Ускользающее счастье

Отгорал последний день октября, когда Лорд Волдеморт явился самолично убивать ребёнка, находящегося под двойной защитой — судьбы и матери, и с того момента был обречён. Как и Лили Поттер. Всё оказалось просто, предсказуемо без всяких астролябий.

Пожиратели Смерти узнали о падении своего господина в тот самый миг, как его сразило его же собственное смертоносное заклятье, отразившееся от годовалого младенца: чёрные метки на коже полыхнули болью и исчезли, оставив красноватые пятна ожогов, формой напоминающие черепа. Наиболее сообразительные из приверженцев Лорда тут же подались в бега, опасаясь за свою свободу и жизнь. Лишь один ринулся туда, куда в его положении соваться никак не следовало — в Годрикову Лощину, где, как он скорее догадывался, чем знал, Дамблдор прятал чету Поттеров.

К тому времени, как Снейп нашёл полуразрушенный коттедж, там уже вовсю хозяйничали министерские чины и соратники Дамблдора. Не помня себя, он метнулся к дому, но был немедля остановлен мракоборцами, с воодушевлением принявшимися отрабатывать на нём приёмы борьбы с чёрными магами. Ему было всё равно; в полушоковом состоянии он почти не чувствовал боли, только рвался из цепких лап авроров, крича: 'Что с ней? Скажите мне, что с ней!'.

Ему никто не отвечал.

Потом его поволокли в министерские застенки — закон запрещал помещать преступников в Азкабан до решения суда. В коридоре, ведущем в подземную тюрьму, на его конвойных налетел катастрофически уродливый и обозлённый человек на деревянной ноге — гроза тёмных магов Аластор Грюм:

— Что вы вдвоём возитесь с одним сопливым мальчишкой? Нам нужна помощь на штурме главного змеиного гнезда — там сейчас гибнут наши люди!

— Да, но мы взяли его у дома Поттеров, — попытался возразить конвойный. — Он может быть важным...

— Кто 'важным'? Этот? Не смешите меня! — пророкотал Грюм. — Та-ак... а это что такое?

Чуть поодаль трое Пожирателей, сопровождаемые в камеру раненым мракоборцем, пытались удрать, сбив провожатого с ног. Грюм не задумываясь выбросил в их сторону руку с волшебной палочкой:

— Авада Кедавра!

Все трое как подкошенные повалились наземь.

— Аластор, что вы делаете? — ужаснулся конвоир.

— Война всё спишет. Разве не так говорит ваш начальник, Крауч? — отворачиваясь, бросил тот через плечо. — Благодарности приму позже, — и нацелил палочку на Снейпа. — Этого, я полагаю, туда же...

— Позвольте, Аластор, — раздался из-за спины мракоборца мягкий голос, — по-видимому, произошла ошибка. Этот молодой человек работает у меня в Хогвартсе и не имеет отношения к Пожирателям смерти.

— Не имеет? — рявкнул Грюм, грубо хватая Северуса за руку и отдёргивая рукав. На внутренней стороне предплечья предательски тлел багровый след в виде черепа со змеёй. — А это что — не чёрная метка? Какого чёрта вы вообще вмешиваетесь, Дамблдор?!

Директор Хогвартса — а это был именно он — взял Грюма под руку и, отведя в сторону, что-то быстро проговорил, после чего хмурый мракоборец, вернувшись к конвойным, скомандовал:

— Ладно. Тащите этого в камеру. Потом разберёмся.

— Это временно, — улыбнулся Дамблдор.

Он оказался прав. Не прошло и двух дней, как Северуса, уже приготовившегося провести остаток дней в Азкабане, выпустили из застенка, сняв с него все обвинения.

И всё же свобода не сильно обрадовала его: в тюрьме он узнал, что Лорд Волдеморт, несмотря на данное обещание, всё-таки убил Лили Поттер.

* * *

Снейп выл словно раненый зверь, скорчившись в кресле дамблдорового кабинета.

— Я думал... вы ведь обещали... вы должны были... спасти... её...

— Она и Джеймс доверили свою судьбу не тому человеку, — отрезал Дамблдор. — Как, впрочем, и ты. Разве ты не надеялся до конца, что Лорд её пощадит?

Снейп дышал тяжело и отрывисто.

— Теперь её нет, но у неё остался сын, — продолжал Дамблдор, — ребёнок, удивительно похожий на мать. Если бы ты видел его глаза... в точности такие же, как были у Лили Эванс. Ты ведь помнишь её взгляд, не правда ли?

— Хватит! Довольно! — крикнул Снейп. — Её больше нет... Она ушла навсегда...

— Тебе не кажется, что твоё раскаяние несколько запоздало? — холодно заметил Дамблдор. — Если, конечно, это раскаяние.

— Какая теперь разница? Я не могу так... Лучше бы я умер...

— Вряд ли в этом был бы какой-то прок.

Снейп поднял голову, и взглянул на старика, как на святотатца, пытающегося ободрать обивку с гроба, дабы не закапывать её зря. Как в такой момент можно думать о каком-то 'проке'? Но Дамблдор, проигнорировав недвусмысленный взгляд, продолжил:

— Волдеморт не просто убил женщину, которая была тебе небезразлична... — тут он, посмотрев в глаза молодому магу, медленно потянул из кармана серебряную цепочку, с которой свисал прозрачный кристалл.

Снейп как завороженный вперил взгляд в этот кристалл, боясь моргнуть.

— Эту вещицу она держала в руке, когда я нашёл её тело... Вряд ли она надеялась, что подвеска защитит её. Скорее, просто желала в последний миг своей жизни ощущать тепло рук, огранивших этот хрусталь... Мне кажется, ты вспоминаешь эту вещь, Северус.

Снейп задохнулся от этих слов — и от того, что роза, которую он видел в последний раз безобразно-пегой, была теперь окрашена в два ровных цвета, плавно переходящих один в другой. Нижняя треть венчика, как некогда предсказывала Стебль, была чёрной, но выше её окрашивал чистый и яркий алый цвет.

Снейп раскрывал и снова закрывал рот, словно рыба, выброшенная на берег; боясь поверить, но всё равно уже веря увиденному.

— Что... что это значит? — севшим голосом спросил он.

— Это _значило_, — уточнил директор, — что в сердце Лили до последнего дня жила любовь к человеку, создавшему эту вещь. И под маской верной жены Поттера скрывалась та Лили Эванс, которую ты знал и потерял.

Снейп закрыл глаза. Бледное лицо исказила судорога.

Неужели всё могло быть иначе? Неужели, останься она в живых, она не отвергла бы его, и... История не терпит сослагательного наклонения — впрочем, как и любовь. Его надежда, на протяжении трёх лет с пугающей настойчивостью восстававшая из гроба, куда он её столь же упорно укладывал вновь, забилась в последней агонии на дне могилы, из которой ей не встать уже никогда.

— Ты знаешь, кто лишил тебя всего, — словно издалека донёсся голос Дамблдора. — И потому твой дальнейший путь не вызывает у меня сомнений.

Снейп с трудом пытался понять смысл сказанного.

— Вы предлагаете мне мстить мертвецу?

— Тёмный Лорд не погиб, он лишь обескровлен, ослаблен, но он вновь и вновь будет пытаться вернуться и вернуть себе свое могущество. Смиришься ли ты с его возвращением? Склонишься ли, как прежде, к его ногам — или приложишь все усилия, чтобы сделать его гибель окончательной и невозвратной? Потому что он убил её.

Северус не отвечал — в словах старика ему почудилась тень неискренности.

— Сделай так, чтобы её смерть была не напрасной. Ты знаешь, кого она защищала. Её ребёнок, чуть было не погубивший Тёмного Лорда, теперь единственное, что осталось от Лили Эванс. Так помоги мне уберечь его от смертельной угрозы, которую несёт ему возрождение Волдеморта.

Он умолк. Снейп, постепенно начавший приходить в себя, проговорил:

— Хорошо. Я сделаю как вы просите. Но поклянитесь мне, что никто и никогда не узнает об этом... — он до крови прокусил губу, поняв, кого обещал защищать только что. — Это слишком... сын Поттера... Он не должен знать! Никто не должен.

— Что ж, если ты настаиваешь на том, чтобы никто и никогда не узнал о твоих лучших качествах... — Дамблдор вздохнул и пожал плечами. — Клянусь...

Сколько раз по прошествии многих лет Снейп проклинал себя за это обещание, данное в минуту слабости, понимая, что в следующий момент готов дать его снова и снова. Это был ребёнок Лили, и тем более невыносимо было видеть, как с каждым днём в нём проявляется всё больше черт его отца.

Джеймс Поттер, подобно пробуждающемуся злому духу, на глазах у Снейпа подминал под себя, уничтожал, выгрызал из мальчика всё могущее напоминать о Лили. Временами казалось, что даже неистребимая зелень глаз, доставшаяся Гарри от матери, тускнеет, сменяясь приглушённым коричневым цветом глаз его невыносимого отца. Было мучительно сознавать, что каждый день и час ты стоишь на страже жизни уменьшенной копии своего врага; и поделать ничего не можешь — разве что снова и снова убеждать себя, что сохраняешь частичку любимой женщины, запертую в темнице ненавистного облика.

Что-то должно остаться от неё на этой земле, потому что от него самого — Снейп чувствовал — едва ли сохранятся у кого-то даже воспоминания.

Временами Северусу казалось, что Дамблдора забавляют его терзания. Но каждый раз старик развеивал эти подозрения, находя слова утешения, после которых жизнь начинала казаться не такой уж беспросветной.

Это было одним из талантов Дамблдора: для всех, чьими судьбами он играл, он всегда умел оставаться добрым и мудрым наставником. Никто и никогда не смог бы догадаться о его роли в этой истории, никто и никогда не смог бы его в чём-либо обвинить. А совесть... а при чём тут, собственно, совесть, когда речь идёт о будущем тысяч людей? И что с того, что принцип наименьшего зла, на котором старый маг основывался в своих деяниях долгие годы, представлял собой основной принцип некромантии? Малая кровь окупает большую; одна загубленная жизнь — сотню спасённых.

Создатель Тёмного Лорда, в конце концов, не пожалел самого себя ради его уничтожения, пойдя на смертельный риск с тем же хладнокровием, с которым распоряжался участями других людей.

Глава 27

Однажды ночью директор вызвал Северуса к себе в кабинет.

Старый маг, выглядевший совсем обессиленным, полулежал в кресле. На его письменном столе тускло поблёскивало монограммой Слизерина разбитое кольцо с треснувшим чёрным камнем. Снейп почти физически ощутил лежащее на кольце мощное проклятие. Мельком взглянув на правую руку Дамблдора, обожжённую и почерневшую, он без предисловий спросил:

— Вы надевали это? Зачем?

— Я... совершил ошибку. Это было так соблазнительно...

— Что было соблазнительно? — рявкнул Снейп.

Дамблдор не ответил. Даже у него, беспорочного старца, имелся свой скелет в потайном шкафу — погибшая много лет назад от несчастного случая сестра, в чьей смерти он до сих пор винил себя.

И кольцо он надел не спроста. Легенды утверждали, что чёрный камень — вот этот самый, вставленный в перстень, принадлежавший некогда Салазару Слизерину, обладает способностью возвращать из небытия умерших. Глупо, наверное, в столь почтенном возрасте верить в такие нелепые сказки, но ему отчего-то очень захотелось поверить.

Уговорить самого себя на безумный поступок не составило труда. Нашёлся и благовидный предлог, всецело это безумие оправдывающий: зачарованный перстень, помимо приписываемых ему чудесных свойств, заключал в себе частичку жизненной силы Волдеморта — так называемый _хоркрукс_, — уничтожение которого являлось непременным условием гибели Лорда. У кошки — девять жизней, у Тома Риддла — шесть. Запасных. Так, на всякий случай. И неумолимая логика, не особо обращая внимание на доводы разума, подсказывала... нет, прямо таки требовала надеть кольцо, дабы понять, как его от этих лишних жизней избавить.

Однако, Снейпу Дамблдор рассказывать всего этого не собирался, и молодой маг, не дождавшись ответа, вышел из кабинета, сказав только:

— Я принесу зелье.

Несколько минут спустя он уже поил Дамблдора золотистым отваром и нашёптывал заклинания, направив волшебную палочку на поражённую кисть.

— Спасибо, Северус, спасибо, — прикрыв глаза пробормотал старик. — Мне очень повезло, что ты у меня есть.

— Вам бы повезло ещё больше, если бы вы соизволили позвать меня раньше. А сейчас я уже не могу поручиться за благополучный исход, — раздражённо ответил Снейп.

— Это не страшно... — Дамблдор перевёл дух. — Как по-твоему, сколько мне осталось?

Снейп пожал плечами:

— Год или около того. Подобные проклятия лишь крепнут с течением времени.

Дамблдор кивнул:

— Что ж, это всё упрощает.

— Что вы имеете в виду?

— План Волдеморта, согласно которому Драко Малфой должен будет меня убить, — старик слегка прищурился.

Снейп замер, отложил палочку и медленно опустился в кресло.

— Тёмный Лорд не рассчитывает, что Драко удастся убийство, — проговорил он. — Это поручение — всего лишь наказание за недавние ошибки Люциуса. Своего рода медленная пытка — наблюдать, как сын провалит задание и будет убит.

— Значит, мальчику заранее вынесен смертельный приговор, так же как и мне, — задумчиво произнёс Дамблдор. — И кому же перепоручат задание в случае провала? Я полагаю, тебе, Северус?

Повисла небольшая пауза.

— Вероятно.

— Стало быть, Лорд считает, что твоя миссия в Хогвардсе завершена, и он больше не испытывает нужды в шпионе. Почему?

— Он собирается захватить школу и не сомневается в успехе.

— Неужели? В таком случае, ты должен дать мне слово, что сделаешь всё возможное, чтобы защитить учеников.

Снейп молча кивнул.

— Хорошо. Теперь неплохо бы выяснить, что затевает Драко. Он сейчас наверняка напуган, а значит, опасен для себя и окружающих. Не хотелось бы, чтобы его страх и поспешность стали причиной чьей-нибудь гибели, — старик задумался. — По сути, мы можем сделать только одно, чтобы спасти его от гнева Лорда Волдеморта.

Снейп удивлённо, но не без доли язвительности спросил:

— Вы что — собираетесь позволить ему убить себя?

— Ни в коем случае! — Дамблдор даже попытался привстать с кресла, но, сражённый слабостью, повалился обратно. Кое-как помогая себе здоровой рукой, он утвердился на сидении и, утерев со лба выступившую испарину, сказал негромко, но твёрдо: — Убить меня должен ты.

Снейп долго смотрел на него, подавляя отчётливое желание схамить, потом с иронией поинтересовался:

— Мне сделать это немедленно или вы хотите сначала сочинить эпитафию?

— Не стоит торопиться, — улыбнулся старик. — Думаю, что со временем случай представится. Вероятно, даже в течение этого года, — он выразительно посмотрел на изувеченную руку.

— Если вы так или иначе намереваетесь умереть, — с деланным безразличием произнёс Снейп. — Почему бы не позволить Драко убить вас?

Директор покачал головой:

— Душа мальчика ещё не повреждена. Я бы не хотел, что бы это случилось из-за меня.

— А моя душа, Дамблдор? Моя?

— Решай сам, повредит ли ей освобождение старого человека от боли и унижения, — директор устало склонил голову. — Я хочу, чтобы ты оказал мне эту услугу, Северус, потому что смерть приближается ко мне, и я, признаться, не хотел бы, чтобы она оказалась медленной и болезненной, каковой могли бы сделать её Драко или кто-то из Пожирателей Смерти.

Говорил он беззаботно, но пронзительные голубые глаза сверлили Снейпа, словно буравчики. Выдержав этот взгляд, профессор алхимии отрывисто кивнул, и Дамблдор удовлетворённо улыбнулся.

— Спасибо, Северус...

Вскоре начались занятия в школе, и директор время от времени стал зазывать к себе в кабинет юного Поттера. Чем они занимались там, за закрытыми дверями, для всех оставалось тайной, а тайн, которые он не мог разгадать, Снейп не любил.