— Крышка люка, — сказал Бзиа, указывая. — Тебе лучше достать ее. — Голос Бзиа был приглушенным, как будто он говорил через слой ткани.
Фарр кивнул. Он выбрался из люка.
Желто-фиолетовый воздух был таким густым, что едва пропускал свет; казалось, что он находился в пузыре с темными стенками диаметром около четырех человеческих ростов. Колокол был подвешен как дрейфующая масса в центре пузыря. За ним хребет был стеной, массивной и неприступной, ее верхняя и нижняя кромки терялись в туманной мгле воздуха. Теперь, глядя на хребет, Фарр мог видеть обернутые вокруг него и проложенные по всей длине кабели из материала сердцевины — кабели, которые должны подавать ток для создания магнитного поля, подобного магнитному полю колокола, чтобы хребет сам по себе не растворился в нижней части мантии. Кабели самого колокола змеились вверх и исчезали из виду, направляясь к миру верхней мантии, миру, который казался Фарру невероятно далеким.
Незакрепленная крышка находилась недалеко от него. Он достаточно легко подгреб к ней рукой, хотя воздух, в который он был погружен, был приторным присутствием вокруг него. Он поймал крышку и быстро вернул ее Бзиа.
— Теперь айсберг, — крикнул Хош. — Ты видишь это?
Фарр посмотрел. Между колоколом и хребтом была какая-то бугристая фигура. Она была в половину человеческого роста длиной, темная и неправильной формы, как нарост на чистых, искусственных линиях колокола.
— Разве мне не нужны веревки?
— Сначала пойди и осмотри айсберг, — крикнул Хош. — Посмотри, не причинил ли он нам какой-нибудь ущерб.
Он глубоко вдохнул спертый воздух и размял ноги. Потребовалось всего несколько взмахов, чтобы подплыть к куску сердцевины.
Приблизившись, он увидел, что поверхность айсберга неровная из-за небольших ям и скосов. Трудно было представить, что именно из этого материала сделаны блестящие обручи вокруг колокола, или городские якорные ленты, или изящные вставки на досках для серфинга. Он был на расстоянии вытянутой руки от айсберга, все еще плавно покачиваясь... Если бы он прожил достаточно долго, то хотел бы увидеть мастерские — литейные, как называл их Бзиа, — где происходило преобразование этого материала...
Невидимые руки схватили его за грудь и ноги, дернув в сторону. Он обнаружил, что кувыркается кубарем прочь от колокола. Он закричал. Он хватался за воздух, но не мог ухватиться, и его ноги молотили по пустоте в тщетной попытке грести.
Дрожа, он замахал руками в воздухе, пытаясь выровнять движение. Хош смеялся над ним, понял он; и Бзиа, похоже, тоже с трудом сдерживал улыбку.
Значит, просто еще одна маленькая игра; еще одно испытание для новичка.
Он закрыл глаза, желая унять дрожь в конечностях. Он попытался подумать. Невидимые руки? Только магнитное поле могло так встряхнуть его — защитное магнитное поле колокола. И, конечно же, его отбросило в сторону; именно так поля воздействовали на движущиеся заряженные объекты, такие как его тело. Вот почему при плавании было необходимо перемещать ноги и руки поперек линий магнитного поля, чтобы генерировать движение вперед.
Значит, его отбросило собственное магнитное поле колокола. Большая шутка.
Лог, вероятно, отчитал бы его за то, что он не предвидел этого, понял он. Тоже посмеялся бы над ним, чтобы донести суть.
Страх Фарра превратился в гнев. Он с нетерпением ждал того дня, когда ему больше не нужно будет так многому учиться... и он, возможно, смог бы сам преподать несколько уроков.
К Фарру вернулось самообладание, и он начал неуклюже пробираться обратно к колоколу. — Дай мне веревки, — сказал он.
12
Огромный караван пиломатериалов было видно в течение многих дней, прежде чем он достиг потолочной фермы Коса Френка.
Дюра, спускавшаяся с пшеничного поля в конце смены, рассеянно наблюдала за приближением каравана. Это был темный след на изгибающемся горизонте, цепочка стволов деревьев, пробирающаяся сквозь вихревые линии из диких лесов на окраине внутренних районов, на пути к городу в самом дальнем месте нисходящего потока. Ее это не слишком интересовало. Небо во внутренних районах, даже так далеко от Парца, никогда не было пустынным. Караван должен был пройти через пару дней, и на этом все.
Но этот караван проплыл не так быстро. С течением времени он продолжал увеличиваться в ее представлении, и Дюра постепенно начала осознавать его истинный масштаб и степень, в которой расстояние и перспектива вводили ее в заблуждение. Цепочка из срубленных стволов деревьев, протянувшаяся вдоль вихревых линий, должно быть, растянулась более чем на сантиметр. И только когда караван приблизился к ближайшей к ферме точке, Дюра смогла разглядеть людей, путешествующих с караваном — мужчин и женщин, размахивающих руками вдоль стволов или управляющих упряжками воздушных свиней, разбросанных вдоль стволов, совершенно незначительных по сравнению с масштабами самого каравана.
Закончилась еще одна смена. Потирая руки и плечи, затекшие после долгого дня ухода за растениями, Дюра перекинула баллон с воздухом через плечо и стала медленно грести в сторону трапезной.
К ней подошла Раук. Дюра с любопытством изучала ее. Раук стала для Дюры кем-то вроде подруги — во всяком случае, настолько, насколько она подружилась здесь, — но сегодня худенькая маленькая кули казалась другой. Какой-то рассеянной. Хотя Раук тоже только что закончила смену, она уже переоделась в чистый халат и расчесала волосы, очищая их от грязи и пшеничной шелухи. Улыбка на ее худом, вечно усталом лице была нервной.
— Раук? Что-то не так?
— Нет. Нет, вовсе нет. — Маленькие ножки Раук переплелись в воздухе. — Дюра, у тебя есть какие-нибудь планы на выходные?
Дюра рассмеялась. — Поесть. Поспать. А что?
— Пойдем со мной к фургонам.
— Что?
— Караван с лесоматериалами. — Раук указала вниз, себе под ноги, туда, где караван впечатляюще двигался по небу. — Нам не потребуется много времени, чтобы подплыть туда.
Дюра попыталась скрыть свое нежелание. Нет, спасибо. Я уже повидала достаточно города, глубинки, новых людей, этого мне хватит на всю жизнь. Она с легкой тоской подумала о маленьком гнездышке, которое ей удалось соорудить для себя на окраине фермы — просто кокон и ее маленький тайник с личными вещами, подвешенный под открытым небом, вдали от тесных спален, которые предпочитали остальные кули. — Может быть, в другой раз, Раук. Спасибо, но...
Раук выглядела неоправданно разочарованной. — Но караваны проходят только примерно раз в год. И Броу не всегда может получить назначение в нужный караван; если нам не повезет, он окажется в нескольких сантиметрах от фермы, когда пройдет эту широту, и...
— Броу? — Раук упоминала это имя раньше. — Твой муж? Твой муж с этим караваном?
— Он будет ждать меня. — Раук потянулась и взяла Дюру за руки. — Пойдем со мной. Броу никогда раньше не встречал людей из восходящего потока.
Дюра сжала ее руки. — Ну, я никогда не встречала лесоруба. Раук, это единственный раз, когда ты видишь своего мужа? Ты уверена, что хочешь, чтобы я была с тобой?
— Иначе я бы не спрашивала. Это сделает встречу особенной.
Дюра почувствовала себя польщенной и сказала об этом. Она прикинула расстояние до фургона. — Хватит ли у нас времени, чтобы добраться туда и обратно, и все это за одну свободную смену? Может быть, нам стоит сходить к Ли и перенести нашу следующую смену — сделать потом двойную.
Раук ухмыльнулась. — Я уже все устроила. Давай, найди себе что-нибудь чистое, и мы пойдем. Почему бы тебе не взять свои вещи восходящей? Твой нож и веревки...
Раук последовала за Дюрой к ее спальному гнездышку, возбужденно болтая всю дорогу.
* * *
Две женщины спрыгнули с потолочной фермы и легко спустились в мантию.
Дюра наклонилась вперед, протягивая руки к каравану, и начала отталкиваться ногами. Махая рукой, она все еще сомневалась, хорошая ли это идея — ее ноги и руки все еще болели после долгой смены, — но через некоторое время устойчивые, легкие упражнения, казалось, сняли боль с ее мышц и суставов, и она обнаружила, что наслаждается комфортным, естественным движением по магполю — что так непохоже на стесненную неловкость ее работы в поле, когда она прячет голову в воздушную маску, поднимает руки над головой, вонзает пальцы в корни какого-то непокорного растения-мутанта.
Караван растянулся по небу перед ней. Это была цепочка из неошкуренных стволов, но без корней, веток и листьев; стволы были связаны друг с другом кусками веревки группами по два или три, а группы были соединены большим количеством звеньев прочной плетеной веревки. Дюре пришлось повернуть голову, чтобы увидеть передний и задний концы цепочки стволов, которые уменьшались в перспективе среди сходящихся вихревых линий; на самом деле, размышляла она, весь караван был похож на деревянную копию вихревой линии.
Два человека повисли в воздухе на некотором расстоянии от каравана. Они, казалось, ждали Раук и Дюру; когда женщины приблизились, они что-то крикнули и отправились по воздуху, чтобы поприветствовать их. Это были мужчина и женщина, как увидела Дюра. Они оба были примерно одного возраста с Раук и Дюрой, и на них были одинаковые, практично выглядящие свободные жилеты, снабженные десятками карманов, из которых торчали обрывки веревок и инструменты.
Раук бросилась вперед и обняла мужчину. Дюра и женщина-лесоруб стояли сзади, неловко ожидая. Женщина была стройной, сильной на вид, с жесткой, обветренной кожей; она — и мужчина, очевидно, муж Раук Броу — гораздо больше походили на выходцев из восходящего потока, чем любой житель глубинки или города, которого Дюра встречала до сих пор.
Раук и Броу разомкнули объятия, но остались рядом, сцепив руки. Раук притянула Броу к Дюре. — Броу, это подруга с фермы. Дюра. Она — из восходящего потока...
Броу повернулся к Дюре с выражением удивленного интереса; его взгляд скользнул по ней. Он был очень похож на Раук. Его тело было худощавым, выглядевшим сильным под жилетом, а узкое лицо было добрым. — Восходящая? Как получилось, что ты работаешь на потолочной ферме?
Дюра заставила себя улыбнуться. — Это долгая история.
Раук сжала руку Броу. — Она может рассказать тебе позже.
Броу потер переносицу, все еще глядя на Дюру. — Иногда мы видим людей из потока. На расстоянии. Когда мы работаем в дальнем восходящем потоке, прямо на краю внутренних районов. Видишь ли, чем дальше в восходящем потоке продвигаться к диким лесам, тем лучше растут деревья. Но... — Он смущенно замолчал.
— Но тем опаснее это становится? — Дюра продолжала улыбаться, решив на этот раз проявить терпимость. — Ну, не волнуйся. Я не кусаюсь.
Они рассмеялись, хотя и принужденно.
Раук представила женщину рядом с Броу. Ее звали Каэ, и они с Раук обнялись. Дюра с любопытством наблюдала за ними, пытаясь понять смысл их отношений. Между Раук и Каэ чувствовалась скованность, настороженность; и все же их объятия казались искренними — как будто на каком-то уровне, под внешним напряжением, они разделяли основную симпатию друг к другу.
Броу потянул Раук. — Иди и посмотри на остальных; они скучали по тебе. Мы скоро будем есть. — Он взглянул на Дюру. — Ты присоединишься к нам?
Женщина Каэ подошла к Дюре с оживленным дружелюбием. — Дюра, давай ненадолго оставим этих двоих наедине. Я покажу тебе караван... Не думаю, что ты раньше встречала таких людей, как мы...
* * *
Дюра и Каэ плыли рядом вдоль всего каравана. Каэ указала на особенности каравана и описала, как он работает, в оживленной, будничной манере, ее речь была пронизана бесконечными ссылками на предполагаемое невежество Дюры. Дюра уже давно устала от того, что эти жители Парца относились к ней как к забавной чудачке, но — на сегодня — она сдержала едкие ответы, которые, казалось, так легко давались ей. Эта женщина, Каэ, не хотела причинить никакого вреда; она просто пыталась быть доброй с незнакомкой.
Может быть, я учусь заглядывать людям под кожу, — подумала Дюра. — Не реагировать на мелочи. — Она улыбнулась самой себе. Может быть, она наконец повзрослела.
Цепочка стволов скользила по воздуху примерно со скоростью, равной половине скорости легкого гребка. Там были команды запряженных воздушных свиней, их комплекты упряжи были прикреплены — не к аэромобилям, а к веревочным звеньям в цепи деревьев. Свиньи визжали и фыркали, натягивая кожаные ремни. Люди, часть которых была детьми, ухаживали за животными. Свиней кормили из мисок размятыми листьями корковых деревьев, а их упряжь бесконечно регулировали, чтобы упряжки тянули в одном направлении вдоль длинной линии стволов.
Люди приветствовали Каэ, когда она проплывала мимо, и с любопытством поглядывали на Дюру. Дюра предположила, что с этим караваном путешествует, должно быть, сотня человек.
Женщины остановились, чтобы понаблюдать за разделением одной команды. Животных освободили от упряжи, но они все еще были связаны веревками, прикрепленными к проколотым плавникам. Животных отвели, чтобы привязать в другой части каравана для отдыха, в то время как на их место была закреплена новая упряжка.
Дюра нахмурилась, увидев это. — Не проще ли было бы остановить караван, чем пытаться переставить свиней в полете?
Каэ рассмеялась. — Вряд ли. Дюра, когда караван собран на краю восходящего потока, обычно требуется несколько дней, чтобы команды свиней довели его до нужной скорости. И как только эта масса дерева начнет двигаться, гораздо легче поддерживать ее движение, чем постоянно останавливать и запускать. Видишь?
Дюра внутренне вздохнула. — Я знаю, что такое импульс. Значит, вы даже не останавливаетесь, когда спите?
— Мы спим посменно. Мы спим, привязанные к сетям и коконам, прикрепленным к самим стволам. — Каэ указала на ближайшую команду свиней. — Мы меняем свиней в полете. Управлять караваном не так уж сложно; все, что вам нужно делать, это следовать за вихревыми линиями по нисходящему потоку, пока не доберетесь до южного полюса... Дюра, такой караван никогда не прекращает движение, как только он отправляется с окраины внутренних районов. Не раньше, чем он окажется в пределах видимости самого Парца. Затем свинокоманды разворачивают для торможения, и караван разбивается, чтобы его отвезли в город.
Дюра попыталась прикинуть расстояние от восходящего потока до Парца. — Но при такой скорости, должно быть, потребуются месяцы, чтобы добраться до города.
— Обычно целый год.
— Год? — Дюра нахмурилась. — Но как город может так долго ждать пиломатериалы?
— Не может. Но это и не обязательно. — Каэ улыбалась, но в ее тоне, казалось, не было никакого нетерпения из-за медлительности Дюры. — В любое время есть целый поток таких караванов, направляющихся в город со всех концов внутренних районов. С точки зрения Парца, существует постоянный приток древесины, в которой он нуждается.
— Раук точно знала, в какой день спуститься к каравану. На самом деле, вы с Броу ждали, чтобы поприветствовать нас.
— Да. Мы пришли вовремя. Мы всегда такие, Дюра; все караваны такие, прямо через внутренние районы. Все тщательно спланировано.
