— Тогда ты моя!
По улицам пронесся женский вскрик, заглушенный мужским рычание. Генерал глянул за плечо и не смог сдержать ухмылки, саму собой растянувшей губы. Лейтенант прижимал к лицу руку и сквозь его пальцы сочилась кровь. Леди сжимала в руке окровавленный костяной гребень.
Выругавшись, Рэккер латной перчаткой обхватил голову барышни. Послышался дикий вопль, в воздухе запахло горелым, а по ушам нещадно било какое-то мерзкое шипение. Когда лейтенант убрал руку, то недавно прекрасное лицо превратилось в уродливую маску с кошмарным ожогом в форме ладони.
— Никому её не трогать! — ревел барон. Ото лба, через левый глаз и до самой скулы тянулись четыре глубоких пореза, обещающих оставить напоминающие о неудачи шрамы. — Никому! Пусть живет... и помнит.
Эш покачал головой. Штурм закончен. Приказ короля выполнен. Выжило больше половины легиона. Но... почему тогда снова дрожат руки и ноет в груди?
— "Наверное — недосып" — думал красивый, залитый кровью юноша, степенно шагающий по пылающему, почти мертвому городу.
14й день месяца Зунд, 322й год, королевство Арабаст, Задастр
Мервин и Эш, положив тюки, ящики и сундук в телегу, поставили лошадей в стойло (Гвидо вновь пришлось подкупать сахаром) и поспешили зайти в таверну. "Гнутая подкова", как и положено подобным ей заведениям, давно и безвозвратно потонула в алкогольных парах и всеобщем веселье. Вот только в "Подкове" подносы разносили тролихи, поваром служил темный эльф, а в качестве вышибал выступала пара габаритных орков.
За столами и вовсе сидели столь разношерстные кампании, что глаза то разбегались по углам, то собирались в кучку, рискуя раздавить собой переносицу. Здесь дворфы жадно вгрызались в баранину, о чем-то жарко споря с эльфами, попивающими свое хилое вино. Орки хлопали по спинам людей, играющих в карты с троллями.
У каждого стола сидел тот или иной отряд приключенцев, и редко кто обходился лишь одной расой.
— Эгей! — расслышал Мервин.
— О, смотри, — Мочалка ткнул волшебника в бок. — Там наши.
Эш прищурился, а потом задумчиво почесал затылок. Днем, когда их отправили за покупками, отряд насчитывал шесть человек. А сейчас к нему прибавилось еще семеро разумных, в том числе один эльф, активно болтающий с Метким; огромный, мускулистый орк, неуклюже ухаживающий за смущенной Алисой; дворф, открыто пялящийся на темную эльфийку, сидевшую в противоположной части зала и четверо весьма колоритных людей.
Цветочник протер глаза, но разумные никуда не исчезли.
— Пойдем, — махнул рукой Мервин, буквально таща на себе новобранца.
Когда пара уселась за стол, им тут же поставили по тарелке с отбивной и по целой чарке с душистым элем.
— Что-нибудь осталось? — спросила Мери.
— Да, — кивнул защитник. — Реа всем привет передавал.
После этого последовал длинный раут знакомства. Выяснилось, что Эш все же пока не сошел с ума, а "Пни" встретили своих старых друзей — отряд "Розовых пчелок". Почему розовых и почему именно пчелок, не смогли объяснить даже они сами, что, впрочем, не повлияло на всеобщее веселье.
Ребята веселились, рассказывали смешные байки, делились секретами, добытыми в самых дальних и опасных странствиях, обсуждали последние слухи и новости.
Безусловно, главной тема дня стал финал Арены. Огромного амфитеатра, где проходил ежегодный фестиваль меча. На нем сражались лучшие фехтовальщики, мечники, ведьмаки, воины, берсеркеры и ассасины, съехавшиеся со всего материка, чтобы определить сильнейшего и просто померяться силой и опытом. Ну и чего греха таить, каждый хотел выиграть заветный приз в десять тысяч золотых.
Народ, конечно же, ставил на победу Урга Беззубого, но кто знает, как оно там повернется. Так или иначе все решится лишь к утру следующего дня, так что народ, подняв градус, вернулся к обычным сплетням, прибауткам и веселью, присущему любому терниту, встретившему старых знакомых. Эль тек рекой.
Кто-то не уследил и позволил Алисе напиться. Как выяснилось, скромница-божий-одуванчик под градусом давала нехилого джазу. Во всяком случае её разве что не силой удержали от мордобоя с "нагло пялящимся орчиной" и танцев на столе, потому как "что за жара, демон вас всех задери".
— Эш, — шепнул поддатый Мервин, нервно хихикающий над всеми шутками, который мог различить его затуманенный алкоголем разум. — Сходи за хнесем.
— Дело говоришь, — икнул волшебник.
Он поднялся с места, держа в руке куриную ножку, словно та была боевым штандартом и двинулся к барной стойке. Хнес — крепкий напиток, который варили исключительно темные эльфы, добавляя в него какие-то подгорные грибы. Всего полпинты хватало среднестатистическому приключенцу, чтобы познать великую мудрость мироздания и свалиться без чувств, оглушая и веселя народ гортанным храпом.
— Ммм... — промычал парень, качаясь перед стойкой. — Эмм... мне тут... эт-то-о-о, хм... Во! Маленький бочонок хнеса и две пинты эля.
— Двадцать медных, — ответил бармен.
Эш с трудом отсчитал нужную сумму. Благодарно кивнув он поставил две кружки с элем на бочонок, потом обнял его будто любимую жену, хэкнул и потащил к столу, где компания испытывала явную нехватку в алкоголе.
Уже почти добравшись до пункта назначения, Эш застыл, качаясь на одной ноге. Его взгляд блуждал по одинокой фигуре, сидевшей за угловом столиком у самого окна, за которым, между прочим, уже виднелся свет Миристаль.
— Вот это да, — пьяно хихикнул волшебник.
Выпятив грудь, скрытую бочонком, Эш направился к леди, чья фигура оказалась скрыта бархатным плащом, а из капюшона сквозь прорези торчали длинные, острые уши. По красноватому блеску прячущихся в тени глаз, и дурак бы понял, что это темная эльфийка.
— Садись, — сказала леди, ногой отодвигая стул.
— Благодарствую.
Поставив бочонок, парень плюхнулся и протянул девушке вторую кружку. Эльфийка мигом ополовинила её.
— Чего желаешь, красавица? — спросил улыбающийся Эш. — Я это... волшебник я, могу и желание исполнить.
— Меня прислал Мастер.
— Серьезно? — протянул волшебник и засмеялся. — Кэсса Безоружная теперь на побегушках? Или ты так соскучилась по мне?
— Перестань дурачится, Пепел.
— Не хочу, — юноша показал язык и сделал огромный глоток, чуть ли не залпом осушив кружку.
Перед ним сидел Седьмой мастер Ордена — Кэсса Безоружная, самый умелый ассасин на материке. Правда, в её истории имелся один парадокс. Обычно терниты получают прозвище за какое-нибудь деяние, а леди получила его по чистой случайности. Лишь закончив школу, ей повезло нарваться на какую-то миссию, суть которой она до сих пор держит в секрете.
Но, так или иначе, вернулась Кэсса уже с легендарными Прозрачными Клинками, чья история уходила корнями в первые эры. Вот поэтому её и стали звать — Безоружной. Вот такая вот насмешка над сложившейся традицией. И видимо именно из-за этого, леди так рьяно стремилась доказать, что она заслужила известность не благодаря оружию, а своему мастерству. Вон, даже Седьмой стала.
— Чего Ордену надо от меня?
— Ты его часть, так что подобные вопросы неуместны.
— Я не часть, — покачал головой Эш, все еще улыбающийся кому-то за своим столом. — Просто так вышло, что мне пришлось сразиться с Железнолобым.
— И стать в итоге членом Ордена, — отрезала Кэсса. — У Мастера есть для тебя послание.
Как нетрудно догадаться, леди говорила про "первый номер", сильнейшее существо на материке. Величайший волхв, познавший секрет осязаемых миражей. И действительно, как можно победить того, кто по своему желанию может создать под ногами жерло вулкана или обрушить на голову целый океан.
— И что ему надо от скромного волшебника?
— Практически ничего — просто покинь "Бродячих пней".
Эш подавился элем и закашлялся.
— Как-то немало для просьбы, — покачал он головой, утерев мокрые губы. — Если отступлюсь, они ни в жизнь не дойдут до Огненных гор. А значит в Мистрите погибнет маленькая девочка.
Кэсса некоторое время крутила в руках чарку, а потом поймала взгляд собеседника и строго произнесла:
— Ты знаешь, куда после смерти попадают терниты?
— Полагаю — в бездну, — пожал плечами парень.
Девушка ничего не ответила.
— Если Элеонора выживет, то на планете грянет гром, а вслед за ним придет молния вместе с самой страшной бурей, когда-либо виденной нами. Её смерть сдержит беды, а жизнь станет маленьким камушком, который потянет за собой небывалый обвал.
— Это тебе он сказал? — спросил Эш. — Хотя нет. Ведь никто и никогда не видел Первого. Значит просто исполняешь чью-то волю, изложенную на обгрызенном пергаменте?
— Мастер никогда не ошибается, — Безоружная отпила эля. — Поверь, мне тоже страшно обрекать девочку на смерть.
— Ну так и не обрекай! — засмеялся красивый юноша. — Лучше выпей со мной, ну или можем заняться чем-то более прият...
Не успел парень договорить и закончить играться бровями, как аккуратная ножка леди больно ударила его по колену.
— Намек понял, — просипел парень.
— Можешь сколь угодно дурачится, но...
— Что "но"? — лицо Эша внезапно растеряло все веселье, становясь безразличной маской. — Седьмой против Двенадцатого. Тебя ведь именно для этого послали? Признаюсь, польщен — меня оценили в восьмую строчку нашего личного пьедестала.
Кэсса молчала. Она больше всего напоминала ядовитый плющ. Опасна, как загнанная в угол пантера, красива будто сказка, и довольно умна. Одним словом — во вкусе волшебника. Ему нравились такие.
— Дурак ты, Пепел, — сказала наконец Кэсса. — Тебя зовут твои новые друзья.
Эш обернулся, но увидел, что "Пням" и "Пчелкам" вполне хорошо и без него. Догадываясь в чем дело, цветочник, вновь напоминавший счастливого ребенка, повернулся обратно, но не увидел ни эльфийки, ни, что обидно, эля. Только протяжно скрипели ставни, сквозь которые пробивался прохладный вечерний ветерок, донесший до слуха:
— Я тебя предупредила.
Буркнув нечто нечленораздельное, волшебник потащил бочонок к столу.
— Чего так долго? — спросил хмельной Тул.
— Заблудился, — смущенно улыбнулся Эш.
— О боги, — вздохнула Березка. — Наливайте всем... кроме Алисы.
— Нет! Я тоже хочу! Налейте и мне! Демоны, почему здесь так жарко?
— Лари держи её! Алиса не позорь отряд.
— Хочу и позорю! — вздернула носик девушка, на которую насильно натягивали её собственное платье. — Вот Эшу можно позорить, а мне что, нельзя? Я буду жаловаться королю!
Ребята засмеялись, представив себе, как пьяная жрица пойдет к Газрангану, утверждая, что отряд не позволяет ей прилюдно обнажаться.
— Эри, а спой что-нибудь душевное, — попросил Мервин.
Эри — маг "Пчелок" оказалась не только карточным шулером, но и менестрелем, с удивительной красоты голосом. Весь вечера она пела смешные и зачастую пошлые баллады, веселя народ и добавляя встрече особого шарму.
— Боюсь, — хитро подмигнула симпатичная леди. — Этим я разобью ваши сердца.
— Да ты чего! — нахохлился Меткий, ударив себя в грудь. — У нас здесь все из стали.
— Спой, — ударил по столу орк.
— Спой, — поддержал его Мервин.
И вскоре звучало:
— Спой! Спой! Спой! Спой!
— Ладно, хорошо, — смеялась девушка. Она перебрала струны лютни, подкрутила колки и задумалась. — Тогда я исполню для вас местную балладу. Названия, простите, не помню.
Сияй, звезда, сияй.
Играй, любимая, играй,
Ведь завтра уж
Мне не лежать с тобой,
Но детям расскажи,
Что муж твой был герой.
Смотри, красавица, смотри.
Смотри, костры уже зажгли,
Смотри, наточены мечи,
Смотри, как плачет мать,
Смотри, как воин тащит кладь.
Но, я молю тебя — молчи.
Сиди в тиши, сиди в ночи.
Детей ты спрячь и нож возьми...
— Эй, Эш, ты куда? — шипела Мери, смотря на то как новобранец уходит к лестнице, держа в руках чарку с элем.
— Я это... — спать хочу, — не оборачиваясь сказал он. — Устал. Пойду прилягу.
Волшебник уходил, слыша за спиной последние куплеты.
Играй, любимая, играй,
Ведь я уже лежу в земле,
Я слышу лишь твой плач и смех.
Смотри, любимая, смотри.
И детям ты скажи,
Что был отцом герой.
Молчи, красавица, молчи,
Но им ты расскажи,
Что я лежу с врагом.
Несчастен дух его,
Ведь вечно видит он мое лицо.
Играй, любимая, играй.
Ведь в славной битве смерть обрел.
Глава 6. Пляски теней
19й день месяца Зунд, 322й год, лес Теней
Отряд остановился перед самым величественным и огромным лесом, который когда-либо рос на землях континента Морманон. Деревья высились почти на сотню футов, скрывая низкое небо в темных, опасно шелестящих кронах. Среди черной и бурой листвы, лишь изредка перемешивающейся с привычно зеленой, то и дело порхали птицы, в коих не осталось ни нотки очарования свободных небесных странников.
Ветер, гуляя среди могучих стволов, каждый в обхват двадцати взрослых мужчин, качал траву, издавая потусторонний, мистичный звук. Он словно предупреждал странников об опасности этого места, просил немедленно покинуть границу, спасая тело и душу.
"Пни" спешились и принялись переодеваться. Мервин надел свой полный доспех, защелкнув на подбородке крепеж шлема, оформленного в виде соколиного клюва. В правую руку он взял тяжелую, одностороннюю секиру, по лезвию которой светились руны и витиеватые узоры, а в левую — ростовой щит. Такой плотный и толстый, что казалось невозможным чтобы его мог удерживать простой человек.
Тулепс нацепил кожаную броню, подвязал к наручам метательные, листовидные ножи, в сапоги положил пистоли и их же всунул в нагрудную перевязь. К бортику телеги Меткий приторочил огромный мушкет, больше похожий на переносную пушку, чем на ружье. За спиной у охотника и следопыта висело два колчана. Один с "обычными" стрелами, другой с адамантиевыми.
Лари прилаживал легкие латы, состоящие из: "туловища", не закрывающего плечи, наручей, не мешающих локтевому ходу, и поножей, украшенных тонкими щитками на коленях. Мечник — это не рыцарь, ему не требуется облачаться в стальную коробку. Наоборот, он должен быть легок и стремителен, чтобы успеть повергнуть врага до того, как пожалеет об отсутствии этой самой "стальной коробки".
Амуниция Мери выглядела точно так же, как и у Лари, разве что стальным сапогам она предпочла кожаные. Весь упор фехтовальщика идет на ноги. Из рывков и толчков они черпают взрывную силу, а сталь будет лишь замедлять их воспетый бардами легкий, кошачий шаг.
Даже Алиса имела в своем мешке "боевую" одежду. Жрица облачилась в длинный, зеленоватый балахон, повесила на шею амулет в виде хрустального глаза и вдела в уши две мерцающие пурпурным светом серьги.
Так же каждый из "Пней" накинул на плечи плащ с отрядной эмблемой. Эш благодарил случай за то, что ему просто не успели пошить такой же, и он не попал в неловкое положение, когда пришлось бы пояснить почему волшебник отказывается от подобной чести.
Кстати лошадей оставили в ближайшей заставе — дальнейший путь придется преодолеть на своих двоих, а единственный из копытных, оставшихся в отряде, это мул Зэлц, тянувший на себе полегчавшую телегу. Конечно же Гвидо не захотел вставать в стойла и умчался куда-то вдаль, но цветочник знал, что стоит ему позвать своего клыкастого друга, и тот явиться на выручку.
