Он, ознакомившись с деталями операции, в больнице проведенной кланом Хьюга над Саске, решил ударить по назревшей проблеме трудолюбием и хитростью. Первое и самое простое — это успеть подготовиться. Второе... он слишком далеко зашел, чтобы останавливаться на полпути. Своими хитросплетениями Хирузену удалось свалить на своего врага, Данзо, меры поимки или силовой задержки Учиха Саске, подставить его, взяв на себя и отдавших — опять же ему — биологический материал Хьюг все прочее. Готовя план проведения назначенной на десятое октября операции, Сандайме Хокаге пару оперативников АНБУ, в коих сомневался, в качестве помощников отрядил в общую группу специалистов для контакта с Воротами Учиха с целью их отключения, изъятия для изучения или ликвидации. Неизвестность в виде этих злосчастных Ворот Учиха, про которые выяснилось в ходе учиненного над Саске гипнотического допроса в больнице, таила в себе угрозу для Конохи, Хокаге был обязан разобраться с проблемой с учетом того, что он пообещал не трогать Саске его старшему брату Итачи. Он и выполнял данное обещание, впрочем, не мешая трогать вместо себя угодным ему и деревне людям. Да, тут он был вынужден покривить душой, ведь давал обещание не Хирузен, а именно Хокаге, олицетворяющий в себе всю Конохагакуре. Однако все планы пошли прахом, едва оперативная группа, воспользовавшись результатами работы клана Хьюга и научного отдела АНБУ со взятыми в больнице у Учиха Саске образцами тканей и крови, добралась до дерева меню с опциями и командами представляющего угрозу артефакта непредставимой силы и возможностей, функционирующего на непонятных принципах, но с доступным даже для дураков интерфейсом управления.

Хирузен клял себя за дурость — мальчика он безвозвратно упустил еще в самую первую встречу, о чем теперь несказанно сожалел. Кредит доверия потерян навсегда, он утром в этом дважды убедился. Первый раз едва вбежав в периметр деревни. Второй раз в остывающей, но все еще достаточно текучей лаве разглядев каким-то чудом удерживаемые очертания огромной коровьей лепехи, которую он постарался как можно скорее стереть с лица Конохи, пока другие не сложили два и два. Сандайме Хокаге знал Саске до резни лучше него самого, в лаве он увидел знак в первую очередь для себя. Будучи интеллектуалом, Хирузен быстро разглядел отличную возможность решить при ликвидации чрезвычайного происшествия целый ряд проблем одним махом.

После первого раза Саске ни в какую не шел с ним больше на контакт, немыслимым образом избегая общения. Хокаге рассчитывал воспользоваться им срежессированной ситуацией, дабы выйти на прямой диалог и сгладить конфликт. В отличие от него Утатане Кохару и Митокадо Хомура продавливали декларативное отчуждение занимаемых кварталом Учиха земель, на которых живет один маленький мальчик, в то время как десятки семей ютятся в коммуналках. Какие бы доводы они не приводили, их настоящие цели лежали в другой плоскости. Хирузен, по крайней мере, все отрезаемые средства тратил на благо деревни, поддерживая исследования, помогая на территории страны Огня выявлять будущих шиноби и спонсируя через даймё их семьи. А так же растя свою шпионскую сеть взамен слишком дорого обходящегося Корня.

Хокаге перед всеобщими учениями тщательно продумал: план перестройки бывшего полицейского участка в многоквартирный дом; условия сдачи в аренду семейных домиков; график тренировок на полигоне и оборудованных площадках; особое ограждение садов, дабы не покушаться на странную привычку Саске-куна бегать и закаляться в неглиже; способ сохранения на его территории уединенной тишины и покоя. Однако все это улетело в тартарары!

Хирузен клял себя за дурость — поверить в геополитическую надобность?! Как он мог трижды попасться на одну и ту же удочку??? Его хитростью вынудили поступиться принципами в приказе об уничтожении клана Учиха, с предложением фальшивой тризны, с недопустимостью скачка мнения окружающих стран о мощи деревни, реально не контролируемой должным образом и вообще крайне непонятной. Хирузен был убежден в здравомыслии Саске, все вполне решалось деловыми переговорами! И с ним, и с соседями. Но случилась реальная катастрофа, и достигнуты ровно противоположные намеченным целям результаты. Хирузен надеялся, что Шикаку справиться с травмами мальчика, и он не пополнит ряды калек — руки перебили вместе чакроканалами, запрещенным приемом лишая когда-либо впредь испускать через руки чакру и складывать ручные печати. Условие жизни выполнено, про остальное с Итачи речи не шло — хотящий чужими руками убрать препятствие к титулу Хокаге Данзо первый пострадает в случае гибели его младшего брата.

— Отменяю военное положение. Объявляю в Конохагакуре от сего момента и до конца следующих суток комендантское время. Созываю совет старших кланов сегодня к шести вечера. Созываю полный совет джоунинов Конохагакуре завтра к полудню, — после минутного созерцания своих трудов с крыши резиденции, куда вернулся после освежающего душа и бодрящего кофе с добавками. Он слишком вымотался, создавая новое на месте уничтоженного.

— Принято к исполнению, — отозвался в голове Штаб.

Пусть часть задач провалена, зато какое неожиданно большое количество давно желанных целей достигнуто! Чересчур много в последнее время берущий на себя Корень опорочен. Итачи в отместку скоро начнет рубить корни дискредитированного Данзо. Обновленная защита деревни успешно устанавливается. Клановые кварталы стали проходными в жилой части. План увеличения жилфонда перевыполнен более чем в два раза с попутной организацией новой детской парковой площадки для отдыха и развлечений, а так же решен вопрос нового ресторанно-гостиничного комплекса. Арсенал Балки пополнен мощными мокутондзюцу, позволяющими выполнять горы прибыльных миссий, которые заодно решат его пикантные проблемы.

Хирузен осознавал свою старость. Хирузен осознавал, что не единственный, кто взял на душу грех, схожий с его собственным бременем. Хирузену показалось, что-то где-то пошло наперекосяк, вмешались неучтенные силы, плодящие мистику. Хирузен поймал себя на позорной мысли самоустраниться, а следом его охватил страх — демонстрация возможностей подавляла воображение, забывшее былое благоговение перед сэнсэем. Хирузен боялся строить любые гипотезы об Учиха Саске, однако переменная должна быть разрешена или втиснута в определенные рамки, да просто вектор подойдет на худой конец! Хирузен все еще Сандайме Хокаге, а это обязывает.

— Штаб, в какой палате Учиха Саске? — С опозданием решил навести справки тряхнувший стариной Сандайме Хокаге, по крышам поскакавший к больнице.

— Учиха Саске неопределяем, — недоуменно прозвучало в голове спросившего.

— Кхм! Свяжите меня с Нара Шикаку, — глухо скомандовал Сандайме Хокаге, застыв на баке больничной крыши.

— Нара Шикаку на связи, Сандайме Хокаге, — сухо. Хирузен едва сдержал бойцовский мат.

— Где и в каком состоянии Учиха Саске, Шикаку-доно? — Не сумев скрыть волнение.

— В штабе Нара. Физически здоров и бодрствует, гамма эмоций всей шириной в негативе, — рапортуя без эмоций.

— Почему не в больнице? — Прыгая по направлению к кварталу Нара — на большее чакры тю-тю, Хокаге сейчас был на уровне едва ли не первого курса АШК, вымотан до предела, но долг зовет бодрствовать еще как минимум сутки.

— Цитата: "Не в больницу, не хокаге или бинтованный". С этих слов глухое молчание с угуканьем или мыканьем. Советую воздержаться от его посещения, Хокаге-сама, до выяснения всех обстоятельств.

— Буду говорить в твоем присутствии, Шикаку, — с усталой болью. Вообще-то Хокаге был в праве применить административный ресурс, однако проблема требует индивидуального, личностного подхода. — Пять минут на обеспечение конфиденциальности.

— Принято... — после полуминутной паузы.

— Штаб, обеспечить.

— Так точно.

Хирузен сполз по стволу на ветку, прикрыв блестящие глаза. У него всего пять минут на сбор с мыслями, мечущимися как угорелые. Множественные доклады и плотный поток информации утомил мозг похлеще подошедшего к порогу старческого тела, выжатого как лимон. В ход пошла запечатанная в свитках химия.

Глава 14. Порочный круг

Саске

Отсутствие объяснений угнетало. Лишения удручали. Предательства убивали.

Лист, что ни капли крови не пролил в защиту его клана. Конкуренты, ради тайны чужого додзюцу с всего лишь гипнотическим обезболиванием режущие живой экземпляр на куски и с трудом сдерживающие слюну от желания непосредственного вырезания вожделенного органа. Желавший навсегда искалечить АНБУ, который вовсе не АНБУ.

Строгий взгляд черноволосой пробирал до мурашек. Саске кипел.

Нара Ёшино следовала за ним попятам сразу после того, как стоя на опоясывающем здание приступке заметила с шипением вылезавшему из окна второго этажа:

— Вежливые гости уходят через дверь. А сжирающих дорогие лекарства домушников ловят под окнами и наказывают. Например, свечками в попу... — саркастично произнесла женщина, таким образом обвинившая Саске в неуважении к ее дому после высказывания пожелания в нем остаться на излечение.

— М-м!!! — Покачнувшись при попытке убрать ногу обратно и угодив в жесткие женские объятья. Не стоило уходить, едва чуток полегчало.

— Чего м-м? Так и быть, за неудавшуюся попытку вставлю только одну. И не мычи, или ты язык проглотил? — Бесстрашно беря за подбородок и глядя в жуткую темень томоэ глаз. — О, так это легко исправимо, веришь?

Саске скис. Крайней степени усталости противостояло голое упрямство и осознаваемая вина за попытку побега от лечащего ирьёнина. Он вынужденно глотал кучу противных лекарств, не в силах сопротивляться уколам и жжению горчичных печатей, которыми облепили его плечи поверх вонючей мази. Дзюцу "Катон: кровь генерации" истощало и обессиливало, но Саске упорно не сдавался слабости, хотя Солеан еще два часа назад рекомендовал поспать, оставить лекарства спокойно делать свое благое дело. Учиха потерял веру в Коноху, всеми силами держась в сознании. С оскудевшими запасами чакры паренек не смог оказать должного сопротивления оголению зада, а потом он мог лишь пучить глаза и стараться не шевелиться, мужественно сдерживая перед женщиной позорные слезы и стоны, что было воспринято более чем благосклонно!..

— М!!! — Пределу возмущения нет. Почему все считают его тощим?! Чего ей стоило прикрыть молча? И Солеан, гад такой, прикинулся кирпичом, которому все в жизни фиолетово.

Однако уже через пять минут все сменилось невероятно приятными ощущениями пульсирующего в такт сердцу тепла, бегущего вверх по позвоночнику и утихомиривающего боль в руках и ломоту во всем остальном теле, тратящим ресурсы на сращивание костей, восстановление мышц и прочих пострадавших в руках тканей.

— И куда же намылился тощенький хиляк? — В своей едкой форме поинтересовалась Ёшино, оторвавшись от стола, на котором взвешивала и смешивала всякие порошки, шипевшие в воде, которой его опаивали чуть ли не каждые десять минут!

— Пятнадцать, — флегматично заметили внутри головы.

— Гн! — Сразу обоим ответил оставшийся в черном.

— И нечего переминаться, слабо задать вопрос? Молчишь... и в кого такой настырный растешь? — В потолок спросила женщина. Однако в следующее мгновение лицо осунулось, на миг став виноватым. — Хочешь в туалет, да?

— Угум, — угукнул Саске, не утруждаясь словами. Стоит внятно вякнуть, как тут же обязательно посыплются вопросы каплями как из разверзнувшихся хлябей небесных.

В доме Нара царила изящная скромность, все оформлено просто и со вкусом. Огромные стекла с ячеистой проволокой внутри вместе с многочисленными вьюнами на тросиках создавали странно привлекательную игру света и тени в небогатом на обстановку интерьере. Саске не заметил ни одного прямого источника света, даже в уборной струйки воды создавали завораживающе живые тени.

— Н! — Подняв хмурый взгляд на провожатую, держащую в руке маленькую кремовницу, указательный палец второй руки как раз захватил немного голубовато-лавандовой субстанции оттуда.

— Во-первых, медиков вредно стесняться, Саске-кун, — чем немедленно вогнала паренька в краску. — Во-вторых, при мочеиспускании выделяется немного чакры, по ее параметрам и последующему анализу мочевины можно судить о состоянии организма шиноби. Так что хоть красней, хоть бледней, но для тебя же лучше со смирением слушаться ирьёнина.

Саске просто остолбенел — больничная утка и рядом не лежала! Он так и простоял ошарашенно глядя вниз — начальное усилие и то ему не дали совершить, устав ждать и ткнув куда-то в нижнюю область живота.

На ватных ногах он доковылял обратно до процедурной. Растрепанные волосы топорщились от распирающих его чувств — столь беспомощным Саске еще никогда в жизни себя не чувствовал! Одна только потребная для поддержания минимального уровня дзюцу "Катон: кровь генерации" воля удерживала его от истерики с попыткой сбежать любой ценой. Учиха Саске всеми фибрами души возненавидел болезненно немощное состояние!

— А я предлагал поспать. Плюс учитывай то обстоятельство, что без дзюцу даже своевременно здесь оказанное тебе лечение ранений рук скальпелем чакры вернуло бы контроль над ними дня за два за три, в реанимации больницы может и за сутки бы справились. А так всего пара часов прошла. Вечером вернется аппетит, а утром после крепкого лечебного сна встанешь свежим огурцом, а не мятой и залежалой помидориной.

— Что с кварталом, Солеан? — Лежа на кушетке лицом в стену и кипя яростным гневом на все и вся.

— Позже.

— Я хочу стереть Коноху с лица земли! Отправлюсь в Кумо, я и клан станем сильны в сильной стране, вернусь и уничтожу гнездо лжецов и предателей! И ты мне не указ, понял?!

— Это месяцы скитаний с обузданием Райтона, без молнии в стране Молний нех++ делать, согласись, либо придется отчекрыжить один нолик из твоего состояния. Ты выступишь в роли просителя, надо доказать право считаться равным или купить его, да и то не факт, что и там из тебя не сделают игрушку или не подавят волей и силой. Судя по хроникам и описаниям в библиотеке АШК, нынешний Райкаге суровый мужик, для него ты либо грязь под ногами, либо марширующий в строю лояльный ему солдат, месящий грязь под ногами. Так или иначе, готовься слышать шепотки: выкормышь листа, перебежчик...

— Хватит! Что ж мне за...Ну хоть плита Рикудо Сеннина сохранилась, а? — Вспылив и остыв. С отцом он отходчив. — Молчишь... и в кого такой настырный... вырос?

— Не бухти, мешаешь слушать эфир.

— Ах ты!!! А что интересного в эфире? — Бесполезно ругаться на твердолобого, засевшего в его голове. И злиться нет мочи.

— Любопытной Варваре оторвали нос на базаре. Имей совесть, а?

— Я ее и имею, разъевшуюся на моих харчах, понимаешь... все-все припомню.

— Помнить всё страшно полезно. Хочешь все припомнить прямо сейчас? — Иронично.

— Все-все, уже молчу... — смиренно вздыхая с передергиванием плечами, лежащими на жесткой и холодной кушетке с изощренной рунной печатью по контуру его маленького тела. Интонации живо напомнили Саске пережитое недавно осквернение в уборной, что он упорно пытался задавить в самый темный и пыльный уголок памяти. О том, что там еще храниться думать больно и настроение сразу паршивится. "Где же, где же ты, моя капля позитива?" — думал про себя мрачный Сеске давним солеановским изречением.