в режим 'широкого луча'. Пусть посмотрит, убедится, что в этом новом для землянина зале находятся не только 'стоячие', но и 'лежачие' исследовательские установки. Сташинский исчез в проёме, видимо, углубился в зал, вероятнее всего — подошёл к ближайшим от входа установкам. Пусть посмотрит на капсулы. Чистые, но... не новые. Использованные. Да, центр перед тем, как его покинуть, уходившие обитатели, что называется, 'зачистили'. Взрывать и разрушать всё и вся не стали, но — очистили от всего, что могло гарантированно привлечь внимание.
Разделяться было опасно, поэтому Явик поспешил перейти в соседний зал, привычно отметив, как с лёгким шелестом закрывается за спиной створка двери, отсекавшая путь возврата.
— Серьёзно здесь дело было поставлено. Установки... вот не знаю, для чего и тем более — как они использовались, но чувствую — в каждом новом зале они всё более сложные, точные и специализированные. Значит, из зала в зал испытуемых, а быть может — и подопытных переводили, чтобы получить от них всё больше информации, — сказал Сташинский, осторожно коснувшись рукой в бронеперчатке 'стекла' горизонтальной исследовательской 'капсулы'. — Столы — пусты. Да, Явик, я тоже определил этот предмет мебели, как 'стол'. Мне, по крайней мере, ничего другого и на ум-то не приходит, — археолог огляделся, увидел проёмы, закрытые створками. — А там что?
— Нечто вроде отдельных кабинетов, — не стал уклоняться от ответа Явик. — Может, для углублённых исследований...
— А может, для особо одарённых сотрудников, — поддержал собеседника Сташинский. — Я загляну, посмотрю, — профессор быстрым шагом подошёл к одной из створок, та почти моментально ушла вверх с уже привычным лёгким шелестом. Человек вошёл внутрь. Ожидавший неприятностей Явик немного напрягся, но створка не спешила 'падать' обратно и перекрывать собой проём, отсекая землянина от протеанина. Несколько минут — и Сташинский неспешно выходит из 'кабинета', подходит к Явику. — Там... пусто. Но место... само по себе выглядит... обжитым. Идём дальше?
— Идём, — коротко кивнул воин древней расы, нащупывая взглядом нужный портал. — Нам, — протеанин указал рукой направление, — туда.
— Чувствуется, что вы, Явик, здесь не впервые, — сказал Сташинский, идя рядом с протеанином.
— Не впервые. Второй раз. И, тем не менее, Тимур Лаврович, вам придётся довести до сведения ваших коллег прежде всего то, что кругом — огромное количество уровней и помещений. То, что мы идём по этому маршруту вдвоём и достаточно быстро — только обзорная экскурсия. Не более того. Остальные пространства этого центра и всё, что его окружает, те самые мосты, переходы и залы подземного комплекса — предстоит изучать долго, но желательно это делать полно и быстро.
— Сюда придётся бросить десятки людей, Явик, — сказал Сташинский, переступая порог зала и оглядываясь по сторонам. — Переход и тоннель?
— Да, — подтвердил протеанин. — А относительно десятков людей... Так ведь всё равно скрываться под землёй придётся большинству иденцев. Орбитальная бомбардировка — практически полная гарантия разрушения наземной инфраструктуры.
— Больше чем наполовину, — сказал Сташинский, оглядывая 'коробку' тоннеля. — М-да, вы правы, Явик. Тоннелей здесь тоже хватает. Это — заметно. И лестниц — тоже. Нутром чувствую, что приближаюсь к центру планеты, к её ядру, что, конечно, в подобных местах — вполне обычное явление.
Дверь зала, в котором перед Явиком предстала аватара пилота Жнеца, открылась с лёгким стуком — шелест был едва слышен. Сташинский с молчаливого согласия спутника переступил порог первым, включил свой 'искатель' в режим 'широкого луча'.
