Друиды: война за Британию

Именно поэтому сразу после того, как Катрин привел к покорности гарнизон одной из деревень, она оставила его на товарища, вскочила на метлу — на фестрала она садиться все ещё не собиралась, если это можно было избежать, поле чего продолжила облет.

Флер же по спирали облетала волчьи леса, постепенно стягивая собираемые стаи назад к центру их территории и по совместительству лагерю их хозяина. Вышеупомянутый хозяин может и попытался бы сопротивляться, но когда песня той, что и без лиры величайшего из бардов сумела усыпить дракона, коснулась критического количества волков, его сознание просто смяло приказом, так что тело Хозяина Волков осталось на месте, в руинах разоренной им деревни.

Волки стягивались туда несколько дней. Флер успела вымотаться, усыпить волков — всех волков разом, благо колыбельная, к её удивлению, сработала, разбудить их утром, сорвать голос, вылечить горло зельем и измотать двух фестралов, что само по себе достижение, но конечный результат не изменился. Ведомые певицей почти две сотни волков собрались на руинах первой разграбленной стаей деревни, где и располагался их хозяин. А потом, едва только льющаяся с небес песня умолкла, на волков и их хозяина рухнули все боевые заклинания, которые из себя смогли выдавить четверо из собравшихся здесь рыцарей Круглого Стола — Йесмил, Гарри, Седрик и Оуэйн.

Сколько прожил Хозяин Волков под синхронным обстрелом, сказать сложно, но в какой-то момент ошалевшие от ужаса звери начали разбегаться. Что ж, немногочисленных беглецов, переживших рукотворную катастрофу, молнии, пожар и вздымающуюся чтобы нести смерть землю, перехватили сначала стрелы лучниц Йесмил, потом стрелы человеческих лучников, а на закуску копья людей, напоенные магией пятой из рыцарей, Катрин. Каким-то чудом одной стайке паникующих зверей удалось уцелеть, но точку в их пути поставил вышедший с Троп Сидов Балан.

И нашествие волков, терзавшее северо-запад Мерсии, на этом закончилось, оставалось только разобрать руины и найти тело Хозяина Волков. Много времени на это не потребовалось, и скоро Катрин уже выходила из разрушенной деревни, держа в руках пару не иначе как чудом уцелевших перчаток.

* * *

В самих перчатках на первый взгляд ничего особого не было. Правда казалось так ровно до тех пор, пока увидевшая их Йесмил не замерла в изумлении.

— Да от них драконьей кровью разве что не воняет! Это какой самоубийца умудрился голыми руками забить дракона!? — пояснила сида, когда у нее поинтересовались, чем вызвана подобная реакция. — Неудивительно, что они пережили не только все художества Хозяина Волков, но и наши заклинания.

В ответ побледнела уже Катрин.

— Меня в свое время отец заставлял учить геральдику, так что от чего у Утера Пендрагона на гербе дракон был, как сейчас у Артура, я прекрасно помню. Это было во времена Вортигерна, век с лишним назад, когда римляне еще не до конца ушли, Валы только начинали ветшать, а сидхе только-только ушли и даже Мерлин был юн. Тогда ещё были драконы, хотя и они уже исчезали. Так вот последнего голыми руками забил основатель династии Пендрагонов. Оттого-то у них на гербе и дракон. Вроде бы перчатки были утеряны за Валом Антонина во время войн с пиктами.

— В последнее время много чего из истории выплывает на свет, — пожал плечами Седрик. — Время легенд, что тут скажешь. Вот и перчатки всплыли и нашли путь к потомку своего владельца. Надо будет Артуру вернуть.

— Хорошо зачарованы видно перчатки, если ими дракона забить можно было? — заметил Гарри.

— Думаю, магии на них вообще не было. Просто очень хорошая работа, судя по всему не человеческая, а Кораниаидов. Магию они обрели уже после, когда драконьей кровью пропитались, — ответил Йесмил.

— А кто такие кораниаиды? — поинтересовался Гарри.

— Карлики, жившие в пещерах под уэльскими горами, — пояснила Благая. — Впрочем, когда мы начали уходить в Тир'на'Ног, они тоже начали скрываться в глубинах земли. Должно быть, сейчас их совсем уже не осталось, — закончила она, теряя интерес к разговору. — Ладно, посмотрю, что ещё интересного в руинах.

— Гоблины что ли? — спросил он вслед ушедшей сиде.

— Вряд ли, — неожиданно ответила ему Флер. — Скорее какой-то клан цвергов. Помнится, как раз в это время у них в Подгорье начали случаться какие-то конфликты, в результате чего их империя пришла в упадок и они начали стягиваться к центру своих владений, к Альпам. Гоблины пришли позднее, сейчас они должны быть ещё дикарями из Скандинавии. Это потом они по туннелям переберутся сначала в Британию, где наткнутся на руины цвергов и подхватят часть их умений по работе с камнем и металлом, потом в Испанию и Францию, после чего столкнутся с самими цвергами и начнутся Подгорные Войны.

— Подгорные Войны? — заинтересовался Гарри. — Вроде как гоблины в основном с волшебниками конфликтовали, все эти гоблинские восстания, о которых Бинс вечно рассказывал.

— Ваш профессор-призрак? На самом деле в наше время цверги и гоблины уже века враждуют не переставая. Правда граница особо не движется с тех пор, как цверги превратили область Подгорья под Швейцарией в почти неприступную крепость.

— А что за Подгорье?

— Совокупность природных пещер, пробитых естественными потоками магии проходов и проложенных киркой или же магией тоннелей, тянущаяся под всей Европой, от Уэльса и до Урала с запада на восток, а также от Скандинавии и до Греции с севера на юг. Плюс ещё разнообразные "короткие ходы", которые, как я сейчас подозреваю, падают в направлении Тир'на'Ног и вообще являются чем-то вроде отчасти стабильных Троп Сидов. Превращать отдельные пещеры в единую сеть цверги начали ещё века назад, а гоблины продолжили, как перестали быть дикарями, так что в двадцатом веке Подгорье очень обширное, очень многоуровневое и разветвленное. Север и запад держат гоблины, центр, юг и восток — цверги. И очень друг друга не любят. Настолько, что когда гоблины решают, что достаточно сильны для того, чтобы устроить очередное восстание и выходят на поверхность в Британии, у нас под Францией тут же цверги идут в атаку, воспользовавшись тем, что гоблины увели много воинов, после чего части собранной "великой армии гоблинского народа" приходится разворачиваться и со всех ног нестись обратно, отбивать занятые цвергами владения. А там волшебники либо ликвидируют тех, кто унестись назад в пещеры не успел, либо вообще бьют в спину во время попытки вернуться в пещеры. В общем, восстания гоблинов проваливаются, за что те ещё больше не любят цвергов и волшебников.

— А волшебники и цверги наоборот, друг друга любят за такое прижатие гоблинов с двух сторон, — утвердительно сказал Гарри.

— Именно!

* * *

Старые сидские руины, известные как Янтарный Пруд, располагались посреди мокрого холодного лабиринта рек и ручьев на границе между восточной Мерсией, Норфоком и лесом Бедегрейн. Носил этот лабиринт название Танглмур, причем вполне заслуженно — уж на запутанность и болотистость он не жаловался. Собственно поэтому никто там не ожидал увидеть людей — холодно, мокро, сельское хозяйство почти невозможно, да и Бедегрейн рядом, в результате чего явно видимые в руинах огни оказались таким сюрпризом. Ещё большим сюрпризом оказалось знамя, развевающееся над одним из шатров — знамя Гливисинга, некрупного владения на юго-востоке Уэльса, в составе провинции Сугалес. Как они сюда попали было более-менее понятно — Тропы Сидов, а вот что гливисингцы забыли в болотах на границе с саксами было большим вопросом.

— Возможно, поход на саксов? Но этим вроде Каррадок занимается, а не гливисингцы, — задумчиво сказал Марк.

Тем не менее, один из лордов Уэльса безусловно был союзником, так что можно было без опаски его поприветствовать. Нет, конечно, была возможность саксонской ловушки — гливисингцы были убиты, а их шатры и знамена использованы, чтобы обмануть врага, но на кого её ставить в этих болотах?

* * *

Гливисингцы оказались не только настоящими, но и довольно гостеприимными, пусть и нервными. А скоро выяснилась и причина нервозности. Усталый, бледный и осунувшийся лорд Эделиг объяснил свою ситуацию. Когда его дочь пропала, тот обратился к друидам и те, прибегнув к магии, сообщили ему неутешительные новости — девочка по какой-то причине привлекала внимание сидов и те забрали её с собой. Поколдовав ещё немного, они даже сумели примерно выяснить, в каком именно районе Бедегрейна находится девочка.

Эделиг перебрался сюда, к Янтарному Пруду, но в лес вести войско не стал — примера покойного короля Этельреда хватило для осознания того, что идти в Бедегрейн даже с королевским войском, не то, что с отрядом на службе Эделига — дрянная идея. Поэтому сам он решился воспользоваться тем же принципом, что и рыцари Круглого стола во время противостояния с Улыбающимся Принцем — обратить ситуацию из сражения в подвиг. В результате он обратился к сэру Борсу, что известен не только воинскими умениями, но и своими знаниями путей сидов. Борс ушел в лес, а сам Эделиг со своими людьми остались здесь.

К сожалению, сэр Борс из Бедегрейна не вернулся.

* * *

Не обращая никакого внимания на настороженные взгляды Эделига и его свиты, Йесмил сидела у ровной глади того самого пруда, который и дал название разрушенной сидской крепости.

— Что ж, Борса я нашла, — заявила в итоге сида спустя несколько минут напряженного колдовства. — А вот тропа, на которой он стоит и охраняет, явно ведет отсюда. В Тир'на'Ног уже девочка, вы правильно сделали, что отправили одного рыцаря, а не пошли войском — разбросало бы по всему Бедегрейну, это тонкая тропа, а не один из основных проходов, тут разве что одиночка пройдет. И даже если бы прошли, то сделали бы только хуже — судя по тому, что Борса не убили, а только зачаровали и заставили сторожить мост через пропасть, похитители явно решили свить легенду, а не устраивать битву армий. И если туда прийти с армией, могут и разозлиться. И в этом случае девочка могла пострадать.

— Значит, армией идти нельзя, — мрачно сказал отец похищенной. — Я как чувствовал. Потому и ограничился тем, что разогнал местных бандитов, чтобы Борсу было проще возвращаться. Но рыцарь тоже не справился, и, если ты говоришь правду, стал новым препятствием.

В ответ Йесмил только указала на водную гладь, в которой красовалось изображение рыцаря. На мгновение смотрящим показалось, что они смотрят на сида, но потом стало ясно, что рост неправильный, да и доспехи блестят как-то не так.

— Это металл, не кость и не кристалл. Это не сид! — констатировал сэр Балан.

— Борса нужно победить в поединке или иным способом заставить освободить мост. Но поединок развеет наложенные на него чары надежнее. Нужно постараться привлечь его на нашу сторону, чтобы хотя бы рассказал, что именно ждет дальше.

— Я пойду, — вызвалась Картин. — С клинком у меня хорошо, а сидов, что и в моих землях тоже промышляют, поспрашивать хочется — и за отца тоже...

— Ты только с ними не вздумай сражаться. Если так не терпится, их волшебницу на бой вызови, но лучше и без этого обойтись, — предостерегла Йесмил. — Тут у нас легенда о подвиге и она всех вполне устраивает, не надо её ломать. Ещё лучше сразись в испытании умов или выкупи ребенка.

Гарри на мгновение замер, погружаясь в воспоминания, как он несколько лет назад шел в Тайную Комнату к василиску... Что ж, видно судьба это его, лезть в опасные места.

— Я с Катрин пойду, — вызвался он. — Посмотрим, что там похищающая детей сида наколдовала. Двоих тропа выдержит?

— Выдержит.

* * *

Три дня спустя нервно сжимающий палочку волшебник стоял за спиной обнажившей меч Катрин, осматривая пепелище на месте бандитского лагеря, куда их привел нанятый Эделигом охотник-проводник.

— Мост там, — указал охотник. — И рыцарь там. Он хочет увидеть того, кто разделяет его веру и достаточно силен, чтобы победить его в бою.

— Значит, Борс не сдался и тоже ищет выход из ситуации, — заметила Катрин. — Хорошо. Что ж, придется с ним сразиться.

По лесу они шли несколько минут, но в конце концов проводник указал им на показавшееся между деревьев ущелье, пробормотал что-то вроде "я вас тут подожду" и остановился. Катрин и Гарри переглянулись, после чего девушка достала меч и они шагнули вперед, к мосту. Замершая на нем фигура в ответ сделала несколько шагов вперед, преграждая путь и одновременно позволяя разглядеть себя.

— Я разрешу пройти лишь тем, кто сразит меня в поединке или заплатит цену, — донесся до них грохочущий голос, явно усиленный магией.

— Да будет так! Я, Катрин Мерсийская, принимаю твой вызов! — ответила ему девушка и шагнула вперед, оставляя нервно сжимающего палочку волшебника позади.

— Зачем! — чуть ли не зашипел на неё Гарри. — Ты не обязана потворствовать свиваемой сидой легенде даже в мелочах. А сейчас ты позволила навязать себе поединок вместо того, чтобы попробовать просто его расколдовать!

— Расколдовать мы бы его смогли. Но явно не сразу. И кто знает, что бы чары заставили его сделать? Напасть на нас? Или броситься с моста? Помнишь, что говорила Йесмил? К тому же, если он так явно навязывает поединок, значит, он сам этого хочет. Заметь, поединок был назван перед ценой!

Гарри вздохнул, но отошел в сторону, а девушка шагнула ещё ближе к рыцарю. Со звоном столкнулись клинки.

* * *

До Балана-горы-в-доспехах сэр Борс не дотягивал. Доспехи его были чуть-чуть полегче, меч на вид чуть-чуть полегче, щит тоже не настолько массивный, даже если учитывать изображенный на нем герб в отличие от литой треугольной пластины с парой загнутых вверх уступов, предпочитаемых думнонийским рыцарем. Но по сравнению с облаченной в легкие доспехи Катрин, Борс все равно был крайне массивен. Так что девушка прибегала к простой стратегии — не попадать под удар. И, за счет ловкости и существенно меньшего веса обмундирования, прибегала успешно. Свой собственный щит она даже не пыталась использовать, оставив его с Гарри, вместо него в левой руке девушки красовался кинжал, который она пыталась вогнать во все, что походило на швы в броне Борса. Да швы тоже было пробить нелегко, но Катрин напитала оба оружия магией чтобы броню пробивать, ровно так же, как некогда помогала лучницам сидов во время того Уэльского похода. Собственно, она могла бы и железные пластины дырявить, но была опасность, что меч и кинжал застрянут, поэтому она предпочитала более надежные цели.

Борс отбивался, закрывался щитом, бил несущим смерть клинком, готовым проломить доспехи и сломать кости, но принцесса была слишком ловкой. И вскоре на доспехах Борса показалась первая кровь. Он отбивался, как могучий медведь отбивается от юркой гончей, он орудовал мечем и щитом, стремясь закрыться от противницы и достать-таки её, но раз за разом оказывался слишком медленным. Он был живуч, этот рыцарь, там, где даже великан уже склонился бы, Борс стоял и сражался. Увы, это обеспечивало лишь новые кровоточащие раны в доспехах. Наконец, его щит и меч стали двигаться с видимым трудом, порядком уставшая Катрин совершила последний рывок и, получи перерезанные связки на левой ноге, Борс наконец осел на землю.