Но это социальное давление не было настоящей причиной, по которой Тэнкерсли не хотел — не мог — уйти. Настоящей причиной было даже не то, что слова Саммервейла могли задеть Хонор на личном уровне.
Политика, в отчаянии подумал Маккеон. Почему это всегда должна быть чертова политика?! Почему эти чертовы стервятники просто не оставят ее в покое?!
Было очевидно, что оскорбления Саммервейла были задуманы как многогранное оружие, и во многих отношениях потенциальный политический ущерб был столь же смертельным, как и дуэль для Тэнкерсли, по крайней мере, в широком масштабе. До сих пор ни один из оппозиционных скандальных журналов или советов не повторял гнусных обвинений Саммервейла, и они не будут этого делать, пока дуэль остается незавершенной. Если бы они это сделали, Хонор — или Тэнкерсли — могли бы подать в суд за клевету, а у законов Звездного королевства о клевете были болезненные, очень острые зубы. Любой, кто повторил бы эти обвинения, должен был бы доказать, что они правдивы (чего, очевидно, никто не смог бы сделать), или проиграть в суде, и любое жюри присяжных присудило бы пэру королевства астрономический штраф, не говоря уже о том, что вердикт обесценил бы эти обвинения в качестве будущего политического оружия.
Но если Тэнкерсли откажется от дуэли сейчас, это будет воспринято как признание того, что он решил не оспаривать обвинения Саммервейла. Это не докажет, что они правдивы, но позволит предположить, что так оно и было. Чтобы выиграть иск о диффамации или клевете при таких условиях, он и Хонор должны были бы доказать, что они являются ложными, а юридически они могли доказать это не более, чем их оппоненты могли доказать обратное.
Учитывая то, что она и Юнг оставались опорами проправительственных партий и оппозиции, соответственно, ущерб Звездному королевству был бы серьезным. Какими могут быть политические последствия для протектората первой женщины-землевладельца Грейсона...
Независимо от того, выживет Тэнкерсли или умрет, тот факт, что он вообще встретился с Саммервейлом, предотвратит это.
И он это знал.
Но если он умрет, последствия для Хонор Харрингтон будут катастрофическими, что бы еще ни случилось.
— Я почти склоняюсь к тому, чтобы связаться с Полом и еще разок с ним поговорить. — Маккеон покачал головой. — Он не может позволить себе связываться с этим парнем, Томас! Я и так это знал. Но это!..
— Мы оба сделали все, что могли, — тяжело вздохнул Рамирес. — И при других обстоятельствах я бы так не волновался. Как говорит Пол, в соответствии с протоколом Дрейфуса практически никого не убивают. Эти предметы старины вряд ли можно назвать пульсерами. Они не собираются просто испарить конечность или что-то в этом роде, даже если им удастся поразить друг друга на таком расстоянии, а ему нужно будет сделать только один выстрел. Даже если предположить, что он ранен — если только ему не попадет прямо в голову или что-то в этом роде, что потребовало бы чертовски хорошего выстрела, — бригада травматологов будет рядом, чтобы стабилизировать его состояние и доставить в больницу.
— Конечно. И так уж случилось, что Саммервейл "чертовски хорошо стреляет". Это означает, что если Пол не попадет ему в голову — или еще куда-нибудь, что выведет противника из строя, — то резко возрастает вероятность того, что попадут в него самого!
— Конечно, это так. — Выражение лица Рамиреса было словно выжженное кислотой железо. — И я сказал ему это, точно так же, как и ты. И вот здесь, — он снова постучал себя по виску, — он это понимает. Но я не уверен насчет этого, Элистер. — Он ударил себя в грудь. — Пол — один из лучших людей, которых я знаю, но он не дама Хонор. — Его глаза встретились с глазами Маккеона. — В его ДНК просто нет гена убийцы.
Дуэльные площадки
Город Лэндинг
Планета Мантикора
Двойная система Мантикоры
21 марта 1906 г. э. р.
Утреннее солнце, красное и тяжелое, висело над горизонтом, выглядывая из-за залива Джейсон между водой и ровной крышей серых облаков.
В течение последней недели или около того погода в Лэндинг-Сити была жаркой, но метеоспутники — и эти облака — обещали резкое похолодание и дождь к позднему утру. Едва заметный ветерок зашелестел в кронах деревьев, когда машина остановилась у низкой, увитой виноградом стены, на гладкой траве заблестела роса, и Пол Тэнкерсли глубоко вздохнул, открывая дверцу и выбираясь наружу.
Томас Рамирес последовал за ним, а лейтенант полиции Лэндинг-Сити пересек лужайку, чтобы встретить их.
— Доброе утро, капитан Тэнкерсли. — На лейтенанте была черная броня, а в кобуре на бедре висел тяжелый пульсер военного образца. — Я лейтенант Карлсон.
— Доброе утро, лейтенант. — Тэнкерсли на самом деле был немного удивлен тем, насколько спокойно прозвучал его собственный голос.
— Сегодня я буду выступать в роли распорядителя дуэли, сэр.
— Я вижу. — Тэнкерсли кивнул и обвел взглядом безмолвную пустоту.
— Мистер Саммервейл уже на поле, сэр.
Едва заметная резкость в тоне Карлсона привлекла к нему пристальный взгляд Тэнкерсли, и глаза флотского офицера слегка сузились. Выражение лица лейтенанта было серьезным, профессиональным, с нейтральностью, которой требовали от него утренние обязанности, но в его глазах было что-то такое. Какая-то искорка в глубине их глаз вкупе с едва заметной резкостью подсказала Полу Тэнкерсли, что лейтенант Карлсон полностью осведомлен о репутации Денвера Саммервейла.
— Тогда, я полагаю, нам не следует заставлять его ждать, — сказал он и взглянул на массивного полковника космопехоты, стоявшего у него за плечом. — Томас?
* * *
Томас Рамирес последовал за Тэнкерсли по траве, держа под мышкой "позаимствованную у одного из аристократических родственников Тэнкерсли" коробку с пистолетами, на крышке которой был выгравирован герб младшей ветви Дома Уинтонов.
Рамирес настоял, чтобы Тэнкерсли потренировался на стрельбище "Ники" с одним из тяжелых, намеренно устаревших, но все еще смертоносных десятимиллиметровых пистолетов, которые были в коробке. Он был рад тренировке, хотя этот опыт только подтвердил то, что он и так ожидал обнаружить. В отличие от космопехотинцев, офицеры флота должны были подтверждать квалификацию в стрельбе из стрелкового оружия только раз в два стандартных года, а Тэнкерсли вырос на Мантикоре, как городской мальчишка, прямо здесь, в Лэндинге. Хотя он часто ловил рыбу в водах залива Джейсон, он никогда в жизни не проводил ни дня на охоте и никогда не видел причин носить оружие для личной защиты и не проявлял ни малейшего интереса к соревновательной стрельбе. Все это означало, что его знакомство даже с современным стрелковым оружием, не говоря уже о подобном антиквариате, было, мягко говоря, минимальным. Он был неплохим стрелком — по крайней мере, в определенном смысле этого слова, — но никогда не смог бы сравниться в мастерстве с таким профессионалом, как Саммервейл.
— Он будет быстрее тебя, Пол, — мрачно сказал Рамирес, когда они стояли на практически пустом поле, пока вентиляторы разгоняли пары топлива. — Он делал это раньше — много раз. Хотелось бы, чтобы у нас было больше времени для тренировок, но, честно говоря, я не думаю, что это имело бы большое значение.
Тэнкерсли кивнул с серьезным выражением лица.
— Единственное, что тебе абсолютно необходимо, — это сосредоточенность, — продолжил Рамирес. — Если ты не полный идиот, ты также будешь напуган. Я знаю, мы этого не признаем, но ты видел бой. Ты знаешь, что это правда. Итак, ты должен выйти на это поле со своим страхом, уже спрятанным где-нибудь глубоко, и ты должен наполнить свой разум только одной целью: поднять пистолет как можно быстрее, не дергая его из стороны в сторону. Ты должен быть быстрым, но ты также должен держать все под контролем, потому что тебе не удастся попасть, если ты дернешь рукой с пистолетом и пошлешь его бог знает куда. Так что подними его, найди картинку и нажми. Это единственные три вещи, которые есть в твоем мозгу. Не обращай внимания на то, что он делает, потому что ты не можешь повлиять на это или контролировать это. Сосредоточься на том, что ты можешь контролировать. И что бы ты ни делал, не думай об этом — тебе нужно сделать только один выстрел, так что на самом деле не имеет значения, попадешь в него или нет, потому что в любом случае все будет кончено.
Глаза Тэнкерсли сузились, а Рамирес фыркнул.
— Конечно, ты думал об этом! И, по крайней мере, в одном отношении это абсолютно верно. Но это займет доли секунды. Именно столько времени это займет. Думаю, он быстрее тебя, и знаю, что он более опытен, но он не собирается автоматически попадать с первого выстрела. И именно поэтому тебе нужно быть полностью сосредоточенным на том, чтобы поразить его. О том, чтобы опередить его выстрел, если это возможно. Не о том, чтобы самому не попасть под удар, не о том, что "это не имеет значения", а о том, что "я убью этого сукина сына".
Он удержал взгляд Тэнкерсли на себе, видя в результате их столкновения понимание и глубокое отторжение в глазах своего друга.
— Я говорил тебе это и повторяю тебе это, — сказал он. — Думаю, этого ублюдка наняли, чтобы он убил тебя. Думаю, что давно пора его убить. И я бы скорее помочился на его могилу, чем пошел на твои похороны. Ты понимаешь меня, Пол?
— Понимаю, Томас, — кивнул Тэнкерсли. — Я понимаю тебя.
Теперь Рамирес шел рядом с Тэнкерсли и надеялся, что это действительно так.
* * *
Денвер Саммервейл стоял в ожидании у белого деревянного ограждения, окружавшего ровную, гладкую, безукоризненно подстриженную траву на самой дуэльной площадке. Позади него стоял сержант полиции Лэндинга, а рядом с ним Милорад Ливитников, держащий в руках свой собственный футляр с пистолетами. Карлсон вывел Тэнкерсли и Рамиреса на площадку, затем жестом пригласил Саммервейла и Ливитникова присоединиться к ним.
— Мистер Саммервейл, капитан Тэнкерсли, — представил лейтенант. — Мой первый и первостепенный долг — призвать к мирному разрешению ваших разногласий, даже сейчас, когда уже поздно. Я спрашиваю вас обоих: не могли бы вы уладить вашу ссору?
Он переводил взгляд с одного на другого, но ни один из них не произнес ни слова, и он вздохнул.
— В таком случае, предъявите свое оружие.
Рамирес и Ливитников открыли свои футляры с пистолетами, и Карлсон наугад выбрал по одному пистолету из пары в каждом футляре.
Рамирес и оружейник "Ники" лично разобрали оба пистолета Тэнкерсли, тщательно проверили каждую деталь, почистили и смазали их. Он знал, что это оружие находится в идеальном рабочем состоянии, и был уверен, что то же самое можно сказать и о пистолете Саммервейла, но все равно зорко наблюдал, как Карлсон опытными пальцами проверяет оба выбранных им пистолета. Лейтенант дважды повторил каждое действие, затем передал один из них Тэнкерсли, а другой Саммервейлу и снова посмотрел на секундантов.
— Заряжайте магазины, джентльмены, — сказал он и проследил, как каждый из них вставил в магазин по пять сверкающих патронов. Рамирес вставил последний патрон на место и передал магазин Тэнкерсли, а Ливитников проделал то же самое с Саммервейлом.
— Заряжайте, мистер Саммервейл, — сказал Карлсон, и Саммервейл вставил магазин на место и похлопал по нему один раз с надменной, отработанной грацией, чтобы убедиться, что он надежно закреплен.
— Заряжайте, капитан Тэнкерсли, — сказал Карлсон, и Тэнкерсли вставил свой магазин. Он не пытался сравняться с Саммервейлом в мастерстве обращения с оружием, но его пальцы не дрожали, когда он крепко нажал на основание магазина, чтобы убедиться, что он зафиксирован на месте.
— Займите свои места, джентльмены, — сказал Карлсон.
Рамирес коротко сжал плечо Тэнкерсли, и капитан улыбнулся ему, затем повернулся и направился к центру поля. Он повернулся на месте, лицом к югу, в то время как Саммервейл подошел и встал позади него, лицом к северу, а Карлсон занял свое место на краю поля.
— Мистер Саммервейл, капитан Тэнкерсли, — сказал он, повысив голос, чтобы его было хорошо слышно, — можете стрелять.
Тэнкерсли передернул затвор, досылая патрон.
— Вы согласились встретиться в соответствии с протоколом Дрейфуса, — сказал Карлсон. — По команде "Идите" каждый из вас сделает по двадцать шагов. По команде "Стоп" вы немедленно остановитесь и будете стоять на месте, ожидая моей следующей команды. По команде "Повернитесь" вы повернетесь, и каждый из вас произведет по одному выстрелу, и только по одному. Если ни один из вас не будет ранен при первой перестрелке, каждый из вас опустит оружие и снова встанет на место, пока я не спрошу обе стороны, соблюдена ли честь. Если оба ответа будут отрицательными, вы сделаете два шага вперед по команде "Идите". Затем вы снова будете стоять на месте до команды "Огонь", после чего снова произведете один выстрел и только один. Процедура будет повторяться до тех пор, пока одна из сторон не заявит, что честь соблюдена, пока один из вас не будет ранен или пока ваши магазины не опустеют. Если кто-либо из вас нарушит условия и процедуры, которые я только что объяснил, моим долгом будет остановить вас любым доступным способом, вплоть до применения смертоносной силы, и я выполню этот долг. Вы понимаете, что я только что сказал, капитан Тэнкерсли?
— Понимаю, — ответил Тэнкерсли.
— Вы понимаете, что я только что сказал, мистер Саммервейл? — спросил затем Карлсон, и в его голосе зазвучали чуть более жесткие нотки. Саммервейл услышал это, и его губы скривились, но он только коротко кивнул.
— Очень хорошо, — сказал Карлсон и вытащил из кобуры пульсер, в то время как Тэнкерсли и Саммервейл стояли спина к спине на скользкой от росы траве. Он подождал еще немного, позволяя неподвижности проникнуть в их кости, подобно железу в утреннюю тишину.
— Идите, — сказал он затем и стал смотреть, как они медленно и целеустремленно удаляются друг от друга. Он молча сосчитал шаги, затем поднял свободную руку.
— Стоп, — тихо сказал он, и двое мужчин остались стоять, по-прежнему отвернувшись друг от друга, с оружием наготове. Утро окутало их своим дыханием, как живое существо.
А потом...
— Повернитесь! — скомандовал лейтенант Карлсон, и тишину нарушил раскат грома.
КЕВ "Принц Эдриэн"
Станция ее величества "Гефест"
Орбита планеты Мантикора
Двойная система Мантикоры
22 марта 1906 г. э. р.
Лейтенант Скотти Тремэйн вгляделся в диагностические данные на своем портативном компьютере. Он не мог разобрать крошечные буквы и моргал, пытаясь сфокусировать взгляд. Они не слушались, и он сердито сжал губы. Он пристально посмотрел на дисплей, затем швырнул гаджет обратно в открытый ящик с инструментами, стоявший у его локтя.
Он ударился со стуком, и молодой лейтенант на мгновение сжал кулаки, а затем сердито потер глаза. Он глубоко вздохнул и задержал дыхание на долгое, медленное мгновение. Затем он выдохнул, и его плечи опустились.
— Прости за это, Хорас, — сказал он.
— Не о чем сожалеть, сэр, — ответил крепко сбитый главстаршина с побитым лицом профессионального бойца, и Тремэйн резко фыркнул.
