Речь шла не о военной безопасности. На самом деле дело было даже не в том, верил ли Шэнь, что Мерфи сдержал свое слово. Если уж на то пошло, если бы Тан лично не поговорил с Мерфи, он, возможно, и не поверил бы, что чувство чести адмирала Федерации настолько глубоко, что он может его сохранить. Но для Шэня это не имело значения. Важно было лишь закрыть завесу тайны над всем этим фиаско. Следить за тем, чтобы информация не просочилась наружу и не поставила в неловкое положение его политических хозяев.
И, в конце концов, чего бы это ему стоило, даже если бы он был неправ? Всего лишь жизни семидесяти или восьмидесяти тысяч граждан Лиги. Ничтожная цена за защиту Согласия и, особенно, Лю Гэнсиня и движения Вечно вперед.
— При всем уважении, губернатор, я думаю, что это неправильное решение, — сказал он после долгой паузы, потраченной на то, чтобы убедиться, что он может контролировать свой тон. — Конечно, это также ваше решение. Я бы хотел, чтобы в протоколе было отмечено, что я... однако, с этим не соглашался.
— Это ваш выбор, третий адмирал, — ответил Шэнь голосом, в котором прозвучало невысказанное "и это также ваши похороны".
— Спасибо, губернатор.
Шэнь хмыкнул и поднялся со стула.
— Очень хорошо, третий адмирал. Не буду притворяться, что мне понравилось читать ваш отчет или слушать все, что вы хотели сказать сегодня. Конечно, это не ваша вина, — его голос сочился неискренностью, — но это не делает все более приятным. Мне действительно не следовало задерживать вас здесь так долго, но нужно было время, чтобы обдумать то, что уже было сказано в вашем отчете. Однако ничто в нашем сегодняшнем разговоре не изменило решения, которое я принял прошлой ночью. Я хочу, чтобы вы вернулись в пространство червоточины на пути к Аньянгу как можно скорее. И я отправлю Фань Цигана — молодого человека, который встречал вас от моего имени сегодня утром, — вместе с вами в качестве моего личного представителя и курьера, который передаст мой собственный отчет и депеши военному министру Лю.
— Конечно, губернатор. Мои корабли могут покинуть орбиту в течение часа, если господин Фань будет готов к этому времени. В противном случае, мы подождем, когда ему будет удобно.
— Очень хорошо. — Шэнь снова протянул руку. — В таком случае, не буду отвлекать вас от ваших собственных приготовлений. Доброго дня, третий адмирал.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
КРЛХ "Цай Шэнь"
Система Уромачи
Те Ла Лиан Менг
23 ноября 2552 года
— Доброе утро, сэр, — поздоровался Су Чжихао, когда Тан Цян проплыл через люк флагманского мостика.
Некоторые из флагманских офицеров Рензу Лианменг Хиджун ожидали, что их подчиненные обратят на них внимание, когда они украсят своим присутствием флагманскую палубу. Тан предпочитал, чтобы они продолжали заниматься своей работой, если только не присутствовала "компания", на которую нужно было произвести впечатление.
И это нисколько не мешало ему завоевать лояльность своих сотрудников.
— Доброе утро, — ответил он, направляясь к своему командирскому креслу и неплотно пристегивая поясной ремень. — Сколько времени до входа?
— Тринадцать минут, сэр, — ответил лейтенант-коммандер Конг Тай из отдела астронавигации.
— Вы, как всегда, попали в точку, — заметил капитан Су, усаживаясь рядом с креслом Тана.
— Потому что я никогда не устаю наблюдать. — Тан с улыбкой покачал головой. — Знаю, что некоторые люди устают, но надеюсь, что сам не устану.
— Это довольно захватывающе, — признал Су.
Главный дисплей был настроен на визуальный режим, и "Цай Шэнь" смотрел вперед, пока приближался к порогу пространства червоточины. Смещенные в синеву звезды впереди него — те, что были видны вокруг слепого пятна, созданного приводом Фассета, — пылали сине-белым и яростным светом, постепенно превращаясь во все меньший диск. Это было все равно, что заглянуть в сверкающую шкатулку с драгоценностями, ожидающую огромный корабль и манящую его в бескрайние просторы межзвездного пространства.
— И как осваивается Чжушу Фань? — небрежно спросил Тан.
— Хорошо, я думаю, — ответил Су. — Лейтенант Чжан переехал к лейтенанту Паню, чтобы освободить для него каюту. Боюсь, — губы начальника штаба дрогнули, — Чжушу Фань рассчитывал на более роскошные условия. Конечно, он понял, когда я объяснил ему, что "Цай Шэнь", как военный корабль, не оборудован каютами для пассажиров.
— Я рад, что он проявил такое понимание. — Тон Тана был на удивление серьезным, но в его глазах, несомненно, был огонек. Фань Циган оказался настолько невыносимым, как он и опасался.
Фань, очевидно, был хорошо осведомлен о своем статусе представителя Шэнь Ханьина... и шпиона. Тот факт, что он явно разделял презрение Шэня, как представителя политической машины, к военным, только делал его еще более невыносимым, и, как бы Тану ни хотелось отшлепать его, его положение помощника Шэня давало ему определенную защиту. Су, с другой стороны, мог найти всевозможные причины, по которым, "к сожалению", было невозможно удовлетворить его желания.
— Не думаю, что он был в восторге, но уверен, что он сделает все возможное, сэр. Во всяком случае, надеюсь на это. Это долгое путешествие.
Путешествие из Уромачи в Аньянг и в самом деле окажется долгим, о чем Тан и подумал. Двести семьдесят пять световых лет — это более трех месяцев путешествия по Вселенной в целом. К счастью, в карманной вселенной "Цай Шэня" это займет всего чуть больше двух недель, хотя он был уверен, что с присутствием Фаня это время будет казаться намного длиннее. Он уже понял, что у него не будет другого выбора, кроме как приглашать сисюэгуя ужинать с ним каждый вечер. Это было бы забавно.
— О, кстати, сэр, коммандер Куан уладил этот кадровый вопрос, а коммандер Юй попросила меня передать вам, что она переговорила с капитаном Теном по поводу того небольшого вопроса, который она должна была обсудить с ним, как вы хотели. Она говорит, что тот не видит никаких проблем.
— Действительно? — Тан посмотрел на начальника штаба. — Приятно слышать, — сказал он.
— Я тоже так подумал, — согласился Су, и Тан снова повернулся к экрану.
Тен Хуан был офицером материально-технического обеспечения четвертого адмирала Дэн, человеком, который знал, где в любой момент находится каждый корабль в Уромачи. И так уж случилось, что он был гардемарином у тогдашнего коммандера Тан Цяна много лет назад. Они оставались близкими друзьями, и, хотя Тану не хотелось вовлекать его в это, он знал, как больно было бы Тену от одной мысли о том, что его не привлекут. Тан ожидал, что Дэн будет более чем готова закрыть глаза на любые услуги, которые Тен мог бы оказать своему бывшему командиру. Он был гораздо менее уверен в этом, когда дело касалось Шэнь Ханьина, но надеялся — на самом деле искренне молился — что безопасность его и Су сохранится.
Коммандер Куан Кун, офицер его штаба по кадрам, был главным в обеспечении безопасности. Именно он выдал гражданские разрешения на поездки для двух женщин, мальчика-подростка и ветерана-инвалида. А коммандер Юй Йавен была его офицером по тыловому обеспечению, той самой, кто попросил капитана Тена найти места для гражданских лиц на борту любого военно-космического транспорта, который, возможно, двигался в нужном направлении.
Несмотря ни на что, Тан был гораздо менее уверен, чем признавался даже своей жене, в том, что Тен сможет справиться с этим, но теперь он испытывал огромное чувство облегчения. Было слишком много причин, по которым его приезд в Аньянг мог плохо закончиться, но, по крайней мере, он увел свою семью от линии огня.
Возможно.
Он покачал головой, наблюдая, как драгоценные камни дисплея вспыхивают перед ним еще ярче, и задумался о превратностях вселенной, в которой он больше верит врагу, с которым разговаривал всего один раз, чем своему собственному законно созданному правительству.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Овальный зал
Город Олимпия
Старая Земля
Солнечная система
Земная Федерация
23 ноября 2552 года
Амадео Бойл покрутил в стакане маленькие кубики льда. Тающий лед разбавил виски, и он подумал о том, чтобы освежить его. Но каким бы заманчивым это ни казалось, сейчас ему было противопоказано притуплять свой ум.
Конференц-зал — на самом деле бункер, расположенный в сотнях метров под Овалом — был оснащен отличными системами кондиционирования воздуха и защиты окружающей среды, а стены с умными экранами создавали впечатление, что он может любоваться французской сельской местностью, а не скальными породами, которые на самом деле окружали его. И все же, несмотря на все эти "умные" стены, в тот момент Бойл с неприятным ощущением ощущал вес невидимой скалы. Или, возможно, на самом деле он ощущал совсем другой вес, давящий на него, потому что давление в этом бункере было... значительным.
Да, это подходящее слово, решил он. Значительным.
За столом совещаний было полно офицеров, политиков и видных членов Пятисот, но ни один из них, казалось, не испытывал большего энтузиазма по поводу своего присутствия, чем Бойл.
Верена Шлейбаум, премьер-министр всей (номинально) Земной Федерации, сидела во главе стола, через три места от Бойла. Она не притронулась к своей воде и никого не отправила к столу за закусками с тех пор, как началось заседание, два часа назад.
— Следующим на повестке дня стоит вопрос об увековечении памяти адмирала Хенрика Мерфи на Земле и по всей Федерации. — Измученный помощник постучал стилусом по экрану перед собой, и на голопроекторах над столом появилась статуя более лояльного и менее назойливого Мерфи. Дедушка Терренса Мерфи был выше его ростом. Он также был красивее, и за время своей службы в Федерации заработал кучу наград.
— Общественное мнение в отслеживаемых сетях остается весьма позитивным в отношении дедушки Мерфи, — продолжил помощник. — Наш анализ показывает, что это позитивное отношение может, по крайней мере в некоторой степени, распространиться и на самого Мерфи, когда он предстанет перед судом. В свете этого адмирал Фокаидес предложил убрать все позитивные упоминания имени Мерфи. Не провести ли нам быстрое голосование консенсусом?
— Сначала это следует обсудить.
Вице-адмирал Ян Сяолань поднялась со своего стула в группе военных офицеров на дальнем конце стола от премьер-министра. Несколько человек нахмурились, но она проигнорировала их и посмотрела прямо на Шлейбаум.
— Каждый офицер военного флота получает краткую информацию о вкладе адмирала Мерфи в современный военно-космический флот и его первые победы над Лигой, — сказала она. — Он является важной частью нашего чувства преемственности и целеустремленности. В Академии существует традиция, согласно которой гардемарины подходят к статуе на территории Академии в полной форме в полночь перед экзаменом. Они верят, что прикосновение к ботинку статуи приносит удачу. Именно поэтому эта часть статуи всегда начищена.
— Зачем вы тратите на это время? — Югослав Даркович, лидер Консервативной коалиции и, возможно, самый влиятельный политический лидер из присутствующих, наклонился вперед со своего места. — Мерфи нужно сокрушить. Где угодно и повсеместно. Мы не можем допустить, чтобы общественность положительно относилась к нему или его семье.
— Традиции военно-космического флота важны. — Тон Ян был уважительным, но упрямым. — Космонавты могут быть суеверными, а давно умерший дедушка Мерфи не...
— Хенрик Мерфи и так уже сделал слишком много, чтобы помочь своему ублюдку-внуку, — прервал ее адмирал флота Аркадиос Фокаидес и постучал своим планшетом по краю стола для пущей выразительности. — Без своей фамилии Мерфи никогда бы не женился на женщине из Пятисот. И без этого его жалкое подобие военной карьеры — ради бога, он провел большую ее часть в разведке — тоже никогда не сделало бы его губернатором какой-либо системы.
Глаза Ян слегка сузились, и Бойл прикрылся бокалом, чтобы скрыть улыбку. Офицеры вооруженных сил Федерации не спорили друг с другом в официальной обстановке. Профессиональная вежливость требовала, чтобы разногласия были улажены — или отклонены вышестоящим офицером — до того, как они вступят во взаимодействие с гражданскими властями. Но Фокаидес должен был уйти в отставку, прежде чем непокорность Мерфи привела все в беспорядок, и Ян была назначена его преемницей. Похоже, она была немного раздражена тем, что ее сдерживали.
И, честно говоря, с этим можно было поспорить в любом случае, подумал он. Вместо того чтобы стирать имя Мерфи, они могли бы на самом деле приукрасить ореол старины Хенрика и показать, насколько более отвратительным стало предательство нынешнего Мерфи всего того, за что старик стоял, боролся и проливал кровь. Конечно, была бы небольшая проблема в том, что если Бойл правильно истолковал историю Хенрика Мерфи, его призрак, должно быть, с энтузиазмом подзадоривал своего внука.
Однако, вероятно, лучше не упоминать об этом на этой конкретной встрече.
— Сэр, — сказала Ян, — адмирал Мерфи положил начало большинству традиций, которые составляют основу культуры военно-космического флота. Неужели мы собираемся отказаться и от всего этого?
— С их сохранением больше хлопот, чем пользы, — коротко ответил Фокаидес. Бойл подозревал, что у них уже был этот разговор и что Фокаидес не любит повторяться. — Мы лишаем Мерфи его родословной, и это подрывает его авторитет в глазах военных. Мы можем заменить статую кем-нибудь другим, как только все закончится. — Он раздраженно пожал плечами. — Не то чтобы мы не могли найти более "респектабельного" кандидата на эту награду. Пройдет десять лет, и никто даже не вспомнит, что статуи Хенрика никогда не существовало.
— Измена должна иметь последствия, — сказала Шлейбаум. — Мы не собираемся заходить так далеко, как Лига и ее политика уничтожения семьи зужу, но сейчас нам нужно принизить Мерфи и пресечь будущих мятежников в зародыше. Это все, что имеет значение. Никакого наследия для предателей.
Бойл приподнял бровь, когда премьер-министр заговорила впервые с начала встречи. На самом деле, ничто из того, что сделал Мерфи — или, по крайней мере, ничего из того, о чем они знали, — даже близко не подходило под определение государственной измены. Он действовал в рамках своих полномочий как губернатор системы, по крайней мере, до тех пор, пока не отклонил приказ Овала покинуть Нью-Дублин. Конечно, неудивительно, что Пятьсот восприняли это как государственную измену. Особенно учитывая, как, вероятно, отреагируют Окраины, когда узнают об этом. Это нисколько не удивило Бойла, но...
Премьер-министр слегка откинулась назад, когда одна из ее помощниц что-то прошептала ей на ухо, и Бойл скрыл еще одну, более широкую улыбку, когда она подняла глаза и хмуро посмотрела на несчастную молодую женщину. Он бы не хотел быть тем, кто поправит Верену Шлейбаум по поводу того факта, что использование Лигой зужу не имеет под собой реальной основы. Это не подкрепленное фактами утверждение так долго было частью пропаганды Федерации, что все просто приняли его за правду.
