Долгожданное улучшение опоздало, на долгий и вдумчивый выбор попросту не было времени. Выбрав последнее улучшение, условно заморозил Осколок, и полностью переключился на дедана — чувствовало моё сердце, что вот-вот придётся давать дёру.

Одно лёгкое движение, и тонкие морщинистые пальцы старикашки вонзились в сферу. Без единого звука шар схлопнулся в дрожащую от напряжения точку, втянув в себя весь окружавший свет. Бесконечно долгое мгновение мир погрузился в кромешный мрак, поглотивший даже звуки.

Внутри меня всё сжалось, а на тело навалилось бессильное отчаяние. Я словно оказался на берегу моря, когда вода отхлынула, чтобы ударить всей своей первозданной и неумолимой мощью.

Миг закончился, и дрожащая от напряжения точка взорвалась всепронизывающей волной света! Никакой боли, урона или дебафов, разве что на секунду я почувствовал, что захлёбываюсь светом, но то чувство, скорее всего, было рождено моими же страхами. Свет не нес никакой угрозы, даже не ослеплял, а напротив — делал всё предельно чётким и ясным, но в этом и была беда. Я стал чёрной кошкой, что оказалась в белой комнате. Сияние продержалось едва ли полдюжины секунд, но этого хватило, чтобы меня заметили.

Спрыгнув на спешащего в мою сторону легионера, просто подмял того своим весом и добавив кулаком в челюсть, на спринте припустил в противоположенную от старика сторону. Уйдя от объятий громилы вёрткостью, рывком подхватываю нового противника и перекидываю его себе за спину. Из обеих рук льётся кровь, алыми брызгами разлетаясь в стороны, замедляя случайных жертв. Прыжок через клочок пузырящейся земли — видимо кто-то из магов балуется, падаю и подныриваю под летящую навстречу ловчую сеть и перекатом ухожу от рубящего удара меча. Земля под ногами быстро промораживается, но уйти прыжком не успеваю, зато Фарш быстро ломает ещё слабые ледяные оковы.

Мой грандиозный побег длился дюжину секунд, но противников было слишком много, и я просто увяз. Дротик в спину, болт в плечо, стрела в ногу — моё тело исправно игнорировало яд, но и раны прекрасно справились с задачей, замедлив меня, а там и остальные бойцы подтянулись.

Каждый потерянный профент хитов добавлял скорости, но для прорыва этого было мало. Как я не старался воззвать к безумной ярости, но ничего не выходило. Я злился, но до той ненависти, что я испытывал к Скользящим было далеко. Отбрыкиваясь из последних сил, я всё же умудрился оставить полдюжины увечий и парочку не снимаемых шрамов, но на этом моя удача закончилась.

— Не рыпайся урод! — зарвавшийся гоблин, изо всех сил выворачивавший мне руки, даже не пытался скрыть получаемого удовольствия от процесса. И ведь тоже игрок!

Башь на башь, гнида.

Дождавшись отката рывка, едва не вырвал руку из плеча коротышки и одним движением сломал тощую конечность.

Увечье на пару со шрамированием — отлично! Хроморучкой будет, не иначе. А ведь гоблин на пару уровней старше.

Эти и другие мысли лениво текли у меня в голове, пока верещащий гоблин отползал в сторону, за спины ощетинившихся мечами соратников.

Основная масса от двадцатого до тридцать пятого, никого постарше я не заметил. Клинки обнажили, а подойти бояться — это я удачно гоблина приструнил, остальных вон как пробрало. Дружбу нам теперь точно не водить, что с новоиспечённым калекой, что с прочими легионерами, но горевать по этому поводу я не стал.

Поднявшись на ноги, как можно более выразительно посмотрел на окруживших вояк, в обморок никто не упал, но стоило развести руки в стороны, как те отступили, впрочем, я едва не перегнул палку, арбалетный болт в ногу едва не испортил мою пантомиму. Выстрел вышел слабенький, без магической или ядовитой начинки, но приятного всё равно мало. Быстро найдя взглядом стрелка, я растянул губы в хищном оскале.

— Ты! — показушно облизнув губы, довольно громко сказал я, указав на коротышку с арбалетом.

Побледневший Смэш выронил оружие и бросился наутёк, но быстро опомнившись, не сводя с меня испуганных глаз, вернулся, подхватил арбалет и вновь дал дёру.

Бодро бежит, неужто тоже спринт есть, — веселые мысли оборвала идущая в мою сторону знакомая парочка орков. — А вот и тяжелая кавалерия пожаловала...когда же этот чёртов сеанс закончится?

Глянул на таймер — ещё почти шесть часов.

Я, было, поднял руки в примирительном жесте, но один из зеленорылых на ходу сорвал с пояса хлыст и от души вложился в удар! Плеть обожгла подставленную руку и намоталась на неё, как я и задумывал. Дождавшись, когда погонщик дёрнет на себя хлыст, добавил ускорения Вёрткостью и на полной скорости влетел в опешившего орка и парой быстрых движений оплёл его шею.

Рывок! Секундная заминка — разрыв в уровнях ощутимый, баланс сил явно не в мою пользу. Игровые шестеренки Системы крутятся и анализируют, но отчего-то реалии берут своё и под хруст ломающегося позвоночника, зеленомордый падает на землю. Бессрочный дебаф перелома шеи, но гад всё-таки выжил

Развернувшись на пятках, лицом к лицу столкнулся со вторым орком и выдал двойку — левой в скулу, правой апперкот в подбородок. Челюсти с противным треском щёлкнули друг о друга, не обошлось без поломанных зубов, но Местный устоял на ногах, лишившись около пяти процентов хитов. Видимо Фортуне надоело подыгрывать мне, и поток убойных ударов оборвался, но и сдаваться я не спешил.

Секунда...две...пять. Запасы едва восполнившихся сил таяли с бешеной скоростью, я вкладывался в каждый удар как в последний, но, несмотря на все мои бафы и бонусы, всё равно проигрывал, а ведь противник пока только один. Чёртов кастет, вопреки статам за шесть ударов не повесил ни одного оглушения. А вот прилетевшая мне в голову дубина с задачей справилась, погрузив мир в липкую тьму. Я был в отключке всего пару секунд, но этого с лихвой хватило, чтобы накинувшиеся на меня скопом легионеры быстро скрутили.

Пришёл в себя уже в пути. Конвоиры, побитый орк и его новый напарник — человек, подхватив за ноги, тащили в неизвестном направлении мою тушку, не особо заботясь о её целостности.

— Всё урод, — ты допрыгался, — прорычавший орк, оскалился, показав окровавленную пасть с недостающим клыком.

Неплохо я его приложил, даже не смотря на незавидное положение, настроение немного улучшилось. Впрочем, такой способ передвижения оказался вполне сносным, особенно после того, как я закрыл глаза и погрузился в медитацию. Всегда любил нормальный массаж, а не смазливое поглаживание спины! Нет, конечно, я перехваливаю скребущие по спине камни, но ведь и правда, неплохо вышло!

Тащили минут пять, я за это время успел приноровиться медитировать с открытыми глазами и попусту смотрел на звёзды. Хиты уже давно восстановились, правда, выше жёлтой зоны так и не поднялись, но, казалось бы, и этого достаточно для попытки побега, конвоиров-то всего два — остальные, судя по всему, разошлись досыпать, ну или обсуждать событие по баракам. Но не тут-то было, Местные наконец-то додумались пустить в ход ошейник, подкрепив моё пленение ментальными оковами, на которые моего сопротивления попросту не хватило.

Когда мы остановились, и я понял, что всё ещё в черте лагеря, был немало удивлён — был уверен, что тащат кончать где-нибудь в лесу, а в итоге оказался у покосившегося от времени барака, ещё одного домишки почти на отшибе лагеря, правда уже не со стороны недавнего нападения.

— Вставай Гниль, — отчего-то растеряв браваду, совсем тихо прорычал беззубый конвоир. — Алахар, доложи Мастеру, что мы привели его.

— Шутник, сейчас второго клыка лишишься, — оскаблился в ответ человек. — Вместе пойдём.

Позубоскалив, парочка резво подхватив меня под руки, поволокла навстречу...приключениям. Поначалу мне было даже весело, на руках меня никто не носил с самого детства, а тут вон как, но всё веселье исчезло, когда мы вошли.

В нос ударил резкий запах, металлический и солоноватый, с лёгкой гнилостной отдушиной. Пол и стены недавно отстроенного барака уже успели впитать кровь и покрыться ржавыми пятнами. Но больше всего впечатлил хозяин столь прелестного домика, мужчина в перепачканном мясницком фартуке, потрошащий подвешенного на крюке Скользящего. Аккуратно извлекая органы, он вертел их в руках, взвешивал и даже принюхивался, после чего складывал их на один из столов подле себя.

— Мастер, — севшим голосом отозвался орк.

— Развяжите, — не оборачиваясь, тихо велел Тораф, — и свободны.

Приказ выполнили без проволочек, даже беззубый не стал размениваться на мелкие пакости, и быстро разрезав веревку, убрался восвояси. Будь моя воля, я бы тоже здесь не задерживался.

— Не скажу, что рад встрече Алькор, по крайней мере, в подобных условиях, — не отвлекая от работы, продолжил Тораф.

— Целиком и полностью разделяю Ваши чувства, — совершенно искренне ответил я, не сводя взгляда от затылка палача.

— Как и любой разумный, — усмехнувшись, поддержал меня палач.

На какое-то время Тораф забыл обо мне и целиком сосредоточился на своём занятии. Переборов накатившую дурноту и отвращение, наблюдал уже с интересом и толикой зависти за чужой работай. Палач был знатоком своего дела. Подобно ювелиру, он отсекал всё лишнее и с хирургической точностью извлекал из тела органы, складывая их на столе. Все как на подбор недостижимого высшего качества! Мои трофеи выглядели погрызенными кусками мяса, на их фоне!

Обладая подобным навыком, можно с каждого убитого зверя поиметь немалую прибыль. Из собственного опыта с уверенностью могу сказать, что с каждого монстра дропом выпадает едва ли десятая часть возможных трофеев. Если поработать руками, то мне удавалось эту цифру удвоить, реже утроить — остальное приходило в негодность.

Опустошив первую тушу, Тораф подошёл к столу и, повертев перед глазами ощутимо поизносившийся нож, тяжело вздохнув, отложил его в сторону, на грязный стол, к таким же испорченным инструментам. Следом отправилась и пара изъеденных перчаток с едва тлеющей аурой — видимо не выдержала магическая начинка столь долгого контакта с кровью скользящего.

Достав свёрток, Тораф одним движением развернул его в длинный рулон, заполненный инструментами палача. Хромированные скальпели, зажимы, щипцы, кольца, пилы и бог знает что ещё, чему я даже названия не смог дать.

— За столь малое время, ты умудрился наломать очень много дров, — надев новую пару перчаток, Тораф выбрал скальпель и подошёл к новому телу. — Убил одного сослуживца, похитил другого, покалечил третьего... — лаконично продолжил он, осматривая тушу, примеряясь, откуда начать.

Что за? Ладно, если первый и последний пункт ещё можно притянуть за уши, то кого я похитил?

— Но... — оправдаться мне не дали, попусту перебив.

— Не нужно оправданий, они не имеют значения. Как бы оно ни было, на совете в лучшем случае огласят ту версию, что я только что озвучил! — палач прижал лезвие к брюху пиявки и тот отчего-то вздрогнул! Показалось? Нет, чем дольше скальпель скользил по телу, тем заметней становились подрагивания. — Алькор, ты боишься? -

— Я Вечный, — язык не повернулся солгать и ответить 'нет', всё же представление палача меня сильно зацепило.

— Интересный довод, пусть ты и не ответил на мой вопрос, — Тораф замер, ненадолго задумался, после чего убрал в сторону скальпель. — По мне, так как раз в бессмертии кроется слабость вас — Вечных. Ведь никто не знает, что ему уготовила судьба. Одна ужасная, болезненная, неизлечимая рана и дар бессмертия обернётся проклятьем.

Поправив перчатку, Тораф сложил пальцы клином и с размаху вонзил руку в свежий разрез. Скользящий очнулся под хруст дробящихся костей и раскрыл пасть, из которой донёсся утробный крик полный боли, отчаяния и ужаса. Крутанув кисть, палач резко потянул руку в обратную сторону, вырвав крепко сжимаемый кожистый мешочек. Вопль пиявки-переростка перешёл в тихий булькающий скулёж.

— Скользящие, занимательные существа. Особи что постарше весьма опасные противники. Даже если выйти победителем из схватки с ними, та обернётся немалыми затратами — очень уж агрессивная у них кровь. Занятное свойство организма, я бы сказал очень редкое в природе. Идеальная защитная система — быть вместилищем отравы, способной убить осмелившегося напасть. Впрочем, при должном желании, защита легко обращается в нападение. Я знаю немало учёных, которые с удовольствием заполучили в свои руки один весьма интересный экземпляр! — обернувшись, Тораф совершенно искренне улыбнулся и подмигнул.

Меня проняло. Какая к чёрту вечность, да от одной мысли, что попаду в руки к этому извергу хотя бы на пару минут, меня бросало в дрожь. А ведь до конца сеанса почти пять часов!

Да нет, корпорация такого не допустит, чтобы игроков пытали, да ещё и ими же запрограммированные Местные!

Правильные мысли и умные доводы, вот только мне отчего-то легче совсем не стало. А палач, вновь сосредоточившийся на жертве, продолжил демонстрировать своё мастерство, извлекая из свёртка всё новые орудия пытки, иначе это не назовёшь. Порошок, от щепотки которого кожа скользящего начала пузыриться и лопаться. Жидкость, после которой плоть замерзала, трескалась и осыпалась. Чёрная игла, одного укола которой хватило, чтобы одна из конечностей пиявки осыпалась пластами гниющей плоти.

Каждый шаг, каждое движение палача были продуманны. Набойки на башмаках нарочито громко чеканили шаг, отмеряя крохотные мгновения затишья, когда Тораф сменял инструмент. Три шага к дальнему столу и столько же обратно.

Тихое неразборчивое бормотание, из которого с трудом удавалось вычленить отдельные фразы, от которых по спине даже у меня пробегал холодок. Тораф умудрялся всего парой слов донести всю суть каждого своего жеста, обрекая скользящего страдать, ещё до того, как того коснётся новая пытка.

В миг, когда скользящий окончательно затих, я не сдержал тяжёлого вздоха — наконец-то его страдание оборвались. Несмотря на всю ненависть к этим тварям, даже мне было тяжело за всем этим наблюдать, тем более что собственная участь так и осталась не ясной.

— Алькор, — сняв вторую пару перчаток, Тораф обернулся и посмотрел меня в глаза, — ты так и не ответил...

Пальцы против воли с хрустом сжались в кулак. Одно его неловкое движение, и я был готов выпустить на волю заклинание из кольца — Глас Ужаса. Название и почти тысяча единиц невосполнимой праны помогали верить в то, что заклинание не окажется пустышкой.

— ...ты боишься?

— Да, — сухо бросил я, целиком сосредоточившись на старике.

— Хорошо, — улыбнувшись, старик подошёл к столу со свёртком и достал из него длинную серебристую иглу, — теперь можно заняться и тобой!