... — Пятое место по скорости! Вы что, кроме стрельбы, ничем не занимались?!
Гедимин незаметно прижал руку к наушнику и убавил громкость. Иджес наседал на пилотов с тех пор, как выбрался со стадиона, а транспорт, который должен был вывезти всех обратно в "Вайтрок", всё никак не приезжал. Пилоты морщились и огрызались, но Иджес не унимался — Гедимин давно не видел его таким расстроенным.
— Хватит разоряться, — угрюмо сказал один из пилотов, потеряв терпение. — У нас третье место по очкам. А к весне найдёшь себе другого пилота.
— Что?! — Иджес изумлённо мигнул.
— То. Ухожу в "Альтаир", — буркнул сармат.
Иджес шумно втянул в себя воздух.
— В "Альтаир"? К недомеркам?! Ты что, мутировал?!
Гедимин поморщился — настройка наушников не помогла, видимо, Иджес нарастил громкость. Он крепко взял механика за плечо и отодвинул в сторону, вклиниваясь между ним и пилотами. Они, будто этого и ждали, мгновенно исчезли в толпе — Гедимин за секунду потерял их из виду.
— В "Альтаир"... — пробормотал Иджес, жалобно глядя на сармата. — Ты это слышал?
— У "Альтаира" второе место, — Гедимин не без труда вспомнил, что эту команду упоминали среди победителей. Иджес сердито фыркнул.
— Филки! И ползвена, и механики, — все из этих полумартышек. Охота позориться...
...Иджес замолчал только на пороге штаба; Гедимин уже давно на него не реагировал — все его мысли занимал разобранный малый реактор, которым он уже третий день не мог заняться. Иджес о чём-то спросил, не дождался ответа, сердито фыркнул и ушёл донимать других ликвидаторов. Гедимин забрал со стола сфалт, жестом предупредил Ренгера, что подземная лаборатория будет занята, и вышел из штаба.
...Стержни были там, где он их и оставил, и в том же состоянии — только некоторая часть ирренция распалась до ипрона. Гедимин сделал мысленную отметку — изучить, как влияют на реактор долгие простои и постепенное ипроновое "отравление", но оставил это на потом, а сам вскрыл корпус сфалта и начал сборку.
Дольше всего он провозился с источником сигма-лучей; этот узел стоял в дальней части корпуса, за реакторами, дальше него был только механизм, вытягивающий накопительные стержни — задний экран излучателя заодно прикрывал и его. Гедимин установил их в самом дальнем положении, полностью извлечёнными; теперь реактор был практически готов, можно было закрыть корпус и начать запуск, но сармату было не по себе.
"Горизонтальное положение," — досадливо щурился он, глядя на извлекатель. "Если что-то заклинит — сами не выпадут." Он представил себе, как разворачивает сфалт соплом кверху и пинает, пытаясь выбить разжигатели. "М-да. Конар бы не одобрил. Да и Константин — тоже."
Он потянулся к крышке корпуса, но вместо того, чтобы задвинуть её на место, тронул переключатель системы охлаждения и сунул руку внутрь сфалта. Систему пришлось "продлить" на приклад — штатно она распространялась только на плазменную камеру и сопло. Нагрев от быстро вылетающей плазмы она снимала — не полностью и не во всех режимах, но ствол не плавился, и этого было достаточно. "Реактор холодный, но работать будет долго. Не секунды, а сутки," — думал Гедимин, шевеля пальцами в остывающем воздухе. "Хватит этого, чтобы снять нагрев?"
О расстабилизации он старался не думать — случись что, любая система охлаждения испарилась бы раньше, чем сработала. "Надо потренироваться сбрасывать эту штуку с себя," — думал Гедимин, отгоняя неприятные воспоминания. "Хочет взорваться — пускай, но без меня."
Он на секунду задержал дыхание и осторожно задвинул крышку. В наступившей тишине громко щёлкнул переключатель, и Гедимин впился взглядом в неприметное табло, соединённое с омикрон-датчиками. Интенсивность излучения медленно начала расти, но через три секунды цифры застыли.
"Обсидиан работает на усиление, накопитель — поглощает," — сармат притронулся к небольшим замаскированным клавишам по бокам сфалта. Излучатель запускался с них, и только с двух одновременно. "Attahanqa," — беззвучно прошептал Гедимин, вдавливая клавиши в обшивку. Две секунды ничего не происходило, затем на табло замелькали цифры — излучение стремительно росло. Сармат вскинул оружие на плечо, в два шага выскочил за дверь, в экранированный туннель, и убрал последнюю "защиту" — пластину накопителя, поглощающую излучение на выходе из реакторной камеры.
Поток плазмы врезался в пол под углом; секунду Гедимин держал его на одной точке, потом, опомнившись, медленно сместил в сторону. На полу остался глубокий проплавленный след. Держать сфалт под таким углом было неудобно, и сармат снова сместил его, отсчитывая про себя секунды. Плазма не иссякала. От стены к стене медленно вырисовывалась непрерывная зубчатая линия.
Когда она почти упёрлась в дальнюю стену, Гедимин опомнился. Поглощающая пластина встала на место, снова щёлкнул переключатель, выдёргивая обсидиановые линзы из реактора. Накалившийся корпус жёг пальцы. Сармат кинул оружие на стойку, сдвинул щиток с миниатюрного экрана и облегчённо вздохнул — реактор отключился.
Он оставил сфалт с работающей системой охлаждения на стойке — надо было как следует его остудить, такой горячий корпус уже тяжело было держать в руках. Прорезанные в полу борозды ещё дымились, когда Гедимин склонился над ними со сканером, замеряя глубину. Несколько секунд он смотрел на экран, перечитывая результаты измерений, потом выключил сканер и тихо рассмеялся. Сфалт ещё не остыл, но сармату это не помешало — он обхватил реакторную камеру, прижимая её к груди, и крепко обнял. "Надо охладитель поменять," — мелькнуло в мозгу и тут же отступило перед единственной мыслью, гудящей в ушах: "Настоящий реактор. Мой. Только мой..."
03 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Сфалт лежал в лаборатории на самодельной оружейной стойке; с него свисал кабель, уходящий в стену, — Гедимин эксперимента ради запитал от ненужных уже аккумуляторов освещение и вентиляцию в туннеле, и везде, кроме его "ниши", было тихо и темно. Корпус оружия медленно остывал, немного переделанная система охлаждения прогоняла жидкость от реакторной камеры к соплу. Гедимин вполглаза следил за термодатчиками, лениво думал, что надо бы встроить в сфалт небольшой преобразователь, и сооружал из обрезков тонкого фрила ящик. Это напоминало сбор мозаики — соединить листы, подровнять края по форме, дождаться, пока очередной шов затвердеет... Сфалт ради такой работы можно было не включать — хватало и наручного резака.
"Четыре кубометра... Надо будет набрать песка и разных обломков," — мысли сармата текли неспешно. За сборкой "мозаики" думалось спокойно — мозг отдыхал, работали только руки. "Каждый день дежурный отряд уходит в дюны. Дам им контейнер, пусть нагребут песка. За два-четыре дня наберётся, сколько нужно. А я накрошу обломков с полосы препятствий. В рыхлом грунте встречаются камни, это надо учесть в модели..."
Вдалеке загудели, открываясь, двери, и кто-то с удивлённым возгласом щёлкнул переключателем. "Ренгер," — Гедимин посмотрел на недособранный контейнер и очень неохотно выключил резак. "Видимо, по делу. Так-то тут ходить незачем."
Он осторожно приоткрыл дверь, но Ренгер, не обратив внимания, прошёл мимо. Гедимин увидел его спину — ликвидатор остановился у огневого рубежа, несколько секунд стоял там, затем откинул планку и вошёл в опасную зону. Гедимин видел, как он опускается на каменный пол и внимательно что-то разглядывает, а потом тянется к наручному сигма-сканеру.
"Прорези в полу!" — сармат смущённо сощурился. "Гедимин, ты болван. Давно пора было их заделать! Там вся скала исполосована крест-накрест..."
Он отодвинулся вглубь лабораторной "ниши" и поднял со стола обрезки фрила, примеряя их друг к другу. Почти минуту снаружи было тихо. Затем, когда Гедимин уже углубился в "склейку" разномастных листов, в коридоре послышались тяжёлые шаги. Ренгер отодвинул дверь и остановился на пороге.
— Я заделаю прорези, — виновато пообещал Гедимин. — Закончу тут и...
— Ты их глубину мерил? — перебил его на полуслове Ренгер. Гедимин мигнул.
— Там не было никаких конструкций, — быстро сказал он. — И коммуникаций тоже. Я проверял. Если что...
Ренгер резко мотнул головой.
— Восемь метров сквозь гранит! Каждая линия — один заход, так? От стены до стены?
Гедимин нехотя кивнул. Ему было досадно. Полосовать гранит плазменным резаком — это развлекало, но смысла практически не имело — важнее было отрегулировать мощность, чтобы снова вести плазменную сварку, не прорезая насквозь заготовку, руку и два соседних здания. Вот с этим-то и были проблемы.
— Показывай, — отрывисто приказал Ренгер, опираясь двумя руками на стол. Гедимин покосился на термодатчики, нехотя отсоединил кабель и со сфалтом в руках выбрался к огневому рубежу.
В этот раз сопло пришлось сильно наклонить — нетронутого места в туннеле осталось немного. Ослепительно-белая "проволока" упёрлась в камень. Со стороны казалось, что она просто скользит по граниту, но за ней оставался глубокий проплавленный след. Гедимин вёл поток под углом, аккуратно выписывая круг; когда линия замкнулась, он закрыл реакторную камеру и выдернул стержни.
— Керн, — едва заметно ухмыльнулся он, глядя, как вырезанный гранитный конус под собственным весом наклоняется, отламываясь от перерезанного основания, и прикипает к оплавленному краю круга. — Всегда нужно следить за потоком. И нагрев... Всё равно слишком сильный нагрев.
Ренгер отобрал у него сфалт, подержал в руках, куда-то прицеливаясь, покачал головой и вернул инструмент владельцу.
— Если без нагрева — сколько оно так может?
Гедимин задумчиво поглядел на приклад — туда, где находилась реакторная камера.
— Лет четыреста. Пока ирренций не выгорит. Если только он не синтезирует себя заново. Должен получаться уран... наверное, можно развернуть процесс вспять...
Ренгер крепко ткнул его кулаком в грудь, и сармат, вырванный из размышлений о различных режимах реакторов, растерянно мигнул.
— А если без шуток? Сколько оно проработает, если не расплавится? Час, два?
Гедимин недовольно сощурился.
— Я же сказал — пока ирренций не выгорит. Будет воздух и излучение — будет плазма.
Ренгер пробормотал что-то еле слышно и отступил назад, пристально глядя на сармата.
— Всё-таки сделал... Я не сразу понял, о чём, но похоже на то. Ты затолкал туда альнкит?
— Просто реактор, — буркнул сармат. — Альнкиты... Они мне не очень.
Ренгер снова что-то пробормотал — вроде бы по-сарматски, но слишком тихо, чтобы Гедимин расслышал.
— Вот ведь псих, — с кривой ухмылкой сказал он. — Реактор размером с кулак... Реактор за спиной...
В его глазах засверкали весёлые искры. Гедимин настороженно сощурился.
— Во все тяжёлые экзоскелеты встроены РИТЭГи, — сдержанно напомнил он. — Переносной ядерный источник — обычное дело. Из ирренция можно делать очень маленькие реакторы, с ураном так не вышло бы.
— Тебе виднее, — пробормотал Ренгер, глядя сквозь него. — Реактор за спиной... Даже не знаю, что на это скажет Скегги. Маленькие реакторы взрываются, как большие, или как-то иначе?
"Мать моя пробирка," — Гедимин уткнулся взглядом в реакторную камеру. "Почему всем интересно исключительно это?!"
— Я буду его испытывать, — мрачно пообещал он. — Пока не буду знать наверняка, что ничего не взорвётся. Предупреди там, что мой сфалт трогать не надо. Эту штуку... пока её рано пускать в серию.
Ренгер хмыкнул.
— Надо полагать! Но Скегги я сюда приведу. Пусть посмотрит на прорези. Не заделывай их пока. Мы тебе привезём забутовку...
08 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Защитный купол, растянутый над гетто, расплющился и почти лежал на крышах, подсвеченный снизу уличными фонарями. В ясные ночи он был чёрным с едва заметными точками звёзд; сейчас по тёмному фону текли в одном направлении, вытягиваясь под ветром, снеговые потоки. С неба сыпались тонны ледяных кристаллов, и купол выгибался волнами, но удерживал их снаружи.
"Стихнет к рассвету или нет?" — думал Гедимин, поглядывая на волнистое небо. "Весело сегодня будет на расчистках..."
Те, кому предстояло ехать на расчистки, навряд ли видели снегопад — они выбирались на улицы поздно, ближе к рассвету. Только дежурные собирались в штабе к шести, и сейчас все были на месте — рассредоточились по комнате, проверяя оружие, меняя аккумуляторы, дочитывая последние новости.
Скегги приподнял руку в приветственном жесте, посмотрел Гедимину в глаза, перевёл взгляд на мирно лежащий на стойке сфалт и странно ухмыльнулся. Такую ухмылку сармат видел каждый день по два-три раза — будто командир хотел что-то сказать, но всё время сдерживался. "Чего Ренгер ему наговорил?" — невольно задумывался Гедимин, а думать ему сейчас хотелось вовсе не об этом. "Большое дело — переносной реактор..."
— Сигнал из Мианы, — Ренгер, до того спокойно сидевший со смартом, резко развернулся к ликвидаторам. — Скегги, приём!
Гедимин, хоть и стоял недалеко, подошёл к столу последним. Он привстал на пальцах, но через макушки рослых ликвидаторов заглянуть не удалось. Где-то впереди мелькнули крепления для дронов на плечах Вепуата — юркий разведчик протиснулся ближе, и Ренгер позволил ему заглянуть в смарт.
— "Внимание!", — громко зачёл он. — "Возможно обнаружение чёрных игольчатых кристаллов, гнёздами или россыпью. Ни в коем случае не касаться их, не вступать в контакт, орбитальному куратору сообщить немедленно. Категория опасности: высшая, красный код."
Ликвидаторы зашевелились, озадаченно переглядываясь. Скегги и Ренгер вышли из расступившегося круга и сели к телекомпу. Вепуат выбрался следом, посмотрел на Гедимина и удивлённо хмыкнул.
— Это всё, ремонтник. Больше ни слова. Ренгер сейчас свяжется с городом — прислали оттуда...
— Город знает только это, — донеслось из-за телекомпа. Ренгер поднялся и отошёл к своему столу, всем видом показывая, что к нему с разговорами лучше не лезть.
— Понятно, — протянул Вепуат. — Кристаллы... Нет, таких мы тут не видели.
— Вступать в контакт, — медленно проговорил Гедимин; эта фраза с самого начала показалась ему странной, но он не сразу понял, что с ней не так. — Так написано... будто о живом. Даже разумном. В контакт... с минералами же не вступают в контакт?
Вепуат энергично кивнул.
— Верно, ремонтник. Я тоже удивился. Ну... что мы, в конце концов, знаем о силикоидах?
Гедимин оглянулся на Скегги. Тот сидел за телекомпом, задумчиво глядя на экран, — похоже, и ему о чёрных кристаллах ничего не рассказали. Пожав плечами, Гедимин двинулся к столу. "Больше ничего? Ну ладно, пойду вниз. Опыты сами себя не поставят."
— Вниз? — Вепуат поймал его у двери и встал посреди дороги, не обращая внимания на угрюмый взгляд сармата. — Меня с собой возьмёшь? Говорят, там в последнее время интересно.
Гедимин досадливо сощурился. "Ренгер разболтал? Или Иджес? На них непохоже..."
— Я работаю, — буркнул он. — Смотреть там не на что. Ни пушек, ни дронов.
